Аргентина, 6,5 лет назад:
Высокое здание в центре Буэнос-Айреса — именно здесь предстоит проходить практику Мариссе Андраде: в известном на всю страну издании «La Prensa». Студентка четвёртого курса не решалась сделать первый шаг, хотя она не из робкого десятка. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. Открыла дверь, вошла, поздоровалась с девушкой на ресепшене, представилась, прошла к главному редактору. Потопталась на месте, оглядела себя, расправила складку на юбке, постучалась. — Войдите, — послышалось за дверью. — Здравствуйте, я Марисса Андраде, пришла по поводу практики в Вашем издательстве. — Сеньорита Андраде, присаживайтесь. Я Микаела Васкез — главный редактор, — протянула руку в знак приветствия, — а это сеньор Паз, именно он является владельцем газеты. — Очень приятно, сеньор. Я рада, что детище Вашей семьи снова в Ваших руках. — Приятно слышать, что столь юное создание интересуется историей прессы, — улыбнулся мужчина. — Профессия обязывает многое знать. — Мисс Марисса, не возражаете, если буду обращаться к Вам на европейский манер? — Андраде в знак согласия отрицательно покачала головой, — вот и хорошо. Раз Вы так самоотверженно отдаётесь делу, да и сорока на хвосте принесла, что Вы лучшая на курсе, может, я буду Вашим первым респондентом? — Это слишком высокая честь для меня, сеньор Паз, — смущенно начала Марисса, — я даже не готовилась. — Но хороший журналист должен быть готов к любой ситуации. Представьте: прохожий на улице, который лишь из альтруистических целей помог бабушке перейти дорогу. Что будете делать? Просто представите его как героя? Как бы не так. Нужно докопаться до истины и показать, что безвозмездных дел не бывает. Ведь парень при этом испытал чувство гордости, что помог бабуле, да и она его отблагодарила и пожелала счастья и здоровья. — Но он ведь ничего не получил, кроме позитивных эмоций. Значит, поступок всё равно альтруистический, и почему просто нельзя показать парня-героя? — Мисс Андраде, это пресса, здесь ничего не бывает просто. И запомните: страх, сомнение, сочувствие, понимание, сострадание — это смерть для любого журналиста. Ну так что, может, всё же начнём? Марисса колебалась. С одной стороны, такой шанс показать себя, с другой, она знала от Франко, что семья Паз проворачивает финансовые махинации в бизнесе, да и, как политик, Фредерик не чист на руку. Но была не была, решилась. Поставила на кон всё: включила диктофон, положила его на стол и посмотрела в глаза собеседнику. — Мистер Паз, — начала в его манере, — Ваша семья долгое время была владельцем этой газеты, а в середине 20 века её конфисковали. Это связано с тем, что Ваш дед решил пробиться в политику? Фредерико хмыкнул, после первого же вопроса он пожалел, что решил быть подопытным кроликом. Но деваться уже некуда. — Да, мой дед действительно тогда ушёл в политику с головой и принял сторону оппозиции Хуана Перона. Не все тогда разделяли перонизм*. И моя семья стала неугодной президенту. — Но скандал ещё был связан с тем, что тогда через газету велась не только активная пропаганда коммунизма, но и проходил большой поток денег, в том числе из-за границы? — Нет, это всё вымысел, мой дед был чист, так же, как и вся наша семья, единственная наша махинация это ставки на лошадиных скачках, — засмеялся Фредерико. Выстроить зрительный контакт удалось, а вот беседу вырулить в нужное для Мариссы русло так и не получилось. Но звезда курса не привыкла отступать от намеченных целей и решила идти напролом. — Если Вы говорите, что бизнес чист, то почему в прессе два года назад проскочили документы о поддельных фирмах на Ваше имя и о переписанных на имя жены многомиллиардных компаниях? Опять же никто с них не платил налоги, и Вы, как политик, задолжали государству миллионы, или я ошибаюсь? — она хитро прищурилась и по взгляду сеньора поняла, что ей удалось сбить с него спесь. — Откуда тебе это известно? — Фредерико схватил Мариссу за локоть и притянул поближе к себе, — оставь нас, — рявкнул он на Микаелу, — и смотри за тем, чтобы к нам никто не заходил! Как только главный редактор скрылась