Эндшпиль

Победа в шахматах достаётся тому, кто сделал ошибку предпоследним. Савелий Тартаковер 10 дней спустя Вокруг здания Эдварда Гувера уже пятый день шли протесты. Люди с транспарантами, на которых красной краской было написано «Прочь Монстра», неустанно давили и на верхушку ФБР, и на психику сотрудников. Невзирая на полицейский кордон, вокруг лилась краска, символизирующая кровь естественно невинных жертв Бена Соло, звучали призывы в мегафон и сыпались проклятия. Все газетные полосы авторитетных мировых изданий украшали заголовки и фото директора по Национальной Безопасности. У всех резко поднялся уровень морали, и всем резко стало не все равно, каким образом США гарантировало безопасность своих граждан. Бен Соло допил свой кофе и поднял глаза. Сидящая напротив него Рей доедала свой обед. Она была на удивление спокойна всё это время, будто происходящее её не касалось. Бен подумал, что если бы не девушка, эта шумиха далась бы ему, откровенно, сложнее. Он не привык, когда его травили, смена ролей давалась психологически непросто, хоть они с Рей тогда, в Сирии, подготовились к такому исходу и сейчас обеспечивали тылы к безопасному отступлению. Правительству и союзникам слишком нужен был палач из Ракки, вина за теракты в Париже давила на всех, потому Бена Соло разменяли, и террорист на публичном допросе, перед множеством камер, только рассмеялся в ответ на всеобщее обвинение, и, ткнув пальцем в сидящего Бена Соло, спросил, отчего судят только его, если в здании два палача. Буря поднялась неимоверная. Песчаная. Неприятно скрипящая на зубах. В ООН тут же затребовали официального расследования, люди в интернете строили свои догадки, а самые смелые пришли сюда, чтобы сказать Монстру, что о нём думали. Бену грозило длительное, грязное разбирательство с последующим увольнением или переводом на какую-то менее заметную должность. Но мужчина был согласен пройти через полиграф и публичные скандалы только на своих условиях. Он больше не хотел должностей, но должен был быть уверен, что едва он уйдет – по его следу не пустят ищеек. - Я еду в Белый Дом, - неожиданно сказал мужчина, который получил вызов полчаса назад, и это, собственно, и стало причиной, по которой он позвал девушку на обед. Рей подняла на него глаза. В них мелькнула злая насмешка. - Да ладно? Серьезно? – Фыркнула она. - На пятый день поливания тебя грязью, они, наконец, соизволили тебя пригласить? Какая оперативность. В следующий раз, когда гребанный террорист скинет бомбу на эту лицемерную страну – тоже возьми паузу, - она говорила зло, громко, резко. Рей была целиком и полностью на его стороне и не прятала сейчас голову в песок, наоборот, вскидывала её высоко и гордо. И пускай у них был чёткий план действий, Рей очень сердило, что Белый Дом медлил, будто все было нормально. – Кстати, подпиши, пожалуйста, раз ты уезжаешь. Девушка отложила вилку, порылась в своей сумке и протянула ему рапорт об отставке, написанный от руки. Бен кивнул. И это тоже было частью плана. Её уход. Но что-то внутри не давало покоя. Мужчина достал ручку и поставил подпись. Было жаль, что эпоха Рей не наступит в ФБР. Он одним росчерком ставил крест на огромном количестве нераскрытых дел в будущем, но… девушка сказала, что пойдет за ним до конца, а для этого нужно было обрывать всё. Возможно, он даст ей больше, чем ненормированная, истощающая работа. Возможно. Эта мысль пока только формировалась. - Спасибо, Бен. - Оставь, я сам занесу. У меня их много на столе. Рей на секунду замерла, а потом расхохоталась. Естественно, агенты отдела Бена почти поголовно писали рапорты об уходе, выражая несогласие с тем, что их руководство ничего не делало. Они становились на сторону Монстра. Девушку немного удивило такое единодушие, потому что её – их – решение было продиктовано другим, но в неожиданную волну протеста оно тоже вписывалось, потому так было даже лучше. Она не привлекала к себе внимания хоть здесь. - Я опаздываю, - внезапно посмотрев на часы, спохватилась Рей. – Извини. Буду бежать. Бен, пожалуйста, поешь что-то, - добавила девушка уже тише. В этой заботе проскользнул намек на раздражение. Она, наверное, хотела сказать, что хватит пить кофе в обед, а джин – по вечерам, но сдержалась. Он кивнул. Девушка вздохнула – покуда мужчина даже не пошевелился, поняла, что эти слова прошли мимо него. Перегнулась через стол, чтобы поцеловать его в щеку и вышла. Ни один человек в местном кафе даже не повернул головы. За неделю, прошедшую по возвращении из Сирии, их пара все ещё была сенсацией, но любопытство контролировать люди научились. Тем более, они, хоть и везде появлялись вместе – выходили из машины вдвоем, не скрываясь, обедали вместе или занимались по вечерам боксом тоже вместе – очень хорошо держали себя в руках, хотя порой это было не просто. Весь их максимум был – поцелуй в щеку, не более. Но все равно на них оборачивались. Удивляло агентов скорее не то, что Монстр с кем-то встречался, а то, что Рей, несмотря на то, что весь мир называл его в открытую палачом, держала его за руку все это время. Не желая бросить вызов обществу. И не так, как держали за руку умирающего. Просто держала, переплетая пальцы. И выглядела всю эту неделю просто удивительно. Наверное, её поведение, ранее презираемое, теперь вызывало уважение вокруг. У Бена поведение Рей вызывало больше вопросов. Одно дело в порыве оргазма говорить «я буду с тобой», совсем иное каждый день видеть имя человека, которому отдаешь себя, на жутковатых плакатах. Но девушка только улыбалась, считая, что она знает больше других. Улыбалась и делала то, что он требовал. Их безупречный план, который мог слететь в любую секунду, пока потихоньку воплощался, благодаря Рей. Он принимал удар, она – плела паутину, пофыркивая порой на то, что Бен слишком много пьет. Рей отчего-то это беспокоило, она как будто не замечала, что за фасадом его спокойствия кроется его тревога. Теперь ещё более сильная, покуда он принял на себя ответственность не только за себя. И, хоть Рей нравилась ему и в качестве союзника, и в качестве партнера, двойной груз давил. Бен посмотрел на рапорт девушки. Своей подписью он вроде как подводил черту. Рей слетит с работы, которую полюбила, и пойдет за ним до самого конца, а это означало, что выбивая сегодня условия, он включит её безопасность в свой список требований. Однако, что дальше? Они исчезнут и сотрут себя из этого мира вдвоем? Это была не поездка в отпуск, и даже не брак. Это был союз, который скрепился бы навсегда. А он ещё даже не научился доверять ей на сто процентов. Потому что любить – это одно, а безоговорочно верить – совершенно другое. И пока Рей была с ним, не задумываясь о себе, он не отпускал её от себя не только потому, что ему было приятно, или он беспокоился о её безопасности. Бен ещё и наблюдал за Рей, потихоньку посвящая девушку в свои тайны. Именно по этой причине он даже перестал в офисе ФБР, где для него был свой отдельный свод правил, не скрываясь, быть с ней. Бен хотел, чтобы она была у него в поле зрения все время. От неё слишком многое теперь зависело. Мужчину страшно