Город, где гаснут фонари

Даша остановилась и, тяжело дыша после продолжительного бега, огляделась по сторонам. Она долго бежала по какой-то дорожке и старалась не оглядываться назад, где следом за ней один за другим гасли фонари. Какие-то она разбивала сама, кидая в них камни и отбегая от брызг стекла в сторону, какие-то, оставшиеся целыми после того, как она убегала прочь, сами гасли, погружая все пространство вокруг в темноту. И Даша упорно пыталась сбежать от неё. И хоть впереди ее ждала точно такая же темнота, которую слабо рассеивали пока ещё слабо светящиеся фонари, она бежала именно туда, где был хоть какой-то свет, потому что подсознательно Даша понимала, что подступающая к ней сзади темнота утянет ее за собой, как болото, и ей никогда не выбраться из неё. Темнота же впереди давала какую-то надежду… Но надежду на что — Даша не знала. Она бежала долго и вот наконец остановилась, пытаясь хоть немного перевести дух и заодно осмотреться. Спереди и сзади ее поджидала темнота, и лишь на этом небольшом пятачке стояли ещё пару фонарей, которые едва светили. Но неожиданно и они замигали, а затем и вовсе одновременно потухли. Даша вскрикнула, погрузившись в вязкую тьму, и сразу же проснулась. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что это был кошмар, который часто снился ей в последнее время, и что она просто уснула на работе, что она сидит за своим столом в конторе по продаже и аренде недвижимости «Альянс», что на фоне бубнит телевизор с программой «Зеленый коридор» [1], в которой снова рассказывают о смерти Курта Кобейна, и что перед ней стоит секретарша Лиза и с недоумением смотрит на нее. — Да? — как можно непринужденнее спросила Юдина, стараясь не выдать своего состояния после сна — на лбу и спине выступил пот, а пальцы едва заметно подрагивали. — Там Ткачук пришёл, — сообщила ей Лиза. — Мне попросить его подождать или уйти? — Черт… Скажи, пусть зайдет. И принеси кофе, пожалуйста. Лиза скрылась за дверью, а Даша умыла лицо руками, стирая с него остатки сна, глубоко вздохнула и выключила надоедливый телевизор. Взгляд ее наткнулся на часы, которые показывали начало девятого. Встреча с Даней у неё была назначена на половину восьмого, а сейчас она уже должна была ехать в сторону автомагазина, чтобы принять новую иномарку, которую пригнал Руслан Каминский, тот самый человек, который работал на Артема. — …нет, моя хорошая, чаю не надо, я не надолго, — в приемную проговорил нарочито громко Ткачук и закрыл за собой дверь. — Выглядишь не очень, — вместо приветствия произнёс Даня, заходя в кабинет. — Не думала взять отпуск? — И тебе привет, — вздохнула Даша, выдавив из себя улыбку. — Ты же сам прекрасно понимаешь, что отпуск мне не поможет. — Но нельзя же работать на износ, надо и себя пожалеть. — Покой нам только снится… — Может, помощника возьмёшь? — Хочешь на полставки попроситься? — Если будут все социальные гарантии: отпуск, поездки в санаторий от профсоюза и билеты в театр, — улыбнулся он. — Ага, и страховка от стычек с бандитами, — усмехнулась Юдина. — Дань, ты как часы. Всегда вовремя. Девушка встала с места и прошла к сейфу, на ходу вспоминая пароль. С тех пор, как Князев разыграл свою смерть и последующие за ней похороны и ушёл в подполье, все его обязанности возлегли на плечи Даши. В том числе, и ведение дел с Данилом Ткачуком — раз в месяц они встречались и она выплачивала ему заранее оговорённую сумму, чтобы он прикрыл их дела перед другими ментами и, в случае чего, поделился с ней важной информацией. И хоть поначалу ей казалось это бесполезной тратой денег, но Артёму удалось доказать ей, насколько это важно, поэтому Даше пришлось подчиниться и продолжить платить Ткачуку. Сегодня она выплачивала ему деньги в седьмой раз. Того, что это увидит Ковалев, Юдина не боялась — Ковалева сегодня в конторе не было. Он еще до обеда смылся под предлогом, что ему надо ехать на объект и он задержится там. Так что кроме нее и Лизы тут никаких лишних глаз не было. — Ты же сама понимаешь, что я не для себя любимого так стараюсь. — Конечно, Даня, конечно. Кстати, мне всегда интересно: а ты чего все время в штатском приходишь? Стесняешься? — Да как-то некрасиво на свидания в форме… Девушка усмехнулась, достала из сейфа пару пачек, закрыла его, а затем передала Данилу деньги через стол. — Пересчитывать