Путешествие без инструкции

      По-прежнему не нарушая тишину, она перевела взгляд на часы, что висели на стене, и осознала, что на дворе уже глубокая ночь, а офис и вовсе опустел. Она снова засиделась на работе, не замечая ничего вокруг себя. Было безумно тяжело первые несколько месяцев после исчезновения семьи, потому что ее разум постоянно заполнялся ненужными мыслями. Она волновалась, что никогда больше их не увидит, и не могла отвлечь себя ничем. Иногда она могла приходить в дом родителей и проводить вечера в компании бурбона. И как только Дэвид умудрялся прятать от Мэри Маргарет алкоголь, еще и не одну бутылку? Однако когда за городом появился туман, а спустя время заявилась еще и незнакомка, то ее мысли все активнее заполнялись только этим. Кажется, половину ночей она так и оставалась ночевать в участке, в не силах пойти домой. Или же у нее не было желания? Все-таки в доме родителей все напоминало о них.       — Эмма? Язык проглотила, что ли? — подошел к ней Джонс, когда она уже несколько минут никак не реагировала на него.       Он тихонько коснулся ее плеча, привлекая к себе внимание, но в ответ получил лишь ее холодный мимолетный взгляд. Неужели она совсем не рада его видеть? Он же, наоборот, безумно соскучился по ее компании. Какими же трудными были последние месяцы, когда он изображал это наигранное безразличие к своей горячо любимой Свон. Неужели она не замечала, что все это лишь игра? Разве такое возможно? Ему даже не всегда удавалось отводить от нее такой теплый и влюбленный взгляд, когда они ненароком сталкивались на улице или в закусочной. Хотелось бросить все, подбежать к ней и обнять так крепко, что она бы и сама не захотела уходить.       — Здравствуй, Крюк, — проронила Эмма, сохраняя равнодушие в голосе. — Что ты здесь делаешь?       Интонация была настолько спокойной, что это даже удивляло. Будто ее мысли совсем не разрывало от количества прочих вопросов, которые хотелось бы сейчас задать пирату. И главный из них: какого черта ты со мной так поступаешь? Во время своего краткого взгляда в его сторону Эмма заметила, что на нем была другая одежда. Будто и не его вовсе. И совсем не та, что была на нем в закусочной. Кажется, в последнее время он начал носить меньше кожаных вещей. На мгновение это даже расстроило Эмму, ведь она так симпатизировала его старому пиратскому гардеробу.       — На самом деле я просто зашел в гости, Свон, — ответил на ее вопрос Киллиан. — Гулял по ночным улицам, а когда заметил, что у тебя все еще горит свет, решил подняться. Знаешь, давно не виделись.       «Ага, давно, буквально вот несколько часов назад, только занят ты был совсем другой девушкой и не замечал ничего вокруг. И никого.».       Необъяснимое чувство внезапно снова охватило ее, а в груди все сжалось. Заглянуть он к ней решил. Они сохраняли нейтралитет все эти месяцы, и Эмма столь сильно не желала бы нарушать его. Она не потянет свой список дел, если туда еще добавятся разборки с пиратом. Однако именно в эти пару секунд ей как никогда захотелось нарушить это спокойствие между ними. Но она снова осекла себя.       — Крюк, вообще-то мне некогда! — повысила голос Свон, медленно, но верно теряя самообладание. — А если тебе не с кем пообщаться, то иди и…       Правда, Эмма так и не закончила свою фразу, лишь опустила глаза обратно в документы, что лежали на ее столе. Разумеется, читать, а тем более вникать в них у нее не получалось. В голове то и дело возникали картинки, как Крюк и Саманта мило воркуют сегодня в закусочной.       — Хватит на меня смотреть, — ощущая на себе его взгляд, проворчала Свон и, не поднимая головы, добавила, — еще раз говорю, если нечем заняться, иди и найди себе другую компанию. У меня много дел, мне уж точно не до тебя.       