Ну что ж. Вот мы и добрались до романа девочки-картошки и лысого дурачка. Их любовь началась ещё в далëком кадетском училище. Когда инструктор Кис Шадис заприметил непозволительное поведение молодой девушки с изумительным именем Саша. Казалось бы, что может натворить девчонка, которая только-только вышла в люди и, толком ничего не зная, решила начать жизнь по новому листу. Но жизнь близ леса вместе с охотниками еë ну очень воспитала, поэтому в новой жизни менять свои принципы, привычки она как-то не особо собиралась. Для неë всегда все равны, ведь в деревнях обычно так и живут. Все друг друга знают, уважают, помогают. И такое понятие, как высший чин инструктора еë не волновало и всяческие его кричалки, вопилки она пропускала мимо ушей, сосредотачивая внимание на голодный желудок, который упорно просил еды и на совсем свежую, молодую, ещë тëпленькую картошку, которая была незаметно схвачена со стола и сунута в карман, сохранившаяся, как говорится на чëрный день. Но таковой день наступил сразу же, как новобранцев построили знакомиться. Саша стояла не в конце и не в начале, но в первых рядах, и те, кто стоял рядом с ней выпрямлялись, показывая, какие они молодцы, слушают инструктора и мол готовы прямо сейчас бросаться в пасть титану. Сама же Саша больше кривлялась и вздыхала, так как ноги успели прилично устать и просили разминки. Но больше всего бушевал желудок, изнемогая от голода. И, когда уже стало невтерпëж, перед глазами мелькали разноцветные круги, Саша вспомнила о своей добыче и полезла в карман, доставая всë ещё тëплую картошку и, пропуская мимо ушей вопли инструктора, принялась потихоньку поглощать такую желанную еду. Люди, что стояли рядом перешëптывались или смеялись, естественно на Брауз это не действовало. Остановилась она тогда, когда встретилась взглядом с одним молодым человеком, имеющий какой-то слишком глуповатый вид, почти лысый, но очень даже смешной и весëлый. Саша захихикала, когда он перепутал правую и левую сторону, и сердце, что он отдавал во благо человечества оказалось не там, где хотелось бы. Понятно, что Шадис побесился, обозвал беднягу всем, чем только можно было и резко перевëл взгляд на девочку-картошку. Лысый дурачок с правым сердцем его больше не интересовал и он, прибывающий больше в удивление, чем во злости, направился к отчаянной. Кадеты затихли и подумали про себя, что эта девушка видно где-то с головой не дружит. А сама героиня публики зевнула и вновь откусила кусочек. Но только она успела проглотить, как еë спросили пугающим голосом.
— Ты чего такое делаешь?
Саша перемялась с ноги на ногу и спокойно, будто так и надо ответила чуть весëлым голосочком:
— Это картошка, сэр! Еë стоит есть, когда она ещё тëплая, а на кухне она такая и была, поэтому я решила припрятать еë на всякий случай.
Кадеты мысленно пожелали ей удачи, а кто-то даже пожелал счастливого пути на тот свет, про себя думая, что девка неплохая и очень смелая.
— Что? Почему ты ешь картошку?
По голосу инструктора можно было легко определить, что он пребывал в самом полном шоке. По ходу за всë время его работы, такой случай произошёл впервые, и Шадис был в лëгкой растерянности.
— Вы спрашиваете, почему люди в целом едят картошку?
Кадеты застыли и посмотрели на дерзкую девушку, кто с испугом, а кто с сожалением. Каждый из них уже догадался, что ждëт Сашу впоследствии. И снова подумали, что хорошая была девка. А стоявший почти напротив Конни с ухмылкой прикинул в голове, что она была бы не плохой хозяйкой, если убрать излишнюю тупость, и он бы с ней может и замутил, потому что девушка — просто бомба: красивая и через чур смелая. Такие как раз в его вкусе. Конни самодовольно засмеялся, но быстро покраснел, когда сознание всё-таки сказало ему, что мол ты сюда в солдаты припëрся, а не любовь искать. Хотя, кто знает, что здесь может произойти.
— Возьмите половинку, — послышался голос Брауз, которая отломила кусочек картошки и протянула Шадису.