раздражало, что он не может быть таким же открытым, как Рей. Но открытость порой стоила жизней, потому он был осторожен. То, что ему нравилось быть с ней, только усложняло, тем более, что чем дольше они проводили время вместе, тем сильнее менялась девушка. Она открывалась все ярче, как будто их отношения реставрировали её. Держащая лицо при людях, в боксе, например, Рей становилась менее сдержанной. Она больше не позволяла Бену «идти на неё» или говорить «работай подо мной». Невзирая на разницу их опыта, девушка рвалась не только отбиваться, но и учиться нападать. Её удары становились более меткими, более точными, даже более болезненными. Один раз ей даже удалось оставить ему синяк на плече – правда, тогда он скорее залюбовался Рей, но она не простила такой промашки и ударила, напомнив, что у них раунд. Этим своим поведением девушка лишь убеждала Бена в том, что была бойцом, которого он рассмотрел за наивными глазами и нежной кожей. Не боялась быть ударенной, боялась быть нокаутированной. Бен впустил Рей не только в свою душу, но и в свой дом. В какой-то мере так диктовала безопасность и их «ночная» работа в образах Кайло Рена и Старкиллера. Эти двое полностью сосредоточились не только на восстановлении утерянных данных, но и на сборе новой информации, которая должна была быть валютой в торге Бена с Белым Домом. Но пока Старкиллер перерывал, незаметно для всего мира, сервера МИ-6 и АНБ, Рей обживала его квартиру. Покуда их общий быт стал необходимостью, а не романтичным, спонтанным и неуместным желанием съехаться здесь и сейчас, девушка не привезла в его квартиру чемодан с кучей самых необходимых вещей. Однако её присутствие угадывалось везде в его правильном, аскетичном мире. Где-то лежала недочитанная биография Николы Тесла, в ванной теперь пахло сладкой грушей и пралине, если верить надписи на её геле для душа, а в холодильнике чудным образом возникал готовый ужин. Но, главное, ночью, в постели, появлялась она. Возбужденная от работы и немного от игры в Варкрафт, она либо целовала его и засыпала, либо будила и отдавалась с пылкостью, которая бывала только в её юном возрасте. Жить с Рей было не тем же самым, что читать о ней на бумаге. Палетка теней Джеффри Стара, покупку которой когда-то давно Бен Соло отметил перед их первым столкновением у него в кабинете, теперь лежала на бортике его белой ванны, раздражая своей черной упаковкой, но Бена тешила надпись «Conspiracy». И, когда по утрам Рей наносила какой-то серебристый оттенок на глаза, носящий странное название вроде Sleep Paralysis, он называл её своей шпионкой. Что-то в этом было. Они ведь, правда, были заговорщиками. Порой Бену казалось, что девушка вошла в его черно-белую жизнь, и просто стала рассыпать вокруг эти свои блестки и яркие краски. Потому, даже в такое непростое, рисковое время все вокруг сияло, и Бен ощущал себя как никогда счастливым. Если бы чуть меньше и чуть реже болела голова… но постоянная в последнее время температура вдруг исчезла, и стало легче. Хоть Бен и не был уверен, что смог бы без проблем пройти ежегодную медкомиссию. Интуитивно мужчина ощущал в себе проблему. Хоть и ел вчера на ужин семгу, запеченную с дор блю и клубникой. Такой вот у его девочки был вкус. Она, вообще, выбирала несочетаемое. Его и себя, например. Они были той ещё парочкой. Мужчина, пришибленный войной и потерявший все эмоции при построении карьеры убийцы, и девочка, которая впервые влюбилась и боялась быть брошенной, потому что от неё в детстве отказался отец, и ей всегда казалось, что с ней что-то не так. Бен разобрался, откуда было её смирение. Она считала, что любовь нужно было заслужить, как похвалу. И однажды, глядя, как она неожиданно робко говорит по телефону с матерью, Бен понял, что Рей была куда более одинокой, чем он сам. Странно, что при этом она влюбилась в самого неподходящего человека в мире. С ним у неё было меньше всего шансов на взаимность, хотя… может, инстинктивно ощущала, что если пробьет его щит, то он будет любить её сильнее всех и вся, потому что это будет и навсегда. Бен Соло тоже посмотрел на часы. Поднялся. Пора было ехать в Белый Дом. Наступал ключевой этап всего, что они с Рей придумали. Мужчина верил, что сумеет договориться. *** - Бен, ты не очень хорошо выполнил последнее задание. Напомню тебе, что суть твоей должности – защищать нашу безопасность, а не раскачивать страну, что происходит сейчас, благодаря твоим ошибкам. Глава аппарата Белого Дома говорил с Беном в своей привычной жесткой манере, а тот, откинувшись в удобном кресле, только едва заметно улыбался, рассматривая портрет Теодора Рузвельта кисти польского художника Тадеуша Стыки. Подумал, что за несколько лет работы он часто бывал в Белом Доме, но до сих пор так и не увидел ни Красную, ни Голубую, ни даже китайскую комнаты, зато в кабинете Рузвельта, где все время проходили тайные, закрытые совещания, уже мог найти свое кресло с закрытыми глазами. - Не очень хорошо, - задумчиво повторил мужчина, - серьезно? У меня не было распоряжений убивать палача из Ракки, лишь поймать и действовать в рамках закона. Я мог заставить его замолчать навсегда, но именно из Белого Дома пришло распоряжение отправить его на открытый допрос. Или никто не знал, чем дело кончится? Бен закурил. Это ему здесь разрешалось. Тем более, что генеральный прокурор, директор ФБР и глава НацРазведки уже давно дымили. Беседа обещала быть длинной. Мужчина ощутил желание выпить – таким было вокруг напряжение. - Мы ждали от тебя больше, чем ничего, Бен. Ты просто сложил руки и наблюдал. - Мне нужно было натравить водометы на людей, которые пятый день с хрипом орут, что я – Монстр? Это бы пошло на пользу моему социальному имиджу, да? - Не нужно притворяться идиотом, – генеральный прокурор нахмурил свои седые брови. - Так не стоит из меня его делать. Моя страна меня слила там, в Сирии, подставив перед всем миром, и молчала все время, пока нарастал скандал, в ожидании, что я что-то сделаю? Что ж, мое бездействие – тоже действие, разве нет? - Бен, не стоит психовать, никто тебя не сливал, ты знаешь, что на весах были наши военные договоренности с Британией – у нас не было выбора. Ты можешь не беспокоиться – мы не планируем убирать тебя с твоей перспективной должности. К сожалению, тебе придется пройти через этот грязный публичный скандал, но ты знаешь, что по запросу ООН никто ничего не найдет в архивах, ни единого доказательства того, что ты применял пытки, а наши киберспециалисты смогут накопать достаточно грязи, чтобы утопить палача из Ракки и доказать, что он оклеветал тебя. Но, да, полиграф, как и публичные протесты, потерпеть будет нужно. Параллельно, с тобой будут работать пиарщики команды президента, и твой рейтинг к новому году станет достаточно стабильным. Мужчина потушил сигарету. Подобный сценарий был бы лучшим из раскладов, если бы Бен собирался его принимать. Он ожидал худшего от своей страны, но не особо верил в благородность порыва. Видимо, кто-то, кого готовили на его место, где-то провалил финальный тест, и потому вдруг решили поспешно реабилитировать тонущего