* * *
Оби-Ван мягко улыбнулся, Квай-Гон ласково погладил его по щеке. Глаза Оби-Вана тут же радостно засияли, он накрыл ладонь Квай-Гона своей. — Падаван, — пробормотал Квай-Гон и притянул старика ближе, сердечно обняв. Он почувствовал, что Оби-Ван обнял его в ответ, поэтому Квай-Гон тут же крепче сжал его. Казалось, мир стал чуть ярче и лучше. Несколько недель назад, когда он только очутился на Татуине, — в виде́нии ли иль в будущем, неважно — ему было одиноко. Он был один. Джедаи исчезли, не оставив и следа. Но теперь Бен был здесь. Оби-Ван был здесь в его объятиях. Квай-Гон облегченно вздохнул и впервые за несколько недель расслабился и успокоился. — Учитель, ты, верно, позабыл, что мне не двадцать лет, — тихо сказал Оби-Ван, — я гораздо старше. Если ты будешь так сильно обнимать меня, то сломаешь все мои несчастные стариковские кости. Квай-Гон поморщился от досады. Бен был прав, он уже давно не падаван, а Квай-Гон далеко в будущем. Бен был стар… Возможно, даже старше своего учителя. Все это невероятно огорчило Квай-Гона. Он не видел, как Оби-Вана посвятили в рыцари, как он стал мастером, как сложилась его жизнь и как он перестал быть джедаем. Должно быть, это случилось после того, как Республика пала, а Орден джедаев исчез. И тут до Квай-Гона дошло: Оби-Ван скрывается, он живет в изгнании, в одиночестве, без друзей, семьи или других джедаев. Сколько лет он уже здесь? — Не так уж и много, Квай-Гон. Хотя наверняка сказать не могу. Время в пустыне течет иначе: иногда быстро, как ветер, летящий по холмам, иногда медленно, как банта, неторопливо идущая по пустыне, — Оби-Ван оторвал взгляд от Квай-Гона и посмотрел вдаль. Квай-Гон заметил, что тот смотрел с грустной ностальгией. И вновь он подивился, насколько падаван стар. Он многое повидал, многое пережил. Возможно, больше, чем Квай-Гон. — А джедаи?.. — нерешительно спросил он. Оби-Ван нахмурился и скривился. Квай-Гону захотелось утешить своего ученика, он хотел обнять его и не отпускать никуда и никогда. Стереть страдания и муки, чтобы он позабыл и прошлое, и боль, что оно несло. Каждый учитель должен защищать и оберегать своего ученика. Словно что-то почувствовав, Оби-Ван обернулся и улыбнулся: — Я уже давно не падаван. И в защите ныне не нуждаюсь. — Оби-Ван, ты всегда будешь моим падаваном, — пробормотал Квай-гон, покачав головой. Оби-Ван застыл, удивленно посмотрев на него, но вскоре лицо его сделалось печальным. Что он не так сказал? Почему его это так огорчило? Обеспокоенный Квай-Гон шагнул вперед, чтобы утешить его, но Оби-Ван только нахмурился. — Я в порядке, учитель. Квай-Гон ни на секунду не поверил ему. — Хватит о грустном. Быть может, когда-то я и был твоим падаваном, а может быть, я все еще твой падаван, но и мастером, и учителем я тоже был, и у нас много работы, — улыбнулся Оби-Ван, развернулся и пошел вниз по песчаному склону. Лицо его было спокойным и бесстрастным, словно это не он минуту назад был печален. Квай-Гон нахмурился. Оби-Ван решил не обращать внимания на боль, впрочем, ничего удивительного, он всегда таким был. От утешения он тоже отказался. Как обычно. Что-то в этой жизни не меняется. Квай-Гон отправился следом, укутавшись в джедайский плащ. Хотел Оби-Ван того или нет, он всегда будет оберегать его.* * *
