Квинтэссенция лжи

После того странного вечера и не менее странной ночи у Гарри будто крылья за спиной развернулись. Дамблдора он почти не видел, даже в Большом зале, и Гарри это радовало. Несмотря на защитные свойства браслета, подаренного Марволо, Гарри опасался директора. А ещё ему совсем не хотелось быть втянутым в какую-нибудь странную историю, вроде тролля или сражения с василиском. Только не сейчас, когда ледяная стена между ним и Северусом начала таять. Основа под краски была готова уже через неделю. Уроки никто не отменял, но всё варил сам Северус, отказавшись подпускать Гарри к котлу под предлогом рукожопости и отсутствия чутья. — Гарри, рецепт Блэков — фамильный, и он довольно сильно отличается от стандартной основы, которая описана в учебнике прошлого века. И если что-то пойдёт не так — я замечу, а ты — нет. Лучше займись всем остальным, — фыркнул он, выпроваживая Гарри из лаборатории. И уже в этой, готовой, основе Гарри собственноручно растворил драгоценные камни, насыщая её цветом и добавил прах отца, связанный собственной кровью — наделяя краску магией. Создавать картину Гарри решил у Снейпа. Как сказал Северус: «Надеюсь, ты не в женском туалете будешь этим заниматься? Видимо мне придётся рискнуть своей лабораторией…» Намёк на сваренное на втором курсе Гермионой Оборотное был более чем прозрачен. — Северус, — прижался к нему Гарри. — Почему мне кажется, что тебе известно о наших школьных «развлечениях» гораздо больше, чем нам казалось? — Может, потому, что это так и есть? Гарри, если я не лез в интриги Альбуса, то это не значит, что я ничего не видел и не слышал. — Только ненавидел меня и ядом плевался. Ни разу слова хорошего не сказал, — демонстративно надул губы Гарри. — Да не было у меня никогда ненависти к тебе, — вздохнул Снейп, целуя Гарри в скулу. — Зато был Альбус за спиной и его Генеральный Гениальный План. Ты думаешь, он позволил бы тебе неправильные, с его точки зрения, знакомства? Да в тебе столько дряни было, что можешь сказать спасибо василиску — если бы не его яд, то к шестнадцати годам ты был бы агрессивным неврастеником, кидающимся с кулаками и проклятиями на любого, чьё мнение не соответствовало твоему. — Ты мне всегда второй год припоминаешь. Почему его? Почему не Кубок Трёх Волшебников? — Потому что я тогда чуть не поседел! Ты думаешь, никто из преподавателей не догадался, что в оцепенении студентов виноват именно василиск? Да Хагрид первый прибежал к Альбусу за разрешением «…приманить бедную змейку, которой очень плохо в подвале шумной школы, и которую обязательно обидят злые слизеринцы: наступят на хвост или глаз вилкой выткнут…» — А ведь он нас пытался предупредить, — вспомнил Гарри. — Отправил нас с Роном в логово Арагога! — Зря ехидничаешь, Гарри. Хагрид, тогда, можно сказать, принципами своими поступился — против слова Альбуса пошел. Только Хагрид не человек, и понятие «забота» у него совсем другое. Он действительно не осознаёт, какую опасность несут всем окружающим его зверушки, полностью полагаясь на мнение Дамблдора. Раз директор разрешил — значит так можно.       Но догадался не только Хагрид. Флитвик явился к директору с подписанным гоблинами контрактом на поимку василиска. Гринготтс предлагал Хогвартсу полмиллиона галеонов, если директор распустит всех учеников на рождественские каникулы и позволит гоблинам его отловить. Заметь, гоблины не требовали денег, а предлагали.       