Ты мне снишься 2: вспомни меня

Уже завтра я покину родной Лондон. Город, в котором я родилась и выросла. Порой серый и дождливый, но временами солнечный и теплый, любимый и неповторимый. И чем ближе разлука, тем сильнее понимаю, как ощутимо прикипела к здешним улочкам и местам. Правильно говорят, что мы начинаем ценить, лишь когда теряем. Каждый день в этом городе казался обыденностью, а теперь на приевшиеся здания и достопримечательности я смотрю под другим углом, полностью осознавая, что второго такого места на земле попросту не существует. Два цветных чемодана мирно стоят возле опустевшего комода. Забирать дуром всевозможные вещи я не стала, а лишь взяла самое необходимое. В аэропорту точно будет перевес, поэтому я уже готова отвалить дополнительные деньги за билет. Папа рано утром прислал фотки апартаментов, которые он арендовал. Комнатки выглядели весьма уютно, просторно и светло, а яркие кроны эвкалипта за панорамными окнами давали понять, что это далеко не Хэмпстед с деревенскими пейзажами и гольф-полями, не пресловутый Хайгейт с галереями искусств, театрами и пабами на каждом шагу, и даже не стеклянно-бетонные джунгли Кэнэри Уорф. Это был не Лондон. Это была не Англия. Я ни разу не жила в квартире, не имела соседей, поэтому будет интересно посмотреть, что из этого выйдет, тем более в новой стране. Наверное, поверить, что я все-таки кардинально меняю свою жизнь, мне удастся только завтра в самолёте, когда я займу место возле окна в шестнадцатом ряду справа. Сегодня же среда и защита проекта. Последний мой день в Greenwood. После субботней вечеринки я ещё долго приходила в себя, пытаясь расставить произошедшее по полочкам. От греха подальше отключила телефон в воскресенье, ибо боялась очередного внезапного звонка Хиро. Он по-настоящему застал меня врасплох. Не понимаю, почему он подумал, что браслет от меня, а не от его, допустим, «девушки»? Любой человек на его месте подумал бы на Эшли, но никак не меня. А прямолинейные вопросы парня окончательно сбили с ног, чуть ли не доведя до слез. Первого апреля, в понедельник, в школе официально начались весенние недельные каникулы, а значит «долой уроки» и можно заняться своими делами, поэтому я, недолго думая, созвонилась с Мирандой и договорилась о встрече. Диалог предстоял долгий и тяжелый, ведь новость о ее беременности до сих пор заставляет вздрагивать в изумлении и качать головой, не веря в правдивость происходящего. Для разговора Рассел выбрала то самое уютное кафе с бабушкиными обоями и открытой кухней на тихой улочке, куда мы заезжали в прошлый раз, когда Миранда сообщала результаты лабораторных исследований таблеток Хиро. В ресторанчике мы просидели часов пять, успев дважды плотно поесть. Рассел рассказала мне абсолютно обо всем, а также о ее прошлом, которое оказалось весьма шокирующим. Миранда поделилась и вспыльчивой реакцией Хардина, дословно описав диалог. Не скажу, что была удивлена. «Добрых слов» в период обиды я от него наслушалась сполна и прекрасно знаю, как он умеет жалить и прыскать ядом. Его излишняя эмоциональность дает понять, что ему не все равно, гораздо хуже, в случае Хардина, было бы, если бы он молча послушал и ушел, толком ничего не сказав. Я пыталась успокоить девушку и приободрить, но в глубине души понимала, что мои слова не успокоят. Ей сейчас нужна не я, а кое-кто другой. Не знаю, когда Хардин сможет смириться, и смирится ли вообще. Мне бы хотелось пообещать Миранде, что я «всегда рядом и помогу», но уведомление на почте о вылете самолета 4 апреля в 20:22 не дает мне такого права, ведь я не буду рядом и уж точно не смогу чем-то помочь, находясь за тысячи километров. Вторник я провела с Итаном. Было сложно отбиваться о его расспросах про потасовку на дне рождении, но я честно ответила, что не могу ничего рассказать, так как это не мой секрет, который меня не касается. Брейвуду пришлось смириться, опустив любопытный нос в пол. Мне больно, что приходится уезжать, когда я наконец-то встретила настоящего друга, который готов поддержать, когда плохо, готов искренне порадоваться за меня в счастливые моменты, тот друг, который открывает душу передо мной и перед кем готова открыть душу я. Мы могли бы попробовать дружить на расстоянии, созваниваться и переписываться, но я не могу быть уверенной, что такой вид общения будет приемлем для Итана. Самое ужасное, что я так и не решилась сказать лучшему другу, что улетаю. Улетаю через два дня. Мне не хватило духу, трусость победила. Я не хотела портить наш, возможно последний, день, не хотела обид, ссор и недопониманий. Не хотела, чтобы он начал меня отговаривать, а он бы точно начал. Длинное письмо в заметках для Итана уже написано, я отправлю его в четверг за несколько часов до отлета. Если он захочет попрощаться, то приедет проводить, если же нет, то это будет исключительно его выбор и решение, за которое я не стану винить. Не меньше гложет Кайл, с которым я не имею никакой возможности встретиться. Навещать его можно только раз в два месяца, и то по выходным, мой лимит был исчерпан, через Яна можно было бы договориться, но он сразу сказал, что это дело непростое и выбивать свидание нужно заранее, чтобы нужные люди, которые готовы брать взятки, могли все провернуть. Гонсалес и так выбил вечер на 11 мая ещё давно. Надеюсь, что Хардин, как и пообещал, сможет прийти туда, чтобы Кайл не провел свое девятнадцатилетие в полном одиночестве.  