будешь? — насмешливо спросила девушка. — Я тебе доверяю, — Ткачук растянул губы в довольной улыбке. — С тобой приятно иметь дело. Он действительно не стал пересчитывать, а просто сунул пачки денег в кожаный портфель, который он принёс с собой, щелкнул застежками и посмотрел на девушку. Лицо его как будто изменилось — в глазах не было прежней хитрости, губы не растягивались в довольной ухмылке. Возможно, будь Даша другим человеком или находись она в другой ситуации, она бы расценила это как что-то хорошее и дружелюбное, но она лишь насторожилась. — А про отдых я серьезно, Даш. Отдохнуть тебе надо обязательно. Кстати, не хочешь сегодня съездить куда-нибудь поужинать? Даша вздохнула и едва удержалась от того, чтобы закатить глаза. После так называемой смерти Князева Даня все время пытался к ней подкатить, зазывая на свидания и оказывая разные знаки внимания, которые давали ей ясно понять, что он весьма в ней заинтересован. И Даша совершенно не знала, что с ним делать — она не могла игнорировать его или сразу же отказать, потому что Даня прикрывал их жопы перед ментами и мог обидеться на неё и косануть где-то, или вообще догадаться, что она отказывает не просто так, а потому что жив Князев; но и ходить на свидания при живом муже тоже не могла. И Даша уже который месяц мучилась, не зная, как мягко и тактично спровадить Ткачука — прошло то прекрасное время, когда она могла просто послать куда подальше докучливого пацана и забыть о его существовании. Теперь от этих «пацанов» отчасти зависел не только их бизнес, но и их жизни. Но что ещё хуже было для Юдиной, так это то, что она не могла рассказать об этом Артёму — она слишком хорошо знала его и догадывалась, что ничем хорошим для них обоих это не кончится, поэтому не рисковала и скрывала от него правду. Она не для того так долго лгала и разыгрывала скорбящую вдовушку, чтобы в один момент Артём, ради которого это все и затевалось, все разрушил из-за вспышки ревности. Поэтому Даше приходилось молчать и надеяться, что в будущем вся эта история разрешится сама собой и Артём вообще никогда ни о чем не узнает. — Не сегодня, Дань. — Завтра? — Тоже не могу. Дела в автосалоне сами себя не переделают. — Это же суббота, возьми выходной. — Эх, Даня, нет у меня теперь выходных. Возможно, когда-нибудь… — Каждый раз ты кормишь меня завтраками… — Может, оно того стоит, а? — подмигнула она ему. — Князева ты тоже на привязи держала? — А как же иначе, — невольно улыбнулась Даша. — А в чем разница тогда? Даша вздохнула. Разница для неё была большая, но она не знала, как объяснить это Ткачуку. — Дань, я сегодня жутко устала, — сказала она вместо этого. — И хотела бы просто сейчас поехать домой отдохнуть. Мы же закончили на сегодня? — Закончили, — в голосе Ткачука сквозило разочарование, но надежда не утихала. — Тебя подбросить? — Нет, спасибо, я сама. — Какая ты все-таки… Но Ткачук не договорил и девушка так и не узнала, кем он ее считает, потому что дверь кабинета распахнулась и на пороге появился Серега. Видимо, не дождавшись ее в салоне, решил приехать и проверить, все ли с ней в порядке — ведь не зря же Артём приставил его присматривать за ней. Даша, увидев его, одновременно и обрадовалась, и испугалась — от Темненко можно было ожидать какой угодно реакции. — Я так понимаю, я не вовремя зашёл, — мрачно оглядев Дашу с Даней, произнёс он. — Помешал, наверное. — Сереж, привет, — натянуто улыбнулась Даша. Она отчаянно пыталась придумать, как разрешить эту ситуацию, потому что Серега за пару мгновений стал мрачнее тучи, и это явно не предвещало ничего хорошего. — А тут Даня по делу заходил. Он уже уходит. — Это по какому такому делу? — напрягся Темненко, закрыл за собой дверь и уперся в нее спиной, сложив руки на груди. — Грабить вас, — усмехнулся Ткачук. — Вы давно не уплачивали профсоюзные взносы в казну внутренних дел. — Ах вон че, — Серега понимающе кивнул. — А я-то думал… — Что? — вызывающе спросил Ткачук. — Сереж, ты по делу? — Даша чувствовала, что теряет контроль над ситуацией, но не сдавалась. — Мы как раз с Данилом закончили, так что… — Ты же домой собиралась, — Даня хитро взглянул на неё. — Я забыла, что у меня ещё встреча с Сережей, — Юдина посмотрела на него так, что он понял, что она готова была испепелить его взглядом на месте. — Я вообще-то в