* * *
Квай-Гон съел очередную ложку супа и пробежался взглядом по Бенову жилищу. Неделю он жил здесь и успел запомнить, где и какие лежат безделушки, а их было много для такого крохотного домика. В гостиной на полу, под креслами, лежал ковер из шкуры банты. На белых стенах ничего не было, только четыре ниши, зато в них громоздились всевозможные склянки, сосуды и коробочки. У стены стояла койка, на которой спал Бен, а над ней аккуратными стопками возвышались одеяла, пледы и шкуры. Старик содержал жилище в чистоте и порядке. Хотя дом находился среди пустыни, Квай-Гон ни разу не видел ни песчинки на полу, коврах или в кровати. Вся посуда, кастрюли, сковородки аккуратно стояли в шкафчике на кухне. Утром и вечером Бен мыл их после еды так, что они блестели и скрипели от чистоты. Одежда, туники, белье и плащи тоже всегда были чистыми и свежими, чего на Татуине достичь было невероятно сложно. Впечатляюще. А еще… Квай-Гону казалось, что Бен совсем не вписывается в окружающий пейзаж. Он просто-напросто не походил ни на одного татуинского жителя. Произносил слова он мягко, порой величаво, что говорило об аристократизме, богатстве и хорошем образовании. Даже когда Бен придирался и отчитывал Квай-Гона, то каждый слог он произносил безупречно четко. И голос... такой голос бывал у рассказчиков или учителей, ибо звучал он гладко и захватывал внимание с первого слова. В кресле старик сидел выпрямив спину, небрежно закинув ногу на ногу. Он пил чай и что-то читал на древнем датападе. Выглядел он гордо, что наводило на мысль об утонченности и твердости. Бен был далеко не молод, но все же походка у него было нестариковская: плечи выпрямлены, подбородок поднят. Впрочем, он не выглядел надменно, а скорее уверенно. И по песчаным дюнам он ходил плавно и ловко, как танцор. Квай-Гон пристально наблюдал за Беном, всякий раз, когда тот шевелился или говорил. И еще… он никак не мог уловить странное ощущение… знакомства. Как будто он знал о старике всё, но детали ускользали у него из-под носа. Это неимоверно злило. И как доказательство, будто старик знал, о чем думает Квай-Гон, Бен оторвал взгляд от датапада и посмотрел на Квай-Гона, довольно улыбнувшись. Во рту пересохло: взгляд пронзал душу. Казалось, на поверхности плескалось веселье, но в глубине Квай-Гон видел свет. Внутри у Бена горел огонь Силы, он был окружен светом. Старик был добрым и больше всего напоминал… Оби-Вана. Тут мысли метнулись в другую сторону, Квай-Гон позабыл об окружающем мире. Во имя Силы, как же он скучал по падавану. Бен так походил на Оби-Вана, что в груди защемило. Квай-Гон заглядывал в мудрые глаза старика, а видел другие, наполненные внутренний силой и огнем. И теперь, смотря на Бена, он находил новые зацепки: вот он смотрит, хитро и весело, сверкая глазами, тоже как Оби-Ван... — Надеюсь, у меня все нормально с лицом, — донеслось до Квай-Гона сквозь плотную пелену мыслей. Он моргнул, пытаясь сосредоточиться на том, что говорил старик. — Что? — спросил он, смутившись, что так глубоко задумался. Старик хохотнул, задорно посмотрев на Квай-Гона. — Я спросил, все ли нормально у меня с лицом. Ты так пристально смотрел на меня. Если тебя тяготят какие-то мысли, то я могу оставить тебя наедине с хандрой. Если же ты просто задумался о чем-то, то лучше смотри на что-то не такое живое. Под таким взглядом довольно сложно усидеть спокойно. Ты даже ни разу не моргнул. Квай-Гон улыбнулся. — Друг мой, прости меня. Я просто рассматривал твое… очаровательное жилище, — он, конечно же, не