Они прибыли к месту, где обычно медитировали и размышляли. Оби-Ван уселся среди песков, глубоко вздохнул и подставил лицо ветру. Квай-Гону захотелось обнять его, но вместо этого он улыбнулся, закрыл глаза и приступил к медитации. Сила сегодня была на редкость благодушной. И довольной, что между ними больше не было секретов. Поэтому медитировать было легко, как и погрузиться глубоко в Силу. Сердце дрогнуло, дыхание сперло, когда он присоединился к ней. Она мягко пульсировала в душе, текла вместе с кровью по венам и пронизывала и плоть, и кости. Она заполнила все пространство в теле, проникла в каждую клетку, согревая его, снимая напряжение в мышцах и костях. «Расслабься», — шептала она. И пускай он был уязвим сейчас — все равно здесь безопасно. Сила была с ним, она была внутри него, принимая в теплые объятия и смывая боль, заботы и печали. Она успокаивала сердце, обещая светлое будущее, наполненное смыслом: «Расслабься… и отпусти». Квай-Гон глубоко вздохнул и открыл глаза. Оби-Ван смотрел на него, склонив голову набок. Он улыбнулся и сказал: — Прости, не хотел тревожить тебя, просто… наблюдать, как ты погружаешься глубоко в Силу, всегда было интересно. За всю жизнь я так и не встретил никого, кто умел бы соединяться с живой Силой, как ты. — И несмотря на это, мне многое предстоит узнать о других ее аспектах, — улыбнулся Квай-Гон. Глаза Оби-Вана блеснули. И Квай-Гон вновь вспомнил, что его падаван уже старик. Пред ним сидел мудрец, опытный во многих вещах. Глаза Оби-Вана светились особой гордостью: он признавал заслуги и успехи ученика, но при этом знал, что впереди у того еще много испытаний и много наград. Это смиряло. Квай-Гон склонил голову перед бывшим падаваном: — Мастер Кеноби, — тихо сказал он с уважением и почтением. Сначала Оби-Ван казался удивленным и немного неуверенным, а затем его лицо приняло какое-то насмешливо-раздраженное выражение. Он улыбнулся и закатил глаза. — Ничего ты не делаешь наполовину, Квай-Гон. Следи за языком, ехидство — путь в никуда, особенно если приправлено лестью. Квай-Гон хмыкнул и откинулся назад, сгребая в ладонь горсть песка. — Наверное, я готов попробовать снова, Оби-Ван. — Да, только ты и знаешь, готов или нет, — старик погладил седую бороду и задумчиво посмотрел на него. Квай-Гон поднял ладонь и погрузился в Силу. В этот раз все было по-другому. Сила была ярче и светлее, как бегущая река или потревоженный пруд — до того легко было в нее окунуться. Она хлынула в душу, одновременно мирная, но решительная, готовая и учить, и повиноваться. Квай-Гон прислушался к чувствам, разыскивая золотые нити живой Силы. Оби-Вана он почувствовал сразу. Тот ярко сиял, он был чистым пламенем в пространстве Силы. Он излучал спокойствие, дающее Квай-Гону уверенность: он нырнул глубже в Силу, разыскивая крошечные и нехитрые души песчинок. Песчинки в ладонях, казалось, нагрелись, охотно отвечая на призыв Силы. Он потянулся к ним, принимая каждую крохотную душу, пуская в собственный разум, но не торопясь направить их в потоки Силы. Но вот пришло время, и песок потек по воздуху, формируя фигуру. «Сосредоточься на настоящем. Будь здесь и сейчас», — услышал он голос Оби-Вана в голове. Квай-Гон тотчас же представил, какую форму должен принять песок. Он неосознанно знал это, и песчинки двигались и текли, меняя очертания. Кроме этого, ничего значения не имело. Он попросил каждую песчинку найти свое место в потоках Силы, занять нужную позицию среди братьев и сестер. Сейчас это было их делом, его же делом было управлять ими. Конечно, они были упрямыми, они утекали сквозь пальцы, хотели сбежать от него и