Сейчас же я еду на заднем сидении в такси, перебирая распечатанные листы с докладом, презентацией и схематичными чертежами проекта. Яркое дневное весеннее солнце пробивается сквозь незатонированные окна убера, из-за чего приходится закрываться ладонью и постоянно щурить глаза. Мама дала немного карманных денег, так как их рабочие дела с Майклом пошли в гору после подписания контракта с Яном, поэтому я вновь могла себе позволить такую роскошь, как добираться до школы не на потном забитом автобусе с пересадкой в метро, если меня некому довезти, а на самом дешевеньком такси эконом-класса. Если, конечно, можно назвать поездку в одну сторону за семьдесят фунтов – дешевой. Мистер Тернер посоветовал одеться строго и официально, поэтому выбор пал на полный комплект школьной формы, а не только жилетку или пиджак с эмблемой поверх повседневной одежды, как обычно бывает. В итоге я оделась точно также, как и на фотосессию в школьный альбом. Даю зуб, что Габриель оповестил и Хиро о парадном одеянии, поэтому будем мы сегодня явно в одинаковом. Закрыв желтую дверцу такси возле здания, я глубоко вздохнула, покрепче сжала исписанные листы с материалом и двинулась в сторону главного входа. Парковка была крайне пуста, за исключением парочки машин, разбросанных в разных частях огражденной территории. Охранник был в курсе защиты проекта, поэтому лишних вопросов не последовало. Я сдала кожаный плащ в гардеробную, в которой было занято всего с десяток вешалок, и двинулась к кабинету графического черчения. Блуждать по пустым коридорам было слишком непривычно. Школа казалась вымершей. Было чересчур тихо. Из-за частых опозданий мне и раньше приходилось скитаться посреди занятий, но, тем не менее, даже во время уроков среди серо-зеленых стен всегда можно было встретить учителя, снующего туда-сюда ученика, уборщика или медсестру, которая бежит в столовую за стаканчиком кофе из автомата, а из приоткрытых дверей всегда можно было услышать громкие голоса подростков или монологи преподавателей. В данную минуту я не слышу ничего, помимо собственных шагов и бешено стучащего от волнения сердца. На сам проект мне наплевать. Нет сомнений, что я его сдам. Оценка имеет второстепенное значение. Мне боязно лишь от того, что я увижу Хиро. Возможно, увижу в последний раз. Совсем тихонько, практически бесшумно, я поднимаюсь на третий этаж, петляя по коридорам, которые напоминают лабиринт, все-таки дохожу до нужной аудитории. Скотт сидит возле кабинета, уткнувшись в идентичные моим конспекты. Он выглядит вполне спокойным, уверенным и подготовленным, чего нельзя сказать обо мне. Если бы мы защищали проект по-отдельности в разные дни, то мой настрой был бы куда более оптимистичным. Как я и предполагала, Хиро тоже решил надеть парадную школьную форму. Теперь мы с ним похожи на самых прилежных учеников Greenwood. Для полноты картины мне не хватает заплести косички, а ему надеть очки. Тогда может и баллы сверху накинут за ботанский вид. Я сажусь поодаль от него, на скамью напротив. Сначала он не замечает меня, но железная цепочка-ручка от сумки с грохотом ударяется о деревянную поверхность, когда я снимаю ее с плеча и кладу возле себя. Хиро поднимает голову, взглянув прямо в глаза, и мое дыхание начинает спирать. Надо с ним поздороваться, но слова застревают на языке. — Привет. – благо, Скотт сам начинает разговор. — Привет. – достаточно тихо, почти шепотом, отвечаю я, уперев взгляд в лекции. — Мистер Тернер сказал, что защита начнётся примерно через минут десять. – я рада, что Хиро говорит на нейтральную тему. Возможно, если он так и будет вести разговор, то мне удастся держать голову в холодном трезвом рассудке. — Хорошо. – я киваю, делая вид, что усердно повторяю материал, именно поэтому не могу оторваться ни на секунду от списка терминов по графическому черчению, чтобы вновь взглянуть на парня. — Волнуешься? – Хиро пытается продолжить диалог. Странно, что он в принципе это делает, потому что последние пару месяцев самое последнее, чего он хотел бы – это находиться в моей компании. — Нет. – кашлянув, отвечаю я, продолжая сканировать рукописи, будто нет на свете ничего интереснее, чем черные каракули с разводами от принтера на моих листах. Скотт вздыхает, осознав, что продолжать общение я не намерена. Мне осталось вытерпеть всего-навсего день. Даже не так. Пару часов рядом с ним, поэтому я не имею права сдаться, дойдя до финишной прямой. Но Хиро, видимо, настроен сегодня крайне решительно. Он откладывает папку в сторону и встает со противоположной скамьи, сев по итогу рядом со мной. Дыхание начинает спирать, а сердце моментально ускоряет ритм. — Почему ты игнорировала меня? – хрипит он возле уха, а пальцы предательски начинают дрожать вместе с листками. — Я не... – пытаюсь оправдаться, но парень перебивает. — Ты ни разу не взяла трубку после разговора о подарке. – прямо говорит он. — Почему? — Я была занята. – чувствую, как плечо Хиро касается моего, а голова начинает кружиться от нахлынувших эмоций. — Мне некогда было разговаривать по телефону. — Я тебе не верю. – он забирает мои листы и откладывает их в сторону. Тяжко выдохнув, упираю взгляд на кольца левой руки, большим пальцем теребя каждое из них по-очереди. Хиро неожиданно накрывает мою ладонь своей, а я машинально поднимаю голову вверх, громко затянувшись воздухом. Наши глаза встречаются и меня пронзает разряд тока, а язык немеет. Он находится слишком близко, а его взгляд полон интереса, а не презрения, как было раньше. Неужели он так поменял свое мнение из-за одной чертовой фотографии? Или пазл, который долго не мог собраться воедино, наконец сложился? — Что ты хочешь от меня услышать? – еле как выдавливаю из себя я. Хиро облизывает кончиком языка верхнюю губу и слегка