Квинтэссенция лжи

— Мистер Поттер, — прищурившись начал Снейп, — Мистер Малфой сообщил мне о вашем желании немного ближе узнать магический мир. И я поддерживаю ваше стремление. Но прежде чем вы начнёте свои занятия с мистером Малфоем, я бы тоже хотел вас кое в чём просветить. И раз уж вы столь любезно явились на назначенную отработку раньше положенного времени, то раньше мы с вами и начнём. Прошу… Снейп сделал приглашающий жест и Гарри ничего не оставалось, как войти во внутрь. — О чём вы хотели поговорить, сэр? — спросил Гарри, останавливаясь посреди гостиной. — В лабораторию, Поттер. Вам известно, где она. И сегодня, как и в прошлый раз, у нас с вами двойная программа. Сначала действие, потом разговор. Итак, ваше прошлое пребывание в этих стенах вы должны были запомнить, — ехидно усмехнулся Снейп. — Я идентифицировал все зелья, которые находились в вашей крови и сегодня вам предстоит очистка. — Это значит, я избавлюсь и от яда василиска? — спросил Гарри. — Поттер! — раздражённо рыкнул Снейп. — Почему, как только мне начинает казаться, что вы поумнели, вам обязательно надо меня разочаровать? Яд василиска, как и слёзы феникса, а также кровь единорога и пот вейлы не являются зельями! А я, в данный момент, говорю о зельях. И это совсем не перечное и антипохмельное, а гораздо более сложные составы, которые ориентированы на то, чтобы не выводиться из организма вообще. Вам ясно? — Да, сэр, простите. — И здесь у вас есть два пути. Первый — вы пьёте активный нейтрализатор и в течении часа избавляетесь абсолютно от всех лишних примесей в организме. Минус этого метода — вам будет плохо, точнее очень плохо, но не долго. Второй способ — вы пьёте индивидуальный антидот к каждому зелью. Это займёт около недели, в течение которой у вас будут регулярные головные боли, тошнота и диарея. Но всё вполне терпимо, за исключением того, что облегчить симптомы вам будет невозможно. — А вы мне скажете, что это за зелья? Ну, те, от которых надо избавиться? Сэр… — Названия вам ничего не скажут, Поттер. Таких нет в школьном курсе. А по методу воздействия… Пассивно-принудительные, ограничивающие физический рост и развитие и, так называемая группа «подменных», когда в понимании мага чёрное становится белым и наоборот. Решайте, Поттер, сами и не вздумайте мне потом высказывать претензии. — Давайте уж сразу, профессор. Чего тянуть книззла за… — Сразу, так сразу, — хмыкнул Снейп и вручил Гарри совсем маленький флакон. — Вам лучше пройти в душевую, Поттер, и раздеться, если, конечно, вы не хотите идти обратно, как истинный аристократ — в мантии на голое тело. После этих слов Гарри покраснел до кончиков ушей и стремительно скрылся за спасительной дверью. Хорошо хоть в этот раз профессор позволил ему уединиться и не настаивал на собственном присутствии. Быстро скинув одежду и аккуратно сложив её на полку, Гарри выдернул крышку и залпом выпил бесцветную жидкость. В первую секунду ему показалось, что по пищеводу побежал жидкий огонь, который постепенно распространялся по всему телу. Первой, резкой болью взорвалась голова, а следом за ней тело скрутило в судороге, как от Круцио. Гарри застонал и сполз по стенке на пол, но уже скоро боль стала нестерпимой и он, не сдерживаясь, закричал. Сколько всё длилось Гарри ответить не мог. Просто в какой-то момент пришел в себя на полу душевой в подозрительной луже, напоминающей кровавую рвоту. — Эскуро! — услышал он и пол под ним очистился от грязи. — Энервейт! Поттер, вы уже очнулись? — Не уверен, — простонал Гарри. — Раз говорить можете, значит в порядке. Локомотор! Гарри почувствовал, как его тело поднялось в воздух, где его обдало легким прикосновением