Бена Соло. Интересно, как бы пиарщики президента Трампа, которые делали из него посмешище, спасли бы Монстра? Отправили бы его в детский дом раздавать подарки или еду бездомным? - Однако, Бен, мы собрались не из-за этого досадного недоразумения, оно – скорее кульминация и следствие цепи твоих ошибок за последние месяцы. Ты не довел до конца дело в Сан-Диего и позволил взорвать бар на пляже. И это твое нарушение трудовой дисциплины тоже не идет тебе на пользу, - прокурор, как его основной руководитель, покачал головой. И Бен понял, что «трудовая дисциплина» это не алкоголь. Это Рей. В него полетел камень из-за связи, которую заводить было нельзя. – По контракту…. - … по контракту я имею право на отпуск, у меня есть один выходной в месяц и ещё много социальных благ, которых по факту нет. Я закрываю на это глаза, а вам всем придётся закрыть глаза на «нарушение трудовой дисциплины». - Девушка может помешать, - вклинился глава НацРазведки. Ощущение, что главной проблемой была Рей, хотя на деле всем было плевать. Проблемой было то, что он отказывался слушаться. - Джордж, тебе же не мешает несовершеннолетняя любовница и внебрачный сын от медсестры из Форт-Нокса, правда? У моей избранницы хоть с возрастом по паспорту все законно. Но вообще… вообще это не важно. Рей останется, а я бы хотел подать в отставку. Мне лестно, что пиарщики Трампа могут заняться моим имиджем, но после многих лет своей службы я имею право выйти на пенсию. Бен снова откинулся в кресле. Наблюдал. Директор ФБР и прокурор переглянулись. Ошеломлённые. Были вещи, которых никто не мог ожидать от него. Но пока они суетились, он, как король на шахматной доске, был фигурой неподвижной, застывшей. Наблюдал. Все, что мог – уже сделал. Теперь либо он победит благодаря своему великолепному темному ферзю в тени, либо этот квартет нападёт на него и объявит шах и мат. Мужчина знал, почему опасался. Эти люди, такие же шакалы, как и он, тоже не были глупыми. Их сложно было запугать, например, и из их хватки было не так-то просто освободиться. - Шутка отменная… - Нет, не шутка. Я хочу в отставку. - Если дело в отпуске… или в девке твоей… то мы можем… - Кристофер, у неё имя совпадает с твоей фамилией, а ты все никак запомнить не можешь, – ухмыльнулся Бен. Немного склонил голову. - Бен. Побили копытом, пофыркали, и хватит. Ты знаешь, что отставки не будет, – глава аппарата президента взял слово первым. Удивительно, пять минут назад они все были коллегами. Людьми, смотрящими в одном направлении, но под разным углом. Теперь же это была партия, где четверо вдруг увидели дезертира, и уравнение менялось. – Я не буду угрожать тебе всеми казнями египетскими, но ты знаешь, что твои экспериментально расширенные полномочия, которые сосредоточили в себе слишком много, не позволяют нам так просто… принять твою отставку. Тебе даже сорока лет нет, зачем губить свою жизнь бегами или пулей? Бен, если ты заебался – возьми отпуск. Если вдруг какая-то девица вскружила голову – без проблем, трахайся с ней втихую, как ты делал все эти годы, и мы закроем глаза. Одиночество – хреновая вещь, разбавляй его хоть дюжиной женщин. Но отставка. Бен. Ты же охотник. Зачем превращать себя в того, кого догоняют. - Я пришел не торговаться и решать трахаться мне с кем-то или ехать в отпуск. Это условие. Пока я ещё миролюбиво настроен, готов побыть на своем посту до нового года – дать время на подготовку нового кадра, уладить… свою ошибку и поработать над социальным имиджем, а потом все, хватит. Ухожу в мирную жизнь. Не сам. Но с вашими гарантиями моей безопасности. - Бен, в твоей голове столько грязи на всех, что её проще прострелить, чем тратить бешеные деньги на защиту. Пока твоя голова приносит пользу – это окупается, но потом… - Да-да, как-то так я и думал, - кивнул Бен. Поднял глаза, безошибочно угадывая время. Стрелки замерли на 16:00. Через минуту у всех тут начнут разрываться телефоны, и мир уже не будет прежним. Этот день войдет в историю, как дата, когда Старкиллер явит себя. Мужчина умолк. Удивленный глава ФБР, знающий несгибаемый нрав и волю Бена Соло, посмотрел на того с подозрением. В смиренность этого солдата он не поверил, потому насторожился. И тут случился взрыв. Не буквальный, нет. Белый Дом как стоял, так и остался стоять. Но телефоны начали тревожно звенеть, пищать и разрываться. Бен свои входящие тут же отклонил, а затем и вовсе выключил телефон, не переставая улыбаться. Его Рей была умницей. Пунктуальной девочкой. - Сервер с архивами министерства обороны… Что? Вы что там, в Пентагоне, совсем…? – первым трубку поднял глава Национальной Разведки. Бен, слегка откинув голову, наслаждался, пока его коллеги отвечали или переключались с линии на линию. Сервера ЦРУ, АНБ, ФБР, РУМО и Министерства Внутренней Безопасности встали в одну секунду. Всё – от архива до банальной электронной почты выключилось. Остались работать только каналы, отвечающие за внешнюю безопасность. Образно говоря, страна могла защищаться, но если вдруг сотруднику ЦРУ понадобится найти данные на того или иного террориста – ни черта не выйдет. Вирус пожирал информацию так быстро, что ни один киберспециалист, находящийся на госслужбе сейчас, не мог остановить кризис. На каждом компьютере, смартфоне или планшете в эту секунду в Пентагоне, здании Гувера или Лэнгли высвечивалась одна фраза ядовито-розового цвета – «XOXO. Starkiller». - Что за нахрен? - Опять Старкиллер? - Да как это возможно? - Очень просто. Нужна просто золотая голова и вирус. Понимаете, мир стал таким уязвимым сейчас. Мы тратим миллиарды, чтобы защититься от Аль-Каиды. Или ракеты. Но уже беззащитны в момент, когда родители дают детям планшет, и один из миллиона становится хакером. Человеком, который даже сидя у себя в ванной может взломать всё на свете. Больше нет границ. Не нужно захватывать самолеты. Просто хакни всех, и поставишь даже США на колени. То, что вы видите – это не банальный фишинг, не взлом таблиц маршрутизации или DDoS атака. Это шедевральный вирус, «вайпер», «стиратель», который уничтожает все вокруг быстрее, чем… хм… чем наши аналитики успевают просто реагировать. Нечто совершенное. Что-то, что работает быстрее скорости света и сжирает информацию настолько чисто, что после него вашим компьютером можно дверь подпирать или чашку с кофе на него ставить. Так вот, этот вирус – это мое условие. Хотите данные назад – в первозданном виде – садитесь за стол переговоров. Нет – я спущу на вас Старкиллера, и он запустит все дальше. У этого хакера с помощью DDoS атак заражены уже все провайдеры, а значит, он может пустить сие творение уже без малейшего сопротивления дальше. Например, в банковскую систему, и за час там не останется ничего, даже на запасных серверах. Ничего. Хаос. Ни единой крупицы информации о клиентах, о зарплатах, о депозитах и пенсиях. - Бен, да ты с ума сошел. - Я могу поставить эту страну на колени за сутки, то, что делает Старкиллер сейчас – просто демонстрация малого. Вы пойдете на все мои условия. Вы же, мать его, патриоты, а я хренов космополит теперь. Не нужно было пробовать меня слить, а