улыбается, а мой пульс, кажется, перевалил за все сто сорок. — Что ты ко мне чувствуешь? – хрипит он, наклонившись ещё ближе. Я ожидала услышать, что угодно, но только не это. После потери памяти его всегда интересовали его чувства, чувства Хардина, Эшли, кого угодно, но только не мои. Хлопаю глазами, не зная, что сказать и как выкрутиться. Почему эта чертовщина творится за день до отъезда? Все равно ничто и никто не заставит поменять мое решение. — Хиро, Ребекка. – Мистер Тернер выглядывает из кабинета. — Прошу войти вас в класс. Я с облегчением выдыхаю, готовая кричать слова благодарности учителю, пока не охрипну, потому что Габриель спас меня от неминуемого провала. А вот Хиро, наоборот, досадно вздохнул и цокнул, когда Тернер прервал патовый диалог. Собираю вещи в охапку со скамьи, первая зайдя в кабинет, а Хиро лениво плетется позади, особо не торопясь. Комиссия из пяти человек, в которую входит и Габриель, удобно устроилась в креслах. Тернер по-очереди представляет нам с Хиро именитых профессоров, которые будут оценивать проделанную работу. Баллы и рецензии пойдут в портфолио, что для будущего студента огромный плюс, но я пока окончательно не решила, куда буду поступать, поэтому не уверенна, что графическое черчение мне в принципе пригодится. А вот для Хиро, напротив, этот предмет очень важен. Легкое волнение и груз ответственности все же заковали тело, увесистым камнем ложась на плечи. По истечении двух часов и охапки дополнительных вопросов, мы все же сдали проект. Но, как оказалось, на каждом файле есть значительная погрешность, и это не вина Хиро, и уж тем более не моя, так как участие я принимала лишь в интерьере и отделке зданий. Бесплатная программа, которую мы использовали все это время, попросту не поддерживает нужные корректировки, и для максимальной точности расчетов нужна специальная, которая есть у застройщиков и проектировщиков, но она стоит бешеных денег. Не понимаю, зачем этим профессорам требуется столь дотошная точность вычислений, будто они завтра собираются нанимать бригаду и строить эту усадьбу. Но спорить с людьми из университета бесполезно, это может только навредить. Есть лишь два варианта: согласиться или искать альтернативные варианты. — Мы предварительно посовещались, и решили поставить вам восемьдесят пять баллов. Каждому. – Тернер заранее оглашает оценку, хотя профессора всего минутой ранее удаляются на приватное обсуждение итогов без заинтересованного лица, но Габриель работает с ними не первый год и, видимо, знает, что балл после дискуссии практически не меняется.  — Это слишком мало. – на лице Хиро ни капли радости, и его прекрасно можно понять. Он потел над заданием больше двух месяцев, а баллы урезают даже не за его ошибку. — Хиро, такие баллы – это хороший плюс к поступлению. – Тернер поправляет очки и начинает складывать разложенные по столу зеленые папки с золотой эмблемой школы в одну общую стопку. — Мне нужно сто. – настаивает Скотт. — Они не могут поставить сто, по такому проекту невозможно построить ничего, дом развалится если не провести корректировки, школа тоже располагает только бесплатной версией приложения, поэтому ваши недочеты я не смог заметить. – Габриель и сам расстроен, но ничего уже не сделать. Я стою возле входа, подумывая о том, хватит ли у меня времени сбегать до ближайшего Макдональдса за двойным чизбургером. Комиссия огласит финальные результаты не сразу, а тухнуть в школе желания нет. — Если я в течение часа исправлю ошибки, то они поставят высший балл? – Хиро собирает вещи в сумку. — Попробую их уговорить, сейчас как раз должен быть перерыв на обед, поэтому час для вас я найду. – Тернер не меньше Хиро заинтересован в хорошей отметке, потому что для него успешная защита – показатель уровня квалификации. — Но где вы собрались искать нужную программу? — У отца в офисе точно есть, он недвижимостью занимается, недавно взялся за новострой. – Скотт проводит рукой по отросшим волосам. — Если бы я знал, что сюда припрут навороченную прогу, то давно бы все прогнал через платную версию. — Да, с этого года нововведения. Сам удивился. Так как вы сдаёте досрочно, то и узнал я об этом сегодня. В прошлом году было слишком много скаченных из интернета работ, которые умело переделывались, а в демо версии этого не увидеть, чего не скажешь о платной. – объясняет учитель. — Хорошо. – Хиро кивает. — Час, и мы будем на месте. — Мы? – переспрашиваю я, так как была уверена, что к отцу в офис он собирается ехать один, а я за час как раз успею сбегать за любимым бургером. — Конечно. – легкая улыбка трогает лицо парня, и мне становится неловко. Он ведет себя слишком странно по отношению ко мне. Я уже успела привыкнуть к холодности и отрешенности, и получать тепло с его стороны теперь весьма странно. — Ты поедешь со мной. Дабы не терять времени, которого в обрез, мы с Хиро достаточно быстро покидаем школу, не забыв заскочить в гардеробную. Я уже было тянусь за телефоном, чтобы вызвать такси, но парень достаёт ключи от Рендж Ровера, разблокировав машину в нескольких метрах от нас. Я вопросительно смотрю на Хиро, а затем перевожу взгляд на черную наполированную машину. — Ты же говорил, что тебе нельзя больше водить. – с удивлением произношу я. — Какая у тебя хорошая память. – он посмеивается. — Или ты запоминаешь только те вещи, которые связаны со мной? Он теперь что, пытается флиртовать со мной? Ущипните меня, потому что это явно сон. — Приступов не было больше месяца, я решил вновь почувствовать себя полноценным человеком без дурацких ограничений и сесть за руль. – парень открывает