Квинтэссенция лжи

Снейп ушел, а Гарри так и остался стоять посреди комнаты, будто под Конфундусом. Затем поднял руку и осторожно коснулся пальцами губ. Он его поцеловал. Снейп… Северус… его Принц поцеловал его. Пусть лишь на секунду, осторожно, почти целомудренно, но он сделал это. Такого Гарри себе представить не мог. Нет, мог и представлял, и не только поцелуй, но никогда не думал, что это произойдёт в жизни, а не только в мечтах. — Это же Снейп, — тихо выдохнул Гарри, понимая, что с ним легко не будет. Что уже завтра он услышит от него фирменное «Поттер» и увидит ровный холодный взгляд, как будто не было этого вечера, не было объятий, не было поцелуя. «…похож на папу, а глаза мамины…» — процитировал Гарри не единожды слышанную фразу. — «…от Лили ты, хвала Мерлину, унаследовал только цвет глаз…» «Дьявол кроется в мелочах» — вспомнил Гарри когда-то слышанную от тёти Петуньи фразу. — Вот как… — снова заговорил он вслух. — Мамины глаза — и это было всё, что хорошего вы могли мне о ней сказать, да? Гарри принялся вспоминать и понял, что кроме Дамблдора и Хагрида никто не называл Лили хорошим человеком: ни Сириус, ни Люпин, ни Макгонагалл… Они лишь утверждали, что Лили была красавицей и сильной ведьмой. А Молли и Артур Уизли совсем избегали разговоров о его родителях, как будто им неприятно было. Только Слизнорт упоминал, что у мамы был талант к зельям, но и Гарри он называет талантливым, хотя без учебника Принца тот бы и перечное не сварил. Стоп! При первом знакомстве Слизнорт сказал, что Лили бы лучше было учиться на его факультете… На Слизерине! — Она была слизеринкой, — грустно усмехнулся Гарри. — Не по факультету — в душе. И вела себя соответственно: искала выгоду и дружила по расчёту. И замуж вышла не за магглорожденного, а за богатого наследника рода. А отец и правда любил её. Вон, Малфой ни за что не женился бы на… Гарри вдруг замолк, пораженный страшной догадкой. Тогда он не придал большого значения этим словам, но сейчас… — Их свадьба была в декабре, а я родился в июле, хоть и в конце. Она была беременна. Может поэтому отец женился на ней? Ведь, по уму, мама с папой должны были жить в Поттер-мэноре, но почему-то жили в Годриковой Впадине. Родители отца не хотели видеть рядом молодую семью? Интересно, а где этот мэнор и почему о нём ничего не слышно? Так, ладно, спать! — тряхнул головой Гарри. — Сначала разберусь с наследством Блэков, чтобы было где и на что жить, а потом уже буду искать информацию по Поттерам. На следующее утро, сразу после завтрака, Гарри, с разрешения Драко, вызвал в мэнор Кричера. Он велел ему отправляться на Гриммо и разведать обстановку: есть кто сейчас в Блэк-хаусе или нет. Им повезло: в преддверии праздника все были заняты своими делами и устраивать посиделки Ордена не спешили. Так что уже через час Гарри и Драко переместились в Блэк-хаус камином, где были встречены радостным Кричером, который, наконец, дождался первого шага к восстановлению дома и возрождению рода Блэк. — Ну, пошли, Поттер, будем разгребать то, что тебе досталось. Алтарный зал нашелся в подвале и Гарри мысленно поблагодарил леди Нарциссу за точное описание, потому что они сами ни за что не отличили эту подвальную комнату от другой. Здесь не было ни украшений, ни отделки, ни инвентаря. Просто пустой пыльный каменный мешок с железной дверью. — А где алтарь? — с разочарованием спросил Гарри, пройдясь по комнате. — Ты на нём стоишь, Поттер, — фыркнул Драко. — Блэки всегда отличались эксцентричностью и паранойей, поэтому вмуровали алтарь в пол. Видишь, кладка по цвету отличается. Вот