потом, когда что-то пошло не так, реабилитировать под видом строгого дяди, который готов простить и понять. Вы сами все учили меня всю жизнь быть чудищем, которое не ведает жалости, у которого нет чувства долга, благодарности, благородства. Вот оно ваше творение. Перед вами. Отпустите меня на свободу… и мы будем все очень счастливы. Спасите свою страну от кризиса, господа. Бен Соло улыбался. Не так, как делал это наедине с Рей. Улыбался зло, жестко. Щуря глаза. - Старкиллер – это Рей. Твоя девчонка это творит, да? - Надо же, Кристофер, запомнил-таки её имя. Думаешь, я поддался глупой слабости и влюбился, как мальчишка, в какие-то там красивые глазки? Мне нужно было орудие в моих руках, и я его слепил. Всё в лучших традициях жанра. Она полностью подчиняется мне. Эт-Таджи было лишь пробой пера, я экспериментировал с её талантами. Результат вы видели, - Бен знал, что выиграет, но хотел всё равно всю вину с Рей переложить сразу на себя, на случай, если придется отвечать. - Но в благодарность девчонка тоже получит свою амнистию и неприкосновенность за дела Старкиллера до конца жизни. Вы даете нам исчезнуть, мы вернем базы. Бен не стал добавлять, что базы они вернут в несколько измененном виде. Там не будет данных на Бена Соло. Будто он никогда не пытал. Не уничтожал. Не пачкал руки. Он будет существовать, но чистым человеком. С нуля. Чтобы никто и никогда не вздумал шантажировать его прошлыми преступлениями. Они с Рей предусмотрели за эти десять дней абсолютно все. Они готовы были взорвать всех и вся ради того, чтобы просто тихо уйти. - Пускай остановит что-то прямо сейчас, чтобы мы поняли, что ты не блефуешь. - Без проблем. Бен достал второй телефон и выслал Рей одну цифру. Такое развитие сценария они тоже предсказывали, потому цифрами обозначили разные сервера. Через пять мучительных минут, во время которых хаос вокруг нарастал, а в кабинете Рузвельта стояла оглушительная тишина, Бен посмотрел в глаза руководителю НацРазведки. - Сотрудники ЦРУ снова могут читать почту, – он немного склонил голову, потому что неожиданно та подвела его и снова начала очень сильно болеть, но сейчас было не время для слабости. – Я думаю, что мы поступим следующим образом. Я уйду, и атаки сейчас прекратятся. Все подумают, что мы пережили легкий сбой. А вы тут помозгуете над моими щедрыми условиями, которые я озвучил ранее, и мы соберемся в любое удобное для вас время. Как вы понимаете, арестовывать меня смысла нет. И Рей тоже нет. Есть вещи, которые могут работать без нашего участия. Запускаться, как бомбы, и на свободе всегда должен быть кто-то, кто будет нейтрализовывать такие сбои. В общем, моя страна научила меня страховаться, вы же знаете. На этой радостной ноте позвольте завершить нашу демонстрационную хакерскую атаку и откланяться. Всего доброго. И, победив, Бен Соло ушел, оставляя за собой своё прошлое. В том, что эти люди пойдут на всё, чтобы спасти бесценные данные, он не сомневался. Сам бы поступил точно так же. Ответ на его бескомпромиссную просьбу мужчина получил ещё до того, как припарковал автомобиль возле своего дома. ФБР согласились на его отставку, как только пройдет скандал вокруг его личности. Политически все будет выглядеть красиво, практически - он получит свободу и защиту до конца жизни. Нет, не он. Они. Он и та, которая ждала, бледная и взволнованная, его на пороге. Рей не стала спрашивать итог - по глазам Бена было ясно абсолютно все. - Поздравляю, Бен Соло, ты - свободен, - прошептала она ему на ухо слова, от которых по спине побежали мурашки. Он не думал, что когда-то услышит их. Черт побери, это ведь так и было. - Мы, Рей. Мы свободны. И они тихонько рассмеялись, застыв в объятиях. Уставшие и победившие. Бен закрыл глаза. Впереди было ещё много сложностей. Много грязи и скандал. Но это было ерундой. Пройти через это всё равно бы пришлось, потому он был готов. *** Два месяца спустя. Июль. Мерзкий, ветреный, дождливый июль. Бен открыл дверь, вошел в квартиру и с минуту просто стоял, ожидая, когда налипшие на него капли дождя упадут на пол. За энное количество недель мужчина привык, что вместо привычной тишины звучала музыка, витали запахи, теплилась жизнь. Разулся, сбросил насквозь мокрый пиджак и тихо вошел в кухню. Рей стояла к нему спиной и не слышала – какая оплошность для агента – его прихода. Драматичная музыка из Дракулы её любимого композитора Джавади заполняла кухню. Девушка, собравшая волосы в забавный высокий хвост, качала головой в такт и что-то готовила. Она выглядела такой… привычной здесь. Такой родной. И Бен, которого целый день терзали на публичных проверках на полиграфе под прицелами камер, ощутил, как напряжение потихоньку начинает отпускать. - Как дела в Blizzard? Как ваши войны? Азерот держится? – тихо спросил Бен, чтобы не напугать её. Рей все равно вздрогнула от неожиданности, но когда его губы коснулись её макушки была уже расслаблена. Бен не удержался и притянул её к себе, забыв о том, что мокрый от дождя и грязный от публичных разбирательств. Рей фыркнула от неудовольствия, но голову повернула, чтобы встретить его тихим, успокаивающим поцелуем. Когда Бен ответил слишком страстно, упиваясь, девушка внутри похолодела. Она уже научилась различать его настроение по поцелуям. Если он не отвечал – значит, был задумчив, если возвращал в ответ нежный поцелуй – значит, настроение было хорошее, но вот когда он целовал её так, будто хотел выпить душу, со злостью – дела были плохи. Бену не нравилось то, через что его сейчас хотели проводить. Он с равнодушным лицом сносил демонстрации, бесстрастно лгал, положив руку на конституцию, но дома мужчина срывался. За эти два месяца он, конечно, ни разу на неё даже голос не повысил, однако в плохие дни пил больше, чем обычно, был требовательным в сексе или просто замыкался в себе и молчал. Такие дни Рей ненавидела – она ещё не научилась справляться с Беном, когда тот превращался в Монстра. - О, мой повелитель, Азерот покорен, - голосом какого персонажа отшутилась Рей. Её удаленная работа в Blizzard была далеко не такой увлекательной, как в ФБР, но девушка любила то, что делала. Особенно, если учитывать, что в свободное от дедлайнов время подменяла Бена на фронте Кайло Рена, к аккаунту которого мужчина сдал ей все доступы. Рей до сих пор не понимала, как ей удалось вывести его на этот уровень доверия, ведь порой, в те самые «плохие» дни, он смотрел на неё так, будто до конца не был уверен в её преданности. – Как ты? – тихонько спросила Рей. Она предпочитала не следить за делом Бена, пока мужчина сам не рассказывал, – Тебе medium? Она готовила, на самом деле, не так и часто. Бену не слишком хотелось обременять девушку такими хлопотами, но ему было приятно, что она пыталась о нём заботиться. Хоть ему категорически не нравились странные сочетания Рей, вроде дыни с курицей или рыбы с тушеными бананами. Он не понимал, почему она категорически не любит есть фрукты отдельно, а мясо, рыбу или птицу в более традиционном виде, но девушка старалась, потому Бен молчал. Сегодня, вроде, ему повезло. Каким-то чудом на ужин будет просто стейк