передо мной дверь пассажирского сиденья. — Или ты боишься? — Что? Конечно нет. – как бы панически я не переживала из-за опасной езды, рядом с Хиро у меня ни разу не возникал подобный страх, как бы он не ездил. — Радует, что ты доверяешь мне. – он кивает и садится на место водителя. «Больше, чем себе» – проскальзывает в мыслях, но я быстро пытаюсь подавить возродившиеся чувства, которые сносят голову. Хиро выезжает с парковки, а я то и дело бросаю взгляд на его точеный идеальный профиль с острыми чертами лица, пытаясь остаться незамеченной. — Мы не договорили в школе. – он выкручивает радио до нуля, чтобы нашему разговору ничего не мешало. — Там нечего договаривать. – пожимаю плечами, устремив взгляд в окно. — Улетаешь завтра? – он переключается на другую тему, поняв, что вразумительного ответа на прошлый вопрос не поступит. — Оу, а ты, я посмотрю, тоже запоминаешь все, что связано со мной? – подкалываю его я. Честно, я и подумать не могла, что он запомнил о моем отъезде. Казалось, что информация пролетела мимо него на собрании. — Само собой. – Хиро останавливается на светофоре, а вокруг мелькают знакомые здания, а значит мы вот-вот подъедем к офису. Я была у мамы на работе пару раз, но не запомнить колоритные неоновые вывески и мультяшные 3D скульптуры с кучей панк-магазинов через дорогу, просто невозможно. Уверена, что выбор пал из-за дешевизны офисного помещения, потому что вряд ли толпа людей помчится оформлять договоры на элитную недвижимость, когда офис начальства находится посреди притона. Но мама имела какой-то небывалый шарм, что умудрялась находить состоятельных клиентов, которые закрывали глаза на очевидные минусы. — Я бы не хотел, чтобы ты уезжала. – Хиро включает левый поворотник перед выездом на перекресток, а я начинаю задыхаться от нехватки воздуха. — Что? – смотрю на бардачок, боясь повернуть голову. — Будет странно не видеть тебя в школе. — Разве не этого ты хотел? — Я передумал. Ничего не отвечаю, выкрутив встроенную магнитолу до тридцати, чтобы он не услышал моего сбитого дыхания. Почему сейчас? Почему за день до моего отлета? Почему именно тогда, когда, казалось бы, я уже все для себя решила? Я не просила у вселенной знаков о том, стоит мне уезжать или нет, потому что не сомневалась в выборе. А теперь, сидя в машине по пути в офис к матери и его отцу, меня одолевают тысячи непрошеных мыслей. — Во сколько самолет? – громко спрашивает Хиро, перекрикивая радио. — В восемь вечера. – все же отвечаю ему, но голову от окна так и не отворачиваю. — Приехать проводить можно? – легкий смешок слетает с губ парня, а я изо всех сил стараюсь оставлять взгляд на пейзажах за окном, хотя желание взглянуть на Хиро становится больше и больше. — А Эшли не будет против? — Это не имеет значения. – ответ заставляет рот приоткрыться в изумлении, а если бы мы находились в каком-то дурацком мультике из нулевых, то челюсть и вовсе бы валялась на полу после услышанного. — С каких пор? — На самом деле, я давно понял, но боялся признаться самому себе, что этап наших трехлетних отношений пройден, и я не чувствую к ней того, что должен. – в глубине души я верила, что их отношения обречены, потому что Хиро не тот человек, который спокойно сможет целовать кого-то другого и дальше продолжать встречаться с Эшли. — Как давно? — С того дня, когда поцеловал тебя на вечеринке. Эшли оказалась более настойчива, поэтому в тот день мы не расстались. И я правда пытался внушить себе, что меня тянет к тебе по-ошибке. Но фотография от Митчелла все расставила на свои места. – машина постепенно снижает скорость, когда мы въезжает на узкую улочку, исписанную граффити. — Хочешь сказать, что ты расстался с Эшли? – до боли хочу улыбнуться, но стараюсь сдерживать эмоции при себе. — Не успел, она улетела в первый день каникул в Куршавель с родителями. Они каждую весну проводят на горнолыжке. — А как же телефон? – звучу так глупо, желая услышать ответ. — Я не мудак, чтобы расставаться с девушкой по смс или звонку. Личный разговор и жирная точка – единственный исход. — Понятно. – спускаю окно, нажав на кнопку в двери, потому что дышать становится невозможно. Необходим хотя бы глоток свежего воздуха. — И все же, я бы хотел поговорить о браслете. – говорит Хиро, припарковавшись между двух седанов. На соседнем ряду я замечаю машину матери. — О каком браслете? – смыться от Скотта и его пристального взгляда захотелось в разы сильнее. — Тот самый, который ты подарила мне на день рождения. – Хиро опускает взгляд на мою шею. — Я тебе подарила купон в боулинг, я же уже говорила. – пытаюсь понять, что Скотт хочет рассмотреть, потому что взгляд его чересчур внимателен. — Напомни, кто тебе подарил подвеску? – ком встает в горле, а сердце вот-вот выскочит наружу. Молчу, потому что врать становится слишком трудно, а должного ответа на вопросы Хиро у меня нет. Разум затуманен, придумать что-то логичное и связное я сейчас не в состоянии. Надо было убежать в Макдоналдс, а не прыгать с разбега в его тачку, наивно надеясь, что ничего не произойдет. — Это был я? – громко вздыхаю, прикрыв глаза. — Шрифт на кулоне точно такой же, как на браслете. — Нет, это просто популярный прописной шрифт. – шепчу первое, что приходит в голову. — Настолько популярен, что я увидел его впервые на твоей шее, а затем на браслете? Я искал в интернете, идентичного нет. Он только у меня и у тебя. – чувствую, как Хиро приближается, потому что его горячее дыхание становится ощутимее. — Не сомневаюсь, что кулон выплавлен из авторского шрифта, а на тыльной стороне браслета ты просто попросила сделать