чистящих чар, и он по воздуху выплыл из душевой. Снейп отлевитировал его на диван и накрыл пледом. — Лежите, Поттер, вы ещё минут двадцать будете ощущать физическую слабость, но на мозговую деятельность это не распространяется. Голова у вас должна быть чистой и ясной. Так что можем пока поговорить. — О чём, сэр? — А вам что, спросить нечего, Поттер? — Много чего есть, только я не знаю с чего начать… сэр. — Начните с начала, Поттер, — посоветовал Снейп. — Знаете, профессор, чего я никак не могу понять? Как Марволо узнал, что я его крестраж? Ведь с этого же всё началось? — Ну, это простой вопрос, Поттер. Помните профессора Квиррелла? Так вот, в его теле Милорд и почувствовал в вас родство магии. — Когда за философским камнем охотился, что ли? — При чём здесь философский камень, Поттер? — Ну как же, ведь он устроился работать в Хогвартс, чтобы дать возможность Марволо заполучить его! — Что за глупость, Поттер. К вашему сведению, преподаватели заключают контракт со школой летом, в июне. Это нужно для того, чтобы они могли подготовить учебные планы и списки литературы. А когда в школе появился философский камень? — Мы были с Хагридом в Гринготтсе на мой день рождения, — растеряно пробормотал Гарри. — Когда Квиррелл уже числился преподавателем, — кивнул Снейп. — И я думаю, что эту авантюру с Фламелем Дамблдор затеял уже после того, как понял, кого взял на работу. — То есть Марволо не за камнем в Хогвартс явился? А тогда зачем? — Квиррелл устроился преподавателем, чтобы дать возможность Милорду посмотреть на вас. Тому уж очень было любопытно взглянуть на мальчика, которого все превозносили за его смерть. Имея дату рождения, Поттер, не так и сложно вычислить, в каком году тот или иной волшебник появится в школе. Поэтому он вас и ждал в «Дырявом котле». Он там поселился с середины июля и съехал на следующий день, после вашего феерического появления. — А как же тролль? — А что тролль? Тролль был, но привёл его в школу не Квиррелл, а Хагрид. Кому ещё Дамблдор мог доверить опасную живность? И в тот вечер он действительно сбежал: то ли сам вырвался, то ли Хагрид забыл запереть дверь после кормёжки. Вот Квиррелл на него и нарвался. Только вот беда: Квиррелл на самом деле был преподавателем маггловедения, а уж никак не профессором ЗОТИ, которым числился. Он испугался тролля по-настоящему, и мудро решил не вступать в схватку, а переложить эту проблему на других. Вот поэтому он и рухнул в обморок посреди Большого зала. — Неужели Марволо не мог помочь Квирреллу справиться с троллем, сэр? — удивился Гарри. — Милорд был подселенцем, как сиамский близнец и ничем, кроме собственной головы, управлять не мог. Так что Квиррелл был с троллем один на один. — А почему тогда тролль оказался на третьем этаже, профессор? Ведь Квиррелл сказал, что он в подземелье? — Это просто, Поттер. Горные тролли — обитатели пещер и у них прекрасно развито чувство направления. Оказавшись в незнакомом месте, тролль поспешил убраться из «чужой пещеры», а в пещерах, Поттер, выход всегда наверху, а не внизу. — Вы это знали, сэр, — кивнул Гарри. — И поэтому, пока все остальные искали тролля в поземелье, вы пошли наверх? — Да, Поттер. Ведь в отличие от Квиррелла ЗОТИ для меня не просто набор букв. Но давайте вернёмся к Милорду. Почувствовав в вас родство магии, он задумался. Вариантов было несколько и все они были далеки от здравого смысла… — А какие были ещё варианты, сэр? Ну, кроме крестража? — перебил Снейпа Гарри. — Что вы его сын, Поттер, или, хотя бы, внук. Был ещё вариант с полным магическим браком, но его Лорд отмёл. Нельзя провести ритуал между человеком и призраком. Так что выбирал он из двух. Достать