и просто вишневый соус, который можно просто не добавлять. Когда-то он обязательно ей скажет, что облепиха и утка – ужасное сочетание, но её глаза всегда так сияли… девочка была старательной и это, конечно, сильно подкупало. Удивительная. Какая же она удивительная у него. - Да что ты. Тут такая музыка, что я хочу только rare, раз мы на кровожадной тематике. - Тогда у тебя шесть минут*, чтобы рассказать, как все прошло. - Хреново прошло. Мне очень не нравится лгать о том, что я чист, как первый снег, и изображать из себя невинно оклеветанного ягненка, но ведь нельзя же заявить на весь мир, что палач из Ракки сказал правду. Кстати, мне кажется, что Старкиллер тогда сделала услугу, вернув неполные данные ФБР и ЦРУ, из которых исчезло мое грязное прошлое – так даже лгать им не нужно, что подобного в архивах нет. Вру в этой истории только я. Но полиграф мне верит. Ещё бы. С двадцати лет учился его обманывать, столько опыта – наконец-то пригодился. Бен подошел к холодильнику. Достал оттуда свой недопитый вчера джин, пару апельсинов, розмарин. Не найдя тоник, не расстроился. Быстро рассказывая Рей о том, как все прошло, выдавил сок в высокий стакан, себе плеснул чистый джин, кинул в оба напитка розмарин и довольно заулыбался. Ему не верилось, что совсем скоро начнется по-настоящему мирная жизнь. Хотелось быстрее, все вокруг раздражало. Все чаще он подумывал о том, где хотел, наконец, остановиться и познавать Рей по-настоящему, а не впопыхах, лаская друг друга в темноте между усталостью и рассветом. Если все закончится благополучно, они могут начать складывать свои жизни в единый паззл где-то на затерянном острове или на побережье, где океан всегда яростен и прекрасен. Бен хотел бы видеть Рей и воду каждую секунду своей жизни. Это было странно. Они ведь по-настоящему не знали, подходят ли друг другу, и переживет ли их любовь испытание миром, бытом, покоем. Вдруг они просто были переполнены страстью и отчаянием? Бен знал, что опасается это понять. Ему хотелось, чтобы Рей была его хорошим сном, и тот не заканчивался, даже если она будет и дальше мешать рыбу или мясо с фруктами. Что думала Рей, Бен не знал. Но в его доме становилось всё больше её вещей, и больше она не говорила о том, чтобы возвращаться ночевать в свою квартиру. Девушка все время была здесь, рядом. Он дышал ею, а Рей и не возражала. Но о будущем не спрашивала. Бену казалось, что она пытается рассмотреть его, щурясь сквозь пелену своей любви. Девушка бросила на него быстрый взгляд, расставляя тарелки. Она так чудно смотрелась здесь, с лопаткой в руках. Непревзойдённая Энигма, которая творила загадочные коды и странную еду. Его упрямый ферзь. - Спасибо, Бен, - неожиданно сказала она, забирая стакан с джином из его рук и указывая ему на сок. Села за стол первой, как ни в чем ни бывало. Мужчина нахмурился. Ему не нравилось, когда она делала этот трюк. Словно упрекала в чем-то. Но Бен промолчал. Сел за стол, долил в свой сок джин, отодвинул вишневый соус и взялся за нож. Рей за ужин не сказала больше ни слова. Мужчина видел, что она недовольна, но не мог понять, отчего её так раздражало, когда он снимал усталость алкоголем. Пару раз девушка робко просила его пить меньше, но Бен отшучивался в ответ. Потом начал огрызаться. В прошлый понедельник он ответил резче, чем нужно было, и больше Рей не спорила. И вот теперь, пожалуйста, она решила играть с ним в молчанку. - Рей, что ты думаешь об Азорских островах или Мадейре? Нам может быть там очень здорово, – сменил тему Бен. Порой он все же касался этой темы вслух, и до сих пор не услышал от девушки, собиралась ли она с ним. Ему казалось, что Рей так и не приняла решение. Одно дело – уйти из ФБР, другое – просто перечеркнуть всё. А возможно, она так сильно любила его, что ей было плевать в какой части мира засыпать и просыпаться, лишь бы он был рядом. Бен удивлялся – он полностью владел телом этой девушки, но её мысли часто были для него тайной. Она чисто и честно говорила о любви, верно поддерживала его в каждой минуте грязного скандала, ничего не комментировала, когда её фото появились рядом с его в прессе, но совместное будущее Рей не обсуждала. - Почему не Голландия или не Британия? – неожиданно зло спросила она, вскидывая голову. - Ты хочешь жить в Британии? – удивился Бен. - Нет, просто в этих странах родился и развивался твой обожаемый джин, так почему ты размениваешь его на какую-то там мадейру. Думаю, вашей сладкой парочке будет очень хорошо среди дождей и туманов Лондона, а если прихватите с собой тоник, будет у вас шикарный тройничок, - она, наконец, не выдержала и грохнула своими столовыми приборами по тарелке. - Я в этой алкогольной групповухе участвовать не собираюсь. - Послушай... - Бен ощутил, как злость - тяжелая, уставшая, всепоглощающая - начала поднимать голову и сжал кулаки на всякий случай. Чтобы не зацепить Рей в гневе, если тот окажется сильнее. Ему ведь многого не нужно. Всего лишь махнуть рукой чуть резче обычного, а потом он будет зацеловывать синяки на её коже. Не хватало только. - Нет, это ты послушай. Я живу здесь с тобой чуть больше двух месяцев, и каждый день ты пьешь. Каждый. Херов. День. Когда нет заседаний – это два бокала, когда ты не в духе – это почти бутылка. И если раньше тебя смущало отсутствие тоника или кампари, то теперь ты даже не задумываешься об этом. Если у тебя проблемы с алкоголем – сходи к доктору, Бен. Если нет – то прекрати, иначе… - Рей моргнула. Набрала побольше воздуха. – Я могу воевать с тобой против системы. Если от тебя отвернется весь мир, что, впрочем, и происходит, я не оставлю тебя. Буду стоять у тебя за спиной, и отдавать тебе всю свою любовь до последнего. Я пообещала быть с тобой в это нелегкое время до конца, и я буду. Но воевать с алкоголем я не намерена. Это пропащая война, Бен, потому что ты не оцениваешь трезво – извини за каламбур – своего врага. Не видишь проблемы. - Хочешь уйти? – медленно спросил мужчина. В контраст Рей он свои приборы отложил тихо. У него с контролем был полный порядок. С алкоголем не полный, как оказалось, думала девушка. Приехали. Началось. Только дома ему не хватало шума и звона. - Хочу, чтобы ты бросил пить. - Ты права, Рей. Ты здесь всего два месяца, а уже пытаешься ставить мне условия. Этого делать не стоит. Ты думаешь, что ты много понимаешь, сидя в четырех стенах и рисуя войну на картах Дренора или Азерота, правда? Ты прямо сильно спасаешь мир и меня, Рей, стоя на кухне и готовя дурацкий тартар из тунца и манго? Это же не на тебя льют тонну грязи в суде и ждут, что ты будешь улыбаться, - он не заметил, как начал повышать тон все выше. Его голос звучал громче, слова резче, взгляд становился безжалостней. - Это не тебе нужно в режиме онлайн проходить тест на полиграфе, где, кроме прочего, задают тупые вопросы, и это не твою душу выворачивают каждый день. А я прохожу это каждый день уже чертову тучу недель, чтобы через пару месяцев мы могли начать новую жизнь. Можно и потерпеть, Рей, а не капризничать. Он откинулся на своем стуле и взял свой коктейль, состоящий из джина и апельсинового