такой же. Я прав? — Что поменяется от моего ответа? – мне страшно сказать ему правду. Больше всего боюсь, что случайно могу навредить ему. Миранда не зря сказала про безопасные полгода, которые должны пройти с того момента, как мы подменили таблетки. Сейчас прошло меньше двух месяцев. И Хиро вряд ли что-то вспомнит. Даже сейчас он выстраивает логические цепочки, цепляется к мелочам, но он не вспоминает, он всего-навсего перестал отрицать очевидные вещи и складывает 2+2. Но я не уверена, что он сможет принять правду. Он меня просто оттолкнет еще дальше и больнее. Наверное, именно этим и руководствуется Мисс Скотт каждый раз, когда врет сыну, глядя прямо в глаза. — Многое поменяется. – шепчет он. — Я улечу через 32 часа, поэтому мой ответ не имеет значения. — А если я все-таки приеду в аэропорт и снова попрошу остаться? – Хиро наклоняется запредельно близко, выпуская горячий воздух прямо на губы, а остатки здравого смысла и красная линия «держать дистанцию с Хиро» стирается. — Не смей. – я закрываю глаза и затягиваюсь воздухом, который насквозь пропитался цитрусовым запахом его парфюма, который я готова нюхать вечно. — Не сможешь отказаться? – буквально чувствую его губы на своих, но Хиро не торопиться сократить последние миллиметры перед поцелуем, он будто ждет, что я не выдержу первой. — Да. – хриплый вздох слетает с приоткрытых губ, а я остервенело вжимаюсь ладонями в кожаное кресло, пытаясь остановить свое тело от мимолетного желания. Ему не придется ждать дороги до Хитроу и посадки на рейс, я передумаю ровно в тот момент, как его губы коснуться моих. — Тогда я точно приеду в аэропорт. – он продолжает меня испытывать, опуская взгляд на сжатые от волнения губы. Хиро зарывается одной рукой в моих волосах, а вторую кладет на щеку. Я ждала, что он наконец поцелует меня в губы, перестав мучить, но вместо этого он начинает короткими невесомыми поцелуями осыпать шею, медленно поднимаясь к подбородку. — Поцелуешь меня? – хрипит он. — Нет. – на мой ответ Скотт лишь усмехается. Дышать становится невыносимо тяжко, а колени становятся ватными. Осмелившись, все же открываю глаза, заглянув точно в его. В слегка расширенных зрачках читается заинтересованность и желание. Неужели одна подкинутая фотография настолько перевернула ход игры? Или Хиро из-за нее наконец понял, что вру ему не я, а все остальные? Устав от испытующих поцелуев возле губ и ключиц, я притягиваю Хиро за шею, чтобы первой нормально поцеловать его, окончательно сдавшись и поняв, что перед ним я бессильна. Но я не успеваю коснуться губ, как Хиро склоняет голову на бок с удивленным взглядом уставившись в окно. — Какого хрена? – выпаливает он, а брови грозно хмурятся, образовав складки на лбу. Я поворачиваюсь вслед за свирепым серым взглядом, дабы лицезреть разворачивающуюся за спиной картину, которая столь сильно смогла взбудоражить Хиро за считанные секунды. Возле входа в яркое сине-розовое здание стоят Майкл с Элис, а первый обнимает маму за талию, и со стороны они совершенно не похожи на двух коллег, которые находятся в рабочих отношениях. Нас они заметить не успели, а значит может произойти нечто страшное. Я тянусь, чтобы открыть дверь и выйти наружу, дать маме и Мистеру Скотту понять, что они не одни, но парень перехватывает запястье, аккуратно сжав. — Ну уж нет, давай посмотрим. – слишком зло выплевывает Хиро, а в бездонных глазах не осталось и искорки того огонька, что был минутой ранее. Теперь в двух омутах плескается непроглядная черная злость. Хиро властно держит меня, не позволяя пошевелиться, а я думаю легонько толкнуть его локтем и попытаться выбраться, потому что если эти двое возле входа сделаю что-то не то – будет катастрофа. Майкл шевелит губами, почесывая бороду, а мама мило улыбается, изредка комментируя рассказ. Разговаривают они явно не о работе, потому что в этом деле мать всегда сосредоточена, а не вольна и расслабленна. Элис выглядит такой счастливой и беззаботной, что холодок стремительно проносится по коже. Никогда не видела, чтобы мама хоть с кем-то вела себя так, как с Мистером Скоттом. Хиро с каждый минутой напрягается больше и больше, но покорно выжидает момента, чтобы подтвердить давние догадки. Он пару месяцев назад говорил мне, что подозревает неладное, а теперь хочет окончательно убедиться. Мужчина начинает перебирать жемчуг матери на шее, потом снова что-то говорит, мама смеется, а затем он целует ее, переместив вторую руку с ожерелья на талию. Я зажмуриваюсь от страха, а тепло от полыхающей руки Хиро пропадает. Слышу только хлопок двери, понимая, что Скотт вышел из машины. Делаю резкий вдох и выдох, открываю глаза и выхожу вслед за Хиро. Родители так сильно увлечены друг другом, что не замечают приближающегося парня, кулаки которого уже сжаты. Скотт оттаскивает отца от Элис, схватив за шиворот пиджака, а тот, от внезапности сразу и не успевает опомниться. Майклу только удается раскрыть рот, чтобы произнести мимолетные оправдания, но Хиро размашисто бьет того прямо в челюсть, что даже в метре от них слышен хруст. Мама начинает вопить, но подходить к парню не осмеливается, чтобы случайно не попасть под горячую руку. Мистер Скотт валится на асфальт, а из разбитой губы струйкой течёт кровь вниз по подбородку. — Домой не возвращайся. – шипит Хиро, наклонившись над ним. — Ты понял меня? Он переходит на крик и сжимает кулаки до побеления костяшек. Уверена, что парень сдерживает себя из последних сил, чтобы не ударить снова. — Сынок, прости меня. – Майкл пытается встать, но хватается за голову, осев возле газона. — Мне твои извинения не