Мини-сборник драбблов

Похож на розу луговую, Что увядает от тоски. Ты до безумия наивен И неоцененно красив.

Лёша был слишком правильным. Слишком хорошим. Иногда в Вовином сознании возникала мысль, что он портит его. Неотвратимо приближает к неизвестности, которая выжмет из него все соки, заставив чувствовать себя потерянно и одиноко. Иногда Вова думал, что Лёша просто очень хороший и не понимает, как устроен мир, почему люди такие странные, почему все краски жизни потускнели в Вовиных глазах, принося тому страдания. Хоть Вова знал, что это неизбежно, всё равно старался оттянуть тот момент, когда Лёша наконец-то «повзрослеет» (настолько, насколько может повзрослеть человек, что старше тебя на пять лет). Да, подросток прилагал максимум усилий, чтобы однажды Лёша не обнял его с грустью в глазах, наполненных слезами. Он старался сделать всё, чтобы детская наивность и шуточное отношение к проблемам не покинули старшего. Пытался отгородить его от всех бед, принимая на себя все удары судьбы, что были уготованы Лёше. Это было трудно. Нервная система, которая и так была расшатана хуже калитки на старом дачном заборе, постепенно разрушалась, создавая в сознании парня сложное чувство неизбежности. Одиночество и потерянность настигали в самые неподходящие моменты, заставляя парня нервно оглядываться вокруг, в поисках, пожалуй, единственного человека, способного успокоить его. Иногда парень задумывался о том, как Лёша смог прожить так много лет, не столкнувшись с чёрствым и безжалостным «человечеством», но в большинстве случаев он просто с улыбкой говорил себе, что Лёша особенный. Такой чистый и нетронутый, словно цветок, что пробился через полчища сорняков и репейников. И не только пробился, но и вырос, расцвёл, и нашёл место, не заполонённое травой. Себя же подросток относил скорее к разновидности репейника, что разрастается, цепляясь за других и закрывая собой остальные цветы от ветра и непогоды. Лёша был удивительным. Как будто всю жизнь рос вдали от поселения, в компании исключительно преданных и верных друзей, что в наше время были реже алмазов. Как будто все невзгоды, что лавиной обрушивались на людей, совершенно не касались его. Будто он был вообще не с этой планеты. В этом Вова видел что-то волшебное. Наверно, просто завидовал Лёшиной детской наивности, что у самого подростка отобрало жестокое общество. А может его доверию? Странно завидовать человеку из-за умения доверять людям и видеть в них что-то хорошее, однако Вова старался не зацикливаться на этом. Он понимал, что прошлого не вернуть, как и утраченного чувства безопасности в обществе или чувства собственной важности. Только Лёша мог ненадолго впустить Вову в свой мир детских грёз и фантазий, что были просто прекрасны. Мечты, что (к сожалению) никогда не сбудутся, или фантазии про будущее просто завораживали, заставляя отвлечься от проблем. Наверное, только рядом с Лёшей Вова чувствовал себя таким защищённым и спокойным. Как в детстве. Да, они многократно попадали в разные непростые ситуации, но Вова старался вытаскивать их как можно быстрее. То есть, если был выбор между собственными проблемами и Лёшиными, Вова мчался как можно быстрее, чтоб успеть к старшему прежде, чем тот поймёт, что дело безнадёжно или закончится очень плохо. Это уже стало рутиной. Парень вытаскивал непутёвого друга из передряг, успокаивая и согревая в объятиях, пряча его от нежелательных глаз, а потом они просто ехали к Лёше и согревались ароматным чаем и глупыми разговорами обо всём на свете. Вова любил всё это. Долгие разговоры по ночам — порой до утра — о детстве, тихий смех, становившийся ещё тише, когда Лёша прикрывал безупречную улыбку рукой, нежный ветерок из открытого настежь окна, что зарывался в жёсткие волосы и дарил невесомые поцелуи. Но больше всего он любил Лёшу. Да, этот наивный придурок, как его называл в мыслях сам Вова, смог подобраться непозволительно близко к его сердцу. Хоть сам Лёша об этом и не подозревал, но ключ от чувств, эмоций, страхов и переживаний, хранился у него. И с каждым днём он открывал всё больше запертых дверей, что не мог открыть ни один психолог за годы терапии. Со временем Лёша узнавал всё больше и больше, но это не отталкивало его, как боялся Вова. Наоборот. Лёшу манила эта недосягаемость, о которой знал только сам Вова и несколько психотерапевтов. Старший мог разузнать все те моменты, о которых умолчал Вова при знакомстве, просто обняв его и нежно прошептав тёплые фразы. Вова сам начинал открываться, наверное, потому что сам очень хотел этого. Он впервые нашёл человека, которому можно было довериться, просто потому что видишь тёплую улыбку, и знаешь, что он тебя не осудит. Это стоило очень многого. Многие люди, для которых он открывал двери в свой мир просто прощались, напоследок оставив на чувствах парня несмываемое клеймо. Лёша был другой. Другой, но абсолютно такой же. Странный, но такой нормальный. Простой и непонятный одновременно. Наверное, из-за этого Вова и влюбился. Лёша был воплощением его мечты. Он понимал с полуслова или старался понять, доверял, притягивал, завораживал. Всё это Лёша делал неосознанно. У него не было цели завоевать доверие Вовы. Он просто был собой и притягивал. И это так нравилось Вове. В какой-то момент, когда Лёша не смог выпутаться из очередного дела, в которое угодил совершенно случайно, Вова не успел вовремя. Опоздал совсем немного, но этого хватило. Старший смог разрулить дела самостоятельно, но Вова не гордился им. Нет, он просто молча плакал про себя, выдавливая натянутую улыбку, чтобы не разреветься по-настоящему. Получается, он больше не нужен? Лёша стал (откровенно говоря, был) самостоятельным. Он сам смог выбраться из проблем. Теперь Вовина помощь не нужна? Они закончат общение? Лёша же прекрасно справляется сам! Это пугало и заставляло укол ревности больно кольнуть где-то возле сердца, напоминая парню о его никчёмности. Сам виноват. Не успел. — Вова, ты разве не рад? Я же справился? — беззаботно спросил Лёша, кидая секундный взгляд на грустного парня. — Нет, ты молодец… — начал Вова, вздохнув. — Но я мог бы помочь. Это же значит, что ты больше не нуждаешься во мне… Подросток опустил голову вниз, смотря в чашку чёрного чая, что стояла около него уже пару минут, а Вова так ни разу и не прикоснулся к ней. Лёша нахмурился, отставляя свою чашку подальше и садясь рядом с Вовой на диван. — Если ты считаешь, что я общаюсь с тобой только ради того, чтобы ты вытаскивал меня из неприятностей, — в его взгляде скользнула серьёзность, но после этого Лёша улыбнулся, — то ты дурачок. Неожиданно старший наклонился, и легонько дотронулся до губ опешившего и смутившегося подростка. — Я общаюсь с тобой, потому что люблю тебя, — Лёша вновь потянулся за поцелуем, смотря в счастливые глаза напротив. Наверно в тот день Вова нашёл не только верного и преданного друга, но и прекрасного парня, что любил его также сильно, как и он сам.