вашу кровь для проверки мне было не трудно — вы попадали в больничное крыло с завидной регулярностью. Вот так остался всего один вариант. Но Милорд всё ещё сомневался. Создание крестража не тот ритуал, о котором можно забыть. И тогда он велел Люциусу сделать дополнительную проверку и не пожалел для этого своего крестража. — Дневник Тома Реддла? — догадался Гарри. — Верно, хотя потеря была невелика. Дневник был первой и не самой удачной его работой. Его Милорд создал ещё в школе, как экзаменационную работу по некромантии. Не смотрите на меня такими глазами, Поттер! Я уже говорил вам, что при Диппете некромантия преподавалась факультативно, и Том Реддл эти занятия посещал. — Но крестраж… сэр? Вы говорили, что это запрещено. — Изначально, дневник был не крестражем, а «библиотекой», в которую, как и в живую картину, была перенесена часть памяти создателя и его магия. То есть, написав на странице, ты получал от дневника ответ — любую информацию, которой маг владел на момент создания «библиотеки». Это уже летом, после сдачи работы Милорд превратил его в крестраж. И это стало ошибкой. Личностный слепок изначально предназначался не для этого, и дневник обрёл слишком большую самостоятельность. Вот поэтому Милорд приказал Люциусу подбросить его к тебе поближе, чтобы проследить за твоей реакцией на него. Ну, а дальше случилось непредвиденное — смерть Квиррелла. — Я… я не хотел никого убивать, профессор… — виновато опустил голову Гарри. — Это не ваша вина, Поттер. Квиррелл сам довёл себя до такого состояния. Не следовало ему пить кровь единорога. — А откуда вы всё это знаете, сэр? — Часть от Квиррелла, часть от Милорда, а часть из личных наблюдений. Квиррелл ещё в школе был… нет, не сумасшедшим — чокнутым ревенкловцем. И я уверен, что на подселение призрака Лорда он согласился сам и добровольно, прекрасно зная, на что идёт. Он слишком увлекался маггловскими сказками, вечно скупал маггловскую мистическую литературу и пытался провести обряды по написанной там чуши. Он считал, что в них можно найти знания, которые потеряли или скрыли маги. Они его и подвели. — Вы его знали? — Разумеется, Поттер. Он учился на два курса младше меня. Что, Поттер, удивлены? До сих пор считаете, что преподаватели сваливаются к вам с луны? А ведь мы все когда-то учились в Хогвартсе и иногда такое друг о друге знаем, что лучше забыть! — рассмеялся Снейп. Гарри промолчал. Почему-то в голове всплыла картина, увиденная им в думосборе на уроке окклюменции. Гарри, вдруг, подумал, что случись с ним подобное, он тоже предпочёл бы забыть, а если бы ему напомнили — с удовольствием бы проклял. — Вот мы и подошли к вашему второму курсу, Поттер. Вы же всерьёз не думали, что Люциус позволил бы себе избавиться от собственности Милорда только лишь из-за возможного обыска? Поверьте, сразу после гибели Лорда в восемьдесят первом, мэноры обыскивали куда более тщательно, чем спустя десять лет. Значит, тогда он смог его спрятать, а сейчас испугался? — Но почему дневник подкинули именно Джинни? — У Малфоев давняя неприязнь к Уизли. А Рон Уизли всегда крутился возле тебя. Так что Люциус верно предположил, что и мисс Уизли будет отираться поблизости. Таким образом он одним выстрелом убил двух зайцев. — Но она могла погибнуть, — нахмурился Гарри. — Исключительно по собственной дурости, — фыркнул Снейп. — Девушка, выросшая в чистокровной магической семье не догадалась, что пользоваться чужими артефактами опасно? Я тут могу предложить только один вариант, Поттер: для Уизли в порядке вещей пользоваться чужим. Поэтому никто из братьев не объяснил ей опасность и не забрал подозрительную вещь, которой у неё раньше не было. Нашла — значит её. — Вы… вы так говорите, профессор, что вместо слова «нашла» слышится «украла»… — голос Гарри был полон тревоги и растерянности. — Я не Визенгамот, чтобы кого-то обвинять, Поттер, — задумчиво ответил Снейп. — Но неужели вы не замечали у Рональда Уизли склонности брать вещи без спроса? «Не только у Рона, даже Билл зашел в мой сейф без разрешения, — с грустью подумал Гарри. — А Рон метлу, подаренную мне Сириусом, распаковал, пока меня не было в гостиной. И восхищался ей, как своей собственностью…» — Знание парселтанга, которое вы продемонстрировали в дуэльном клубе, ещё сильнее убедило нас с Люциусом, что выводы Милорда оказались верными. Кто ж знал, что вы полезете в Тайную комнату сражаться с василиском?! Да ещё и в компании Локонса! Я был готов вас лично прибить, Поттер, за такое. Да и Люциус лично явился в Хогвартс, чтобы убедиться, что с вами всё в порядке. — А я думал, что это он из-за Драко… — При столь выборочном отношении к безопасности учеников, которое просматривается у директора, поводов можно было найти сотню, Поттер. Ваш третий курс мы с Люциусом искали ритуал, по которому крестраж мага мог сделать не он сам, а кто-то посторонний. Нашли… и ужаснулись, но о нём, без разрешения Милорда, я рассказывать не буду. На четвёртом курсе Барти Крауча я вычислил через две недели. Побеседовал с ним и наградил Обливейтом. Он собирался возродить Милорда и мешать ему я не собирался.       Барти всегда отличался умом и нетривиальным подходом к решению задач. Ритуал, который он нашел, был идеальным. Единственная его сложность была в том, что для его проведения требовался огромный источник энергии. Такой выплеск привлёк бы внимание Министерства, случись он где-то в другом месте, поэтому Барти решил «спрятать дерево в лесу» и Турнир Трёх Волшебников подходил для этого как нельзя кстати. — И для этого он кинул моё имя в Кубок, так, профессор? — А кто вам сказал, Поттер, что ваше имя кинул именно Барти? — прищурился Снейп. — Директор Дамблдор, — ответил Гарри. — Он сказал, что меня заявили единственным участником от четвёртой школы. Поэтому Кубок должен был выкинуть моё имя гарантированно. — Ну да, тот самый, который сообщил всей Британии, что вы отразили лбом аваду, — фыркнул Северус. — Поттер, что вы знаете о Кубке? — Только то, что он выбирает из претендентов чемпионов, а они уже участвуют в турнире. — Хм, тогда подумайте вот над каким вопросом, Поттер: как Кубок определяет принадлежность ученика к той или иной школе, если кандидаты пишут на пергаменте только своё имя? — Но… разве это… — Не очевидно, хотите сказать? Нет. Ведь ученик может три курса отучиться в Хогвартсе и перевестись Дурмстранг, а затем выставить свою кандидатуру на участие. Так как Кубок определит, за какую школу он участвует? — К последней, наверное. Но, если честно, я запутался, сэр. — Я и не ожидал, что вы знаете ответ, Поттер, — кивнул Северус. — Просто хотел заставить вас подумать. А на самом деле, ученик, когда приходит в магическую школу, заключает с ней контракт. В Хогвартсе предварительным контрактом является письмо, которое направляется ребёнку в одиннадцать лет, а окончательное подтверждение фиксирует Распределяющая Шляпа в момент объявления факультета. В других школах свои ритуалы, но одно неизменно: с момента подтверждения контракта и до его окончания: завершение после выпуска или расторжения в момент перевода, любая подпись ученика несёт в себе отпечаток школы. А вот теперь подумайте, Поттер, как можно было бросить в Кубок ваше имя, чтобы на нём не было отпечатка Хогвартса? — Расторгнуть контракт? — предположил Гарри. — Именно. А кто мог сначала расторгнуть ваш контракт, а