Квинтэссенция лжи

Северус Снейп наблюдал за Гарри Поттером с момента их возвращения из Малфой-мэнора. Мальчишка менялся: медленно, тяжело, но неуклонно. Другими стали не только его интересы, но и некоторые привычки, жесты и вкусы. «Ну и какого Мордреда тебе от меня надо? — мысленно спрашивал сам себя Северус, когда Поттер в очередной раз появлялся на пороге его комнат. — Найди ты себе уже кого-нибудь и перестань шастать сюда, как на свидание. Или мне снова начать тебя третировать, чтобы, как на первом курсе, только от голоса моего шарахался?» Третировать не хотелось, оскорблять — тоже. Хотелось зацеловать, натискать, затащить в спальню и оттрахать так, чтобы даже у кровати ножки разъезжались. А потом и за обучение браться можно. В первую очередь выбить из этой дурной головы желание пойти в аврорат. Выбить можно даже через зад: ремнём или членом, как пойдёт. Затем, пока Гарри будет определяться со специализацией, натаскать его по материалу прошлых курсов, которые он безалаберно просидел на шее Грейнджер. Потому что видеть рядом с собой бездаря совершенно не хотелось. Ну и наконец, решить проблему с Альбусом, уволиться из этой надоевшей школы, переехать в родовой особняк и спокойно наслаждаться любимым делом и семьёй. Вот только незадача: все эти планы были лишь плодом фантазии. Для Поттера он никто, чтобы указывать, как жить дальше. Не друг, не любовник и даже не родственник, как Лорд. А просто школьный учитель, который неожиданно стал ещё и жилеткой для юношеских переживаний. Вот и оставалось только наблюдать со стороны как перепуганный птенец топчется на краю скалы, не решаясь расправить крылья. И скрипеть зубами, когда хочется пнуть как следует, чтобы с места взлетел. — Профессор Снейп, а можно мне будет вечером прийти? — услышал Северус робкий вопрос, заканчивая очередное зелье для Альбуса. — Приходи, у нас на Слизерине небольшой праздник будет, так что спать я сегодня лягу поздно, — со вздохом ответил он, понимая что это будет очередной самообман. Гарри появился, как всегда, со своими учебниками и расположился за соседним столом, а Северус молча подвинул к себе стопку эссе, пытаясь поверить, что это их самый обычный вечер. Но не проверив и половины, он вынужден был поднять голову, буквально физически ощущая на себе пристальный взгляд. — Что тебе, Поттер? — Сэр, а вы умеете рисовать? — Неожиданный вопрос, Поттер. К чему он? — Я хочу создать живой портрет отца. Такое глупое самонадеянное заявление во мгновение ока вывело Северуса из равновесия. — Поттер, вы меня вообще слушали, когда я вам про картины рассказывал? Там мало просто взять, нарисовать и взмахнуть палочкой! Даже с учётом вашего дара к некромантии нужна кровь и магический слепок! — Кровь человека можно заменить прахом с добавлением крови прямого потомка и несколькими ритуалами. А магический слепок… В качестве холста я возьму карту Мародёров… Гарри соскочил с места и принялся расхаживать по комнате, а Северусу только и оставалось молча слушать, пытаясь не упустить нить рассуждений. Северус Снейп не был совсем уж профаном в артефакторике, да и с некромантией ему сталкиваться приходилось, но сейчас он слушал сбивчивые рассуждения и ощущал себя на месте Лили. Ей он тоже не мог объяснить, зачем добавлять к зелью эйфории побег мяты, если этот ингредиент не заявлен в учебнике. Останавливаясь, в итоге, на раздражённом: «Это же очевидно!» Вот и Поттер в данный момент пытался объяснить ему что-то, но не хватало слов. Он обрывал предложения, пытался подобрать объяснения, начинал жестикулировать, а Северус всё ждал, когда же он остановится, разведёт руками и заявит: «Северус, это же очевидно!» — …остаются только зелья! Но ведь с ними вы мне поможете, профессор? — умоляюще посмотрел на него Гарри. — Это же очевидно, Поттер. Вас к котлам можно подпускать только для чистки, — не удержался от ехидства Северус. Яростный запал Гарри иссяк в минуту. Пробормотав что-то вроде благодарности, он собрал учебники и поспешил ретироваться. А Северус Снейп так и остался сидеть, разглядывая непроверенные эссе. «А мальчик вырос, и не только физически. Хоть и подзадержался немного в развитии. Но тут вина не его, а тех зелий, что в нём плескались. Обычно, становление магии происходит к шестнадцати годам, когда просыпаются родовые дары, если они есть, или проявляется склонность к определённому виду магии — если даров нет. Именно поэтому пятый курс сдаёт уровень СОВ — самое обычное волшебство, доступное любому не-сквибу. А вот шестой курс — уже специализация. Вот только, не чувствуя ранее своего дара, Гарри выбрал её неверно…»