салоне ждал, — проговорил Темненко, взглянув на девушку. — Ты должна была приехать ещё час назад. Я не знал, что у тебя есть какие-то более важные дела. А если и так, то могла бы и предупредить. Даша видела, как растёт напряжение между двумя мужчинами и мысленно молилась, чтобы они не затеяли тут разборки. Потому что она просто не знала, как успокаивать Темненко, если тот надумает разбушеваться — по словам Артема, это почти невозможно. А если даже Артем говорит, что это почти невозможно, значит, для самой Даши это точно невозможно. Но ситуацию неожиданно спас Ткачук — то ли прочитал Дашин взгляд, то ли сам догадался, что не стоит нагнетать, если он хочет выйти из этого кабинета живым и здоровым. — Прости, Серег, — произнёс он, — это из-за меня Дарья задержалась. Я опоздал на встречу, поэтому она опоздала из-за меня. Ладно, занимайтесь тут своими делами, не буду мешать. Ещё увидимся! Попрощавшись с Сергеем, который наконец отлепился от двери, Ткачук вышел из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь. Только тогда Даша смогла спокойно выдохнуть, почувствовав, будто с ее плеч спала гора. Ей не только удалось избавиться от Ткачука, но и избежать конфликта — это ли не чудо? — Твою мать, что… Даша тут же шикнула на него и приложила палец к губам, призывая к тишине. — Не ссы, — заверил ее Темненко, — я Лизу отпустил, никто не услышит. Но девушка покачала головой, отошла к окну и стала наблюдать за машиной Ткачука. Темный Фольксваген Венто 92-го года, который ему пригнал из Германии Каминский, сверкнул фарами и тихо затарахтел двигателем. И только лишь когда она отъехала с парковки перед конторой и умчалась прочь, девушка расслабленно выдохнула и решилась поговорить с Темненко. — Ну что ты начинаешь, а? — она взглянула на все ещё мрачного мужчину. — Малая, это че такое было, а? Темненко до сих пор называл ее «Малой», и хоть это немного забавляло Дашу, но все же она находила в этом что-то милое. Хоть это и было самое обычное погоняло, но ей было трудно злиться на Серегу, когда он так называл ее. — Да ничего не было… — Ну глаза-то у меня пока ещё есть. Я ж видел все. — Ну и что же ты видел? — Что этот мент поганый клеился к тебе. — Значит, ты ошибся. — Я никогда не ошибаюсь. — И чуть тише добавил: — И вот это не понравится твоему мужу. — Муж ни о чем не узнает, — резко оборвала она его. — Серег, мне скрывать нечего, потому что ничего не было. Да, он клеится ко мне, но ничего серьезного из этого не выйдет — то ли Ткачук действительно не дурак, то ли призрак моего умершего мужа не даёт ему покоя. Так что он ни о чем не узнает. Мы ничего ему не скажем, потому что ничего не было. — Думаешь, так правильно? — Да. Ты знаешь его, знаешь, что он может натворить, поэтому мы ничего не скажем. Договорились? Темненко поглядел на неё тяжелым взглядом, раздумывая над ответом. Даша, вспоминая рассказы Артема о своём друге, боялась, что он не согласится, что будет настаивать на своём, что полезет на разборки с Ткачуком… Но ей пришлось удивиться во второй раз за последние полчаса. — Ладно, базару нет. — Отлично, — облегченно вздохнула девушка. — Так, что там дальше… А, поехали за машиной? — Да мы с Илюхой ее уже приняли, так что можем не спешить. — Черт, я… — Да все нормально, Даш. Бывает. Погнали лучше по домам, поздно уже. Даша не могла не согласиться с этим. Почему-то этот день показался ей бесконечно долгим, таким выматывающим, что хотелось просто поскорее оказаться дома и хоть немного отдохнуть. На выходе из кабинета девушка заметила своё отражение в зеркале и невольно остановилась. С той стороны на неё смотрела молодая женщина в темных брюках, белой рубашке с подвернутыми рукавами и в строгих туфлях на каблуке; волосы ее небрежно лежали на плечах. И Даше казалось, что она не знает эту женщину; казалось, что там должна быть другая — та рокерша в джинсовых шортах, кедах и футболке с «Арией», которая бегала по концертам и дружила с непонятыми компаниями. Но чем дольше Даша видела в отражении эту женщину в костюме, тем больше понимала, что рокерша уже вряд ли займёт ее место — ей не место в этом мире денег, власти и связей. Да, рокерша вряд ли появится и с этой, реальной стороны — ее время прошло. Зато Даша знала, что эта рокерша осталась в ее собственной душе и никуда не собирается оттуда уходить — а это