за дверью, мистер Паз отпустил рыжего чертёнка и проследовал к креслу, на котором сидела Микаела. Он сел и сложил руки в замок. — Послушай, девочка, с такими, как я, опасно играть в игры. Как минимум тебя не возьмут больше ни в одно издание, как максимум я растопчу тебя и всю твою семью. Запомнила? — щёлкнул диктофон, предупреждая о том, что плёнка кончилась, Фредерико грозно посмотрел на него, затем на Мариссу, которая и глазом не повела. — Сотри плёнку, немедленно. Марисса нажала на кнопку, послышался характерный звук. Хорошо, что сеньор Паз не особо разбирался в технике. Сказав, что всё стёрла, Марисса убрала диктофон в свой карман и снова нажала кнопку воспроизведения. — Я услышала Вас, мистер Паз. Поверьте, я больше не буду лезть в дела Вашей семьи. Но всё же ответьте, чтобы просто утолить жажду моей журналистской натуры, Вы со всем расплатились? — Я, по-моему, тебе всё сказал. И, не дай бог, это где-то всплывёт, — прошипел Фредерико, — меня предупреждали, что ты заноза в одном месте, но я решил последовать принципу «Держи друзей близко, а врагов еще ближе». — Что, о чём Вы? Кто вас предупреждал? — Марисса непонимающе уставилась на сеньора. — Я больше не собираюсь отвечать на твои вопросы. Я надеюсь, ты всё поняла. Покинь кабинет. Мне надо ещё дочери позвонить, ты мне мешаешь. Марисса не спеша собирала свои документы и рекомендательные письма. Собираясь выйти, она услышала: «Алло, Паула, малышка моя, как ты? Как у вас в Англии с погодой?» Марисса заскочила в ближайшую свободную комнату и набрала сестре. — Барби, привет, а какая фамилия у Паулы? — Паз. А что такое? — Нет, ничего, — все пазлы в голове сложились. — Просто наткнулась на статью про её отца. — Кстати, о ней… — Ми, меня она и всё, что с ней связано, не интересует. — Это касается Пабло. — Неужели супермен допёр своими мозгами и кинул эту швабру? — Нет, Марисса. Паула беременна. У неё внутри всё оборвалось. И если до этого она только и могла думать, как бы поставить папашу Паулы на место, то теперь всё разрушилось, рухнул мир Мариссы, её мечты и желания. Не убирая телефон от уха, она вышла в общий коридор издания и увидела довольного Фредерико, он ей помахал, улыбнулся и подмигнул. «Ничего, когда-нибудь все узнают правду о вашей грязной семейке», — подумала Марисса и покинула здание, чтобы больше никогда сюда не вернуться.Наши дни. Три недели назад:
Каждое утро сеньорита Андраде находила у себя на рабочем столе всё новые и новые букеты. Зная, от кого они, она первые три дня брала их и выкидывала в мусорку. Но следующие двое-трое суток её рука не поднялась отправить букеты в корзину. Марисса была на распутье. Жила себе спокойно и жила. Но как только в её жизни вновь появилась блондинистая голова, всё пошло коту под хвост. Так, помимо проблем с Симоном и Пабло, ей теперь ещё предстоит сделать сенсационный сюжет и не подставить при этом родных. В пятницу вечером кареглазый ураган решила уладить все свои проблемы и наконец расставить все точки над i. Положив в сумочку диктофон, который так бережно хранился у неё под семью замками, отправилась в центр Айреса. Пройдя уже знакомым маршрутом, она поднялась на нужный этаж и, не колеблясь ни минуты, постучала в дверь. Мужчина, открыв, впал в ступор, молча отошёл, пропуская Мариссу внутрь. Она уверенно прошагала к барной стойке, налила себе и ему виски, поставила стаканы на стол и, плюхнувшись на диван, похлопала по соседнему месту рядом с собой, приглашая собеседника на важный разговор. — Марисса, я удивлён видеть тебя здесь, честно, — взяв стакан со стола, начал Пабло, — я думал, ты активно миришься с Симоном. — Супермен, сейчас речь пойдёт не обо мне и моих отношениях с мужем, а о тебе, твоей бывшей жене и твоём отце. Пабло вопросительно уставился на любовь всей своей жизни. И только увидев заинтересованность в его глазах, Марисса рассказала ему всё, что узнала от Паулы. И про её план, и про подставу Серхио, и про сюжет, где придётся раскрыть многие имена. — Таааа, — выдохнул Пабло, нервно поставил бокал, потом снова его взял, повертел в руках, сделал глоток и вновь вернулся