Квинтэссенция лжи

На отработку к Снейпу Гарри шел в отвратном настроении. Хоть тот уже не преподаёт зельеварение и вонючих ингредиентов и грязных котлов у него больше нет, но это не значит, что он не придумает что-то ещё. Это же Снейп! — Заходите, Поттер, — услышал он, едва подойдя к дверям кабинета. Парты были сдвинуты к стене, освобождая пустое пространство. Снейп стоял посередине и крутил в руках палочку. Едва Гарри переступил порог, как в дверь ударило запирающее заклятие, отчего Гарри вздрогнул и поёжился. — Вы помните, почему вы здесь, Поттер? — спросил Снейп, чуть наклонив голову набок. — Да, сэр, — тихо ответил Гарри. — Тогда доставайте палочку и в стойку. — Э… Зачем, сэр? — Я же сказал, что будете разучивать невербальный щит до тех пор, пока это не станет для вас так же естественно, как и дышать, — ехидно напомнил Снейп. Гарри несколько секунд хватал ртом воздух, а потом глупо хихикнул. Он-то считал, что Снейп будет проводить отработку, как Амбридж. Только та заставляла его писать «Я не буду лгать», а Снейп заставит его бесконечно повторять «Да, сэр». — Я сказал что-то смешное, Поттер? — Нет, сэр, простите. — Ну что ж, я немного упрощу вам задание. Силенцио! Движение палочкой было таким быстрым, что Гарри даже не успел среагировать. — А… Что? — удивился Гарри, когда понял, что заклятие немоты хоть и попало в него, но не сработало. — Хм, я смотрю, Поттер, вы всё же решили примерить подарок? Ну да, ведь Силенцио — одна из разновидностей лёгких подчиняющих чар. — А… откуда вы знаете о нём, сэр? — Догадайтесь, Поттер. — Значит вы тоже… Как Малфой… — замялся Гарри. — Смешно. Ну почему те, кто хоть чему-то нас учат на ЗОТИ, всегда оказываются Пожирателями? Гарри сам не понял, как сказал это. Просто слова вылетели быстрее, чем он успел сообразить. Но, к его удивлению, Снейп совсем не разозлился, а лишь усмехнулся. — Может быть потому, Поттер, что Лорд крайне озабочен вашей безопасностью? И хочет, чтобы вы хоть чему-то научились? — Зачем ему это? Я бы скорее поверил, что я нужен ему неучем. Такого убивать проще. — А кто вам сказал, Поттер, что Лорд хочет вас убить? Наоборот, Поттер, вы нужны ему живым и здоровым. — Зачем? — нахмурился Гарри. — Ваш шрам, Поттер, — прищурился Снейп, а Гарри вспомнил разговор с Волдемортом и приложил руку ко лбу. — Что с ним? — Крестраж, — усмехнулся Снейп и уже серьёзным тоном добавил: — Вы — его крестраж, Поттер. И любой, кто носит на руке метку, будет вас защищать с такой же преданностью, как и самого Лорда. — Крестраж? — переспросил Поттер. — А что это, сэр? — Об этом, Поттер, мы с вами поговорим в субботу. Вы мне понадобитесь на целый день и у меня будет время ответить на ваш вопрос. — Но в субботу вечером меня приглашает директор… — Вот как? Тогда нашу встречу лучше будет перенести на воскресенье. А сейчас, Поттер, у вас отработка. Я не шутил, когда сказал, что вы будете заниматься до тех пор, пока не научитесь ставить щит автоматически на любую угрозу. Ну, а чтобы вы не повторили тот трюк, что проделали в классе… — Снейп хмыкнул и взмахнул палочкой, подхватил появившийся в воздухе предмет и положил на парту рядом с Гарри. Поттер опасливо покосился на предмет, напоминающий небольшой теннисный мячик с двумя ремешками, и почему-то отвратительно-розового цвета, который сразу напомнил ему Амбридж. — Что это, сэр? — не выдержал Гарри, кивнув на предмет. — Это кляп, Поттер. Предназначенный специально для того, чтобы затыкать не в меру болтливые рты. Маггловское изобретение, к вашему сведению. И я вас предупреждаю: если я хоть раз за это занятие услышу от вас вербальную форму заклинания — я засуну вам его в рот! Последние слова Снейп произнёс, почти склонившись к лицу Гарри. Чёрные, как туннели в преисподнюю, глаза буравили его, грозясь просверлить в нём дыру. Гарри судорожно сглотнул, и по его позвоночнику побежали мурашки. — Вам всё ясно, Поттер? — Д-да, сэр, — запинаясь ответил Гарри. В этот момент он ни капли