влиться в море песка под ногами, но он держал их с помощью Силы. Квай-Гон призвал ее и направил поток в песок, Сила ответила, объединив песчинки, чтобы собрать их в одно целое. И он понял. Он гордился собой, когда дело доходило до живой Силы, его связь с ней была крепка. Он душой чувствовал ее и знал, что Сила живая и связывает всех существ, дает им цель и жизненный путь. Каждый миг их наполнен и жизнью, и смертью, а они, в свою очередь, и есть существование. Они и есть жизнь. Ее воплощение. Здесь и сейчас. Это было целью. Но цель не существовала без причины, а он был слишком горд, чтобы признать это вслух. Потому что причина всегда связана с будущим. И это значило, что не такой уж он и всезнающий и могущественный. И о Силе он всего не знал — тоже причина. Какой же он глупец; он говорил и вершил дела от имени великой Силы, но ума понять, что он делает что-то не так, у него не хватало. Сила же знала все, управляла всем, потому что ей было открыто будущее. А ему нет. Это он, Квай-Гон, был песчинкой в ладони, он хотел соединиться с Силой, но принимать ее волю не желал. Он не слушал ее тихие подсказки среди песков Татуина в прошлом, покуда не попал в будущее. Он не видел ничего, кроме яркого сияния мальчика, пророчества и своих амбиций. Это он сопротивлялся Силе, отвергая ее волю, видя только свою цель. Причина. Живая Сила и единая. Цель и причина. Обе — неотъемлемые части Силы, ее души и само́й сути. Одно без другого существовать не могло. Живи здесь и сейчас, но не забывай о том, что грядет. По телу растеклось тепло, проникло глубоко внутрь до самых костей, когда он коснулся уз, связывающих его и песок в ладонях. Песчинки ответили тепло и охотно, а затем двинулись с места, меняя форму. Квай-Гон знал, что это за фигура, хотя глаза были закрыты — Сила дала ему зрение. Это был человек, стоя́щий у песчаного домика. Вдалеке от дома висели два солнца. Человек наблюдал за закатом. Квай-Гон чувствовал острое желание, исходящее от человека: желание приблизиться к звездам в небе, желание улететь с этой пыльной планеты подальше и найти свой путь. Сила потянула Квай-Гона обратно, и он неохотно подчинился. Впрочем, прежде чем вынырнуть из транса, он почувствовал еще одну эмоцию, которая изменила настроение всего увиденного. Надежду.* * *
Квай-Гон встретился взглядом с Оби-Ваном, когда открыл глаза. Тот смотрел на него радостно, с гордостью. — Ты молодец, учитель, — тихо сказал он, взяв Квай-Гона за руки. Тот в ответ глубоко вздохнул и легонько сжал ладони Оби-Вана. Те были теплыми, морщинистыми, но знакомыми. Держать Оби-Вана за руки — все равно что вернуться домой. Он знал, что рядом с Оби-Ваном безопасно и спокойно. Так же как падавану было безопасно и спокойно рядом с ним. — Всё благодаря такому прекрасному учителю, Оби-Ван, — ответил он, а затем улыбнулся, увидев, что лицо Оби-Вана изменилось. — Учитель, ты прошел сложное испытание. И вскоре, по велению Силы, тебе предстоит последнее, — Оби-Ван говорил мягко, но Квай-Гон отчетливо слышал грусть в голосе. Сердце кольнуло, когда он понял, что испытание и впрямь будет последним. После он исчезнет. Уйдет от Оби-Вана. Его время в будущем почти истекло. Квай-Гон прерывисто вздохнул, только подумав об этом. Слишком уж невыносима была мысль. Будто кто-то пронзил его мечом в грудь, оставив после себя зияющую дыру, пустую, как сама смерть. Невольно глаза у Квай-Гона заслезились. Он услышал шорох песка, это Оби-Ван