эта центральная часть — дымчатый кварц или, как его ещё называют, раухтопаз — «камень мёртвых». — А почему «мёртвых»? — удивился Гарри. — Потому что род Блэк — это некроманты. В большинстве, но даже те, у кого некромантия не проявлялась, как дар, всё равно могли ею пользоваться для своих нужд. — Зачем кому-то нужны зомби? — Поттер! — страдальчески закатил глаза Драко. — Давай, бери ведро, тряпку и отмывай пол. А я, уж так и быть, немного тебе расскажу, во что ты лезешь. Принеся из гостиной стул со спинкой, Драко поставил его прямо в дверях алтарного зала и сел, уперев локоть в колено. — Ты работай, Поттер, работай, — ухмыльнулся он и продолжил рассказ. — Так вот, что ты знаешь о некромантии, Поттер? — Профессор Снейп говорил, что её раньше преподавали в Хогвартсе. Финеас Блэк был учителем некромантии. О, точно, он же Блэк! Как я сразу не догадался? Ну, с её помощью живые картины делают и крестражи. Вот, наверное, и всё, — Гарри сполоснул тряпку в воде и шмякнул её на пол. — Потте-е-ер… — растянул фамилию Драко. — И с такими знаниями ты собрался принимать темнейший род? — Я Кричеру обещал, — буркнул Гарри. — А… Ну раз так, тогда другое дело, — фыркнул Драко. — Ладно, слушай! Первыми и самыми известными некромантами в Британии были братья Певереллы: Антиох, Кадм и Игнотус… Поттер, ты сказки барда Бидля читал? — Нет. — Значит почитаешь. Пересказывать историю о Дарах Смерти я не буду, а то мы так до Блэков только через месяц доберёмся. Так вот, прямыми потомками Певереллов на сегодняшний день являются род Мракс, берущий своё начало от Кадма, и род Поттер — идущий от Игнотуса. А вот потомков Антиоха никто не знает. Догадайся, почему? — Малфой, я тебе не Треллони, чтобы гадать! — Да потому что Блэки всегда отличались эксцентричностью и паранойей! А, учитывая тёмную славу Бузинной палочки, они совсем не желали, чтобы кому-то стало известно, что любой представитель рода Блэк имеет на неё больше прав, чем кто-либо другой. — А что не так с палочкой? — Почитаешь, Поттер! Знаешь почему я не сомневаюсь, что магия Блэков тебя примет? В тебе слилась кровь и магия двух ветвей: Игнотуса и Антиоха. Но это история, а теперь непосредственно о некромантии. Как понятно из названия — это наука о смерти, о мёртвых, духах, призраках, сущностях, к которым относятся инферналы и дементоры.       При этом некромантия идёт бок о бок с артефакторикой — живые картины, разумные артефакты такие, как распределяющая Шляпа или Книга Душ Хогвартса. Все эти вещи создавались мастерами-некромантами. Кстати, само слово «мастер» в древности обозначало именно некроманта. Это только с момента основания Хогвартса появились мастера в зельеварении, трансфигурации и чарах. А до него всё это считалось просто умением. Как ты уже понял: Милорд тоже некромант, ведь по-другому он бы просто не смог договориться со стражами Азкабана. — А почему тогда с ними не договорился Сириус? — оторвался от мытья пола Гарри. — Да потому что мой дядюшка категорически отказывался изучать родовую науку. Если бы он знал чуть больше, то жил бы себе в Азкабане совершенно спокойно, как тётя Белла. — А разве Беллатрикс не сошла с ума от дементоров? — Нет, Поттер, — рассмеялся Драко. — Она такой стала уже давно. Блэковское безумие. А в Азкабане она, конечно, сидела в камере, но поверь, при этом шугала дементоров не хуже блэковских домовиков! А вот почему ты на них так бурно реагировал на третьем курсе, Поттер — я понять не могу. Ведь тогда я смеялся над тобой, потому что решил, что ты ломаешь комедию. — Хороша была комедия! Из нас чуть душу