не усомнился, что Снейп обязательно исполнит свою угрозу, стоит Гарри хоть шепотом произнести слово «Протего». — Прекрасно, — заявил Снейп отходя на середину класса. — А теперь доставайте палочку и в стойку! В гостиную Гриффиндора Гарри приполз перед самым отбоем, испытав на себе не меньше десятка жалящих чар, промокнув до нитки под Агуаменти и с трудом увернувшись от молнии Релашио, Гарри дошел до той стадии, когда щит вылетал перед ним, стоило Снейпу только пошевелить рукой. А на усталое замечание, что Снейп его, вообще-то, охранять должен, тот только фыркнул, что от жалящих не умирают, а вот от Секо — легко. С этим заявлением Гарри согласился и дальше продолжал молча. Кое-как ополоснувшись в душе, Гарри свалился на кровать, понимая, что не может пошевелить ни одним мускулом. И тут к нему пришло мучительное осознание того, что драить котлы в кабинете зельеварения было не в пример проще. — Садист, — выдохнул Гарри, с удивлением понимая, что настоящей злости к Снейпу он не испытывает. После отбоя Гарри задёрнул полог кровати, зажег слабенький люмос и принялся рассматривать доставшееся ему на зельеварении чудо. И почти сразу увидел, что на внутренней стороне обложки нацарапано тем же мелким убористым почерком, что и ценные указания: Эта книга является собственностью Принца-полукровки. Стоило Гарри только прикрыть глаза, как под веками появились цветные круги, похожие на те, что расходятся от брошенного в воду камня. Заинтересовавшись этим явлением, Гарри мысленно потянулся к ним и тут же услышал знакомый шепот. — Гарри Поттер… Как недальновидно пускать к себе в голову любого, кто затронул твой ментальный щит… — Так это он и был? Не знал. — Теперь знаешь. Запомни этот рисунок, у каждого мага он будет индивидуальным, и ты всегда сможешь определить, кто лезет в твою голову… — А как я узнаю кто это, если не пущу? — Думай, Гарри Поттер… Ты уже выяснил про твой шрам? — Снейп сказал, что это крестраж, но пока не объяснил, что это значит. В голове зашумело, будто ветер в кроне деревьев, и Гарри понял, что Волдеморт смеётся. — Тебе понравится объяснение, Гарри Поттер… — прошелестел голос и исчез. А на следующее утро за завтраком Гарри ждал очередной сюрприз. Стоило ему только подвинуть к себе тарелку с ненавистной овсянкой, как она тут же испарилась, а вместо неё перед ним оказался традиционный английский завтрак: яичница с беконом, тушеная фасоль и тосты. — Гафрри? — с набитым ртом возмутился Рон. — Ты как это сфелал? Я тофе такое хочу! — Это не я, Рон. Наверное домовики чего-то перепутали, — поспешил оправдаться Гарри, догадавшись, что это скорее всего дело рук Кричера. Ведь тот получил от него разрешение самому готовить еду для Гарри. — Почему они путают только тебе? — надулся Рон, понимая, что делиться с ним неожиданным завтраком Гарри не намерен. — Хоть бы мне разок чего напутали! И в ту же секунду овсянка Рона тоже пропала, но вместо тостов у него в тарелке оказались тухлые помои. Гриффиндорский стол покатился со смеха. Да и Гарри сам не удержался от смешка. В одну секунду Рон покрылся красными пятнами, зло вскинулся и выскочил из-за стола. — Гарри Поттер, это было очень некрасиво с твоей стороны, — нахмурилась Гермиона. — О чем ты? — повернул к ней голову Гарри. — Или ты хочешь сказать, что я сам это сделал? Прости, Гермиона, но я не знаю что такого вытворил Рон, что домовики его так не любят. Ведь они даже тебе ничего не портили, когда ты пыталась их освободить. — И всё равно, это было неправильно есть яичницу, когда все остальные завтракают овсянкой. — Ну я же Избранный, Герми, — фыркнул Гарри. — Судьба у меня такая… Всю неделю Гарри на уроках зельеварения продолжал выполнять рекомендации Принца-полукровки, даже если они расходились с указаниями Либациуса Бораго. В результате после четвертого занятия Слизнорт был в неописуемом восторге от способностей Гарри и без конца повторял, что ему редко приходилось обучать такого талантливого ученика. И