* * *
Квай-Гон нерешительно толкнул люк и принюхался. Пахло травами, что-то кипело. Он вздохнул с облегчением. Бен вернулся и уже не спал. Квай-Гон осторожно вылез наверх, подошел к гостиной и застыл в дверях. Старик сидел сгорбившись, уставившись в чашку с чаем. Он так крепко обхватил ее, что костяшки побелели. Глаза смотрели неподвижно, невидяще и тяжело. Волосы тоже, казалось, висели понуро, ограждая старика от всего, что вокруг. Квай-Гон подбежал к старику и опустился на колени. Осторожно он положил руку на плечо Бену. — Бен? — прошептал Квай-Гон. Бен вздрогнул и перевел взгляд с чая на Квай-Гона. Тот забрал чашку и поставил ее на столик. Оставшись с пустыми руками, Бен закрыл глаза и опустил лицо в ладони. Квай-Гон чувствовал все в Силе, он чувствовал боль. — О Бен, — тихо сказал Квай-Гон, когда боль немного отступила и улеглась. Он осторожно отвел руки старика от лица и крепко сжал их. Бен так и не сдвинулся с места, глаза были закрыты, и Квай-Гон так и продолжал сжимать его ладони. Он протянул вперед руку и ласково погладил Бена по щеке. Тот наконец раскрыл глаза: без сомнений, старика все еще что-то терзало. Бен вздохнул и попытался было улыбнуться. Но вышла у него лишь жалкая гримаса. — Квай-Гон, я в порядке, — мягко и прерывисто прошептал Бен, Квай-Гон ни разу не слышал, чтобы он так говорил: изменился и голос, и стиль речи. Джедай прищурился, ни на секунду не поверив, и Бен мягко улыбнулся: — Ты прав, не в порядке, но буду когда-нибудь, — произнес Бен задумчиво. Он посмотрел в сторону, на дверь, но глядел куда-то вдаль, не замечая ничего вокруг. И думал он о чем-то своем. Наверняка вспоминал далекое прошлое. Квай-Гон аккуратно сжал руки Бена, возвращая того с небес на землю. В этот раз старик улыбнулся немного веселее, все еще грустно, конечно, но хотя бы спокойно. Он высвободил руку и успокаивающе погладил Квай-Гона по голове. — Зачем ты преклонился предо мной, Квай-Гон? — задумчиво спросил он. — Ты мой учитель, а я послушный ученик, который безмерно тебя уважает, — без раздумий ответил Квай-Гон. — Что-то терзает тебя. А я беспокоюсь о тебе, мастер Бен. — Мастер? — Бен замер, перестав гладить Квай-Гона по голове. Квай-Гон возмущенно посмотрел на него. — Ты ж не думал, что тайное не станет явным, мастер-джедай? Ты, верно, позабыл, что вчера ночью я видел тебя. Ты стоял на коленях со световым мечом в руках. А меч — оружие рыцаря из Ордена джедаев. Его заполучить совсем непросто, разве что ты сам джедай. Почему же ты мне ничего не сказал? Бен прищурился. — Послушный ученик, значит, — усмехнулся он. — Прояви ты хоть каплю уважения, мастер Джинн, ты бы не стал лезть не в свое дело, не увидел и не услышал то, чего знать не должен. Джедаев с детства учат полагаться на Силу, ты же рубишь сплеча, даже не подумав и не обратившись к ней. Поэтому ты ошибся. Если бы ты слушал и смотрел по-настоящему, то знал, что меч тот не мой и не был никогда! С каждым словом старик говорил всё громче, поэтому Квай-Гон, пусть и непроизвольно, сам повысил голос. — Не нужна мне Сила, чтобы делать выводы. Ты знаешь о том, чему учат в Храме. О священных уроках! Тайных! О них никто, кроме джедаев, не знает. А тебе, кажется, известен каждый из них. Я один из лучших послов Ордена. И давно изучил ораторское искусство. Я загнал тебя в угол, Бен. Поэтому объяснись, не увиливая. — Так может, тебе все же нужно послушать Силу, — сказал Бен, посмотрев на него. — Я из кожи вон лез, чтобы ты с легкостью заметил, что в Силе я тебе знаком, что это не случайность, — хотя сначала Бен говорил холодно, голос его ближе к концу потеплел. — С легкостью… Да, возможно, для тебя это было слишком легко. Мне кажется, я просто… просто хотел, что все было как раньше, как в давние времена. Такие давние, что иногда мне кажется, будто ничего вовсе не было. А от