соврал, но все же чувствовал себя виноватым. Старик заметил, что за ним наблюдают. К счастью, щеки не покраснели, как у провинившегося ребенка — сказывался опыт переговоров. — И что же ты рассмотрел? — Бен добродушно прищурился. — Так уж ли дом очарователен или все же уныл? Напомню, что на Татуине, особенно так глубоко в пустыне, довольно сложно найти дорогие безделушки. А джавам больше по душе разный хлам и запчасти. — Что ты, друг мой, — рассмеялся Квай-Гон, — обстановка прекрасна своей простой утонченностью и мелкими деталями. И ковер придает некоторую… изюминку деревенской тематике пустыни среди светлых стен и потрескавшихся полов. — Ах ты несносный джедай, — в ответ проворчал Бен. — Твой сарказм не знает границ. Посмотрел бы я, как бы ты делал изысканные украшения из запчастей от влагосборников и мусора из глубин джавовых помоек. — Какие украшения? У джедаев нет имущества, — Квай-Гон отпил чаю. Бен пристально посмотрел на него. Квай-Гон хохотнул в чашку. А когда понял, что никто его отчитывать не собирается, он поднял глаза, и его взгляд упал на маленький столик возле двери. На нем стоял коричневый сундук. Поначалу сундук показался Квай-Гону простым, но, присмотревшись, он заметил узоры, покрывающие бока. На крышке были вырезаны прямоугольники, а тяжелый бронзовый замок украшал переднюю часть, запирая все, что находилось внутри. На первый взгляд, сундук, казалось бы, не имел никакого значения. Возможно, там только кое-какая одежда, обувь или запчасти. Но других сундуков дома не было, по крайней мере, Квай-Гон их не видел. Вполне возможно, в сундуке находилось что-то важное. Сила согласилась с этой мыслью. Квай-Гон повернулся к Бену, указал на сундук и спросил: — Что там, если не секрет? Произнеся последнее слово, Квай-Гон тотчас пожалел об этом. Бен повернулся, чтобы посмотреть, куда указывает Квай-Гон. Светлые глаза тут же потемнели. И Сила отпрянула от стола, источая печаль; Квай-Гон неловко поерзал в кресле. Бен не ответил на его вопрос. Он смотрел на сундук печальным взглядом. Рот яростно дрожал, а сам он тяжело и громко дышал. У него на глазах выступили слезы. Квай-Гон потянулся к старику. Сердце сжалось от сочувствия. Только что Бен казался таким уверенным, мудрым и могущественным, но всего лишь один вопрос разрушил образ. Слова извинения зависли в воздухе между ними. Бен встал без предупреждения и, не замечая протянутой руки Квай-Гона, подошел к двери. Он остановился перед выходом, склонив голову, прижав подбородок к груди. Старик сжал кулаки. Казалось, воздух вокруг него потемнел, как будто горе затмило весь свет в доме. Старик был сломлен, Квай-Гон четко видел это. Бен глубоко вдохнул и... поник. Сгорбился, плечи опустились; казалось, он сжимался и уменьшался, прячась от горя и страданий, которые его окружали. И хоть старик говорил тихо и прерывисто, Квай-Гон не мог не расслышать слова. — Нет, лучше не спрашивай. Столько муки было в голосе, что Квай-Гон вскочил с кресла и в испуге шагнул ближе к старику, но тот резко повернулся и ответил. — Не спрашивай, Квай-Гон, лучше молчи. Ты понял? Квай-Гон кивнул. Бен снова сжался, но теперь атмосфера в доме была не такая мучительная. Теперь старик, казалось, отражал только тихую грусть. Он отвернулся от Квай-Гона и сказал тихо-тихо — едва слышно, чтобы что-то понять: — Пожалуй… мне стоить пройтись, если позволишь. Спокойной ночи, мастер Джинн. И он скрылся. Как только уголок плаща скрылся за дверью, та захлопнулась. Квай-Гон смотрел ему вслед, а сердце сжималось в груди от сочувствия и жалости.* * *