фреша. Рей побледнела. Он не должен был говорить ей, что она ни черта не понимает. Возможно, конечно, это не ей приходилось лгать всему миру и говорить откровенную, написанную спичрайтерами чушь, но она на себе прочувствовала каждый провальный судебный процесс Бена. Потому что сначала он играл в зале суда, а потом отыгрывал на её нервах и на её теле. Это с ней он потом занимался злым сексом с привкусом джина. Конечно, Бен никогда не перегибал и не сваливался в сторону боли, но срывался он на ней знатно. И это она, когда он уезжал в строгом костюме в суд, спотыкалась о его пустые бутылки на кухне или проветривала задымленный кабинет. Порой Рей казалось, что Бен сопьется раньше, чем закончится процесс. Или она утратит все свои иллюзии быстрее, чем они окажутся где-то подальше от Вашингтона. Любить Монстра, действительно, было непростым бременем, но она же сама просила его снять маску. Кто же знал, что сбросить маску и отпустить контроль над собой для Бена окажется одним и тем же? - Но ведь ты засадил меня в эти четыре стены, Бен Соло. Ты сказал, что это во имя безопасности. Сказал, что на гироборде кататься больше нельзя, но ты с утра так быстро уезжаешь на своем супербезопасном авто, что я не успеваю за тобой, - тихо сказала девушка, сцепив пальцы под столом, чтобы не разрыдаться у него на глазах. Он ведь просто устал и нёс всякую чушь. Рей не рассказывала ему о многом, не желая беспокоить. О том, как три дня назад, когда она покупала тот самый обруганный тунец, её в магазине отказались обслуживать, говоря, что палачам и их подстилкам тут не рады. О том, что после того, как папарацци сняли их вместе, выходящими из машины, мать не хотела общаться с дочерью, которая связалась с таким отбитым типом. О том, что она, вообще, не умела готовить, и каждый раз резала себе пальцы, когда училась. О том, что поранила ногу об осколки той бутылки, которая разбилась неделю назад у него в кабинете. Ей все это казалось таким мелочным по сравнению с тем, что на него свалилось, потому не грузила Бена своими проблемами, копила в себе свои маленькие трагедии, переваривала, переживала, чтобы вечером встретить его с улыбкой. Но, главное, Рей не рассказывала о том, что быть с ним было невероятно трудной ношей, потому что Бен был как вулкан – то ледяным, то сгорающим. И, хоть он заботился о ней, ей казалось, она не выдержит и уйдет до того, как он разберется, как это вообще - любить кого-то и жить с этим кем-то бок о бок. На одной страсти, которая между ними искрила фонтаном, они смогут протянуть не так уж и долго. Бену стоило прикладывать больше усилий, но он был поглощён судом, ФБР и джином. Возможно, она слишком много молчала. Возможно, комплекс брошенного ребенка был таким крепким, что Рей хотела быть понимающе-милой, чтобы Бен её любил? Скорее всего, она просто была дурой, которая получила подарок в виде потрясающего мужчины, но была слишком неопытна, чтобы понимать, как с ним ужиться. Если положить руку на сердце, Рей не слишком много понимала в хороших отношениях. Ей просто хотелось любить и получать любовь в ответ. Как решать проблемы вроде алкоголизма своего партнера она не имела ни малейшего понятия. Может, она просто была так плоха, что Бену было с ней некомфортно? Может, она внесла в его дом слишком много хаоса? - О, извини, что я тут пытаюсь наладить нашу жизнь, и ты не можешь подстроиться под мой график, - он таки грохнул кулаками по столу и тарелки жалобно звякнули. А хотелось взять те тарелки и шарахнуть ими об стенку, ибо какого хрена он ещё и дома ощущал себя, как в суде. - Я не могу подстроиться? – Рей в изумлении посмотрела на Бена. Конечно, она не ожидала, что он смиренно скажет ей что-то типа «да, милая, я брошу пить», но Рей точно не ждала, что и у него в её адрес есть претензии. – Я? Ладно. Я тебя услышала. Девушка поднялась. Собрала тарелки, загрузила посудомойку и вышла. За ней закрылась дверь в ванную и послышался шум воды. Бен закатил глаза. Рей довольно часто просто бросала все вот так, среди разговора, и уходила. Для девушки, боявшейся воды, её любовь к ванной была прямо таки мазохистской. А потом мужчина посмотрел на свою полупустую бутылку джина, к которой автоматически потянулся, и он осекся. Вспомнил, что это все уже было пару лет назад. Джин бутылками. Раскалывающаяся голова. Сложности. А потом одна ошибка, и человек умер. Не делает ли он сейчас снова ту же самую ошибку? Здесь цена была выше. На кону была Рей и её небезграничное терпение. Бен задумчиво посмотрел вокруг. Чисто, светло, даже уютно, вот только осколки от их словесной ссоры валялись вокруг. Раньше мужчина не был вовлечен в бытовые ссоры, покуда ни с кем не жил и не пытался что-то строить. Все, что он знал о совместном проживании – это высокую статистику разводов, и что на почве бытовых ссор убийства происходили чаще, чем в наркоманских переулках. Дальше его познания заканчивались, а проблемы вот, похоже, только начинались. Он допил свой джин, который не стоило мешать с апельсиновым фрешем. За бутылкой не потянулся, хоть отметил, что рефлекторно захотел это сделать. Возможно, Рей была не так уж и не права. Рей. Его стоп-кран. Якорь. Тихая гавань. Бен нахмурился, вспомнив, как она опустила голову, когда он повысил на неё голос. Почему не стала спорить дальше? Отчего в боксе девушка была яростной, а в быту – такой потерянной, едва ощущала его злость? Что он упустил? Где? Может, его молчаливая любовь была не тем, что ей хотелось, но для него любить её означало обеспечивать безопасность, планировать будущее и покой. А что для неё? Может, она хотела другого? Мужчина поднялся. На кухне он ответов не найдет. Рей точно не спрятала свой ответ между ножами или сковородкой-гриль. Допросы научили его простой вещи – всегда нужно было задавать вопросы, чтобы картина стала целостной. Если они собирались что-то построить – то лучше бы им поговорить, и поговорить спокойно, без эмоций и не на повышенных тонах. Вряд ли за одну беседу случится чудо и вдруг они станут друг друга понимать, однако он хоть узнает, что её волнует, чего она хочет. Если проблема заключалась, правда, в алкоголе – это было решаемо. Возможно, ещё ему стоит немного чаще, чем никогда, говорить девочке, как дорожит ею. Глядишь, и уверенности станет побольше. Ему не хотелось покорную, затюканную и несчастную жену в будущем. Если, конечно, он это будущее ещё не дотопил в джине. Он постучал, а потом зашел. Рей сидела в ванной. Вокруг витали какие-то сладкие запахи, она практически полностью погрузилась в воду с пеной, и было видно лишь её спину да поникшую голову. Бен понял, что она не расслабленно лежит, о чем-то мечтая, а сидит, подобрав колени, и тихо плачет, заглушая это включенным краном. Но по тому, как вздрагивали её плечи было очевидно, что это не от холода. Вон значит, отчего она полюбила вдруг воду – в ней так хорошо топить свои печали. Раз за разом, обида за обидой. Отличная они, бляха, парочка – он, не желая срываться на ней, пил. Она рыдала в одиночестве. Уровень доверия зашкаливал. Неужели они были способны только программы и вирусы вместе творить, а