не выпили… Ладно, рассказывай дальше. — Так вот, учебников по некромантии в магическом мире очень мало и они все имеются здесь, в Блэк-хаусе. И в основном, они все посвящены созданию материальных предметов, а вот работе с духами тебя никто не научит, потому что для каждого некроманта она уникальна. Пообщайся на эту тему с хогвартскими призраками — они много что тебе рассказать смогут. — Сэр Николас приглашал меня на смертины… — неизвестно к чему вспомнил Гарри. — Почуял в тебе некроманта и решил осуществить свою мечту: стать полностью безголовым? — Мне он ничего такого не говорил. — И не скажет. Зато, небось, на жалость давил. Запомни, Поттер, призрак никогда ничего не будет просить у некроманта, лишь надеяться, что проникнувшись его печальной историей ты предложишь ему свою помощь в отделении его головы от тела. — А я могу? — Можешь, если захочешь. Вижу, ты закончил? Тогда иди наверх, прими ванну, надевай ритуальную мантию и через полчаса чтобы был уже тут. Я не собираюсь торчать тут до ночи. — А где я её возьму? — У Кричера попроси — он найдёт что-нибудь подходящее. С ритуалами в Блэк-хаусе они закончили к трём часам пополудни. Драко отделался легче. Несмотря на то, что ритуалы вёл именно он, но делал это не для себя. Так что с него род взял виру только магией. Но всё равно он был бледен, а под глазами залегли синеватые круги. Гарри пришлось хуже. Выползая из ритуального зала он выглядел, как оживший труп. Его не только «попинали», ткнув, как наделавшего лужу котёнка, несколько раз мордой в Серые Пределы, но и «подоили» изрядно — не только магию, но и кровушку. — Поздравляю, наследник Блэк, тебя приняли и без всяких условий. — Ты уверен, Малфой? — простонал Гарри. — Если сомневаешься, то можем сходить к гобелену — своими глазами увидишь. Гобелен рода Блэк остался почти таким же, каким Гарри его помнил. Огромный, во всю ширину стены, он выглядел старым, но уже не расползался по швам. Исчезли дыры, прогрызенные докси, яркостью налились краски, заблестела золотом нить, которой он был вышит. Само родословное древо брало начало в глубоком Средневековье и продолжалось по сегодняшний день. Вместо выжженной дыры с портретом Сириуса теперь было имя, заключённое в посмертную рамку, от которой толстая золотая ветвь вела к появившемуся портрету самого Гарри, обрамлённому серебряным венком из листьев. «Гардиан Джеймс Поттер, наследник Блэк» — гласила надпись под ним. — А почему «Гардиан»? — удивился Гарри. — Откуда я знаю? — фыркнул Драко. — Магия так решила. Хотя… Блэки ведь неспроста всегда давали детям «звёздные» имена. И тебя эта участь не минула тоже. — Малфой, — вдруг нахмурился Гарри. — А как теперь убрать гобелен с глаз? А то ведь наткнётся кто-нибудь из Ордена, а я не хочу… — Кричеру прикажи скрыть его. Такие вещи вообще не принято выставлять напоказ. Призванный домовик лишь махнул лапкой и старинный гобелен пропал, оставив после себя лишь выцветшие обои. Как будто и не было его тут никогда. Весь оставшийся день Гарри отдыхал, даже обедать и ужинать предпочёл у себя, чтобы не сильно заморачиваться этикетом. А на следующее утро Марволо преподнёс ему сюрприз. — Гарри Поттер, — задумчиво произнёс он, поблёскивая краснотой глаз из-под капюшона мантии. — Сегодня вечером в Малфой-мэноре будет собрание и я хочу, чтобы ты присутствовал на нём. — Я не собираюсь принимать метку! — вскинулся Гарри. — А я тебе и не предлагаю. Просто поприсутствуешь и послушаешь, о чём будет идти речь. — Под «вуалью»? — уточнил Гарри. — Разумеется, Гарри Поттер. — Марволо, почему ты меня всегда называешь