***
Припарковав желтый жук напротив лавки, Эмма не спешила покидать машину. Стоит ли сейчас идти внутрь? Голд и без того постоянно хитер, а когда она на эмоциях рвалась общаться — беседа оставалась выигрышной лишь для Румпельштильцхена. Вцепившись руками в руль, она откинула голову назад и ударила два раза о сиденье. Непонятно зачем. Словно надеялась, что к ней придет магическое решение всех ее проблем. В затылке заныло от боли, удар оказался сильнее, чем Свон того хотела. Хотя глупо говорить о желаниях, когда разум в тумане. Во всех смыслах. — Голд, какого черта происходит? — наконец-то ворвалась она в лавку, полная негодования. — Почему около часа назад границу города пересекла неизвестная машина? — Я экспериментировал с поднятием барьера, как вы и просили, мисс Свон, — с завидным спокойствием произнес он. — Но, видимо, что-то пошло не так. Туман по-прежнему не попал в город? — Нет... — тяжело протянула Эмма. — Может вы уже объясните, что вы сделали или пытались сделать? — Я хотел, чтобы город по-прежнему оставался несуществующим для настоящего мира, но вот магия могла бы проникнуть, — пояснил Румпель. — Видимо, заклинание сработало как-то иначе. — Иначе? — нахмурилась она. — Да, иначе, мисс Свон, раз неизвестный человек смог заехать в город, а туман все еще лишь на границе — теперь мы открыты для всего остального мира… — Замечательно… просто замечательно! — Эмма эмоционально размахивала руками. — Лучше бы вы совсем не вмешивались, Голд! — Мисс Свон, возможно, ваша гостья не так проста, как может казаться, — она заметила мимолетную ухмылку на его лице. — Что вы хотите этим сказать? — Я лишь советую вам заняться нашей гостьей… — добавил он, — и как можно скорее. И что бы это могло значить? Голд что-то знал, но не собирался вмешиваться в происходящее? Или он лишь снова скрывал нечто важное от шерифа…***
Вернувшись в больницу, Эмма обнаружила, что Киллиана перевели в палату. Она сделала робкий шаг внутрь, опираясь на стену, будто хотела сбежать в сию же секунду прочь. Путаница в собственных чувствах мешала ей думать разумно. Он для нее что-нибудь значит? Она прячется от своих чувств или их вовсе нет? Сейчас ей хотелось лишь одного: расположиться возле него на больничной койке и просто побыть рядом с пиратом. Эмма взглянула на Джонса и расплылась в глупой улыбке, ведь ее капитан был жив. Как бы она ни отрицала, этот факт ее все-таки радовал. Его волосы были слегка взъерошены, а щетина так аккуратно подровнена, будто прическа его не волновала, а вот борода — святое. Так странно. Свон провела по его щеке, ощутив колкость его щетины. Нельзя было отрицать, что она не придавала его внешности дополнительный шарм. Лицо все было в ссадинах, опухшее, а губы разбиты после столкновения… с машиной и асфальтом. Свон приподняла голову и уставилась на потолок, в сознание наплывают, вернее, врываются воспоминания о том, как она уже сидела здесь, рядом с ним, в больничной палате после операции. Хотя тогда ситуация была совсем иная: ведь Крюк навредил Бэлль, а значит, жизнь его находилась куда в большей опасности. И даже тогда пират умудрялся заигрывать со Свон, несмотря на все его проблемы. Как же она мечтает сейчас услышать хотя бы одну шутку в ее адрес, чтобы он проснулся, усмехнулся, театрально приподнял бровь и ляпнул что-нибудь глупое. Это быстро бы вернуло ее в реальность, а это было так необходимо. — Давай же, Крюк, открой глаза и скажи что-нибудь из серии: «Ну и кто сейчас главный претендент на роль мертвеца года, Свон?» Однако ее слова были сказаны лишь в пустоту. Эмма снова посмотрела на пирата: ей было так непривычно видеть его в больничной одежде. Обычно на нем красовалось что-нибудь кожаное. И крюк, который, разумеется, сняли с его руки. Свон поправила прядь своих непослушных волос и пододвинулась чуть ближе к пирату. Почему-то сейчас ей особенно хотелось вдохнуть его такой родной запах. — И почему