Прошу тебя вернись... Вернись ко мне А-Чжань

Вей Ин так и просидел всю ночь рядом с Лань Чжанем, не отпуская его руки ни на секунду. Тело налилось свинцом и усталость накатила, однако он так и не сомкнул глаза. Не мог позволить себе такую роскошь. — Знаешь, Лань Чжань, я где-то слышал, что если говорить с человеком, который находится без сознания или в коме, то он всё слышит и понимает. Я в это и не сильно-то и верю, но всё же попробую. Горло Вэй Усяня запершило, очень долго он молчал, он прокашлялся и заговорил вновь. — Лань Чжань, зачем ты так поступил, закрыв меня собой? Ведь я… я столько всего натворил… из-за меня, — он глубоко вздохнул. — Из-за меня А-Лин лишился отца и чуть не потерял мать! — последние слова он уже выкрикивал со слезами на глазах и ещё сильнее сжимал его руку. — Но Яньли жива и здорова, и сейчас вместе с А-Лином находится в башне Кои, — прозвучал спокойный голос за спиной Вэй Усяня. Вей Ин резко повернул голову в сторону выхода из пещеры. Опираясь о стену, там стоял Цзян Чэн и смотрел нечитаемым взглядом на него, затем его глаза пробежались по телу Лань Чжаня. — Он жив или… — Не смей даже думать об этом, А-Чэн, он жив! — Вей Ин поднялся с колен, отпустив руку А-Чжаня, и подошел к нему. — Ты что-то хотел? — Заклинатели бунтуют, требуют им выдать Стигийскую Тигриную печать и тело Хангуан-цзюня для захронения. — Они не получат ни первого, ни второго, — нахмурился Вэй Усянь. — Тем более какое тело, если он жив? — с удивлением спросил Вэй Ин. — Хотя они все же уверены, что он мёртв, а если быть точнее то, по их словам, его убил я, — сказав это, он отвлекся на Вэнь Цин, что зашла проверить состояние Лань Ванцзы. — Приветствую главу Юньмэн Цзян, — поклонилась Цзян Чэну целительница, а уже потом посмотрела на Вэй Ина. — Иди отдохни и поешь, я прослежу за его состоянием, пока тебя не будет. — Со мной все хорошо, — он растянул губы в лёгкой улыбке. — Я побуду ещё немного. — Глава клана, пожалуйста, уведите его отсюда, можно даже связать, — слегка улыбнувшись, она посмотрела на Цзян Чэна. — А-Чэн, не смей! — увидев, как шиди и вправду потянул руку к кольцу, сказал Вэй Ин. — Хорошо-хорошо, я понял, иду, — бросив последний взгляд на все еще бледного Лань Чжаня, он вместе с Цзян Чэном пошел прочь из пещеры. Вэнь Цин тем временем приступила к осмотру, сняв старые бинты, пропитанные кровью, она осмотрела рану. «Она заживает медленно, но я надеюсь, что через дней пять она хоть более-менее затянется», — произнесла она про себя. Закончив с перевязкой, целительница попробовала дать ему хоть немного воды. Взяв сосуд, она приподняла голову Лань Чжаня и попробовала влить ему в рот хоть несколько капель жидкости. И тут её ждало чудо: немного пошевелив губами, он все же сделал небольшой глоток. Вэнь Цин попробовала ещё раз, наклонив сосуд с водой поближе к Лань Ванцзы, и он послушно сделал два глотка. «Такими темпами он уже скоро придет в сознание, надо сказать об этом Вэй Ину», — с этими мыслями она поставила воду и, аккуратно опустив голову Лань Чжаня на подушку, тихо вышла. Тем временем, немного перекусив, Вэй Ин и Цзян Чэн прогуливались по горе. — И что ты собираешься делать дальше? — спросил Цзян Чэн, бросив взгляд на Вэй Ина. — А что я могу? Буду здесь с Лань Чжанем, ждать, когда он очнется, и защищать всех на этой горе, — вздохнув, произнес он с плохо скрываемой дрожью в голосе. — Если понадобится хоть какая-то помощь, можешь рассчитывать на меня и на весь клан Юньмэн Цзян. — А-Чэн… — Перестань, я пока шел сюда, много размышлял обо всей этой ситуации, и, исходя из этого, я понял, что не могу оставлять тебя одного бороться с твоими бедами. Я хоть ещё и ненавижу Вэней, но, увидев на этой горе только стариков и детей, я понял, что они слишком слабы и немощны и не смогут ничего сделать. Тем более, — Цзян Ваньинь махнул головой в сторону пещеры, — я должен ему за то, что не дал сестре погибнуть. — Ты прав, — подойдя к Цзян Чэну, Вэй Ин неожиданно обнял его и прошептал: — Спасибо тебе, большое спасибо, А-Чэн. Глава клана Цзян дёрнулся от неожиданности, но потом, дав волю эмоциям, сомкнул кольцо рук за спиной Вэй Усяня, после едва слышно прошептав: — На то мы и братья…