того, что ты смотришь на меня и не узнаешь, становится только горше. — Бен, о чем ты говоришь? — гнев Квай-Гона угас. — Пойдем прогуляемся, мастер Джинн, — вздохнул старик и встал. Шли молча, легко ступая по песчаным дюнам, уходя вдаль от дома, от влагосборников, от места, наполненного болью, гневом и печалью, оставляя всё позади. Шли вперед, вглубь пустыни, полной Силы. Бен был в плаще, капюшон он натянул поглубже. Квай-Гон в нетерпении, даже с трепетом, ждал, что же будет дальше. Что-то менялось в Силе, было в ней какое-то сладостное предвкушение, жажда. Казалось, и нетерпение, и ожидание, и предвкушение зависли в воздухе, как туча перед грозой или густой туман в ожидании молнии — вот сейчас она расколет небо и прогрохочет на всю округу. И Квай-Гон понял, неизбежный разговор с Беном изменит всё: перевернет с ног на голову, снесет все на своем пути, давая дорогу чему-то новому. К добру, к худу ли — Квай-Гон не знал. Наконец старик остановился там, где они обычно медитировали, и обернулся к Квай-Гону. Он посмотрел вдаль, думая о чем-то или же вспоминая давнее прошлое. Квай-Гон кротко ждал. Наконец Бен заговорил: — Сила говорит мне, что ты готов к новому уроку, мастер Джинн. — Готов? И как же? — вздохнул Квай-Гон. — Я еще предыдущий не усвоил. Песок не желает мне подчиняться, у меня не вышло сделать ни одной фигуры. Бен ничего не сказал, зато лицо его озарила широкая улыбка. Он рассмеялся. — Суть не в том, чтобы делать фигуры из песка. Нет, Квай-Гон, совсем не в этом. А в том, чтобы научиться полагаться не только на разум, но и на Силу. Довериться ей полностью, без сомнений, и только тогда она станет частью тебя всего: и души, и тела, и сердца. Я учил тебя соединяться с Силой, ее детьми, желаниями, ее физическим воплощением, учил тебя различать узоры Силы, постигать ее мудрость и использовать так, как должно. — И всё же ничему я не выучился, Бен. Ты сам сказал, что я не полагаюсь на Силу всецело, не слушаю ее, — покачал головой Квай-Гон. — Так и есть, — улыбнулся Бен. — И Сила говорит мне, что к тебе нужен другой подход. Ты мастер живой Силы, дорогой джедай. Быть может, если ты узнаешь кое-что, тебе будет проще. Да будет тебе известно, мой бывший ученик тоже в свое время намучился, разгадывая запутанные знаки Силы. — Кажется, я все еще не уловил сути, учитель Бен, — шагнул Квай-Гон ближе. Старик наконец обернулся к нему и посмотрел прямо в глаза. — Урок тебе не дается, потому что ты не видишь всей картины. Не видишь всех нитей, что сплетаются в паутину, всех узлов, что образуют сеть, всех частей, что складываются в световой меч. Ты слеп, Квай-Гон, но я помогу тебе прозреть. Но не как учитель. Нет, теперь я понял. Квай-Гон непонимающе нахмурился. — И как же я буду учиться без учителя? — Ты будешь учиться с другом, мой дорогой Квай-Гон, — хмыкнул Бен. — Я… я… — Квай-Гон даже дар речи потерял. — Ты так и не понял, кто я. Клянусь Силой, ты ни капли не изменился, — тепло улыбнулся Бен. Квай-Гон не решался задать вопрос, но слова все же сорвались с губ. — Кто же ты? — Кем я только не был за свою долгую жизнь. Падаваном, рыцарем, мастером, генералом, другом, братом, а теперь я чокнутый старик из пустыни. Теперь я просто Бен, — хитро сказал тот, улыбка коснулась его глаз. И так знакомо он выглядел, что в груди снова защемило от боли. Старик низко поклонился Квай-Гону. — Но раньше, давным-давно, у меня было другое имя. Сейчас его уже позабыли в проклятой Империи. А раньше его боялись произносить, чтобы не накликать беду на себя, его боялись записать даже на клочке бумаги. И тебе это имя знакомо слишком хорошо, — старик снова хитро улыбнулся, и тут Квай-Гон понял. Его будто ледяной водой окатило. Он всё понял, но не хотел верить, хотя в Силе слова звучали правдой: — Когда-то, мастер Джинн, меня звали Оби-Ваном Кеноби.6. Кто же ты?