ты продолжаешь защищать меня ценой своей жизни, Киллиан? — уже еле слышно проронила Эмма, не желая признавать правду. Возникло ощущение, что Эмма за последние года привыкла полагаться не только на себя, но и на защиту со стороны семьи. Только Крюк для нее оставался чем-то необъяснимым. С тех самых времен, как он впервые публично признался в своих возникающих чувствах. Почему-почему, да потому что он любит тебя, а ты это продолжаешь отрицать! — Почему ты просто не откажешься от меня? — ее голос дрожал. — Все мои отношения заканчивались… впрочем, ты и сам знаешь, как они заканчивались… И правда, предательства, разочарования и даже смерти — после такого сложно не отчаяться в поисках нормальных отношений. Даже пример нерушимой любви ее родителей не давал ей настоящей надежды на что-либо хорошее в ее собственной личной жизни. Казалось, что никогда не будет иначе: стоит ей довериться человеку, как это все заканчивается и разрушается. Нил, Грэм, Уолш и снова Нил… — Все, с кем я когда-либо была — мертвы, — подытожила Эмма. — Я всех потеряла. Я не могу потерять и тебя, Киллиан. Свон зажмурилась в попытках сдержать слезы, однако ей этого не удалось. Протирая мокрые щеки, она продолжала любоваться Джонсом. На мгновение ей почудилось, что пират начал приходить в себя. Он сделал небольшой вдох и произнес лишь одно, но такое родное, слово. — Эмма… Он произнес единственное, что хотел бы сейчас увидеть рядом. Или и так видел. Эмма, разумеется, Эмма. Они могут отрицать свои чувства, избегать друг к друга, но в такие моменты невероятно сложно сдерживать свои эмоции. — Да, я здесь, Киллиан, я рядом… Свон осторожно взяла его за руку и улыбнулась, а по щекам продолжали струиться слезы, однако сейчас это, определенно, были слезы радости. — Знаешь, Крюк, как бы ты ни надоедал своими глупостями и подколами… — его губы дрогнули. — Ты почему-то всегда находишь способ заставить меня улыбнуться, даже если я это скрываю. Своими дурацкими шутками. Своим показным безразличием. Своей безмерной заботой. — Ты же пират, — глаза защипало, но она не переставала с ним говорить. — Неужели после стольких лет ты намерен сдаться?.. Сама того не ожидая, Эмма пододвинулась еще ближе и осторожно прильнула к его губам. Она почти не тронула их, лишь невесомое прикосновение, после которого все равно ощущалось необычайное притяжение. Свон никак не могла вспомнить, чувствовала ли она что-нибудь подобное тогда в баре, во время их пьяного поцелуя… На мгновение ей хотелось поддаться этому странному чувству и поцеловать пирата еще раз. Однако стены вновь и вновь возводились вокруг нее со скоростью света. Нет. Нет, она не могла снова довериться. Эмма обессиленно прижалась к его телу, положив голову на грудь Джонса. Стук сердца моментально раздался в ее голове: оно билось еле слышно и так размеренно, чего нельзя было сказать про ее собственное. Оно колотилось так, будто готово было сейчас выпрыгнуть из груди наружу. — Руби, что ты здесь делаешь? — раздался голос в коридоре. Повезло, что Эмма уже ничего не слышала и не знала, что Лукас подслушивала ее признание. Насыщенная ночь взяла верх, и Свон отключилась рядом с пиратом. — Тише, тише! — налетела на него девушка. — Чего ты кричишь, Виктор… Руби подошла чуть ближе и поприветствовала его поцелуем в щечку. — С Джонсом что-то не так? — нахмурился он. — Да нет, кажется, все хорошо, — загадочно улыбнулась она. — Там с ним Эмма. — Она еще здесь? — удивленно спросил Вейл, параллельно перебирая записи в картах. — По-моему, она сидела и делилась своими чувствами, — отметила Руби. — Жаль, что он был без сознания в этот момент… она ведь снова будет все отрицать. — Сводница ты моя, — приобнял ее Вейл. — Ну а чего она ведет себя как ребенок, — взмахнула руками Лукас. Вот уж точно подмечено: взрослый ребенок. И да, наверняка завтра Эмма будет все отрицать, будто и не было этой ночи. И всех ее переживаний. Снова.