Завтрак на следующее утро был тихим и неловким. Квай-Гон понуро гонял еду — паллеты — по тарелке. Еще пару недель назад Энакин угощал его этими сладкими фруктами, купленными у старухи. Квай-Гон чуть улыбнулся, вспомнив доброту мальчика, но заметил, что Бен все еще молчал, глядя в тарелку с едой. Он так и не съел ни кусочка. Чашка с чаем тоже осталась нетронутой и… холодной. Это из-за него, из-за Квай-Гона, старик затих. От этой мысли он неуютно поерзал в кресле. Бен поднял голову и грустно улыбнулся. Квай-Гон вздохнул от изможденного вида старика: лицо было бледным и уставшим, а глаза — мрачными. Квай-Гон вздохнул. Вряд ли извинения помогут, нет на свете слов, которые исправят то, что он сделал. — Я… Бен… я… — начал он, но старик перебил его. — Нет, мастер Джинн. Не стоит извиняться. В такой ясный и солнечный день не стоит говорить об обидах, — голос звучал веселее, а тон старика был легким; обычно он разговаривал так, когда готовился провести очередной урок о Силе. Но все же Квай-Гон чувствовал, что все не так просто. — Да, да, конечно, — тихо ответил он, разрезая фрукты. — И что же на повестке дня, о мудрый повелитель песков? Старик рассмеялся в ответ, теперь уже искреннее, чем говорил до этого. — Боюсь, сегодня не будет уроков Силы, несносное дитя. — Дитя? Мне так не кажется. Мы почти ровесники. Старый Бен, — последние слова он произнес с ударением, улыбаясь и указывая на старика. Бен насмешливо прищурился. — Тебе это предстоит доказать, о мастер Ордена джедаев. Квай-Гон тяжело вздохнул. — Я не самый плохой дипломат в храме, даже один из лучших, тебе со мной не тягаться. — О, если бы ты только знал, мастер Джинн, если бы только знал! — усмехнулся Бен. Квай-Гон отпил чаю и улыбнулся. — Итак, если мы не будем собирать песок в сит знает какие фигуры, то что же на повестке дня? Опять влагосборники? Вряд ли они меня испугают. — Пожалуй, мне стоит обучить тебя правилам приличия. Впрочем, не сегодня, — проворчал Бен. — Наши запасы подходят к концу. Поэтому как позавтракаем, отправимся в Мос-Эспу. Учти, мой юный друг, там опасно, поэтому будем настороже. К тому же я слышал, местные — те еще дикари. Квай-Гон не сразу понял, что старик ехидничал. Он устало поднял глаза к небу. — Бен, ни к чему устраивать представления, они тебе не к лицу. Смею напомнить, я каким-то образом выжил в одной несомненно опасной кантине. — Конечно, конечно, мастер Джинн. Значит, ты поведешь нас навстречу приключениям? — рассмеялся Бен. — Сила поведет нас, о повелитель песков, — оскорбленно ответил Квай-Гон. — Ах да, именно так обычно отвечают наивные юнцы, полные надежд. Посмотрим, на что ты способен, мой дорогой джедай.* * *
Бен сказал, что до Мос-Эспы они пойдут пешком, по пустыне. И что Квай-Гон мог поделать? Только недовольно глядеть исподлобья, еле плетясь по песку. Спина болела, а кожу жгло под жаром двух солнц, роба промокла от пота и неприятно прилипла к груди. Но больше всего он жаждал воды. Прохладной воды. — Безмятежность и покой — столпы, на которых строится кодекс джедаев, да, Квай-Гон? — весело хохотал Бен, идя рядом с ним. Квай-Гон еще раз злобно глянул на старика. А тому хоть бы что! Даже не вздрогнул… По всей видимости, ему даже жарко не было. Это больше всего злило Квай-Гона. Конечно, он провел достаточно времени с Беном, чтобы понять, что тот был странным и загадочным. И все же... ведь мог же он, Квай-Гон, сделать что-то такое, чтобы стереть эту насмешливую улыбку с лица старика. — Джедаи не ищут