В ее поведении не было ничего свойственного ей, что напрягало Эмму и интриговало Киллиана. Пират отошел обратно к стене и вальяжно оперся на нее спиной, скрестив руки. Поджимая губу, он снова засмотрелся на Эмму. Он словно изучал ее. Изучал заново. Вспоминал, как отважно она готова действовать ради тех, кого любит всем сердцем. Вспоминал, как она училась колдовать и красовалась перед ним своими достижениями, воруя у него крюк. Вспоминал, как она становится совсем серьезной, когда с головой погружается в дела. Вспоминал, как она обожает какао, отчего в ее волосах всегда прослеживается легкий запах свежеприготовленного напитка. Вспоминал, какими игривыми могут быть ее глаза, когда она пытается избежать разговора о чувствах. Он внимательно смотрел и выжидал, какими же еще способами она будет изворачиваться сегодня.       — Знаешь, Свон, странно ты себя ведешь, крайне странно, — медленно, чуть ли не по слогам проговорил Крюк. — Так куда мне там идти и с кем общаться?       Вопросительно приподнимая бровь, Киллиан перевел свой заинтересованный взгляд на Эмму, а она лишь снова проигнорировала его и его вопрос.       — Что, так сложно повторить, куда мне идти? — не сдавался Крюк, он словно специально пытался вывести ее из себя.       — Я тебе сказала, иди и найди себе другую компанию, — сдерживаясь из последних сил, чтобы не вспылить, повторила Эмма, так и не смотря в его сторону.       — А если мне не с кем проводить этот вечер, Свон? — не отставал он. — Удели мне хоть парочку минут своего драгоценного внимания.       — Конечно, не с кем, — усмехнулась Эмма. — Думаю, что Саманта с радостью составит тебе компанию, Джонс.       В участке даже на время снова повисла гробовая тишина. Было слышно, как еле-еле искрилась лампа на ее рабочем столе. И как Эмма старается сохранять ровное дыхание, несмотря на то, как Киллиан всеми силами пытается вывести ее из себя.       — А с чего я должен проводить вечера и ночи с Самантой? — все с тем же наигранным непониманием спрашивал Крюк. — Если бы ты хоть немного со мной общалась, то знала, что я все лишь хочу узнать кое-какую информацию о ней.       «Ага, а узнать, видимо, через постель, ведь так проще разговорить девушку».       Киллиан будто услышал ее мысли и продолжил:       — Знаешь ли, совсем необязательно с девушкой спать, ведь за непринужденной беседой людям свойственно открываться собеседнику, в отличие от допросов в полицейском участке…       — Ты упрекаешь меня?       — Ну что ты, я просто рассказываю то, о чем ты, видимо, не знаешь. Или, точнее, давно забыла. Тебе ведь проще копить все эмоции в себе, ничего не рассказывать и думать, что никто вокруг ничего не замечает. Считать, что твои беды самые страшные и важные, а другие совсем не страдают. И тебе проще закрыться в себе, прячась за стенами, что ты возвела вокруг себя.       — Где-то я уже это слышала, — ей казалось, что он уже не первый раз произносит одно и то же, но другими словами.       — Я тебе однажды уже говорил, Свон, ты как открытая книга, — улыбнулся ей Крюк. — А для меня и подавно.       Эмма была жутко недовольна, и это столь легко читалось в ее глазах. То ли просто от сказанных им слов, то ли оттого, что он был в чем-то и прав. Снова. Какого черта он так хорошо ее чувствует, почему она о себе подобного сказать не может? Эмма не могла избавиться от ощущения, что у Саманты была своя тайна, да и не одна. И когда та начала проводить время с Крюком, все ее попытки поговорить с ней спокойно заканчивались вспыльчивостью со стороны Эммы. Это происходило непроизвольно, но так было регулярно.       — Так что ответь мне, Свон, что ты делаешь? Зачем отсылаешь к Саманте, когда так хочешь, чтобы я, на самом деле, остался здесь? Это какая-то изощренная ревность с твоей стороны?       — Ревность? Что? — нервно рассмеялась в ответ Эмма. — Что за чепуху ты несешь?       Неожиданно пират оторвал свое тело от стены и прошел чуть вперед, останавливаясь прямо напротив ее стола. Эмма почувствовала, как быстро кровь двигалась в ее венах, и как через несколько секунд ее щеки наполнялись румянцем. Нет, нет, нет. Какая же это чепуха — подозревать ее в ревности к пирату. Еще через минуту отрицаний она дала слабину, признаваясь самой себе, что ее невыносимо бесило видеть их вместе. В ней вновь вспыхнули чувства, которые она не испытывала очень давно.       — Неужели ты и правда меня ревнуешь? — чуть наклонился к ней Крюк, пытаясь поймать глазами ее взгляд. — Мне-то казалось, что я безразличен тебе.       «Это не совсем так, Джонс».       — Абсолютно, — она резко подняла голову, и перед ней оказались его бездонные голубые глаза.       «Серьезно, Свон? Продолжаешь играть в игру, которую не сможешь выиграть?»       И он снова был чертовски прав. Только было Эмма почувствовала былую уверенность, как ее тело продемонстрировала обратное. Его глаза. Его такие прекрасные глаза, которые так гармонировали с морем. Она захотела в них буквально утонуть. Прямо здесь и сейчас.       — Безразличен? Поэтому ты всю ночь просидела у моей постели? — не выдержал Крюк и выдал козырь, что у него был припрятан на будущее.       — Что? Ты вообще о чем? — натянула маску удивления Эмма.       Разумеется, она подозревала ответ на этот вопрос, ведь он наверняка говорил именно о той самой ночи после аварии на границе города. Однако продолжала скрывать, изображая гримасу полнейшего непонимания.       — О чем я, серьезно, Свон? Авария в ту ночь, когда Саманта сбила меня на своей машине.       «Опять он произносит имя этой», — из последних сил держалась Эмма, чтобы не выплеснуть весь свой негатив и другие эмоции, что рвались наружу.       — Не знаю, откуда у тебя такая информация, но не стоит верить дурацким слухам, — продолжала стоять на своем Свон и всем своим видом демонстрировала безразличие к происходящему.       — Слухам, значит? Ну-ну.       Свон сейчас мечтала лишь об одном: чтобы он ушел. Куда-нибудь, лишь бы не доставал ее своей компанией, потому что держаться с каждой минутой было все сложнее. Буквально невозможно, все ее хладнокровие куда-то растерялось. Его вопросы заставляли снова и снова переживать те эмоции, что она зарывает в себе поглубже. Джонс же сегодня не собирался идти у нее на поводу, поддаваться на ее попытки сбежать. Он чувствовал, что ее напряжение неспроста. Ему как никогда захотелось добиться своего. Пробить ее воздвигшиеся стены.       — Но ты ведь была в больнице, не отрицай, это глупо. Ты же шериф, ты не могла не быть.       — Да, в больнице была, опрашивала нашу гостью.       — Наверняка заходила и в мою палату, — не отрывал от нее взгляда пират. — Надо же тебе было проверить, не пришел ли я в себя, мои показания тоже были бы полезны.       — Я была там с тобой на дороге, забыл? Видела ровным счетом то же самое, что и ты. К чему мне твои показания?       — Свон, хватит уже искать отговорки, персонал видел тебя. Ты что, умрешь, если скажешь, что заглядывала ко мне?       — Персонал, значит?       — А ты меня и к медсестрам будешь ревновать?       — Если я скажу, что заглядывала, ты от меня отстанешь?       — Возможно…       Естественно, отступать он не планировал. В его голове вплыл еще один эпизод из его пребывания в больнице. Подвеска. Его подвеска, которая куда-то запропастилась, и за эти месяцы он так и не сумел отыскать ее.       — Может быть, ты случайно видела мою подвеску?       — Подвеску? Ты снова ее потерял? Кажется, тебе стоит перестать разбрасывать свои вещи, Крюк, — по-прежнему не уступала Эмма, надеясь, что это будет последний вопрос из его списка глупых вопросов на сегодня.       — Перед аварией она была на мне, а в больнице сказали, что оставляли ее в палате. Наверное, кто-то забрал ее.       — Наверное, мне-то откуда знать, — Эмма непроизвольно дотронулась до запястья на правой руке, а через пару секунд опустила руку вниз. — Я за твоими вещами не слежу.       Ее кабинет был невероятно тесным. И с каждой минутой стены будто наступали на нее, уменьшая комнату все больше и больше. Она хотела сбежать отсюда, но она не могла, понимая, что Крюк не намерен пропускать ее к выходу. Поэтому Свон лишь резко поднялась со своего места и торопливо направилась в соседнюю комнату. Хотя бы здесь чуть больше пространства. И воздуха. Разумеется, и Джонс не остался, нагоняя ее в ту же минуту.       — Постой, Свон, — он протянул руку вперед и ухватил ее за локоть своим крюком, тем самым развернув и притянув ее к себе.       Какое удобное приспособление. Жаль, что он не всегда мог носить его, особенно, когда в городе гостья из реального мира. В последнее время он все чаще носил протез, выполненный в форме руки, что доставляло жуткий дискомфорт. За столько лет он привык к своему крюку и приспособился использовать его для тех или иных задач. Сегодня, перед тем как зайти к ней, он снова вставил крюк в отсек, предназначенный для него. И снова будто почувствовал себя собой. Ему этого не хватало.       