когда дело доходило до быта, каждый замыкался? Наверное, никогда ещё Бен не ощущал себя таким Монстром, как в момент, когда увидел эту печальную, опущенную голову, которая всегда была гордо вскинута, когда они выходили за пределы квартиры. - Рей. - Я вроде не сказала, что можно, - растерянно пробормотала она, вытирая лицо. На щеке осталась пена. Ну просто Рождение Венеры у него в ванной. Он вдруг вспомнил, что красивую богиню, вдохновляющую всех мировых художников, в мифах выдали замуж за уродливого, хромого Гефеста. Что ж, старые легенды всегда появлялись из реальных прототипов. А потом на протяжении истории повторялись, повторялись, повторялись… - Хочешь, чтобы я был максимально открытым, а сама при этом плачешь втихую. Давай поговорим спокойней. - Он пришел без стакана и с другим тоном. Это было неплохое начало. Бен сел на пол и положил руки на ванную, но к Рей не прикоснулся. Были вещи, которые решались не страстью. Девушка отвернулась. - Я не хотел срываться на тебе. Прости, – тихо заговорил Бен. Температура в ванной была такая, что зеркало запотело, а между ними было холодно. - Ты же знаешь, что я, на самом деле, и половины не думаю из того, что сказал. Я не особо разбираюсь во всей этой возвышенности и отношениях. И не привык, что кто-то может указывать мне на мои недостатки, даже если они есть. - Я не хочу, чтобы ты извинялся. Я хочу, чтобы ты прекратил, понимаешь? Это не прихоть, не каприз. - Давай, рассказывай, кто у тебя в семье пил. Отчим? Отец? Рей кивнула, продолжая рассматривать стену, а Бен – её. Худенькая. Заостренная. Дрожащая. Его любовь её прямо таки «украшала». - Отец, да. Все было невинно, начиналось с пары бокалов. Потому что устал. Потому что неудачный день. Потому что плохая погода. Потому что болит голова. Я была маленькой и не очень помню. Но скандалы дома были знатные. Он обижал мать очень сильно… меня никогда, он очень любил меня. Знаешь, Бен, я просто не хочу однажды прятать разбитое лицо под хайлайтером с шиммером, понимаешь? Не хочу блестеть, когда будет больно. А ты ведь можешь... случайно сорваться чуть сильнее и... тебя невозможно контролировать... - Я никогда не обижу тебя, Рей, - перебил девушку Бен, нахмурившись. Возможно, он был молчаливым или угрюмым. Или...пьющим. Но он не был тем, кто способен её ударить. Это было то табу, через которое невозможно переступить даже в порыве сильнейшей злости. - Или ты всегда можешь дать сдачи, у тебя отлично получается, – добавил он, шутя. Девушка фыркнула. Они оба понимали, что это не так. Если бы вдруг между ними произошла ссора, Бен легко бы мог свернуть ей шею. В конце концов, из них двоих профессиональным убийцей был именно он. - В последнее время у меня получается нокаутировать тебя лишь после тренировки, дома или в машине, и то, если перед этим я опущусь на колени. Её щеки трогательно покраснели. Бен погладил её по плечу. Она была забавной. Да, за последние два месяца он её обучил не только тому, как хорошо уходить от преследования агентов АНБ в интернете. Или как шикарно подходят бинты длинной в 4,5 метра для того, чтобы связывать руки во время секса – Рей прямо очень понравилась тогда та шалость, которую они раз за разом затем повторяли так часто, что ему пришлось купить себе новые бинты. Однажды, когда они были слишком возбуждены после совместной тренировки уже за пределами ФБР, едва не скомпрометировали себя в зале, но хмыкая посылали друг другу очень многозначительные взгляды. Пока ехали домой, попали во всевозможные пробки, и пока Бен безумно раздражался, то сигналя, то отвечая на звонки, Рей вдруг осознала, что есть ещё один способ подарить своему мужчине удовольствие. Её тогда, кажется, не смутило, что они были среди города. Она тогда была такой восхитительной в неопытности, что Бену пришлось даже отключить телефон. А Рей поняла, что кроме удовольствия получает над ним реальную власть, и вскоре научилась пользоваться этим. А теперь вот даже глаза опустила. Боже, как они находили на это все время? Почему в сексе, в боксе и в хакерстве им было проще? Занимаясь любовью, они включались на одну волну моментально, хотя ведь абсолютно не подходили друг другу по габаритам. То же происходило и на ринге, когда они спарринговали. Их весовая категория и опыт не имели значения. Те моменты были неповторимыми. Но стоило надеть одежду или снять перчатки - все пропадало. - Рей. Если тебя пугает или раздражает, что я много пью – хорошо. Эту проблему я решу. Не стоит переживать из-за этого. Я знаю, что тебя, может, ещё беспокоит, что я так по-собственнически забрал тебя себе, а мы почти и не говорим о том, что будет завтра. Знаю, что даже не позвал тебя с собой, но это не значит, что я не хочу нашего будущего. В голове я все себе представил, однако мне немного непросто притереться. Я всю жизнь был один, а ты появилась в самый сложный период. Я рад, что это случилось. Поверь, без тебя моя крыша бы поехала. Я и эту шумиху-то переживаю только думая о том, что дальше будет не просто свобода, а свобода вместе. Я не привык много говорить, но знаю, что люблю тебя молча и из-подо лба, и в плохом настроении. Рей, это поправимо. Мне нужно немного времени. Думаешь, я не хочу забросить все и просто упиваться тобою днями? Каждое утро я едва выдергиваю себя из кровати, потому что так хочу побыть подольше с тобой. Но на это все у нас будет много времени. Очень много. Обещаю тебе. Девушка повернула голову. Бен не выглядел виноватым или растерянным. Он четко осознавал, что говорит и каким тоном. Искал её взгляд, а когда нашел – улыбнулся. Так, как улыбался только ей. - Правда, решишь проблему с джином? - Конечно. Мой самоконтроль даёт сбой только в одном случае – когда я вижу тебя. - Наверное, сейчас тебе довольно трудно, да? - Ещё бы. Ты же там без одежды. И такая красивая. Я могу терпеливо подождать даже пока полопаются все пузырьки на пене и тогда… Рей, наконец, улыбнулась в ответ. Покачала головой. - Придется тебе потерпеть немного дольше, Бен, и проконтролировать и это свое желание. Я так быстро не умею переключаться. - То есть, вся впечатляющая речь была зря? – Бен в притворном отчаянии ударил ладонью по воде, и Рей фыркнула, когда брызги полетели во все стороны. Рефлекторно махнула руками – и вся рубашка Бена, едва успевшая высохнуть после дождя, снова промокла. Пока мужчина смеялся, Рей замерла с открытым ртом. Сейчас он был, как в тот день в Сан-Диего, когда она пропала во время их беседы у бассейна. Закатанные рукава. Прилипшая к телу белая рубашка. Уставшие глаза. Потянулась к нему и расстегнула верхнюю пуговицу. Теперь все было почти так же. Только окровавленных бинтов не было. Кто знает, может, им, правда, повезет настолько, что их больше никогда не будет? Ведь, если верить обновленным архивам ФБР, крови на руках Бена вообще не было никогда. Старкиллер освободил его от этого бремени хоть частично. Все равно, Бен до конца жизни будет все это носить внутри себя. - Нет, я теперь знаю, что, оказывается, ты заберешь меня с собой. - Ты думала, у меня нет на тебя планов? - Если честно, да, - нехотя призналась Рей, выключая