***

Его идея, которую Гарри так красочно описал Снейпу, была из серии: разбираем двигатель автомобиля, ставим туда запчасти от другой марки, собираем обратно, всё, что болтается — заматываем скотчем и заводим автомобиль. То есть, в теории, она была рабочей, а вот как пойдёт на практике? С другой стороны, Гарри ничем не рисковал. Не получится оживить картину с первого раза — можно будет загрунтовать и начать заново. Конечно, после такого карта Мародёров уже никогда не будет выполнять свою прямую функцию, но, ради возможности поговорить с отцом, Гарри был готов отказаться от неё. Поэтому, всё, оставшееся до пасхальных каникул время, Гарри посвятил штудированию принесённых Кричером книг по некромантии и личных дневников нескольких поколений Блэков по созданию живых картин. Теперь Гарри везде носил с собой «маггловскую книгу по садоводству» и втыкался в неё при малейшей возможности, сам себе напоминая Гермиону. Он так увлёкся своей идеей, что напрочь забыл о задании Дамблдора достать подлинное воспоминание Слизнорта о крестражах. Зато об этом неожиданно вспомнил Драко. — Поттер, ты даже представить не можешь, как, порой, любят поболтать старые кумушки! — с усмешкой начал Малфой, комфортно устраиваясь в Выручай-комнате. — Maman удалось собрать сведения о юношестве и молодости Слизнорта. К сожалению, некромантия в Хогвартсе ему не давалась, но… Ты же знаешь, чем знаменит Гораций? — Понятия не имею. — Клуб Слизней, Поттер! Он начал собирать его в двадцатых годах, когда только устроился преподавателем зельеварения. И в этот клуб входили самые разные, но обязательно примечательные, личности. — Ага, как Марволо. — И он тоже. А самое главное — в пятидесятых годах в коллекции Слизнорта появился Альфард Блэк — брат Вальбурги и дядя Сириуса. — Тот самый, которого выжгли из рода и который оставил Сириусу наследство? — Да. Maman его помнит смутно — она в это время училась в Хогвартсе и дома появлялась только на каникулах, а вот скандал с его изгнанием случился при ней. В воспоминании, которое мне показала maman, я видел, что леди Вальбурга орала на него так, что от её крика треснул графин на камине. Если опустить все её нецензурные слова в адрес брата, то претензии леди Вальбурги заключались в том, что Альфард за деньги свершил нечто, противоречащее кодексу Блэков. «…ты не только предал свой род, но и поставил под угрозу его существование. За это проклятое золото Альбуса ты заплатишь своей жизнью. Он не допустит, чтобы хоть кто-то узнал о сделанной тобой работе. Выметайся, и чтобы ноги твоей больше не было в этом доме…» — вот с такими словами леди Вальбурга затолкала Альфарда в камин. Понимаешь, Поттер? — Ты считаешь, что Дамблдор заплатил Альфарду за создание крестража? А при чём тут тогда Слизнорт? — При том, Поттер, что Альфард был его любовником. — Чего?! — изумился Гарри. — Ну, а что? Горацию тогда было чуть больше пятидесяти, а Альфарду — около тридцати. Для волшебников — совсем не возраст. Только не говори, будто считаешь, что после двадцати жизнь заканчивается и начинается старость! — Нет, я не это имел в виду… — смутился Гарри. — Просто Слизнорт толстый, страшный и весь такой слащавый, как кусок сахарной ваты! До такого дотрагиваться противно, не то что целовать, того и гляди сиропом измажешься. — То есть сам факт поцелуя с мужчиной тебя не шокирует? — ехидно прищурился Драко. — Неужели и «сиропом» мазаться приходилось? А я-то думал, что ты девственник, Поттер. Отвечать Гарри не стал, только прикусил губу и отвернулся, пытаясь скрыть смущение. — Ладно, не красней, Поттер, мы не о том говорили. Так вот, Гораций Слизнорт и Альфард Блэк официально в отношениях не состояли, но продолжали периодически встречаться вплоть до семьдесят седьмого, когда Альфард скончался при невыясненных обстоятельствах, а его имущество отошло Сириусу Блэку, которому в то время было семнадцать. После чего он вступил в Орден Феникса. Не находишь эти совпадения забавными, Поттер?       