двинулся к нему. Тот ласково погладил его по щеке. — Утри слезы, учитель. Это не конец. Будь здесь и сейчас, — Квай-Гон поднял голову и посмотрел на него. Оби-Ван смотрел на него сочувствующе, он улыбался, но почти незаметно — неуловимо. Зато по-настоящему. Квай-Гон взял руку Оби-Вана и улыбнулся в ответ. Взгляд Оби-Вана потеплел, он наклонился вперед и прижался губами ко лбу Квай-Гона. — Не плачь, учитель. Пускай путь наш тяжек, мы останемся в свете. А затем Оби-Ван придвинулся ближе, притянул Квай-Гона и обнял. Тот уронил голову на грудь Оби-Вану и закрыл глаза. Старик гладил его по голове, и так, сидя в объятьях Оби-Вана, Квай-Гон отпустил все заботы. Здесь и сейчас. А о будущем он подумает после. Здесь и сейчас, среди песков, Оби-Ван мягко укачивал его и гладил по голове. Здесь и сейчас.* * *
Следующие несколько дней прошли так же быстро, как и предыдущие. Распорядок дня изменился незначительно: он вставал, пил чай, чинил влагосборники, а вечером медитировал и ужинал, конечно же, всё вместе с Оби-Ваном. Изменилось только одно — они говорили больше. Делились историями о днях, когда они были учителем и учеником, вспоминали старые задания и планеты, на которых побывали. Квай-Гон хотел разузнать о тех временах, когда Оби-Ван был рыцарем. Но тот умело переводил разговор на что-нибудь другое или отвечал столь расплывчато, что это скорее походило на наблюдение, чем на воспоминание. Квай-Гон злился: ему казалось, что Оби-Ван не доверяет ему, по крайней мере, в том, что касается его прошлого. И тем, что терзает его, он делиться тоже не желал. Оби-Ван не говорил, что делал той ночью один в пустыне, когда прижимал к себе световой меч, когда Сила наполнилась печалью и тоской. Квай-Гон боялся, что если снова поднимет эту тему, то Оби-Ван уйдет в пустыню горевать. А ему этого не хотелось. Потому он не спрашивал. Вместо этого он наслаждался каждым днем, что проводил рядом с Оби-Ваном, в его ярком сиянии. — Опять пора идти на рынок, — однажды утром объявил старик. Квай-Гон пил чай, сидя на пушистом ковре, а Оби-Ван заплетал ему косы, восседая в своем мягком кресле. — Конечно, учитель, — улыбнулся Квай-Гон. Оби-Ван дернул его за косу в ответ. — Наглый ты ученик. — Каков учитель, таков и ученик. Кроме себя, тебе винить некого, — посмеиваясь, ответил Квай-Гон и отхлебнул чаю. — Хм, — Оби-Ван доплел косу и откинулся назад. — Чтобы избавиться от нахального ученика, много ведь не надо. Пустыня сама всё сделает. Порой люди уходят и… не возвращаются. Квай-Гон повернулся и, прищурившись, спросил: — Мастер Кеноби, никак ты мне угрожаешь? Не пристало джедаю заниматься столь неподобающими делами. — А я больше не джедай, — усмехнувшись, ответил Оби-Ван и закатил глаза. Приподнятого настроения как не бывало. «Я больше не джедай», — болезненно отозвались слова в ушах. Оби-Ван был самым верным, решительным и непреклонным ребенком в храме. Отказ Квай-Гона на Бендомире его не смутил, он сражался бок о бок с ним в течение всего падаванства. Он учился, горя желанием узнать как можно больше и стать лучше. Он желал одобрения, признания и любви. Стать рыцарем было одним из его самых сокровенных желаний, его мечтой. А сейчас он просто-напросто отринул это. «Я больше не джедай». Оби-Ван, что же случилось с твоим огнем, что горел внутри?* * *