А Поппи Помфри? Если нападение на кошку и призрака прошло мимо неё, то как только в больничном крыле появился Колин Криви — она закатила Альбусу скандал. Если не сама догадалась, то проконсультировалась с кем-то. Но он и ей рот заткнул. Не дал даже перевести пациента в Мунго. — Одни мы ничего не замечали и считали себя самыми умными, — расстроенно произнёс Гарри. — Расследование вели и спасать отправились. Мне вот что интересно: почему я не окаменел под взглядом? Я же не вслепую с ним дрался? Это уже потом Фоукс ему глаза повредил, а в первую минуту, когда он выползал из статуи, я же во все глаза на него пялился? — Да потому что ты змееуст, Гарри. Обрати внимание, никто, владеющий парселтангом, от василиска не пострадал. Тот же Милорд, когда в школьные годы открыл Тайную Комнату, та же мисс Уизли, будучи одержимой. Парселтанг сам по себе универсальная защита против взгляда василиска. Но только от взгляда, а не от клыков или удара хвоста. — Поэтому Бинс сказал, что в Тайной комнате находится чудовище, которым может управлять только наследник Слизерина? И поэтому чаще страдали магглорожденные? Ведь в волшебном мире многие находятся в родстве, а значит у чистокровных и полукровок может внезапно проявиться спящая склонность к парселтангу? — Чаще — у чистокровных, — кивнул Снейп. — Поэтому и «наследник Слизерина». Эту фразу нужно понимать не буквально, а образно. Не самого Салазара Слизерина, а факультета Слизерин. Наследник — значит потомок того, кто учился на факультете. — А если бы я не справился со змеем? Что было бы, если бы я не выжил? — Не знаю, Гарри, — честно признался Снейп. — Может тогда Альбус радовался бы, что уничтожил бы один из крестражей раньше, а может у него был какой-то запасной план… Зато я другое знаю — я чуть не поседел в тот год. У меня ещё неделю руки дрожали — ни одно приличное зелье сварить не мог. — За крестраж Марволо переживал? — спросил Гарри и уже через секунду был готов вырвать свой длинный язык. Северус резко развернул его к себе лицом и гневно прищурил глаза. — Гарри, чего ты добиваешься от меня? Извинений за то, что с первого дня твоего появления на свет не таскал тебя на руках и не закармливал сладостями? Или ты считаешь, что безразличен мне сам по себе, и я позволяю тебе хозяйничать в моей жизни исключительно затем, чтобы выслужиться перед Лордом? — Прости… Простипростипрости, я снова говорю и не думаю… Гарри зажмурился, лишь бы не видеть холодности на лице Северуса. Только не равнодушие, только не разочарование. Так хочется представить, что можно взмахнуть палочкой и повернуть время вспять. — Гарри, — вдруг выдохнул Снейп и крепко прижал юношу к себе. — Какой же ты… неуверенный в себе, как бездомный щенок, который хочет ласки, но боится удара, глупый… Тебе хочется слов, доказательств, прикосновений. Без них ты никак не можешь поверить, что больше не один. — Прости, Северус… — всхлипнул Гарри. — И прекрати извиняться. Лучше бы ты на уроках так извинялся, а не хамил мне через слово. Где сейчас твоя дерзость, а, Поттер? Кто мне недавно предлагал всё и сразу? Северус прикусил Гарри мочку уха и по хозяйски сжал ладонями ягодицы. Гарри замер, а затем обнял Северуса за шею, втягивая в жадный, торопливый поцелуй. Избавив Гарри от мантии, Северус подхватил его под бёдра и усадил на лабораторный стол. Пуговицы на рубашке разошлись сами собой и руки Северуса скользнули по груди, стискивая бока, а узкая ладонь опустилась на пах и чуть сжала через ткань. — Ты так мило стесняешься, Гарри, — Северус приподнял его лицо за подбородок и заглянул в глаза, при этом не переставая ласкать уже заметно взбугрившийся под брюками член. — Нравится? — Да, — только и смог выдохнуть Гарри, цепляясь за плечи в попытке обрести хоть какую-то уверенность. — Ляг, — Северус снял с себя его руки и опрокинул спиной на стол. — Сейчас тебе понравится ещё больше. Звякнула пряжка ремня и плавно разошлась молния. Северус уверенно потянул вниз резинку боксеров и Гарри вскрикнул от неожиданности когда головку обдало горячим дыханием, а через секунду по его члену скользнул язык. То ли Северус действовал умело, то ли юношеские гормоны дали о себе знать, но долго Гарри не продержался. Всего два десятка толчков во влажную глубину рта, узкая ладонь, так правильно стиснувшая