Но и это ещё не всё. В восемьдесят первом, сразу после заключения в Азкабан Сириуса Блэка, Гораций уходит с должности преподавателя прямо посреди года, доработав лишь до Рождественских каникул и исчезает из магической Англии почти на пятнадцать лет. — Ты хочешь сказать, Слизнорт и с Сириусом?.. — Нет, дело было не в Сириусе, а в доме Альфарда, который после ареста Сириуса попал под юрисдикцию Визенгамота, как органа, ответственного за имущество заключённых. А кто у нас был его председателем? — Альбус Дамблдор, — мрачно произнёс Гарри. — Верно. Я склоняюсь к мысли, что после смерти Альфарда Блэка и заключения в тюрьму наследника его имущества, Гораций Слизнорт просто испугался и сбежал. Вернулся на родину он в девяносто пятом, но продолжил скрываться, всё время меняя место жительства. — Пока в одном из таких домов мы с Дамблдором его не поймали, — кивнул Гарри. — А ведь Слизнорт нам совсем не обрадовался и даже попытался сымитировать нападение ПСов. — Гораций Слизнорт боится директора, — утвердительно кивнул Драко. — А тут появляешься ты и говоришь, что Дамблдор послал тебя узнать про крестраж… Ты думаешь, он в первую очередь подумал про школьную программу и интерес Тома Реддла? — На третьем курсе, когда Сириус только сбежал из Азкабана, он сказал, что продал этот дом и на вырученные деньги купил мне метлу, — вспомнил Гарри. — Интересно, а кто сейчас является хозяином этого дома? — Правильный вопрос, Поттер, — улыбнулся Драко. — По данным Министерства Магии на сегодняшний день его владельцем числится некий Альберт Дамблдор, выпускник Дурмстранга, тридцати двух лет отроду. И я не удивлюсь, если на это же имя в Гринготтсе имеется полный золота сейф. — О как! Неужели Марволо прав и Дамблдор решил после возрождения прикинуться собственным родственником? — Поттер, раскрути Слизнорта на воспоминание. Если мы хотя бы увидим из чего Дамблдор сделал крестраж, то шансы его найти увеличиваются в разы. После этого разговора у Гарри появилось две головные боли: как создать портрет и как добыть воспоминание. — Гарри, Гарри, нет, ты представь! — толкнул его в плечо за ужином Рон, заставив вынырнуть из читаемой книги. — Он спятил! Эта тварь предложила своим дружкам-приятелям сожрать меня! Угощайтесь, дескать! А теперь Хагрид ждет, что мы придем поплакать над ее кошмарной волосатой тушей! — Ты о чём, Рон? — непонимающе взглянул на него Гарри. — В каких ты облаках летаешь? Тебе причёски для маггловских деревьев интереснее друзей? — возмутился Уизли, указывая на обложку с садовником, держащим в руках секатор. — Нет, прости, — пробормотал Гарри, закрывая книгу и подкладывая её под тарелку, чтобы не дать Гермионе сунуть туда нос. — Чего там Хагрид хотел? — Арагог умер, — недовольно поджала губы Гермиона. — И теперь Хагрид хочет, чтобы мы покинули замок ночью, зная, что схлопочем большие неприятности. Арагог же умер. Если бы речь шла о его спасении… — То я пошел бы туда с еще меньшей охотой, — решительно заявил Рон. — Ты не сталкивалась с ним, Гермиона. Поверь, мертвый он намного приятней живого. — Паутина акромантулов! — щелкнуло в голове Гарри и он тут же понял, как превратить пергамент карты в холст, не вмешиваясь при этом в его структуру и не повреждая личностный отпечаток магии. Гарри вскочил из-за стола и бросился к выходу. Ему хотелось успеть поговорить с Хагридом и вернуться в замок до захода солнца. — Гарри, даже и не думай идти к нему, — бросилась следом за ним Гермиона. — Рисковать ради этого отсидкой в школе — полная бессмыслица. — Гарри, Гермиона права! — от смысла собственных слов Рон Уизли даже запнулся на ровном месте. — Всё равно права! — побежал он догонять друзей. — Давай ты лучше к Слизнорту сходишь? Я могу пойти с тобой! Но добраться до хижины Хагрида им не удалось. В дверях большого зала Гарри налетел на Горация Слизнорта. — Простите, профессор, — пробормотал Гарри и принялся помогать собирать с пола рассыпанные