— Ты притих, мастер Джинн. Что-то не так? Квай-Гон повернулся и посмотрел на старика, идущего рядом по бескрайней пустыне. — Нет, просто… наслаждаюсь видом. Оби-Ван поднял бровь. — Конечно, конечно. Не буду мешать. Наслаждайся и ни в чем себе не отказывай. Ведь вокруг простираются бесконечные и безжизненные равнины. К сожалению, в этой стороне ничего интересно, но если ты посмотришь в другую, то увидишь песок, еще песок, ах да, кажется, я вижу холм вдалеке. Или это дюна из песка? Квай-Гон закатил глаза. — Насколько я помню, это ты сказал, что ехидство мастеру-джедаю не к лицу. — Мастер Джинн, я чокнутый отшельник из пустыни, — улыбнулся Оби-Ван. В ответ Квай-Гон улыбнулся и промычал задумчиво. Неважно, сколько Оби-Вану лет, он любил пошутить, даже если обстановка была до безобразия неподобающей. — Помнишь задание на Эрбаксосе? Там был шаман, который убедил местных, что он бессмертный бог с луны? Оби-Ван хмыкнул. — Конечно, помню. Потом оказалось, что он уличный артист, который каким-то образом очутился во Внешнем кольце. Его навыки взрывать все подряд, безусловно, помогали дурить людей на отсталой и всеми забытой планете. — Знаешь, а ведь ты можешь пойти по его стопам. На Татуине ты можешь устроить целое представление. Возможно, одного фокуса будет достаточно. Как-никак, а имени ты должен соответствовать. — Да, да. Достичь славы и заполучить все богатства — мое сокровенное желание, — усмехнулся Оби-Ван. — Друг мой, ты… — Квай-Гон оборвался на полуслове. — Оби-Ван? — он уставился на старика, замершего рядом. Оби-Ван слегка наклонил голову, словно прислушиваясь. Плечи его напряглись, а сам он встал как вкопанный, напряженно застыв, будто готов ринуться с места и бежать. Квай-Гон заметил, что Оби-Ван побледнел. — Бен, что... Но тот шагнул вперед и сказал: — Тише, Квай-Гон. Здесь что-то есть… только не могу понять, что… — Оби-Ван прищурился, вглядываясь вдаль. Они уже были недалеко от скалистой котловины — одного из препятствий на пути к Мос-Эспе. Дальше за котловиной располагались холмы и дюны. Насколько Квай-Гон мог разглядеть — ничего опасного. Но с другой стороны, тускены умели прятаться... Оби-Ван обернулся, подхватил робу и крикнул: — Беги, Квай-Гон! Но было поздно. Он не успел ничего сообразить, а Оби-Ван уже сбил его с ног и они оба рухнули в песок. Справа, где они только что стояли, раздался оглушительный взрыв. Тот был резким: песок поднялся высоко в небо, а в ушах мучительно зашумело. Сила предупреждающе запульсировала. Опасность еще не миновала... — Оби-Ван! — крикнул Квай-Гон, быстро вскочив на ноги. Он старался не обращать внимания на звон в ушах, пока поднимался. В воздухе плотно висела пыль, все было в песке. Он царапал кожу и жег глаза. Мир вокруг состоял из песка: ярко-красного и розового. Куда подевался Оби-Ван? Впереди мелькнула белая вспышка, и Квай-Гон бросился к человеку, лежащему на земле. Оби-Ван стонал, пытаясь подняться. Видимо, взрывом его отбросило немного в сторону. Квай-Гон схватил его и аккуратно потянул вверх. Он повернулся к Оби-Вану спросить, не ранен ли он, но тот пристально смотрел через плечо. Квай-Гон обернулся и увидел три фигуры, идущие к ним сквозь висящую в воздухе пыль. Разглядеть их было сложно, но один из силуэтов — тот, что шел посредине, — был намного выше других… а еще он был вооружен до зубов. Когда наконец пыль немного рассеялась, Квай-Гон разглядел, что те, что пониже, были викуэями, у каждого был маленький бластер. Посредине стоял вуки, большой, с черной шерстью, на груди у того был надет нагрудник, а на руках — наручи. За спиной висел