нужны. – грубо хрипит он, разминая руки и шею. Хиро потирает кожу на ладони большим пальцем и кидает ещё один презрительный взгляд в сторону отца перед уходом. Мама тут же начинает помогать Майклу, как только Скотт отходит от них. — Садись в машину. – командует Хиро, тяжело дыша от вскипевшей злости. Я молча возвращаюсь обратно во внедорожник, встретившись с Элис взглядом. На лице явный испуг и сожаление, но я больше виню себя, что на догадалась заранее позвонить или сообщить через смс о предстоящем не запланированном визите. Но кто бы мог подумать, что Майкл с Элис решат поворковать у входа и обменяться слюной. Хиро несколько раз целится карабином, чтобы застегнуть ремень безопасности. Он слишком взбешен. — Твой отец был прав. – внезапно нарушает тягостную тишину Скотт. — В чем? – не совсем понимаю, что имеет ввиду Хиро. Виски пульсирует, а в голове только мысли о том, что ему в какой-то момент может стать плохо, и он снова потеряет сознание. — Он сразу понял на том дурацком ужине, что между Майклом и твоей матерью что-то есть. – шипит Хиро, набирая скорость выше разрешенной, наплевав на знаки и правила, лишь бы побыстрее добраться до дома. Молчу в ответ, боясь своими репликами всколыхнуть застывшие воспоминания. Делать это в принципе опасно, а когда парень находится за рулем, то жребий летального исхода увеличивается в разы. Мы доезжаем молча, не проронив больше ни слова. Наверное, Хиро бы сказал мне гораздо больше, если бы вторым участником измены не была моя мать. Уверенна, он думает, что я застукала их впервые, именно поэтому нахожусь в столь подвешенном и потерянном состоянии. Скотт оставляет машину возле ворот дома, чуть ли не забежав внутрь. Я выхожу из автомобиля, оставшись стоять снаружи, возле лужайки со свежей цветочной рассадой, которая взойдет ближе к лету. Минут через пять парень выходит во двор с мусорным мешком и чемоданом, в который, видимо, не поместились все вещи. Из черного полиэтиленового пакета вываливается несколько мужских рубашек и свитеров. Кажется, Хиро был вполне серьезен, когда кричал, что дома у Майкла больше нет. Из-за двери на шум выходит Хардин, а затем и Элизабет. Блеск. Только их матери не хватало. Ставлю все свои деньги, что у нее сорвет чеку, как только она меня увидит. Пока что же внимание отдано только разъяренному сыну. — Бро, ты чего? – Хардин смотрит на полузакрытый чемодан и мешок, а затем и на Хиро. — Зачем ты вынес папины вещи? Он куда-то уезжает? — Да, он съезжает отсюда нахрен ко всем, блять, чертям. – рычит Хиро, пнув ногой пакет, а я встаю за кирпичную ограду, стараясь и дальше оставаться незамеченной. Пульс учащается, а затылок прожигает тяжелый взгляд со стороны, я оборачиваюсь к источнику дискомфорта, встретившись с Элизабет глазами. Вот же черт! Она все-таки меня заметила, так как осталась стоять на возвышении, возле лестницы, где меня прекрасно видно, как бы я не пряталась. — Хиро, сыночек. – она спускается вниз, поправив кухонный фартук. — Что случилось? Вы поругались с отцом? Он смотрит в упор на мать, а затем опускает голову вниз. Наверняка мечется между горькой правдой и молчанием. Сама не представляю, как бы поступила на его месте. Не уверена, что у меня когда-либо хватило бы сил сказать одному из родителей, что застала за изменой другого. — Нет, не ругались. – хрипит Хиро. — А Майкл здесь больше не живет. — Скажи, пожалуйста, что стряслось? – Элизабет заботливо касается щеки сына ладонью, а тот отворачивается, отшагнув от матери. — Ты должна это услышать от него, а не от меня. — Сынок, я же вижу, как ты расстроен. Пожалуйста, расскажи мне. Я хочу, чтобы ты мне сказал, а не он. – она становится настойчивее, искоса поглядывая на меня. — У него появилась другая женщина. И теперь ему здесь не место. – Хиро собирается с силами и взваливает горькую правду на плечи женщины, а та с ужасом вздыхает, только вот ее заботит не факт измены, а волнение из-за того, что сын узнал истину, которую они так тщательно скрывали. — Ты, наверное, все не так понял... – Элизабет продолжает гнуть свою линию вранья, пытаясь переубедить Хиро здесь и сейчас, но тот перебивает, не дав договорить. — Мам, мне не пять лет, чтобы я мог что-то не так понять. – он повышает голос, а Мисс Скотт стреляет в меня убийственным взглядом. Хардин же отошел подальше к калитке, стараясь не вмешиваться, чтобы не сделать ещё хуже. — Это ты ему все рассказала? Да? – Элизабет кричит, тыча в меня пальцем, и я неосознанно пячусь назад, врезаясь в капот машины пятой точкой. — Что? – Хиро с недоумением поворачивается на меня. — Ты все знала? — Я...Я не... – пытаюсь подобрать слова, но язык застывает на месте, а в горле вырастает колючий ком. Его мама в очередной раз подставила меня, сделав крайней. — Ответь на вопрос. – грубо кидает он, а Хардин увесисто идет в нашу сторону, готовый встать передо мной в немой защите. В защите то ли от свихнувшейся на опеке матери, то ли от Хиро, который вновь разочарован во мне. — Да, но... – начинаю говорить, но Хиро не дает и шанса высказаться, смерив ледяным взглядом серых глаз. — Проваливай. – кивает он в сторону улицы, с презрением взглянув на меня, хотя всего час назад все было идеально, будто во сне. Он уверен, что я предала его. — Хиро, все не так просто, дай мне объяснить. – пытаюсь взять его за руку, но тот, словно ошпаренный, отшвыривает ладонь от себя. — Вали в свой гребанный Сидней. – зачесывает пальцами волосы назад, развернувшись ко мне спиной. Перевожу взор на Хардина, а тот лишь пожимает плечами, собираясь и дальше не вмешиваться, пока не понадобится. Ему, наверное, сейчас