мести, — тихо сказал Бен. Квай-Гон повернулся было, открыл рот, собираясь рассыпаться всеми известными ему ругательствами со всех известных ему планет, как вдали раздался гул. Он без раздумий откинул край плаща в сторону, положив руку на световой меч, и внимательно всмотрелся в горизонт. Тускены? Он знал, насколько опасен Татуин, и помнил об этих опасных туземцах. Квай-Гон был полон решимости защитить Бена во что бы то ни стало. Но это были не тускены. Точка на горизонте становилась больше, пока не стало ясно, что это спидер. Оглянувшись, Квай-Гон увидел, что Бен стоял расслабленно, скрестив руки на груди и поглаживая бороду. Квай-Гон тоже расслабился и встал рядом со стариком. Как только спидер подъехал поближе, Квай-Гон наконец смог разглядеть водителя. И от досады застонал. — Квай Джинни? Ты ли это? «Да ситовы подштанники!» Квай-Гон поморщился, подходя ближе к остановившемуся спидеру. Бомар высунулся и приветливо и широко улыбнулся. — Это ты! Квай Джинни, давненько я тебя не видел, а ты как испарился. И снова навеселе, я посмотрю. Ничему-то тебя жизнь не учит! Бен обернулся к нему и со смехом произнес одними губами: «Квай Джинни?» Квай-Гон посмотрел на Бена. Бомар проследил за его взглядом и прищурился. — А тебя я не знаю. Бен подошел к спидеру и низко поклонился Бомару. — Прошу прощения. Меня зовут Бен. — Просто Бен? — еще больше прищурился Бомар. Старик кивнул, вежливо посмотрев на Бомара. Тот повернулся к Квай-Гону, все еще, не доверяя подозрительному седовласому старику, как бы ища подтверждения. Квай-Гон кивнул, и Бомар посмотрел на Бена уже более открыто. — Ну что ж, друзья Квай Джинни — мои друзья. — Спасибо, дорогой друг, — рассмеялся Бен. — Мы направляемся в Мос-Эспу, Бомар. Подвезешь нас? — тут же вмешался Квай-Гон. — В прошлый раз мой спидер исчез, и нашел я его посреди гоночного каньона, а вокруг тускены, — ответил Бомар, снова прищурившись. Бен мягко улыбнулся в ответ. — Все в порядке, дорогой Бомар. Нам ты можешь доверять, — говорил он тепло и доверительно. Квай-Гон закрыл глаза и внимательно вслушался в слова старика. Конечно же, он доверял Бену. Конечно же... Квай-Гон распахнул глаза. Он что, кивал всему, что говорил Бен? Он чуть было не повторил его слова! Неужели старик был настолько силен? Бомар же одурманено улыбнулся. — Я могу вам доверять, — сказал он, а затем очнулся и пригласил Квай-Гона и Бена в спидер.* * *
Ходить по магазинам с Беном было намного проще, чем создавать фигуры из песка. Всего-то нужно было послушно следовать за ним, неся сумку с едой и другими полезными припасами. На рынке в Мос-Эспе было шумно и людно: кричали дети, взрослые торговались, разговаривали и перекрикивались, по сторонам что-то гудело и шумело. Живая Сила на рыночной площади очаровывала. Она текла сквозь прохожих, сияя хоть и по-разному, но все равно как-то похоже: видимо, существовало нечто, что объединяло всех жителей пустыни. Отрадно было чувствовать Силу, как раньше. Он так много времени провел у Бена, посреди пустыни, медитируя, размышляя о единой Силе и пытаясь собрать фигуры из песка. С живой же Силой было общаться проще — как дышать. Бен разрешил Квай-Гону торговаться, если они покупали какие-то мелочи, остальное же старик взял на себя. Квай-Гона впечатлило, как Бен ловко договаривался с людьми. Да что там, кажется, старик мог заговорить зубы половине джедаев. Возможно, даже Квай-Гону. Бен очень ловко и искусно жонглировал словами, и оппонентам не оставалось места для маневра. Он заманивал собеседников в