«Офигеть»
«Смелая однако»
«Походу жить надоело»
«На том свете наверное хорошо»
— «Крутая девица. С ней я точно буду дружить»
Конни снова раскраснелся от новеньких мыслишек, которые копошились в его головушке и перевëл взгляд на ту, которая вызвала весь этот инцидент. Она с лицом той, которая с головой дружит не очень слушала, как инструктор еë отчитывает и отправляет бегать на тренировочное поле с приказом — «Пока ноги не сломаешь — беги вперёд с песней» и никакого тебе ужина. Естественно на Сашу это произвело немалое впечатление. Ну, то, что она будет гонять по полю для неë было как бы в порядке вещей, но, когда ей сказали, что лишат еë ужина — потускнела словно ночь и зашагала исполнять наказание. Кадеты с сожалением посмотрели ей вслед, а Конни чуть-чуть посмеялся, но остановился, когда Брауз посмотрела на него и произнесла:
— Картошка была вкусная, — она помешкалась, — Кстати, ты мне понравился.
Конни раскраснелся, как помидор, а какой-то кадет, что стоял рядом показал ему большой палец вверх и пожелал счастья в их личной жизни. Естественно Конни будучи полным дебилом не воспринял всерьёз эти слова. Да, в каком-то смысле Саша ему понравилась и он хотел бы с ней подружиться, но в такие годы думать о девушке и семьи в планах не было совсем. Но, когда прошло несколько месяцев, симпатия просто начала выливаться из всех щелей. Первым начала подкатывать Саша. За ужином она, что являлось слишком странным, предлагала ему свою порцию. Конни сначала отмахивался, но замечал, что после отказала другие начинали просить отдать несчастную порцию себе, но Саша на отрез отказывалась, говоря, что она берегла хлеб и суп только для дурака Спрингера. После неоднократных таких случаев уже все начали считать их за истинных и подгоняли на свидание, а иногда даже напрямую спрашивали, когда будет свадьба. Оба естественно превращались в помидоры и с нервным хихиканьем говори, что они только друзья. Но ведь против судьбы да правды не попрëшь. И Спрингер, и Брауз знали — любят друг друга, но признаться не смогут никогда. Обломный момент случился, когда Жан и Саша устроили кулинарный поединок и чуть не переубивали друг друга. Мы не будем вдаваться в подробности, только скажем то, что Саша проиграла. Шок! Ни так ли? Ведь Брауз само совершенство в готовке и на стол подала не хоть бы хны, а настоящие мясо, которое в те года было на вес золота. Неудивительно, что бедная проигравшая ужасно расстроилась, и хоть с Жаном после всей этой кутерьмы она помирилась, но до сих пор не понимала, почему мясо проиграло, а какой-то жалкий омлет выиграл. Так ночью Саша забилась где-то в какой-то угол и дулась. В этот изумительный момент к ней подсел Конни, чтобы поддержать бедняжку и успокоить.
— Да ладно тебе так убиваться, Саша. Ну проиграла. Жизнь же на этом не заканчивается.
— Заканчивается, — проплакала Брауз и уткнулась в грудь Спрингера, — Я так опозорилась.
Конни помешкался, но всë же обнял в ответ несчастную и погладил по голове.
— Саша, для меня твоё мясо самое лучшее. Лучше любого омлета.
— Правда? — Брауз всхлипнула.
— Ну да. И вообще, картофелина, я давно хотел тебе сказать… Эм… Ты мне нравишься. Очень. И твоя еда тоже. Я готов есть её вечно.
Конни замолчал и начал ожидать ответной реакции. Саша вновь зарыдала и впилась своими губами в губы Спрингера. Конни подхватил её на руки, стараясь углубить поцелуй. Их сердца забились сильней. Казалось, что мир вокруг них стал каким-то другим. И эта столь холодная ночь была жаркой и страстной.