совсем не до наших разборок. Уверена, что 24/7 он теперь думает о Миранде и ребенке. Делаю глубокий вдох, сжав ладонь в кулак. На этот раз я не позволю Элизабет вновь спустить всех бешеных псов на меня. — А тебя не смущает, что твоя мама тоже все знает? Почему даже сейчас крайней оказалась я? – кричу ему в спину. — Может, лучше ей допрос устроишь? Откуда ей известно, что я в курсе измен? Смотри, она и без тебя знала про Майкла и Элис, даже не удосужилась спросить, что за женщина, а сразу перевела стрелки. Хиро сначала смотрит на меня, потому на маму, а затем резко хватается за голову, осев на траву. С губ слетает стон, а глаза закрываются. Мое сердце бешено стучит, готовое сломать ребра. Только не это. «Дура. Идиотка. Кто тебя за язык тянул?» – истошно кричит голос в голове. Мы с Мисс Скотт чуть ли не одновременно подлетаем к Хиро с обеих сторон. Он судорожно потирает виски, качаясь туда-обратно. Опускает руки на землю, клочьями вырывая траву, затем истошно кричит и стонет. Не теряет сознание, как обычно, а лишь сгорает от боли. Самое ужасное, что я не знаю, как ему помочь. — Отойди от моего сына! – Элизабет кричит и толкает меня со всей силы, из-за чего я падаю назад, больно ударившись локтем о бордюр возле лужайки. На белой рубашке проступает кровь, а кожу начинает неприятно саднить. — Это все из-за тебя! Хардин подбегает ко мне, помогая подняться, и грозно смотрит на мать, но так и продолжает играть в молчанку. — Нет, это вы начали обвинять меня на пустом месте, вы взболтнули предположение, что это я все рассказала. Если и не сейчас, из-за порыва злости, то потом Хиро бы все равно понял смысл ваших слов и быстро бы догадался, что вам все было известно давно. – кричу я, а по щекам тонкими стройками катятся слезы обиды и несправедливости. — Хватит выставлять меня крайней. Это было вашим решением превратить его жизнь в ложь, воссоздать прошлое, которое было разрушено, а не жить настоящим, чем-то новым, пусть и с забытым годом, который он мог бы и не вспоминать. Но нет, вы, Элизабет, притащили Эшли из пансионата, вернули мужа в дом, про Кайла байки сочинили, про кражу телефона в парке. Рано или поздно он бы узнал хотя бы одну из тайн, а их было слишком много. Вы сами решили держать от него все в секрете, не дали Миранде осмотреть его и назначить лечение, а все могло быть иначе, если бы она сразу ему помогла. Вам же было проще построить иллюзию. Если кто из нас виноват, то точно не я. — А ты, я посмотрю, вся в мать. – плюется Мисс Скотт, трясущимися руками пытаясь набрать номер чертового Рика, одного из шестерок, который и давал смертоносные таблетки Хиро. Этому гаду нельзя знать, что у него приступ. Если они проверят таблетки, то Скотту конец. — Такая же мерзавка. — Нет, не угадали. Я в отца, слегка наивная и предпочитаю видеть только хорошее в человеке. Наверное, именно поэтому вы мне сперва показались чуть ли не идеальной, чуткой и доброй. А теперь ни одной положительной эмоции вы у меня не вызываете. – честно отвечаю я. Элизабет встает с травы, потирая лоб рукой, и нажимает на вызов абонента, а на экране большими буквами имя из трех проклятых букв. — Забери ее телефон, сейчас же. Она звонит к Рику. – шепчу Хардину и тот, не медля, исполняет просьбу. Скотт хватает мобильник и размашистыми шагами уходит в дом, подхватив маму за предплечье и поволоча за собой, а Элизабет начинает на него кричать, пытаясь в бесполезных попытках отделаться от сына. Я в это время звоню к Миранде, прося ее приехать как можно скорее, она несколько раз спрашивает, что на это думает Мисс Скотт, но, судя по громким крикам из приоткрытых окон, Хардин весьма радикально пытается объяснить матери, в чем та не права и почему хоть раз стоит послушать кого-то другого. Хиро же за прошедшие пять минут с начала приступа стихает, перестает увесисто дышать, но все также сидит на корточках. Я аккуратно подхожу к нему, садясь рядом. — Ты как? – хриплю я. — Не понимаю, почему так сильно трещит голова и что я вообще здесь делаю. – через минуту после  заданного вопроса отвечает он. — Ты помнишь, что сегодня было? – касаюсь его руки, пытаясь помочь подняться, но сил на это пока у него нет. — Мы поехали сдавать зачет. – он все ещё тяжело дышит и сидит с закрытыми глазами, не в состоянии их открыть. — А дальше? — Дальше не особо. Мы сдали на отлично, и я так сильно напился от радости, что все забыл? – подшучивает он и медленно поднимает веки. — Понятно. – видимо, я зря потревожила Миранду, но все же будет лучше, если она приедет и проверит его, потому что с организмом Хиро есть явные изменения и сдвиги, вроде бы, в лучшую сторону. Ещё минут через десять парень набирается сил, и готов подняться с травы. Я протягиваю ему руку, помогая встать. Хиро отряхивается и тепло улыбается, кивком поблагодарив за помощь. Наверное, сердце Элизабет остановится от счастья, когда она узнает, что сынок вновь все забыл, а его жизнь снова стала такой, как раньше. И все это за пару десятков минут, без использования какой-либо магии и прочих шарлатанских приемчиков. — У тебя... – хотела спросить, точно ли ему не больно, но меня перебивает рев мотора, а за оградой вижу знакомую машину с выученными наизусть номерами. Мама. Элис с Майклом резво выходят из машины, суетливо перебирая ногами. Майкл подтирает разбитую губу, еще больше размазав кровь по подбородку. Хиро в недоумении оглядывает мужчину с женщиной, задавая немой вопрос. Его рот открывается и закрывается, а затем взгляд резко меняется, а лицо приобретает звериный оскал. Не может быть... Неужели он снова вспомнил? — Я сказал