20 июля 2020 г. в 04:32
Квай-Гон неподвижно лежал на койке, уставившись в потолок. Несмотря на темноту, он пересчитал все трещинки в камнях. Их было ровно четыреста двадцать девять. Он проверил трижды.
Уснуть не удавалось.
Перед глазами всё так же стояло лицо Бена. Заплаканное, с покрасневшими глазами. Квай-Гон не мог уснуть, прокручивая эту картину снова и снова. Вспоминая рыдания и чувствуя боль и обиду за старика. Квай-Гон лежал на кровати, в темноте, наедине с воспоминаниями и переживаниями. Он не мог не думать про Бена.
Он прожил здесь всего-то несколько недель, не так много, чтобы к кому-то привязаться, к тому же настолько сильно. Но, похоже, ему удалось — сердце-то болело за старика. Впрочем, некоторые чувства были неуловимыми. Чутье подсказывало, что они с Беном были знакомыми, даже друзьями, только, видимо, в какой-то другой реальности.
За долгую жизнь у Квай-Гона было несколько наставников, но ни один из них не был ни настолько терпеливым, ни настолько понимающим, как Бен. Падаванские годы прошли в тени строгого учителя Дуку. У них не было какой-то особой связи, главным образом потому, что живая Сила не была близка Дуку. Учитель курировал его до рыцарства, а затем позабыл. Их пути разошлись, они не виделись и не разговаривали годами, да и друг к другу не стремились.
После был Йода. С ним нашлось больше общего. По какой-то причине Йода не вышвырнул его из Ордена, хотя плешь Квай-Гон ему проел и своим упрямством, и оригинальными способами решать проблемы. Именно Йода помог ему пережить потерю Ксанатоса. Оби-Вана он тоже ему навязал, чему Квай-Гон был чрезвычайно рад и за что он всегда будет благодарен Йоде. Но всё же его было сложно понять. То он был добрым и понимающим, то насмешливым, а иногда холодным и суровым.
А вот Бен был другим. Он знал, что у Квай-Гона и на душе, и на уме, и порой лучше самого Квай-Гона. Бен учил по-доброму, очень терпеливо, тем самым заставляя его становиться лучше. А когда Квай-Гон ошибался, то Бен его особо не ругал. Подшучивал, конечно, но не зло, а любя, по-отечески. Если Бен был рядом, то и Квай-Гону все было по плечу.
Он привык, привязался — отрицать не стоило. Квай-Гону нравилось находиться рядом со стариком, нравилось всё: учиться, смеяться вместе, шутить, готовить еду, чинить влагосборники, да и просто сидеть рядом. Не просто привязался — полюбил. Полюбил и время рядом с ним. Даже, казалось бы, самые простые и незамысловатые дела, как сидеть дома в мягких креслах и пить чай. И как спокойно было вместе: лучшее время, чтобы помедитировать или просто размышлять, наслаждаясь тишиной и добрым присутствием Бена. Рядом с ним было легко: усталость, заботы, переживание — всё уходило. А когда Квай-Гон выныривал из медитации и открывал глаза, то первым, что видел, было добродушное лицо Бена и его ласковый взгляд. Воистину, рядом с ним он был счастлив.
Настанет день, когда Квай-Гону придется уйти. Только от одной мысли об этом ныло сердце. Поэтому Квай-Гон старался думать об этом пореже. И он прикрыл глаза, все еще думая о Бене.