Прошли дни, недели месяца и через два года, когда обоим исполнилось по восемнадцать, стали происходить странные вещи. После того, как наши дорогие ребята-разведчики отметили чьë-то день рождения, а отметили они его бурно и весело, да так, что Брауз залетела. Собственно, как это вообще произошло. Естественно, в этот день все здорово подружились с алкоголем и бокалы с вином, ромом, коньяком и прочим из рук не выпускали. Хоть восемнадцати многим ещё вообще не стукнуло, но потихоньку втайне от взрослых юные разведчики любили выпить или выкурить очерëдную сигарету, а потом на следующий день не являться на службе, потому что у всех тяжëлое похмелье. И как бы командиры не пытались решить эту проблему, наши ребята всё равно отправляли за выпивкой людей, что выглядят на все двадцать, а тогда это были Райнер и Бертольд, которые были ещё товарищами и хорошенько напивались, пока белочка не приходила. И этот случай — не исключение. Саша и Конни в нетрезвом состоянии устроили хорошее шоу в кровати, и через некоторое время Брауз узнала, что беременна. Новость была неожиданной. Залететь в восемнадцать — такого в планах не было. Но уже ничего не поделаешь. Да к тому же Конни только обрадовался, что станет папой и совершенно не злился, что Саша забеременела в столь юном возрасте, а только предложил сыграть наконец свадьбу. Сама помолвка была шикарная. У Саши уже был виден немного животик, но всё равно она была красавицей в свадебном белом платье. После молодожёны построили огромный дом, обустроили детскую и ждали появления ребëнка на свет. Саша, как все беременные, конечно, иногда доставала мужа различными просьбами, выбивая все нервы, но всё же меру знала, понимая, что Конни тоже в каком-то смысле тяжело, и он тоже с нетерпением ждëт, когда возьмëт на руки маленький комочек счастья.
***
— Конни!
Крик Саши заставил тут же проснуться. Она согнулась на кровати и крепко сжала руку Спрингера. Конни не мог собраться с мыслями, просто вылупился на жену, размахивая руками и, крича что-то непонятное. Вот тебе и ночка.
— Конни, кажется, началось! Сделай что-нибудь! — Саша схватилась за живот и застонала.
— Успокойся, Саша, дыши глубже, — Конни начал глубоко и медленно вдыхать и выдыхать.
— Дорогой мой, вези меня в больницу, а не занимайся ерундой. Я… Сейчас… Рожу-у-у-у-у…
Спрингер тут же послушался жену, схватил её на руки и так в одной ночной одежде выбежал на улицу, думая, что делать дальше. Очередной стон рожающей заставил немедленно поймать первую попавшуюся карету. Заплатив кучеру приличную сумму, Спрингеры погнали в больницу.
***
Саша родила быстро, без каких-либо осложнений. Конечно кричала она на всю больницу, чем распугала весь персонал, но успокоилась, когда ей в руки дали новорожденного сынишку и оставили с ним наедине. Бывшая Брауз не могла наглядеться своим ребëнком. Она тут же его покормила. Положила рядом с собой, напевая какую-то песенку. В палату ворвался Конни с улыбкой до ушей и с цветами в руках. Он поцеловал жену и ребёнка и тихо произнëс:
— Второго давай.
— Подожди, Конни, давай через годика два, — засмеялась Саша.
— Я запомнил эти слова, дорогая. А имя-то сыну дала?
— Джим. Его зовут Джим Спрингер.
***
Саша не забыла про свои слова. Как и было обещано, через два года Саша вновь сообщила Конни, что ждёт второго. Теперь это была беременность не случайная и казалось, что всё должно пройти хорошо и гладко. Но увы ситуация оказалась очень плачевной. Саша в какой-то момент начала чувствовать, что младенец не подаëт каких-либо знаков жизни — не толкается. Сначала она не обратила на это внимания, но потом всë же решилась провериться, что сделала очень даже правильно. После тщательного осмотра и различных анализов доктора сообщили отвратительную новость.
— Походу младенец развивается в каком-то другом положение. Нехорошо, — проговорил седой врач в очках.
— А можно что-нибудь сделать? — спросил Конни, который сжимал бледную плачущую жену.
— Вряд ли… Нет, можно будет сделать операцию, когда начнутся роды. Кесарево называется. Но знаете сколько это стоит? В нашем городе нет таких специалистов, которые проводят подобные операции. Его нужно вызывать из столицы.
Конни попросил назвать сумму и чуть не упал в обморок, когда услышал такую бешенную цену, которая ему никогда и не снилась.
— Но где мы возьмëм такие деньги?! — заорал Спрингер, вскакивая со стула.
— Ваши проблемы. Можете сделать аборт. Он стоит подешевле.
— Нет! Я никогда не убью своего ребёнка! Я рожу его, будь это даже удар по моему здоровью! Мой малыш появится на свет!
— Дело ваше, но предупреждаю, это — риск ещё какой. Вы родите, а дитя окажется глухим или слепым. А может с ним и будет всё нормально, но вы подвергнитесь тяжëлым нагрузкам и здорово заболеете, а может — умрëте.