Крюк нарушал их социальную дистанцию по всем фронтам. Эмма, пытаясь отстраниться, сделала пару шагов назад и врезалась в стол, что находился позади нее. В такие моменты, кажется, все забывают, что и где расположено. От такого резкого столкновения со стола что-то упало: это оказался стаканчик с канцелярскими принадлежностями. Но это сейчас было неважно. Эмму пугало, что пират настигал ее все ближе и ближе.       — Свон, к чему вся эта беготня? Ты можешь просто поговорить со мной?       Она ничего не ответила, лишь смотрела то в его бесконечные глаза, то на его обветренные губы. Отлично понимая, что сейчас ему нужны совсем не разговоры, Эмма ухмыльнулась и отвернулась в сторону.       — А какого черта ты вообще шляешься по городу с крюком? Тебе кажется, что для Саманты мало странного? Решил добавить еще парочку поводов?       — Я всегда предельно осторожен и знаю, что Саманта сейчас торчит в библиотеке с Белль и никак не увидит меня с крюком.       Игнорируя ее возмущения, Джонс оперся рукой на стол и, откидывая крюком прядь белокурых волос с ее плеча, чуть обхватил ее сзади. Он был уверен, что лишил ее возможности для побега.       — Знаешь, Эмма, в определенные моменты, несмотря на то, что мы разные, ты должна доверять мне, — твердым голосом произнес Крюк, смотря ей прямо в глаза.       — Ты думаешь, что я не доверяю тебе? — Эмма была буквально возмущена его предположением. — Черт возьми, я доверяю тебе!       «Во всем, что не касается этой Саманты».       — Тогда почему ты постоянно отстраняешься от меня? — недоумевал пират. — Почему бегаешь и закрываешься, когда я могу помочь тебе?       Прикрывая глаза, Эмма взяла небольшую паузу и сделала глубокий вдох. Как же ей было сейчас тяжело, невыносимо просто. Зачем он достает ее этим дурацким допросом.       — Потому что все, с кем я когда-либо была, мертвы, — чуть ли не со слезами на глазах неожиданно продолжила Эмма. — Нил и Грэм, даже Уолш.       В голову полезли воспоминания, куда ж без них. Эмма заново переживала моменты, которые связывали ее с прошлыми отношениями. Сердце резко закололо, и она вся скривилась от боли, не в силах больше терпеть и сдерживаться. Глаза наполнились водой, слезы ручьем побежали по ее румяным щекам. Черт возьми, она так не хотела переживать это заново. Проживать всю ту боль, что переполняла ее изнутри.       — Эмма… Эмма, успокойся, — прижал ее к себе Крюк, пытаясь хоть чуть-чуть сдержать наплыв эмоций.       — Киллиан, я потеряла всех. Любимых. Родителей. Своего сына. Я не могу… я не могу потерять еще кого-то.       Он и представить не мог, что Эмма отважится выплеснуть свои переживания наружу. Тем более ему. Тем более после их длительного затишья. Теперь ему не хотелось ее никуда отпускать из своих объятий.       — Киллиан, уходи, пожалуйста.       Киллиан. Как же давно она не звала его по имени. Это заставляло его сердце колотиться еще быстрее. Он сделал вид, что не слышал последнее, что она сказала. Лишь снова и снова заглядывал в ее прекрасные глаза и любовался ими. Это, определенно, было для него самое долгожданное признание. Она боялась потерять его. Потерять вслед за всей своей семьей.       «Свон, как же обворожительно ты сейчас пахнешь».       Его разум затуманился ее запахом с нотками какао, который она так обожала пить вместе с Генри. И запахом яблок. Оказавшись в ловушке, Эмма будто тоже теряла рассудок вместе с ним. Ее дыхание сбилось, отчего у пирата окончательно снесло крышу. Он мечтал нарушить ее обещание, сказанное тогда в Неверленде.       — Это было…       — Это было одноразово.       Да, конечно, их губы уже встречались после их самого первого раза тогда в джунглях. Но все это не было похоже на что-то настоящее. Их взгляды вновь пересеклись. В ее заплаканных глазах промелькнула легкая тень страха, что заметил и Крюк. Но сегодня он не позволит ей никуда убежать. Нагибаясь чуть вперед, он прижал ее к себе, сокращая всю дистанцию между ними. И впился в ее губы.