только Гермиона воспринимала все это более чем прохладно. Гарри иногда рассеянно задумывался о том, кто такой был этот Принц-полукровка. Теперь по вечерам он листал книгу и убеждался, что Принц практически ни одной страницы не оставил без своих замечаний, причем не все они относились к приготовлению волшебного зелья. Иногда Гарри представлял себе, как Принц задумчиво пытается придумать новое заклинание или ожесточённо черкает не понравившийся ему вариант. А может он покусывал кончик пера или щурил глаза? Вообще говоря, у него не было привычки читать учебники, лежа в постели, но, по глубокому убеждению Гарри, книгу Принца-полукровки никак нельзя было приравнивать к другим учебникам. Чем больше Гарри ее изучал, тем больше находил в ней полезного — не только ценные подсказки и маленькие хитрости по части зельеварения, благодаря которым он приобрел такую блистательную репутацию у Слизнорта, но и весьма хитроумные заклятия и наговоры, записанные на полях и, судя по многочисленным поправкам, явно придуманные самим Принцем-полукровкой. Сидя в постели, Гарри повернул книгу боком, чтобы удобнее было разбирать мелко написанные пояснения к заклинанию, которое, видимо, стоило Принцу большого труда. Оно несколько раз зачеркивалось и переделывалось, но в конце концов в самом уголке страницы отыскался окончательный вариант: Левикорпус (н-врбл) Под стук дождя вперемешку со снегом по оконным стеклам и громкий храп Невилла Гарри разглядывал буковки в скобках. Н-врбл… Это, наверное, означает «невербальное». Направив волшебную палочку в пространство и ни во что конкретно не целясь, Гарри сделал короткий резкий взмах и мысленно произнес: «Левикорпус!» — А-а-а-а-а-а-а-а-а! Сверкнула яркая вспышка, комната наполнилась голосами: всех разбудил дикий крик Рона. Гарри с перепугу уронил «Расширенный курс зельеварения». Рон повис в воздухе вниз головой, как будто невидимый крюк подцепил его за щиколотку. — Ой, прости! — завопил Гарри, пока Дин и Симус покатывались со смеху, а Невилл, свалившийся с кровати, поднимался с пола. — Подожди минутку, я сейчас… Он нашарил учебник зельеварения и в панике кинулся листать страницы. Наконец нашел нужное место и кое-как разобрал слово, неразборчиво нацарапанное под заклинанием. Молясь про себя, чтобы контрзаклятие подействовало, Гарри изо всех сил подумал: «Либеракорпус!» Еще раз сверкнуло, и Рон мешком свалился на постель. А Гарри так и застыл с учебником в руках. Он узнал это заклинание. Именно его действие он наблюдал в том проклятом думосборе на уроке окклюменции… Долгожданная суббота наступила на удивление быстро. Гарри посмотрел на часы и торопливо засунул в сумку домашнюю работу на тему «Принципы повторной материализации». — Без пяти восемь, мне, наверное, пора, а то опоздаю к Дамблдору, — сообщил Гарри. — О-о! — всполошилась Гермиона. — Удачи тебе! Мы не будем ложиться, дождемся тебя — хочется узнать, чему он будет тебя учить! А Рон промолчал. Он так и не смог простить уход из команды и личное меню, которое теперь доставалось Гарри каждый раз. Гарри прошел по пустынным коридорам на восьмой этаж, где у стены стояла одинокая горгулья. — Кислотные леденцы, — сказал Гарри. Горгулья отпрыгнула в сторону, стена за ней разошлась, и показалась движущаяся винтовая лестница. Гарри ступил на нее и начал плавно подниматься кругами к двери с медным молотком, которая вела в кабинет Дамблдора. Гарри постучал в дверь. — Войдите, — раздался голос Дамблдора. — Добрый вечер, сэр, — сказал Гарри, входя в кабинет директора школы. — А, добрый вечер, Гарри. Садись, — сказал с улыбкой Дамблдор. — Надеюсь, ты приятно провел первую неделю учебного года? — Да, спасибо, сэр. — Я смотрю, ты времени даром не терял — уже успел добиться, чтобы тебя оставили после уроков! — Э-э… — смутился Гарри, но Дамблдор смотрел не слишком сурово. — Я договорился с профессором Снейпом, что ты будешь отбывать наказание завтра. Я знаю, что воскресенье и выходной день, но тебе