глазами в сторону рассказчицы, — я всё понял про отца, теперь мне окончательно всё ясно, понял про Паулу. Правда, я её не помню в своей жизни до нашего знакомства в Англии, а таких женщин не забывают. — Пабло, избавь меня от подробностей. Она сказала, что это точно был ты, и я ей верю. Женщины, между прочим, помнят того, с кем лишились девственности. Пабло опустил голову, судорожно пытаясь вспомнить тот пресловутый вечер и Паулу. Но ничего у него не получалось. Отец, Паз, семья Эскурра. Точно, они с Томасом выпивали весь вечер в баре. И тут отец подводит к ним… — Не может быть, твою ж мать, — выругался Пабло, — я вспомнил её, Марисса, вспомнил! Только тогда она была блондинкой, и у неё были брекеты. — Паблитто, не смеши меня, тебя интересовали эффектные блондинки, а не школьницы с кривыми зубами. — Да она мне и не была интересна. Тогда отец настоял, ему нужен был альянс с её семьёй, а я, как всегда, плясал под его дудку. Да и ты меня тогда отшивала, вот я и решил развеяться. На разок меня хватило. А потом решил, что папаше помог, и можно делать ноги. Ну, а дальше с тобой помирился. — Всю последующую историю я знаю, можешь не пересказывать, — перебила бестия. — Я не знаю, что ты будешь делать с информацией о Пауле, но у меня есть одна интересная запись, которая поможет тебе отыграться. В университетские годы я должна была проходить практику в газете её отца, на, послушай, это может быть интересно. Она вручила диктофон Пабло, а сама вытащила из сумочки сигарету. Марисса не курила, но всегда держала одну папиросу про запас для таких запутанных ситуаций. Вышла на балкон, затянулась, закашлялась, стряхнула пепел. Спустя минут десять к ней вышел Бустаманте с диктофоном в руках. — Если ты не возражаешь, я оставлю это себе, — она кивнула и повернулась к нему, — и ещё одна просьба, у меня есть хороший журналист, твой коллега — Хавьер Аланис. Он докопается до любой истины, сжигая по пути все мосты. Его боятся политики и бизнесмены Айреса. Я хочу, чтобы он снял сюжет про моего отца и его сообщников, — и, подойдя ближе, смотря прямо в глаза Мариссе, шёпотом продолжил, — не переживай, Ману и Франко при этом не пострадают, я сделаю для этого всё возможное. — Но, Пабло, я не могу передать это другому человеку, я уже начала копаться в этой истории, нашла источники, подняла такие документы! — Мари, ты же пришла за помощью? Я тебе её предлагаю, ты всё равно не сможешь объективно работать. Позволь это сделать другому. И прошу, нет, умоляю, не лезь. Дай мне всё сделать самому. Иначе твоя горячая голова может сделать только хуже. Андраде уже набрала полные лёгкие воздуха, чтобы возмутиться, но Пабло подошёл к ней ближе, положил свою руку ей на талию, притянул к себе и ласково поцеловал. — Неужели тебе так сложно один раз в жизни просто побыть слабой женщиной и позволить мужчине решить даже не ее, а его проблемы и проблемы других мужчин? — также шёпотом спросил голубоглазый. Под его взором Андраде, не в силах ответить, просто положила голову ему на плечо, так и стояли. Перед уходом Марисса выпила ещё бокальчик виски для храбрости. Ей предстоял ещё один серьёзный разговор. И вот его она боялась сильнее. — Мари, пока ты не ушла, я всё же спрошу. Что ты решила с Симоном? — Я не знаю Пабло, не знаю. Но каждый из нас достоин шанса, даже Симон. — В твоей жизни этих шансов у него было много, тебе не кажется? Но я не хочу лезть в вашу семью, решать всё равно тебе. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, даже если это будет Симон. — Спасибо, — только и ответила она и, подойдя к Пабло, поцеловала его так трепетно, почти невесомо, — что бы я не решила, супермен, я всегда тебя любила, люблю и буду любить. И ушла, не оборачиваясь, чтобы не помедлить, чтобы не остаться, чтобы больше не причинять друг другу боли. Вышла на улицу, вызвала такси, подняла голову и посмотрела на самый последний этаж. На балконе угадывался силуэт, и даже сквозь темноту она видела пронзительные голубые глаза. Мысленно попрощалась и, сев в машину, уехала для последнего на сегодняшний день разговора. — Привет, Симон. Я приняла решение.