именно так: по имени и фамилии? — Потому, — усмехнулся Лорд, — что под этой маской тебя знает весь магический мир… — Маской? Почему маской? — Да потому, что Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, Избранный — всё это твоя «вуаль», мессир. Маги видят образ, но не видят за ним человека. Скажи мне, кто ты есть на самом деле, и я буду называть тебя так. Над этими словами Гарри задумался всерьёз. За те годы, что он провёл в Хогвартсе, мнение магов о нём менялось много раз и, порой, кардинально. Все эти «качели» общественного мнения порождала какая-нибудь мелочь. Раз он змееуст — то сразу «наследник Слизерина» и «тёмный маг». Участие в Турнире Трёх Волшебников — и он «обманщик» и «предатель». Он сообщил о возрождении Волдеморта — «сумасшедший», а после битвы в Министерстве — «избранный». — Гардиан, — наконец заговорил Гарри. — Называй меня Гардиан, Марволо. Собрание Пожирателей Смерти или как они себя называли сами — Вальпургиевых рыцарей, совсем не походило на посиделки Ордена Феникса на кухне Блэк-хауса. Маги собрались за десять минут до назначенного времени и заняли строго свои места. Никто не пересаживался ближе или дальше. Занять чужое место являлось оскорблением. — Драко, — остановил его Лорд, когда Малфой попытался сесть на место своего отца. — Я считаю, что тебе пора уже иметь собственное место за этим столом. Лорд сделал пасс рукой и между первым и вторым креслами появилось ещё по одному с обеих сторон стола. — Место Люциуса остаётся неизменным. Второе — твое. Мессир, — перевёл Марволо взгляд на Гарри. — Ваше место напротив, возле Северуса. Приступим. На собрании Марволо решал действительно важные вопросы: как изменить права магических существ, что сейчас были почти приравнены к животным, как добиться от Министерства снятия запрета на проведение необходимых кровных ритуалов, почему хогвартское образование на таком низком уровне и что надо сделать для его улучшения. И в этом вопросе Снейп был категоричен: — Пока Дамблдор в кресле директора — мы ничего не сделаем. Он будет саботировать любое новшество. А уж это он умеет делать прекрасно. — А когда он освободит его, Северус? — повернулся к нему Марволо. — Проклятие его убивает, но не так быстро. А у него в планах покинуть нас уже летом. И эту работу он собирается поручить мне. — Какую работу? — не выдержал и подал голос Гарри. — Убить его. При большом скоплении свидетелей и именно авадой. Гарри подавился словами, а Марволо хмыкнул. — Авадой, значит. Неужели он учёл особенности заклинания? Крестраж, Северус? — Да, Милорд. Только где он — мне выяснить не удалось. — Наш Великий и Светлый собирается красиво уйти и начать жить заново? Без сомнительной репутации над головой, без обязательств, но со своими знаниями. Умно… А почему именно ты, Северус? — Со слов Дамблдора, это упрочит моё положение возле вас, Милорд, и позволит занять пост директора, чтобы в будущем оберегать Хогвартс от Пожирателей. — Может устроить ему развлечение под конец? — предложил Марволо. — Организовать ему пару покушений, чтобы не расслаблялся и не рискнул изменить свои планы. Драко, займись этим. Подумай, чем порадовать Альбуса, а всё необходимое мы тебе доставим. Только без смертельного исхода, просто пощекотать нервы старичку. Остаток каникул в Малфой-мэноре пролетел для Гарри, слишком быстро. Еще столько книг не перечитано, родовой Кодекс Блэков не изучен, в некромантии они с леди Нарциссой только-только до практики добрались, а уже надо собирать вещи. Завтра утром они с Северусом возвращаются в Коукворт, а вечером — камином в Хогвартс.