действительно не стоило грубить преподавателю. — Понятно, — сказал Гарри, задумавшись над тем, что такого наплёл директору Снейп. Ведь он уже был на отработке и… Точно! Снейп же сказал, что ещё встретится с ним в воскресенье! — Итак, Гарри, — деловито заговорил Дамблдор, — тебе, конечно, любопытно узнать, чем я намерен заниматься с тобой во время этих… скажем, уроков, за отсутствием более подходящего слова? — Да, сэр. — Видишь ли, я решил: раз уж ты теперь знаешь, почему лорд Волдеморт пытался убить тебя пятнадцать лет назад, пришло время поделиться с тобой кое-какой информацией. Наступила пауза. Гарри нахмурился, но продолжал сидеть молча. Ведь он точно знал, что Волдеморт совсем ни при чём. Более того, из-за какого-то крестража он теперь ещё и охраняет его. Но если есть хоть малейший шанс узнать, что на самом деле случилось в Годриковой Впадине — то он просто не может его упустить. — Сэр, а то, что вы мне хотите рассказать, как-то связано с тем пророчеством? — осторожно спросил Гарри. Ведь там, в Отделе Тайн он так и не смог его услышать. Стыдно признаться, но Гарри просто потерял тот шар в суматохе боя. При этом он даже не помнил, где именно его выронил. — Это очень тесно связано с пророчеством, — сказал Дамблдор будничным тоном, словно речь шла о погоде на завтра. Дамблдор поднялся на ноги, обошел вокруг письменного стола, наклонился над шкафчиком, а когда он выпрямился, в руках у него была знакомая широкая каменная чаша с вырезанными по краю таинственными знаками. Он поставил Омут памяти на стол перед Гарри. — Куда мы отправимся, сэр? — На прогулку по аллее воспоминаний Боба Огдена, — ответил Дамблдор, вынимая из кармана хрустальный флакон, в котором кружилось, завиваясь, серебристо-белое вещество.

***

Северус Снейп сидел в глубоком кресле, вытянув ноги к камину. На столике рядом стояла початая бутылка дорогого коллекционного вина и закуска. Если бы кто в этот момент ему сказал, что в одиночестве пьют только алкоголики — Северус бы его проклял. Потому что пил он исключительно в одиночестве, когда мог себе позволить расслабиться и опустить окклюментивные щиты. «Постоянная бдительность» — это про Грюма, а про Снейпа можно было сказать: «Постоянный сбор информации». Он вытягивал её по крупицам из пустой болтовни или пьяного трёпа, обрывка разговора, случайного жеста или взгляда. Поэтому в любой компании он всегда оставался трезвым и большинство окружающих его людей искренне считало, что он не пьёт вообще. Северус сам поддерживал этот образ, время от времени поминая покойного Тобиаса и утверждая, что не собирается быть на него похожим. Но сегодня у него был повод — Гарри, мать его Лили, Поттер! Ещё весной, когда он наконец сообразил, чего же хочет от них Лорд, Северус на очередном собрании преподнёс Лорду книгу из библиотеки Блэков с описанием ритуала и пузырёк с Напитком Живой Смерти. Он рисковал, сильно рисковал, ведь если его догадка не верна, одним Круцио он не отделается — Аваду бы не получить. Но нет, Лорд оставил их с Малфоем после собрания, несколько минут буравил взглядом, а потом откупорил крышку и выпил. В ту ночь они с Люциусом чуть не сдохли в ритуальном зале, но «поводок» с Лорда скинули. А когда тот пришел в себя — облегчённо вздохнули. К ним вернулся тот самый маг, который покинул их пятнадцать лет назад: умный политик, жесткий руководитель и расчётливый интриган. Хотя внешность осталась прежней и тут уже ничего нельзя было поделать. А дальше был разговор. Тяжелый, долгий, но продуктивный. Тогда Северус и узнал о том, что мальчишка Поттер — крестраж Волдеморта. Вот только способ его создания покоробил. Он давно уже знал, что уважаемый всеми директор школы, председатель Визенгамота Альбус Дамблдор далеко не так чист и светел, как о нём принято думать. Но чтобы настолько… — Надо будет завтра Поттера на зелья проверить. И не стандартным способом, а проявителем, — тихо хмыкнул он. — Поганая он, правда, вещь, но ничего, потерпит.