намного важнее, чем то, что она видит в отражении. Даша вместе с Сергеем закрыли контору и вышли на улицу. Но вместо того, чтобы попрощаться, разойтись по машинам и уехать восвояси, они оба остановились перед входом и молча закурили. — Серег, как у тебя дела? — неожиданно спросила девушка, не взглянув на него. Юдина знакома с Серегой Темненко уже очень давно, но не знает о нем ровным счетом ничего, кроме того, что она видела сама и что ей по секрету рассказал Артем. Темненко никогда не рассказывал о своей жизни, о том, что с ним происходит в то время, когда он не рядом с парнями, и тем самым вполне оправдывал свою фамилию. А Даше то ли от ее природного неуемного любопытства, то ли из-за мнительности и желания держать все под контролем, развившемся с тех пор, как она попала в бизнес Артема, было трудно такое принять. — Да все как всегда, — он пожал плечами и выдохнул облачко дыма. — Чего интересуешься? — Да так… — Точно ничего не случилось? — Ну не начинай, а? Я же сказала, все нормально. — Ну смотри… Тебя домой подбросить? — Спасибо, я сама. И еще раз спасибо за машину. Я завтра заеду тогда и… — Даш, завтра суббота, у тебя выходной. Юдина чертыхнулась сквозь зубы и выдохнула дым. Она не признавалась никому, но эти семь месяцев серьезно вымотали ее. Семь месяцев постоянной работы в салоне и конторе, семь месяцев встреч с Ткачуком, Афганом, Каминским и еще многими людьми, которые были связаны с бизнесом Артема. Она едва успевала заниматься всем этим сразу, но не хотела просить ни у кого помощи — не хотела показать тем самым свою слабость перед другими. После того, как она заняла место Князева, она просто не имела права быть слабой. Она понимала, что долго так продолжаться не может, но терпела, пока могла. — Отдохни, — посоветовал ей Серега, положив ладонь ей на плечо. — Ты нам пока ещё нужна. Даша усмехнулась, но ничего не ответила и лишь кивнула. Темненко подмигнул ей, шутливо отсалютовал двумя пальцами и, сев в свою девятку, уехал, оставив девушку стоять в гордом одиночестве под конторой. Задерживаться Юдина не стала и уехала вслед за Сергеем. Даша стояла на светофоре с включёнными поворотником и хмуро глядела на дорогу. Домой, точнее, в их с Артемом дом ей ехать совершенно не хотелось. Там ее ждали лишь одни пустота, тишина и холод, там её ждало одиночество большого пространства. Она не могла находиться одна в доме, к которому так и не смогла привыкнуть. Это был их общий дом, поэтому без Артема Даша не воспринимала его как что-то собственное и постоянное, ей не хотелось находиться там без него. Сейчас же ей хотелось именно домой. Стоило загореться зелёному, как Даша выключила поворотник и рванула вперёд, надавив на педаль газа. А через десять минут она уже сидела в родной маленькой кухне, пила горячий и сладкий чай и таскала с тарелки оладьи. Дед сидел напротив неё и с любовью наблюдал за ней, а Даша до сих пор стеснялась смотреть ему в глаза. Семь месяцев назад ей пришлось сказать своим родным, что Артема не стало, что он погиб в результате несчастного случая. Врать Даше было тяжело, но Князев сам сказал, что так надо для их же блага. Ещё тяжелее Даше было, когда однажды дед попросил отвести его на могилу Князева, и Даше пришлось подчиниться. Она не посмела сказать, что в гробу лежит совершенно другой, никому неизвестный человек, а тот, чьё имя выгравировано на надгробии, сейчас преспокойно сидит на даче, и от этого ей ещё тяжелее было наблюдать за дедом, который возлагал цветы на могилу. Юдина просто не представляла, что она скажет деду, когда Артём соизволит «восстать из мертвых», как она объяснит ему, что ей приходилось нагло врать ради его и Артемовой безопасности? Она даже не была уверена, простит ли дед ее за такое — по ощущениям Даши, этим она могла нанести ему глубокую душевную рану, так что ей вряд ли придётся рассчитывать на его понимание и скорое прощение. Потому что дед обидится скорее не из-за всей этой затеи с игрой в мертвых, не из-за самой лжи, а потому что Даша не доверилась ему — её собственному дедушке, которому доверяла всю свою жизнь, — придумав сотню причин, чтобы скрыть от него правду. Именно поэтому Даша чаще заезжала в гости к тете Оле, а не к родному деду. Ведь при матери Артема ей не надо было разыгрывать драму о так рано ушедшем Князеве и тем самым все больше