тебе не приезжать. – кулаки сжимаются, а вместе с ними и челюсть. Один острый взгляд брошен и в мою сторону. Кажется, он вспомнил и слова матери о том, что я все знала про этих двоих. Все-таки таблетки Миранды, которые он принимает больше месяца, сделали гораздо большее, чем кажется на первый взгляд. — Сынок, мы с твоей мамой давно поняли, что между нами все кончено, но Лизи хочет сохранить семью, поэтому мы остаемся вместе, не разводимся, ради вас с Хардином. – оправдывается Майкл, но хотя бы не так нагло врет, как бывшая жена. — Не верю, что мама могла согласиться на такое. – кажется, что Хиро сдерживает себя из последних сил, чтобы вновь не ударить отца. — Как долго это длится? — Полтора года. – на удивление, честно отвечает Майкл, я бы сказала, слишком честно. Хиро пинает по стволу дерева возле себя, а затем его дыхание сбивается слишком сильно, и он вновь хватается за голову, не в силах стоять на ногах. С губ слетают болезненные стоны. Поддаюсь вперед, но мама хватает меня за руку, не позволив двинуться с места. — Не стоит. – холодно говорит она. — Сами разберутся, поехали домой. — Я не оставлю его в таком состоянии. – пытаюсь вырваться, но хватка матери увеличивается. К Хиро подходит отец, поднимает за подмышки и подхватывает, начав вести в сторону дома, пока тот вопит от боли. Мама заталкивает меня во внедорожник и блокирует двери, чтобы я не смогла выбраться. Я стучу по окну, но мама одаривает смиренным взглядом и садится на водительское сиденье рядом. Машина трогается с места, а в зеркале заднего вида вижу джип Миранды, который подъезжает к воротам дома Скоттов, и я спокойно выдыхаю, понимая, что Хиро наконец-то смогут по-настоящему помочь, а не навредить. — Завтра самолет. – напоминает мама, когда мы выезжаем на трассу. — Я знаю. – отвечаю осипшим голосом. — Надеюсь, что ты не передумала. – фраза не похожа на вопрос. — Ничего хорошего тебя здесь не ждет, не рядом с ним. Живи для себя. Молчу. — Что с ним случилось? Это и есть приступ? – спрашивает мама, повернув на Родчестер-Роуд. — Да. — Значит, завтра он ничего не вспомнит? – интересует она, остановив машину в ожидании, пока электрические ворота гаража поднимутся наверх. — Уже сегодня, как только придет в норму. Из пиджака доносится рингтон, и я достаю телефон из кармана, увидев на экране фамилию Тернера. Вот черт. Мы же ехали корректировать проект. Выхожу из машины, решив не дожидаться Элис. — Алло, здравствуйте. – мама как раз заезжает в гараж, а я направляюсь побыстрее ко входу. — Здравствуй, Ребекка. Пытался дозвониться до Хиро, но он не отвечает. Прошло два часа, комиссия уехала. Жаль, что у вас не получилось исправить и привезти работу. Оценки выставят электронно вечером, раз вы не смогли присутствовать лично. Мы долго совещались, и пришли к выводу, что поставить отлично, как того хотел Хиро, сразу двоим нельзя, но проект действительно был масштабным. Миссис Уилсон особенно заинтересовал дизайн и интерьер. Они готовы поставить заслуженные сто баллов как раз за эту часть. Знаю, что вы с Хиро разделили обязанности. Кто из вас отвечал за дизайнерскую составляющую? – объясняет Габриэль. Как раз эту, и единственную часть делала я. Но мне высший балл может и поможет, но вот Скотту он катастрофически необходим, если он все еще планирует поступать в Стенфорд. — Это был Хиро. Ставьте сто баллов ему. Мне хватит и восьмидесяти или сколько там изначально говорили. — Ты уверенна? – кажется, Хиро точно обмолвился не предзащите, что за декор отвечала я. — Да, конечно, Мистер Тернер. – поднимаюсь в комнату. — Он честно заслужил свои сто баллов, можете не сомневаться. — Хорошо, я вас услышал, Мисс Эванс. Удачного вам полета. – прощается учитель. — Спасибо. – кладу трубку, устало плюхнувшись на кровать. Звоню к Хардину, но тот не берет трубку. Набираю ему смс с просьбой сообщить мне, когда Хиро придет в себя. Надеюсь, что Миранда уже успела оказать необходимую помощь. В углу комнаты, как и утром, одиноко стоят два огромных чемодана серого и желтого цветов. Шкаф практически пуст, как и комод. На душе неспокойно, а решение уехать с каждой минутой кажется все более и более неправильным. Проходит около шести часов, Хардин по-прежнему не берет трубки, а телефон Миранды вовсе выключен. Мысли поехать обратно в дом к Скоттам настигает меня с новой силой, но я понимаю, что делать этого не стоит. Сидеть спокойно я не смогу, отвлечься тоже, поэтому не нахожу другого выхода, как выпить успокоительного и лечь спать. На утро Хардин или Миранда точно дадут мне обратную связь. От таблеток засыпаю достаточно быстро, провалившись в сон. Не знаю, сколько прошло времени, но разбудил меня непрекращающийся ряд звонков и уведомлений, а первое, что я увидела, открыв глаза, сумерки за окном и большую луну, которая освещала улицу вместо фонаря. Взяв мобильный с тумбочки, я вижу 21 пропущенный от Хардина и с десяток смс. Тут же перезваниваю ему, а сердечный ритм моментально ускоряется. — Что с ним? – не здороваясь, сразу же спрашиваю я, как только парень поднимает трубку. — Приезжай. – голос Хардина дрожит, а мне становится слишком страшно. — Сейчас же. — Что случилось? – прислоняю телефон к уху плечом, а сама начинаю натягивать толстовку на молнию и широкие джинсы прямо на пижаму. — Он вспомнил. – шепчет Хардин, а на фоне звук бьющегося стекла, и, кажется, плач Миссис Скотт. — А? – сбегаю в носках по лестнице, чуть не навернувшись в темноте. — Он вспомнил абсолютно все, Бекс. Телефон падает из рук на входной коврик, виски истошно пульсируют, а легкие сжимаются, заставив задыхаться. Он вспомнил.