внушительный арбалет. Квай-Гон предупреждающе выставил руку в сторону викуэев и вуки, Оби-Ван шагнул вперед. Он открыл было рот, но не успел произнести ни слова: один из викуэев крикнул: — Старик, ты не заплатил налоги на воду, а Джабба не любит тех, кто нарушает татуинские порядки. Оби-Ван склонил голову, вид у него был будто бы растерянный. — Друзья мои, простите, но я понятия не имею... Викуэй зарычал и направил бластер на Оби-Вана: — Не строй из себя дурачка, старик. Квай-Гон слегка наклонился вперед, готовый прыгнуть вперед и прикрыть Оби-Вана собой, чтобы защитить от опасности. — Ты не заплатил налоги. Любой из тех, кто работает на Джаббу, может это подтвердить. Где ты живешь, мы знаем, и влагосборники у тебя есть. — А, ты о тех странных устройствах, — Оби-Ван усмехнулся. — Они сломаны, а у меня ни запчастей нет, ни умений, чтобы их починить. — Жалкий обманщик, — оскалился викуэй. — Мы видели, как ночью на них загорается свет. Так что это не сработает. Знаешь, что Джабба делает со лжецами? — он шагнул вперед, мерзко улыбаясь. — Они попадают во дворец Джаббы и влачат жалкое существование в муках ему на потеху. Или умирают, если слишком сильно рыпаются. Итак, старик, что из этого тебе по душе? Думай быстрее: день не резиновый. К удивлению и восхищению Квай-Гона, Оби-Ван сделал вид, будто вправду задумался, что бы выбрать. — Ситуация и впрямь непростая. Если честно, мне ни один вариант не по душе, — Оби-Ван краем глаза посмотрел на Квай-Гона, когда викуэй хмыкнул. Взгляд хоть и был коротким, но стало ясно: нужно быть осторожнее, а действовать решительно. Квай-Гон кивнул и как бы невзначай положил руку туда, где висел световой меч, скрытый глубоко в складках плаща. — Тогда один из вас умрет здесь, — улыбаясь, сказал викуэй, — а другой отправится во дворец. Все трое тут же открыли огонь. Квай-Гон кинулся ближе к Оби-Вану, включая по пути световой меч. Он вылетел перед и отбил несколько выстрелов от падавана. С громогласным воплем вуки потянулся к арбалету. Квай-Гон отбил бластерный заряд в одного из викуэев, выбив оружие у того из рук. Следующий заряд он направил в грудь все того же викуэя — его отбросило назад, и он безвольно растянулся на песке. Один готов. Квай-Гон взглянул на Оби-Вана. Тот стоял в стороне без оружия, тем не менее на вуки он смотрел уверенно. Гордость разлилась в груди Квай-Гона, когда он увидел бунтарский взгляд на лице. Улыбнувшись, Квай-Гон бросился на второго викуэя и одним движением разрубил бластер у того в руках пополам. Викуэй пораженно уставился на дымящийся и теперь уже бесполезный бластер. Квай-Гон быстро призвал Силу и направил волну в противника. Викуэй отлетел назад и ударился о скалу недалеко от котловины, а затем сполз вниз и неподвижно замер. Теперь остался только вуки. Квай-Гон занял боевую стойку, готовый броситься вперед, как только противник пошевелится. Их осталось трое: он, Оби-Ван и вуки. Двое были вооружены и готовы броситься в бой от любого шороха. Внезапно вуки громко заревел и нацелил арбалет на Квай-Гона. От первого выстрела Квай-Гон увернулся, а затем заработал мечом с нечеловеческой скоростью, отбивая заряды один за другим. С каждым выстрелом он делал шаг вперед, быстро и умело орудуя раскаленным плазменным клинком и неумолимо приближаясь к противнику. Наконец он подошел достаточно близко, чтобы сразить вуки — Квай-Гон замахнулся и ударил в грудь мечом. Но вуки оказался быстрее. Он уклонялся от каждого