листья. — Клянусь бородой Мерлина, мистер Поттер, вы меня чуть не убили, — картинно схватился за сердце Слизнорт. — Теперь вы просто обязаны помочь мне в приготовлении демонстрационного зелья для третьего курса. Доброго вечера, мисс Грейнджер, — Гораций кивнул Гермионе, полностью проигнорировав Рона. — Добрый вечер, профессор, — улыбнулась Гермиона. — А Гарри как раз вас искал. Ну, нам пора. Пойдём, Рон. Гермиона утащила Рона по направлению к лестнице, а Гарри нехорошим взглядом посмотрел ей вслед. Всё-таки он был прав, когда предположил, что директор им тоже дал задание — следить за действиями Гарри и время от времени подталкивать его в нужном направлении. Вот как сейчас со Слизнортом. — Пойдёмте, мистер Поттер, я думаю мы с вами за пару часов управимся. А вот Гарри был в этом совсем не уверен. Учебник Принца остался в башне Гриффиндора, а без него он только посредственный состав сварить может, который, разве что, на «У» потянет, а не демонстрационный образец. Значит Слизнорта придётся отвлечь от зелий. — Проходите, мистер Поттер, — распахнул дверь класса зельеварения Слизнорт. — Эти листья положите мне на стол. Тут как раз по нескольку листочков для каждого из моих третьекурсников, плюс небольшой запас на случай, если кто-нибудь их перетомит… Так зачем вы меня искали, мистер Поттер? — Альфард Блэк, — без всякой подготовки Гарри морально ударил Слизнорта. — Что? При чём тут… — Гораций затравленно начал озираться по сторонам, будто ожидая, что из-под школьных парт сейчас начнут выскакивать то ли Пожиратели, то ли авроры. — Воспоминание, профессор Слизнорт, — продолжил улыбаться Гарри. — Отдайте его мне, и сможете спокойно доработать этот год, а после заниматься тем, что вам нравится. Вы же знаете, что мне нужно? — Догадываюсь, — передёрнулся Гораций. — И очень надеюсь, что вы понимаете куда ввязываетесь, мистер Поттер. Слизнорт очень медленно погрузил руку в карман и извлек оттуда волшебную палочку. Он сунул другую руку под мантию, вытащил маленький пустой пузырек. Все еще глядя Гарри в глаза, Слизнорт коснулся кончиком палочки своего виска и отдернул ее, вытянув наружу длинную, прилипшую к палочке серебристую нить воспоминаний. Нить тянулась и тянулась, пока не оборвалась и не повисла, поблескивая серебром, на кончике палочки. Слизнорт опустил ее в пузырек, где нить сначала улеглась витками, а потом расширилась, взвихрившись, точно газ. Дрожащей рукой Слизнорт вставил в горлышко пузырька пробку и протянул его Гарри. — Вы знаете, как погибли ваши родители, мистер Поттер? — неожиданно поинтересовался он. — Нет. Когда они погибли, мне был всего год, — ответил Гарри. — Правда, с тех пор я немало об этом узнал… Спасибо, профессор. И если можно, поделитесь ещё интересом Тома Реддла к крестражам, на всякий случай, если вас спросят, о чем я так настойчиво желал с вами побеседовать. — Каким именно? Том часто приходил советоваться по поводу зелий для их создания, — равнодушно уточнил Гораций. — Тем, где он интересуется отставкой профессора Вилкост. Второй пузырёк с воспоминаниями перекочевал в руки Гарри и Гораций устало махнул рукой. — Оставьте меня, мистер Поттер. Надеюсь, вы не заставите меня сожалеть о содеянном. Невероятно довольный собственной удачей, Гарри неспеша шел из кабинета зельеварения и думал есть ли в особняке Блэков думосбор или придётся просить Драко? Но, поравнявшись с коридором, ведущим к апартаментам Снейпа, поменял решение. Отбоя ещё не было и он может даже не скрываться под мантией. Свернув в нужную сторону, Гарри остановился перед массивными двустворчатыми дверями и уверенно постучал. Когда через минуту Снейп так и не открыл, Гарри ощутимо расстроился. — Может Снейп в классе? — сам у себя спросил Гарри. — А может он прямо за вами, мистер Поттер? — раздался над ухом вкрадчивый голос. От неожиданности Гарри отпрянул от двери и впечатался спиной в стоящего позади мага. — А вы так и не научились вежливости, мистер Поттер. Или специально испытываете моё терпение? — Простите, сэр, а у вас есть думосбор? — улыбнулся Гарри, откидывая голову ему на плечо. — А то профессор Слизнорт поделился со мной очень занимательным воспоминанием о крестраже.