после выбора Кубка вновь утвердить его? — Директор Дамблдор! — уверенно сказал Гарри. — Вот вам и ответ на ваш вопрос, Поттер. Да и дальнейшие события подтверждают эту версию. — Какие события, сэр? — Кубок-портал и криворукий ритуал возрождения, после которого на Лорде появился «поводок». А теперь ответьте мне на ещё один вопрос, Поттер. Кто проводил ритуал возрождения? — Хвост! Ну, то есть Питер Петтигрю. — А он является кем? — Предателем. Именно он открыл Волдеморту фиделиус… — Разве? Разве Лорд был в доме Поттеров? — Нет. О Мерлин! А как тогда? — Просто, Поттер. Петтигрю не был Пожирателем… какое неприятное название, почти как «Мародёры», — передёрнулся Снейп. — Так вот, Питер Петтигрю никогда не получал метки и не был приближенным Лорда. Это я вам могу подтвердить под клятву. Зато он был Мародёром, другом ваших родителей и подопечным Дамблдора. К сожалению, он успел провести ритуал раньше Барти, опередил его всего на неделю… — А Седрик? Хвост убил Седрика Диггори! — А Дамблдор предпочёл избавиться от Барти, скормив его дементорам… Они оба жертвы, Поттер. Снейп замолчал, глядя на танцующее пламя в камине, а Гарри не нашел в себе сил прервать это молчание. Он вдруг понял, что после этого разговора его жизнь больше не будет прежней. В ней не будет больше Норы и семейства Уизли, потому что Гарри больше не сможет нормально общаться с ними, зная, что те не брезгуют брать то, что плохо лежит. В новой жизни не будет места Дамблдору, который лжет, как дышит, и все его слова и поступки отныне будут считаться враньём априори. Гермиона? С ней сложнее. Она поддерживала Гарри в самые трудные моменты, и была рядом, когда никого другого не оставалось. Но если она и дальше будет общаться с Роном, то и их дорожки разойдутся в разные стороны… — На сегодня всё, мистер Поттер, — вдруг вздохнул Северус. — Но прежде чем вы выйдете из этих комнат, вы дадите мне Обет, что всё сказанное сегодня останется только между нами. — А зачем вы мне раскрыли эти тайны, профессор? — спросил Гарри. — Как показывает опыт, Поттер, в своём незнании вы способны наворотить дел больше, чем владея информацией. А ещё вам предстоит принятие титула лорда Блэка — а это не просто имя, но и ответственность… Особенно с учётом того, что на титул лорда Поттера вы, скорее всего, претендовать не сможете. — А почему? Сэр? — Скажите, Поттер, вы знаете, когда была свадьба ваших родителей? — Нет, сэр. — Это знаменательное событие случилось в декабре 1979 года, на Йоль, за несколько дней до Рождества. — Это имеет значение, сэр? — Поттер, когда у вас день рождения? Вы умеете считать до девяти? — При чём тут… — начал Гарри и осёкся. Догадка раскаленной иглой пронзила его мозг. — Мама была уже беременной? Но… ведь так бывает… иногда. И если всё происходит по согласию… Мы ведь не в средние века живём! Или… вы думаете… — Не думаю, Гарри. Я уверен, что Джеймс Поттер ваш отец, а Лили Эванс — ваша мать. Но я подозреваю другое. Магический мир отличается от маггловского. И в подходе к рождению детей тоже. В магическом мире есть законные отпрыски, а есть бастарды. И не всегда это связано с изменой. К вашему сведению, Поттер, я являюсь бастардом рода Принц. Но только лишь потому, что брак моей матери и отца был министерским, а не магическим. А в твоём случае, Гарри, по всей видимости, было ритуальное зачатие, больше известное как «присвоение крови». И, если этот факт подтвердится, то в магическом мире относиться к вам будут хуже, чем к предателям крови. — Но почему, сэр? — Спросите это завтра у Драко. А сейчас вы принесёте мне Обет и можете быть свободны! — Но, сэр… — Одевайтесь и убирайтесь, Поттер! Прошу вас, оставьте меня…