сети, пуская в ход их же слова, захватывал внимание и в то же время не упускал ни одной детали, ни одного слова из виду, что бы торговцы ни говорили. Воистину прекрасное и захватывающее зрелище. По-видимому, искусство речи и переговоров было еще одним достоинством Бена. Квай-Гон уже почти не сомневался, что он может побороться с Йодой на поле Силы. Он бы удовольствием на это посмотрел. — Мастер Джинн? — донесся до него голос Бена, и Квай-Гон повернулся к нему. — Я пойду в кантину. А ты, если желаешь, можешь остаться здесь и погрузиться в успокаивающую энергию живой Силы, которой ты так жаждешь. — А ты что делать будешь? Таким древним и дряхлым старикам вредно рисковать здоровьем, распивая кореллианский эль, — сказал, закатив глаза, Квай-Гон. Бен посмотрел на него. — Ты тоже стар, мастер Джинн. Не забывай это, когда зовешь кого-то древним и дряхлым. К тому же я иду не пить, а за… информацией, — махнул он рукой и скрылся в толпе. Информацией? Что, во имя Силы, он имел в виду? Квай-Гон вздохнул и начал рассматривать торговые ряды. Продавцы не спешили зазывать его учтивыми речами и хвастовством. Они узнавали покупателей по глазам. А Квай-Гон на покупателя совсем не походил. И богачом он не выглядел. И хотя у джедаев, как правило, не имелось никакой собственности, посмотреть на различные диковинки было интересно. Разумеется, здесь были шелка и меха, украшения, привезенные со всех уголков галактики, причудливые и редкие животные в клетках. На любой планете можно найти такой же рынок. Примечательно было не это. Квай-Гон заметил, что в каждом ларьке и лавке был датапад, транслирующий какие-то новости из голонета: везде были люди в белой броне, офицеры, а посреди них стоял... человек в черном. Человек заинтриговал Квай-Гона, поэтому он подошел к ближайшей лавке и склонился поближе, чтобы рассмотреть голо. Казалось, что человек то ли киборг, то ли дроид: он был высоким и полностью в черной броне. На груди висела система жизнеобеспечения. На голове — черный шлем. На шлеме, в нижней части, крепился дыхательный аппарат, а глаза у маски были круглыми и блестящими. Человек выглядел устрашающе. А в Силе так и сквозила какая-то неправильность. И даже когда фигура шевелилась, казалось, что внутри бесчувственная машина, а не живой человек. Совсем не такой, как Бен, как сам Квай-Гон или Бомар, да даже не как песок. Это существо не было живым, оно было воплощением зла и мерзости в глазах Силы. Он собрался было уйти, как из тени лавки донесся голос: — Чем я могу помочь, друг мой? Квай-Гон прищурился, когда торговец вышел из тени под палящие татуинские солнца. Это был старый даг, на нем были кожаный жилет и пояс, на котором висели маленькие батончики с пайком и красивый кинжал. Нос дага украшало толстое золотое кольцо, а усы — бусины. Даг был наполовину слепым — один глаз был молочно-белого цвета. — А, новости смотрите. Правая рука императора, — говорил он хрипло, клокоча и булькая, словно каждое слово давалось ему с трудом. Даг подошел поближе и подхватил проектор за одну из ножек. — Торговые точки по всей галактике должны показывать имперскую пропаганду — таков закон. Глупый, конечно. Приближается День Империи, и штурмовики все строже следят, не отлынивает ли кто… Засранцы, — сплюнул даг и выругался на хаттском. — День Империи? — вопросительно склонил голову Квай-Гон. — Официальный праздник Галактической империи, — ехидно сказал даг. — Отмечают восхождение императора Палпатина на престол, могущественный и величественный, конечно же. Главное, не