поджатые яички и Гарри кончил с каким-то жалобным стоном, больше похожим на скулёж. Он всё ещё пытался отдышаться, когда над ним навис Северус, наклонившись так низко, что его волосы свесились по бокам, отгородив их двоих от всего мира. Его губы были влажные от слюны, а на подбородке белела маленькая капелька спермы. — Это был аванс, Гарри, — с многообещающей улыбкой заявил он. — Чтобы тебе больше никогда не приходили в голову всякие глупости. Ты же не думаешь, что я готов сосать член у любого симпатичного парня? От таких грубых пошлых слов Гарри покраснел и едва нашел в себе силы ответить: — Нет, сэр. Или мне уже можно называть тебя по имени, Северус? — Ты уже давно это делаешь, поганец. Но моё разрешение ты получил только сегодня. А за все прошлые разы ты со мной расплатишься чуть позже и с процентами. А сейчас — приведи себя в порядок и займись, наконец, делом. А его «дело» представляло собой грязно-серый холст, стоящий натянутым на рамку как раз под светом двух магических факелов. Брать кисть было страшно. Живая картина не терпела карандашного наброска или другой вспомогательной техники. Только красками, только наживую. А для этого нужно было не только хорошо представлять, кого ты рисуешь, но и окружающую обстановку. Ведь потом переделать картину можно будет только полностью, а после оживления даже дорисовать не получится. Гарри долго думал, где ему нарисовать отца, и, в итоге, остановился на кабинете. Не на метле же его рисовать? На переднем плане Джеймс в кресле, а позади шкаф со всякой мелочью. На большее Гарри не замахивался — это бы осилить. На хрустальную палитру упали первые драгоценные, без всяких кавычек, капли краски. Белой нет — её заменит основа-грунт. Гарри чуть смешал красную и желтую, разбавив до состояния бледно-кремовой и сделал первый мазок. Овал лица вышел идеально — краска сама текла куда надо, не оставляя после себя неприятных следов. Она как будто заполняла собой невидимую форму, ложась точно, ровно, пропорционально и правильно. Уже через час Гарри почти закончил лицо — самое сложное, как ему казалось. Он боялся, что его Джеймс Поттер будет похож на детскую карикатуру, но нет, постепенно вырисовывающийся портрет хоть и имел сходство с самим Гарри, но точно не был его копией. Дорисовав круглые очки, Гарри вынужден был остановиться, почувствовав сильную слабость. Всего одна деталь картины почти выкачала его резерв магии. Гарри планировал закончить портрет за выходные, но теперь вынужден был корректировать планы. Хорошо ещё, что нет необходимости рисовать всё за раз. Устало складывая художественные принадлежности, Гарри пропустил момент, когда в лаборатории появился Северус. — Похож, — кивнул он, рассматривая лицо. — Только Джеймс у тебя получается моложе, чем был. На картине он, скорее, твой ровесник. Такого поворота Гарри не ожидал и изумлённо перевёл взгляд со Снейпа на картину. — Думаешь… у меня получится школьник? Такой Джеймс, который ещё не стал моим отцом и не помнит события после Хогвартса? — Не знаю, Гарри. Ты столько наворотил с этой картиной… Магический слепок карты — как раз пятнадцать-шестнадцать лет. Но прах старше, так что я не берусь предсказать результат. — Всё равно, — решил Гарри. — Я всё равно её закончу. — Иди уже к себе, я уберу тут, — милостиво разрешил Северус, глядя на белого, как мел, шатающегося Гарри. — Восстанавливающее возьми и выспись сегодня нормально. После той, первой странной ночи, Гарри больше не оставался у Северуса. Не хотелось нарываться на очередную истерику Уизли из серии: «Гарри, где ты был?». Да и его слежка за Малфоем начала выглядеть подозрительно. И это надо было исправить. — Малфой, — Гарри отловил Драко возле слизеринской гостиной. — Разговор есть. Можно к тебе? — Ну пошли, Поттер, — хмыкнул Драко, пропуская Гарри в гостиную. — Чего тебе? — поинтересовался он, когда за их спинами