запутывать себя в паутине лжи, не надо было сидеть с грустными лицом и тщательно обдумывать каждое своё слово, боясь случайно выдать лишнее. Тетя Оля все знала и прекрасно понимала Дашу. Именно ей девушка могла выплеснуть все, что тяжелело у нее на душе, что тяготило ее, да и просто нажаловаться на Артема с его непростым характером, а взамен получить полезный совет о том, как немного сбить с Князева спесь и вправить ему мозги. Юдина не считала, что это отдаляет ее от собственной семьи, от деда и мамы. Скорее, тетя Оля была приятным семейным дополнением в ее жизни — именно такие отношения Даше хотелось бы иметь со своей родной матерью. — Дашуль, как у тебя дела? — спросил дедушка, подлив ей чаю. — Ты в последнее врем такая смурная. Юдина знала, что спрашивает он потому, что переживает за неё. После того, как ей пришлось соврать про смерть Артема, дед снова стал опекать ее и принимать активное, но не слишком навязчивое участие в ее жизни. Девушка знала, с чем это связано — когда он потерял бабушку, Аллу Марковну, которую Даша едва помнила и то по фотографиям, он не нашёл той необходимой поддержки со стороны своих родных, впал в затяжную депрессию — поэтому теперь понимал, что это такое, и не хотел, чтобы с его собственной внучкой случилось тоже самое. — Дедуль, правда, все в порядке. И со мной все хорошо, и на работе. Все как обычно, — Даша пожала плечами. — Просто… просто немного устала. После этих слов Иван Николаевич грустно улыбнулся — уж он-то прекрасно знал, что подобные утверждения лишь снова подтверждают то, что Даша далеко не в порядке. — Знаешь, Даш, в последнее время я стал каким-то сентиментальным, — задумчиво глядя куда-то в окно, проговорил дедушка. — В голову всякое лезет… Ностальгия напала, что ли. Вспоминается всякое, всякие… — Что-то конкретное? Или кто-то? — Угадала, — на его лица появилась едва заметная улыбка. — Вспоминаются мертвые, те, кого уже с нами нет. Я бы даже сказал, один человек. Даша чуть не подавилась чаем, услышав его слова. Про Артема ей говорить категорически не хотелось и она была бы рада избежать этого разговора. Она хотела слушать про его глупых студентов в университете, которые толпами ходят к нему на пересдачи; про преподавательницу с его кафедры, которая хвастается своей дачей и всем, что растет на ней; про мамину работу; про подорожавшие продукты; про очередь в энергосбыте — про что угодно, только не про Артема. — Знаешь, я вот вспоминаю этого человека, — продолжал дед, — и как-то странно так… Человека давно нет, а память о нем осталась. Разговоры, встречи, случайные взгляды — все это живо в моей памяти. А также живо то, чего не было, особенно невысказанные слова и несовершенные поступки. И я постоянно думаю: почему? Ведь было время, была возможность что-то сказать или сделать… Возможно, это ничего бы не изменило в итоге, но зато сейчас я бы не корил себя. Я иногда прихожу на могилу и задаю этот же самый вопрос этому человеку… Но как будто кто-то сможет ответить на этот вопрос, кроме меня самого. Даша опустила чашку на блюдце и настороженно смотрела на дедушку, пытаясь понять, к чему он затеял этот разговор. — И знаешь, я вижу подобный вопрос в глазах тех, кто терял, — Иван Николаевич как будто не замечал Дашу и продолжал глядеть в окно. — Это почти незаметно, но я научился различать. Такие люди учатся маскироваться, пытаются скрывать, но не зря говорят, что глаза — зеркало нашей души. Они никогда не обманут. Тут Даша испугалась, что дед раскрыл ее, узнал, что она ему врала, и теперь хочет вывести на чистую воду. — Дашуль, я вот к чему это говорю, — наконец он взглянул на девушку, — если у тебя есть такая возможность — не теряй зря время. Человек живёт только в настоящее мгновение. Всё остальное или прошло уже, или, неизвестно, будет ли. Даша с недоумением смотрела на дедушку, который как будто хотел еще добавить «Передай привет Артему», но решил промолчать, и пыталась понять, не рассекретил ли он ее. Или это сам Артем нарушил свой же приказ и сам выдал себя Ивану Николаевичу? Или дед вовсе не его имел в виду? Даша терялась в догадках. — Я говорил о твоей бабушке, — Иван Николаевич тепло улыбнулся. — Вы с ней похожи. А еще ты похожа на того человека, о котором ты думала все то время, пока я трепался. — Я не… — Последуй моему совету: не теряй зря времени.