говорить это слишком язвительно. А то штурмовики арестуют за госизмену и казнят на площади, или того хуже, отправят на каторгу в шахты на Кесселе, — даг закашлялся, да так сильно, что Квай-Гон вздрогнул. — Удачи тебе в дорогу, друг мой, Кажется, для тебя… бардак вокруг в новинку, будь осторожнее. — Зачем ты это сказал? Почему предупредил? Мне показалось, люди тут огрубели, как сама пустыня, и озабочены только собственным благополучием, — с подозрением в голосе спросил Квай-Гон. Даг посмотрел наверх, прямо в глаза джедаю. — Я видел, как ты общался с пустынным мудрецом, — заметив замешательство на лице Квай-Гона, даг рассмеялся. — Бен — мой старинный знакомый, он мой друг. Кому попало он не доверяет, поэтому и я доверяю его товарищам. Не забывай об этом, дружище. Даг скрылся в глубинах лавки, и Квай-Гон остался один посреди улицы.* * *
На следующее утро, к большому своему огорчению и веселью Бена, Квай-Гон вернулся к безуспешным попыткам изучить Силу. Дни тянулись монотонной чередой одних и тех же действий: он ел, спал и снова, и снова пытался управлять песком. А старик, казалось, обладал неисчерпаемым терпением. Он днями напролет сидел на песке и тихо наблюдал за Квай-Гоном, и открывал рот, только чтобы дать совет или приободрить. Так пролетела неделя, затем еще одна, Квай-Гон пообвыкся и втянулся, ему нравилось жить у Бена. А жизнь в пустыне хоть и была незамысловатой, удивляла каждый день. Сила на Татуине обладала невиданной мощью, казалась дикой и яркой. И погружаться в нее было хоть непросто, но приятно. Он чувствовал саму жизнь в бесплодном мире, и наблюдать за ней было во сто крат интереснее, чем за жизнью в джунглях или в болоте. Отчасти ему нравилось тут из-за Бена. Старик был добрым и мудрым. Несмотря на могущество, он казался скромным, а главное, спокойным. Мастера-джедаи из храма могли быть пугающими и совсем не безмятежными, а Бен был другим. Там, где Бен был бесконечно терпелив, они могли быть суровы и неумолимы. Любые беды и печали не казались такими страшными, когда Квай-Гон просто стоял рядом со стариком. И это счастье и блаженство, понял Квай-Гон, происходило из простых и понятных действий: мытья посуды, к примеру, или прогулок по дюнам, чтобы слушать Силу на ветру. Складывалось впечатление, что Бен знал о любых недостатках Квай-Гона и побуждал того принять их, а затем искоренить в себе. В храме его могли научить кодексу. Бен же вел его к Силе.* * *
И вот когда он наконец привык к простой и неприхотливой жизни в пустыне, в один прекрасный день ход ее был нарушен. Квай-Гон, как обычно, встал с утра пораньше, чтобы вместе с Беном приготовить завтрак, но старика нигде не было. Квай-Гон потянулся спросить совета у Силы: быть может, старик был ранен и погибал где-то посреди пустыни? Но в ответ лишь пришло: «Оставайся дома и жди». Нужно было дать Бену время, позволить ему быть одному и потерпеть. А потом Квай-Гон заметил, что сундук у двери был открыт и пуст. И снова совет от Силы: «Не суй нос». Квай-Гон неохотно отвернулся от сундука и начал готовить завтрак… один.* * *
Квай-Гон испереживался, поэтому решил, что пора медитировать. Он спустился к себе в комнатушку, сел на коврик, скрестив ноги, и попытался нырнуть глубоко в Силу. Но та лишь ускользала от него, как только он касался поверхности. Конечно, он был слишком встревожен, чтобы должным образом слиться с Силой. Сначала следовало отпустить все изнуряющие эмоции. Но без Бена было трудно. Ему никак не удавалось успокоиться без обнадеживающего присутствия старика.* * *