закрылась дверь личных комнат. — Слушай, Драко, ты не мог бы начать вести себя чуть-чуть подозрительно? — Это как? — вздёрнул Драко бровь, подражая Снейпу. — Ну, как в фильмах про шпионов… Ах да, ты же не видел. Ну, там ходить и всё время по сторонам оглядываться, с кем нибудь шептаться, а при нашем появлении замолкать и громко спросить о погоде, или пробираться куда-нибудь украдкой? — Поттер, в твоем описании — «подозрительно» очень похоже на «по-идиотски». Зачем мне это? — Мне надо. Гермиона мне уже мозг прогрызла, что ты ничего плохого не замышляешь и я зря трачу свое время. А оно мне сейчас очень надо — время. Малфой, пожалуйста. Хоть цену свою назови. — Цену, говоришь? — подобрался Драко. — Желание, Поттер. Не абы какое, а соответствующее услуге. Тебе нужно моё нетипичное поведение? Хорошо, но однажды и я попрошу тебя повести себя не так, как ты привык или хочешь. И ты сделаешь это. — Согласен! Можешь начать уже сегодня? За ужином Гарри не сводил взгляда со слизеринского стола. Заметив это, Драко ухмыльнулся и поманил Крэбба и Гойла, заставив их наклониться к нему, как будто они шептались о чём-то. А затем Малфой достал какой-то пергамент, развернул его на столе и все трое начали внимательно его изучать. — Гарри, ты пойдёшь с нами в Хогсмид? — дернула его за плечо Джинни. — Погоди, что там Малфой делает? — Гарри, оставь уже в покое свою идею, — недовольно нахмурилась Гермиона. — Если бы он был начинающим Пожирателем смерти и что-то задумал, то давно бы уже воплотил это в жизнь. Может, он просто конспект читает. Не успел Гарри ответить, как троица слизеринцев поднялась из-за стола и целенаправленно направилась к выходу. — Вы мне не верите? — обернулся Гарри к гриффиндорцам. — Пойдёмте, сами сейчас всё увидите! С этими словами Гарри встал из-за стола и потянул за собой Рона. Гермиона, желая доказать свою правоту, поднялась тоже, да ещё и Джинни увязалась. Мантия-невидимка на всех растянулась с трудом. И из-под неё то и дело были видны чьи-то ноги или рука. – …в обществе многих других! — вдруг услышали они злой голос Малфоя, доносящийся из ниши. — И то, чем я занимаюсь, не твоё, Крэбб, дело! Это задание доверили мне и я его выполню! Осталось всего чуть-чуть. Драко вышел из ниши, огляделся по сторонам и, крадучись, направился вверх по лестнице. На втором этаже он зашел в пустующий класс и уселся на парту. Компания Гриффиндорцев попасть внутрь не смогла, и им оставалось лишь наблюдать в узкую щель двери. Малфой явно кого-то ждал. Когда в коридоре раздались торопливые шаги, четверо подростков под мантией невидимкой прижались к стене. К их удивлению, это оказалась Миллисента Булдстроуд. Не сбавляя шага, она уверенно толкнула дверь и вошла внутрь, оставляя её открытой. — Принесла? — спросил Драко. — Конечно, — кокетливо ответила та. — Это было нетрудно. В кабинете у Слизнорта стоит здоровенная бочка. Не думаю что он заметит, что там не хватает пары флаконов. — Я знал, что могу на тебя положиться, — слащаво улыбнулся Малфой. — Придёшь сегодня? — Конечно! Миллисента послала воздушный поцелуй и умчалась. Стоило ей только скрыться за поворотом, как лицо Драко сразу скривилось. — Идиотка, — передёрнулся он и выскользнул из класса. — Вот, что я говорил! — Гарри метался по гостиной Гриффиндора, пылая праведным гневом. — А вы мне не верили! — А что за зелье было во флаконе? — нахмурилась Гермиона. — В кабинете Слизнорта я не помню никакой бочки? — А разве ты была у него в кабинете? — спросил Гарри. — Она же не про класс говорила. — Надо это выяснить! — подхватил идею Рон. — Проникнуть в кабинет и узнать, что за зелье там стоит! — Рон, ты же перечное от рябинового отвара не отличишь, — шикнула на него Гермиона. — Значит надо идти всем вместе, — решил Рон. — Ты — точно отличишь. — Идите вдвоём, — предложил Гарри. — А я лучше дальше за Малфоем прослежу.