Конни ударил кулаками об стену. Саша расплакалась, гладя свой живот, говоря, что не убьëт малыша.
***
Больница. Пошёл восьмой час, после того, как начались роды.
Не спавший всю ночь Конни, закрывая уши, слушал крики бедной жены. И это не те крики, что были при первых родах. Это были крики боли и борьбы за жизнь малыша. Врачи сновали туда сюда. Вынося из операционной различные медицинские штуки и, внося новые точно такие же. Акушеры крутились вокруг несчастной Саши, которая уже почти отключилась, не в силах больше напрягать тело. Конни вздрогнул словно ему вонзили нож в спину, когда он услышал оглушающий долгий крик и плач маленького ребёнка.
— Девочка!
— Госпожа, не смейте закрывать глаза! Госпожа! Её пульс слабеет! Быстрее позовите мужа!
Конни, не дождавшись, пока его пригласят, ввалился в операционную и подлетел к Саше, падая на колени, беря её ладонь в свою. Рука была холодная и ослабевшая. Саша лежала с закрытыми глазами и еле-еле дышала. Врачи крутились вокруг неë, давая ей что-то понюхать.
— Саша, ты совсем спятила?! А как же Джим? Он же ждëт тебя! А как же наша новорождëнная дочка. Она не сможет без матери!
— У нас… Девочка?
Саша медленно открыла глаза и улыбнулась. Врачи выдохнули и начали проводить обследование. Конни заплакал, уткнувшись в кровать, а Саша, которой уже ничего не грозило погладила его по голове. После перенесëнного всеми стресса, матери в руки наконец-то дали дочку. Она долго плакала, зацеловывая малышку, бережно укачивая её.
Конни смахнул скупую мужскую слезу и тоже поцеловал своего второго ребёнка и улыбнулся. Саша пребывала на седьмом небе, потому что родилась девочка. Конечно, Джима она любит всем сердцем, но иногда ей хотелось и девочку, которая будет ей помощница. Что ж, судьба исполнилось её желание, и теперь у Саши есть и сын, и дочь, которая досталась ей с большим трудом.
— Мерида? — спросил Конни, когда жена дала имя девочке.
— Да. А что тебе не нравится?
— Нет-нет. Мне очень нравится. Мерида так Мерида.
Саша улыбнулась и прижала к себе Мериду, которая внимательно рассматривала родителей и иногда тихонько хныкала. Конни привëл Джима, когда Саша уже почти поправилась. Мальчик, увидев маму тут же бросился к ней и начал говорить что-то на своëм языке и внимательно рассматривать сестрëнку. Саша поцеловала сына и, приподнявшись с кровати, посадила его к себе на колени, поближе показывая сестру.
Конни счастливо заулыбался и обнял всё своё семейство.
***
Сейчас Джиму девять, а Мериде семь лет. Они, как брат и сестра дружны, но обожают спорить, доказывая свою правоту и точку зрения. Иногда брат называет сестру сокращëнным именем — Мерь. Джим имеет светлые волосы и карие глаза, а также он очень любит лягушек, ящериц, змей — это прям его хобби. Он их ловит и бежит пугать ими сестру, которая потом в страхе кричит, а потом смеëтся вместе с Джимом. Сама Мерида очень красивая девочка. У неё длинные кудрявые волосы, которые достались ещё от прабабушки, которую она, конечно, не застала. Мерида в отличии от вспыльчивого брата довольно тихая, но умеет очень громко кричать, когда понадобится. Она обожает помогать маме на кухне и уже умеет хорошо готовить. Саша же в свою очередь детей любит до безумия и очень боится их потерять. Особенный страх, конечно, за дочку. Когда-то Мерида отстала от родителей в лесу и заблудилась. Её нашли быстро, но Саша за это время успела напереживаться и выплакать все слёзы. Когда Мериду нашли она её из объятий не выпускала. Конни, конечно же, тоже любит детишек и всячески с ними играется или балуется. Дети всеядные и кушают всё подряд без истерик и капризов. А также они немного умеют стрелять из лука. Этому их научила мама, которая в молодости любила охотиться. Такая вот прекрасная семья. А ведь началось всё с обычной картошки, которую Саша нагло поедала на глазах инструктора. И для Конни она навсегда осталась картофельной девушкой с глупой улыбкой на лице.