удара быстро и четко, не тратя понапрасну времени и движений, отступал в сторону, избегая смертоносного лезвия в руках джедая. Зарычав, он стукнул Квай-Гона огромным кулаком, повалив того на землю. Меч выскользнул из рук и откатился в сторону. Квай-Гон пораженно уставился на вуки, а тот замахнулся еще раз, на этот раз он целился в лицо. Квай-Гон откатился в сторону, так что вуки стукнул кулаком землю, поднимая фонтан песка в воздух. Отчаявшись, Квай-Гон ударил вуки в грудь, тот только отступил немного назад. Но и этого хватило, чтобы джедай вскочил на ноги, тем не менее избежать второго удара ему все же не удалось. Он снова упал на землю и ударился, да так сильно, что ребра хрустнули — Квай-Гон вскрикнул от боли. Зрение поплыло, когда она охватила спину и грудь. Вуки победно заревел и выстрелил в голову джедаю. Добраться до меча он уже не успеет ни сам, ни с помощью Силы. Вуки стоял близко, заряду лететь миг. Смерть будет быстрой. Сила окружила Квай-Гона и вуки, она плотно собралась рядом с ними, аж волосы встали дыбом. Мощь Силы была дикой, древней, неумолимой, непобедимой. Воздух стал густым. Квай-Гон чувствовал ее кожей, и от этого было жутко. Он закрыл глаза, в висках застучало от ее тяжести. Стало тихо. Ничего не менялось. Квай-Гон открыл глаза, рассеянно удивляясь, что все еще жив. Заряд летел ему в голову, вуки бы точно не промазал, а времени у него было с лихвой. Он должен быть мертв. Что случилось? От удивления Квай-Гон поднял голову. Над ним стоял Оби-Ван, плащ его колебался, но не от ветра, а в потоках Силы. Оби-Ван склонил голову, плотно сжал губы и в целом выглядел очень сосредоточенно. Рука его была вытянута, она дрожала. А в полуметре от руки завис бластерный заряд, он сверкал и плескался энергией в воздухе, но при этом никуда не двигался. Оби-Ван остановил выстрел с помощью Силы. Квай-Гон подивился могуществу падавана. Он и не знал, что это возможно, не слышал, что кто-то умеет так. Наверняка даже Йода так не мог. Тогда как, во имя Силы?.. Оби-Ван махнул рукой, и заряд улетел в сторону, врезавшись в землю. Вуки, судя по всему, не мог поверить своим глазам, до того удивленная у него была морда. Оби-Ван глубоко вздохнул и поднял голову к вуки. — Я слышал о тебе. Ты Черный Кррсантан, бесчестный наемник. Я знаю, почему ты бежал с Кашиика и как ты опозорил свой народ, слоняясь по галактике. А теперь ты работаешь на Джаббу, так? Вуки завыл и бросился на Оби-Вана. Старик увернулся от мощного удара, настолько быстро, что расплылся в воздухе. Затем он сбил вуки волной Силы, и тот улетел в песок спиной вперед. Вуки взревел и, разозлившись по полной, вскочил на ноги. Он бросился на Оби-Вана, преодолев расстояние между ними двумя мощными прыжками. Оби-Ван увернулся от одной лапы, но споткнулся. Недолго думая, вуки ударил старика в грудь. Оби-Ван упал и ударился оземь, вскрикнув. Квай-Гону оставалось только наблюдать за этим. А вуки тем делом снова двинулся на Оби-Вана, он схватил его за волосы и потянул вверх из песка. Вуки укусил его за руку — Оби-Ван закричал от боли и яростно задергался у чудища в лапах. Противник рыкнул и схватил старика одной лапой за шею. Оби-Ван брыкался уже не сильно, но пнул вуки, стараясь вырваться из железного хвата. Он задыхался. Разозлившись, Квай-Гон закричал: — Отпусти его! — он потянулся к световому мечу сквозь Силу. Тот пронесся по воздуху и упал в вытянутую руку. Как только Квай-Гон ухватился за меч, загорелось