Наконец Квай-Гон не выдержал и, не обращая внимания на предупреждения от Силы, вышел из дому, чтобы выполнить несколько особо сложных ката. Он оглядел пустынные просторы, хотя и знал, что старика не увидит. Но все же не осмотреться вокруг он не мог, так же как и не волноваться за Бена. Квай-Гон пошел вперед. Старика не было и там, где они обычно медитировали вместе. Квай-Гон включил меч. Но и упражнения не унимали тревогу в сердце. Да, каждое движение, поворот, выпад или присед он выполнял с легкостью. Но все было не то… без Силы. От этого стало тошно. И настроение было никудышное и подавленное. Бен исчез. Исчезло и знакомое спокойствие. И на этот раз Квай-Гон не знал, что делать.* * *
Оба солнца уже клонились к горизонту. Квай-Гон весь день наблюдал из дома, как они медленно ползли по небу от одного края пустыни к другому. Секунды складывались в минуты, минуты — в часы. А старик так и не вернулся.* * *
Уже стемнело, когда Квай-Гон решил, что дальше ждать уже невозможно. Пора выйти на улицу: найти и вернуть Бена. Ночью в пустыне стало холодно. Квай-Гон закутался покрепче в плащ и направился туда, куда указывала Сила. Она была совсем ненавязчивой и тихой, и чтобы понять, куда идти, нужно было хорошенько прислушаться. Он едва различал старика в Силе, ощущение было почти неуловимым, но этого было достаточно, чтобы понять, куда двигаться. Квай-Гон поднялся на очередную дюну и застыл от удивления. Бен. Старик стоял на коленях недалеко в дюнах, на одном из хребтов. Что-то было не так. Бен дрожал. Он плакал? Он ссутулился, опустив голову, седые волосы закрывали лицо и, по всей видимости, слезящиеся глаза. Бен сжимал в руках некий предмет, да с такой силой, что костяшки пальцев побелели, а на руках выступили напряженные мышцы. Квай-Гон прищурился, пытаясь понять, что же там блестит в руках у Бена, отражая лунный свет. Световой меч. Вот что Бен прижимал к груди! Квай-Гон шагнул вперед, но ноги у него подкосились, и он рухнул в песок — так сквозило горем и виной в Силе. Квай-Гону было жаль старика. И в груди было так больно от нахлынувших эмоций, что перехватило дыхание. Слишком много сожаления, горя и отчаяния. Он чуть было не застонал. И он чувствовал каждую эмоцию вместе с Беном. Квай-Гон наконец перевернулся на бок и заметил, что Бен смотрит на него. Сейчас на лице его было столько эмоций, что не разглядеть их было невозможно. От этого Квай-Гону стало еще горше. Он посмотрел в глаза старику и узнал этот взгляд, Бен смотрел точно так же, когда Квай-Гон спросил про таинственный сундук у двери. В этом взгляде он видел и печаль, и сожаление, и боль от предательства. Очевидно, старик потерял кого-то, кого сильно любил. Казалось, он видел душу старика. А там было темно, там была боль. И Квай-Гон закричал от боли. Он потянулся к Бену. Тот был потерян и сломлен. Еще чуть-чуть, и свет его угаснет. А Квай-Гону этого не хотелось. Ему нельзя. Ни в коем случае нельзя его потерять. Квай-Гон что-то хрипло прокричал Бену, а в ответ на него нахлынули чужие воспоминания. Если бы я тебя разочаровал, что бы ты чувствовал? Это неправда. Ты никогда меня не разочаруешь. Ты сильный и мудрый, и я очень горжусь тобой. Я растил тебя с детства. И обучил всему, что знаю. Да пребудет с тобой Сила, учитель. Прощай, друг мой. Да пребудет с тобой Сила. Я несу мир, свободу, справедливость и безопасность в новую империю... Я не хочу тебя убивать. Я подвел тебя. Я подвел тебя. Ненавижу тебя! Ты был мне как брат. Я любил тебя. Но спасти не смог.