воду. - Но, Бен... если ты не сдержишь своё слово - у меня на тебя не будет никаких планов. Никогда. Обещаю тебе, - она сказала это таким решительным тоном, что слова запали в душу. Её глаза яростно сияли в эту минуту. И Бен понял, что не все зависело только от него, она тоже ведь могла сказать "нет", у неё же на все было свое мнение. И Рей хватит силы воли отказаться от него, точно хватит. Значит, и у него хватит. Она была дороже всего и всех. Он никогда не думал, что полюбит или будет любим, а здесь все так обоюдно совпало, что потерять всё из-за бутылки джина было глупо. Тем более, она всегда так одурительно пахла ромом, и от её поцелуев земля уходила из под ног. - У тебя нет причин не верить мне. Я никогда не нарушал слов, которые давал. Особенно тебе, - холоднее, чем собирался, сказал Бен. Зачем она это делала с ним, а главное, как? Сидела же перед ним абсолютно обнаженная - и телом, и душой. Беззащитная. А ломала и вытягивала обещания. Девочка, которая говорила, что за любовь не нужно платить, выдвигала условия. Условия, в которых бы они жили спокойно. Мужчина понимал, что нарушал алкоголем их хрупкий баланс. За джином она будет видеть в нём Монстра, которым он пытался с ней не быть. Человека, способного, например, ударить. И это чувство всегда будет мешать ей, если он не прекратит. Стоило нажать на паузу хотя бы для того, чтобы не видеть, как его Рей тихо плачет в ванной. Это было не то, что он хотел ей дать. Не то, что она заслужила. Бен потянулся и молча поцеловал её в макушку. А потом вышел, оставляя девушку наедине с собой. Ей нужно было время. В этот день Рей больше не плакала. Закрыла глаза и погрузилась в теплую воду, мечтая о красоте Мадейры. Бен был прав в том, что у неё не было причин ему не верить. *жарка стейка rare длится не больше шести минут Три недели спустя. Август. Такой же мерзкий. Бен застрял в пробке. Пока барабанил рукой по рулю, думая о том, что услышал сегодня на встрече в Белом Доме, на которые он пока продолжал ездить, наткнулся взглядом на ювелирный магазин. Он отлично его помнил – ранней весной возле него едва не взорвали бомбу, и квартал пришлось оцеплять, пока работали саперы. Мужчина хмыкнул и включил поворотник, чтобы найти место для парковки. Все три недели, пока они с Рей старались больше разговаривать, у него из головы не шли те её слова, сказанные в ванной. Та её уверенность, что у него не было на неё планов. За последние вечера, которые они тратили на поиски хорошего дома на Мадейре, уверенность девушки должна была укрепиться. Он не пил, хотя сам удивился, как неожиданно тяжело стало отказываться от джина; не срывался на неё, и Рей стала веселее, ярче. Правда, он до сих пор так и не рассказал ей, что лосось и клубника вместе – кошмарная идея, но в остальном все было лучше, чем хорошо. Замечательно. Неповторимо. В каждой минуте. И сейчас Бен подумал, что стоит сделать нечто, что сделает их переезд более правильным, что ли. Мужчина остановил машину. С минуту смотрел на магазин. В брак он не верил, нет. Ему казалось, что кольцо на пальце не удержит, если захочешь предать. Любовь, доверие и притяжение не зависели от законности отношений, но Бен был уверен, что Рей имела иное мнение. Она была юна, романтична, и явно бы обрадовалась, если бы он сделал ей предложение. В ней ещё не было жизненного цинизма, потому, наверное, девушка как раз-таки верила в силу брачных клятв. Хотя для него свою клятву Рей дала ещё в Сирии, тогда, на узкой кровати, когда он был на дне своего отчаяния, а она обнимала его за спину и шептала, что если ему останется жить лишь час, она все отдаст, чтобы наполнить этот час любовью. Это было сильнее всего на свете. В церкви или в мэрии, в красивом платье или дорогом костюме, говорить возвышенно мог каждый, а вот на войне, не имея особой надежды, могла лишь она. Потому Бен решил сыграть с Рей по правилам. Мужчина вышел из машины, зашел в магазин и… страшно взволновал двух юных продавщиц, которые то ли помнили его с прошлого визита, то ли из газет, которые стали его травить чуть меньше. Он вздохнул, усмехнулся и сказал, что ему нужно кольцо. То, что для других было нормальным – заходить в ювелирный за кольцом, для него как раз было за рамками. Он, и правда, больше привык искать бомбы. Пока девушки, вспомнив о профессионализме кружились вокруг него, Бен кивал. Что-то смотрел, что-то сразу отбрасывал – может, предложение он собирался делать и в первый раз – не считая, конечно, того фиктивного случая в Буэнос-Айресе, однако в драгоценностях разбирался на отлично. В момент, когда он остановил выбор на идеально подходящем Рей кольце и уже оплачивал его, завибрировал телефон. - Да, Джейсон? - Бен. Бен, ты где? – голос Джейсона звучал взволновано. – Бросай все и езжай в Ленгли немедленно. - Да что случилось? – нахмурился мужчина, жестом приказывая девушке быстрее заворачивать коробочку. Та возилась непозволительно долго. Рей все подойдет и без маленького аккуратного бантика. Что-что, а бантики были не её стихией. - Они арестовали Рей. - Что? – спокойно переспросил Бен, не сразу сообразив. - Они арестовали Рей по подозрению в кибертерроризме. Бен, они думают, что она – это Кайло Рен, понимаешь? Бен замер. Девушка протянула ему кольцо, а он просто стоял, возвращая себе самообладание. Если бы дело касалось не Рей, мужчина бы даже назвал решение ЦРУ блестящим. Он просил для неё иммунитет, как для Старкиллера, но если они смогут доказать её связь с Кайло Реном или привязать к ней его же личность - это выйдет за рамки договоренностей с правительством, а значит... а значит они проиграли. Правду говорили великие шахматисты. Выигрывает тот, кто ошибается предпоследним. Бен забрал покупку и вышел. Ему ещё предстояло обдумать свой ход, но мужчина уже знал, что выигрыш им больше не светит. Максимум - ничья и потеря одного ферзя. Вот только какого? *** Привет вам, дорогие читатели. Знаем, что многие писали страшно приятную вещь, что вычеркивают дни в календаре до выхода новых глав. Хотим с бетом признаться - мы тоже))) потому что новая глава - это всегда ТАК волнительно. Особенно эта. Писалась она на одном дыхании, но с большой болью в душе. Потому что сердцем ты понимаешь, что хочешь дать своим героям счастья хоть на пару страниц, а умом понимаешь - такие люди, как они, не могли вдруг сжиться в одну секунду, никак. У них должны были быть свои проблемы, загвоздки. Не смог бы Бен Соло в секунду переключиться в душку, который после дней в суде, под прицелами, под травлей, приходит домой с букетом роз и ныряет в ванну с Рей. Вот хотелось бы, но приходилось сдерживаться. Потому прямо вот если вам больно и жаль, то нам не меньше, но мы за правдивость (хотя, это странно говорить, когда в твоей истории столько невероятного и нереального)))), за правдивость в отношениях, за обоснуй, как часто говорит одна моя дорогая и злобная Полина. В общем, до конца фика пару глав, новая история прямо в активной ночной разработке, а отчаяния все больше и больше. Я к тому, что если вы хотите компенсацию за боль - могу посоветовать лакричный чай. Хорошая тема. Лечит.