яркое лезвие. Он устало поднялся на ноги, размахивая смертоносным клинком. Ярость охватила его, отравляя сознание и тело. Мышцы напряглись, готовясь к удару. О, как же ему хотелось швырнуть вуки Силой, вбить его в землю. Как ему хотелось пронзить мечом его плоть, вогнать клинок в живот. Квай-Гону хотелось отомстить за все, что вуки совершил с падаваном. Но одного взгляда Оби-Вана было достаточно, чтобы все темные мысли смыло прочь. Он умолял, отчаянно просил взглядом… Но не спасения. «Отпусти гнев, отпусти злость, — читалось во взгляде, — вернись к свету». Квай-Гон немедленно подчинился, закрыв глаза и глубоко погрузившись в Силу, делая все в точности, как при медитации с Оби-Ваном. Сила была неспокойна, но тем не менее устремилась к нему, готовая действовать, готовая спасти свое дитя. Квай-Гон отринул темные мысли, он видел, как они растворились среди света Силы. Спокойствие. Мир. Это была светлая сторона Силы. Открыв глаза, Квай-Гон бросился вперед. И Сила была с ним, она вихрем кружилась вокруг него. Она проникала в тело, даруя энергию и мощь. Квай-Гон двигался быстро, он расплылся пятном в воздухе и обрушился на вуки всей мощью. Сбивая его с ног, как спидер, летящий со скоростью света. Меч, ведомый и рукой Квай-Гона, и Силой, пролетел рядом с мордой, обжигая противника. Тот взревел в агонии и ярости, зажав морду гигантскими лапами. Квай-Гон приземлился на песок рядом с Оби-Ваном и прикрыл собой, защищая того. Он не даст противнику снова причинить Оби-Вану боль. Он будет защищать его до последнего вздоха. Без особых усилий Квай-Гон принял боевую позу, ожидая, когда вуки снова ринется в бой. Но пока что тот только бросил на него злобный взгляд, полный боли и ненависти. Квай-Гон сильно ранил его: глубокий ожог шел по лбу, через глаз и вниз по щеке. С рыком вуки схватил арбалет и ринулся в котловину, подальше от джедаев. Квай-Гон смотрел ему вслед, пока тот не исчез вдалеке. Раздался тихий стон. Квай-Гон наконец выключил световой меч. Он рухнул на колени возле Оби-Вана и положил руку тому на лоб. Квай-Гон нахмурился. Он потянулся к Силе, чтобы найти Оби-Вана в ней. Образ был искажен от мук. Оби-Ван застонал и дернулся, скорчившись от боли. Но глаза все еще были закрыты. — Оби-Ван! Падаван! — позвал Квай-Гон и притянул Оби-Вана поближе. Он погладил того по щеке трясущимися руками, а затем обнял и начал тихо укачивать. Квай-Гон наклонился и прижался губами к горячему лбу, ему хотелось, чтобы Оби-Ван наконец перестал мучиться, чтобы боль ушла. — Оби-Ван, очнись. Давай, открывай глаза, смотри на меня. Но глаза оставались упрямо закрытыми. Вздохнув, Квай-Гон положил ладонь Оби-Вану на голову и призвал Силу, чтобы исцелить того. Свет вспыхнул в сознании и покатился по всему телу, стремясь к руке. Когда свет наконец достиг старика, Квай-Гон отправил целительную энергию к ранам, пробиваясь сквозь закрытый разум. Оби-Ван обмяк. Квай-Гон крепче обнял его и начал ласково и успокаивающе гладить по щеке и мягким седым волосам. Пора убираться отсюда. Нужно идти обратно, к Оби-Вану домой. Мос-Эспа пока подождет: рисковать не стоит. Вуки может вернуться в любую секунду: ничто не помешает ему передумать и прийти, чтобы отомстить. А Оби-Ван сейчас слаб, кроме того, до дома было недалеко. Квай-Гон поднял ученика на руки. Тот застонал. Замерев на секунду, чтобы призвать Силу, Квай-Гон встал поудобнее, немного нагнулся и побежал вперед по пустыне, спеша домой.