Сердце приведет меня...

      Последние двадцать лет Тор словно жил не свою жизнь. Редкие дни выдавались для него спокойными, не наполненными ощущением дикой неприкаянности, неправильности происходящего и поисками себя.       Каждый раз после пробуждения Громовержец мечтает разбиться головой о стену, так его выворачивает изнутри. Сердце готово выбраться наружу, тело желает испытать любую боль, лишь бы хаотичные мысли перестали сводить с ума, но сил нет даже встать с постели. Его, Тора, сильнейшего из асов, бога Грома, парализовывает самая настоящая апатия. Все, что он может в эти дни, только грызть себя изнутри, пытаясь понять, что так настойчиво ему нужно.       Кажется, он живет так уже вечность, мучаясь, живя словно не свою жизнь. С тех самых пор, как Бальдр вызволил его, Тор не может найти покой. Как будто там, в Мидгарде, он оставил часть себя, настолько важную, что сейчас сам себе кажется пустой оболочкой. Только Бальдр каждый раз останавливал его, готового кинуться в бездну, что Тор нужен здесь. Его долг защищать Асгард и своего царя, свою семью.       Вот только семьи у них уже не было. Отец с матерью давно мертвы, а младшего брата, Хёда, Бальдр объявил изменником и предателем. Лишь однажды Бальдр сказал, что Хёд сражался на стороне их врага, там, в Мидгарде, и больше эту тему никогда не поднимал.       Тор видел боль и тоску Нанны из-за отсутствия у них с Бальдром детей, и отчего-то прекрасно ее понимал.       Родной Асгард казался чужим и неправильным, что-то тянуло его далеко за пределы, к другим мирам.       Часто на тренировках, пропуская удар, Тора словно выбрасывает в видение, где он сопротивляется, пытается порвать сковывающие его цепи, но ухмыляющийся голос говорит, что они кованы специально для него. Он не видит своего надзирателя, зато боль живая и напоминает, что он сам жив. Вспышка проходит мгновенно, а Бальдр каждый раз предполагает, что это его психика воспроизводит моменты, когда он был в плену.       Сам Тор ничего не помнит. Только такие же мутные, оборванные куски и сколько бы ни старался, сложить головоломку воспоминаний не получается.       Ему только рассказывали, как была битва в Мидгарде с врагом, как Тор едва не погиб, но Бальдр успел его вытащить, а враг был повержен силой братьев.       Тор взъерошивает свой беспорядочный ёжик на голове. Тогда, в плену, ему обрезали волосы. Покромсали золотые локоны до самой кожи, не заботясь о красоте и, возможно, даже голове Тора. Громовержцу бы очень хотелось за это отомстить, но все утверждают, что он и так это сделал.       Глубокие, уродливые порезы покрывали все тело Громовержца и заживали длинными рубцами, синяки держались дольше обычного, а внутри поселилась дикая пустота.       Тор глубоко вдыхает и выдыхает. Отчего то, в этих кошмарах он чувствует себя более живым, чем открыв глаза.       Тору часто снятся сны, где он занимается любовью. Он никогда не видит лица своего любовника, только тонкое, гибкое тело, белоснежную кожу. Он любит его, берет с таким упоением, что просыпается с безумным желанием, которое не всегда утолить самому. Он не знает кто это, хоть ищет в каждом встречном. Только иногда в видении мелькает то чёрный локон, то тонкие губы. И никогда лицо целиком. И Тор знает, что берет мужчину. Он ласкает его естество и каждый раз, просыпаясь в жутком возбуждении, думает, как бы мог любить его ещё сильнее, если бы только нашёл…       Он ищет в каждом, чувствует, что где-то, в одном из миров, но Бальдр каждый раз говорит, что все это сон.       -А что сон — лишь игра воображения! — хлопает его по плечу рукой Бальдр и придвигает кружку эля — Выпей, брат, да лучше присмотрись к той, что всегда рядом.       В эти моменты Бальдр всегда кивает на Сиф, которая сидит недалеко от них и расправляется со своим завтраком. Воительница прекрасна, но Тору не более чем друг. И все об этом знают.       Первое время он радовался ее дружбе, рассказывал свои тревоги и мысли. Но Сиф — воительница и не любит глупые беседы. Очень быстро она жестко посмеялась над очередными метаниями Громовержца. В былые времена Тор бы разнёс все в радиусе километра вокруг и устыдился своей слабости. Но сейчас он просто перестал надоедать девушке и нашёл слушателя и поддержку в Сигюн.       Богиня внимательно слушала все, что говорил ей Тор, и всячески поддерживала его желание отправиться на поиски своего видения. В ней Тор обрёл подругу и единственную, кому доверял свои мысли. Сигюн не интересовала его как женщина, а она не была влюблена в него, чем неимоверно бесила Сиф.       Воительница не раз спрашивала Бальдра, почему тот терпит девицу и не боится, что та все расскажет Тору. Говорить о Локи и Торсонах в Асгарде было запрещено под страхом смерти, да никто и не желал вспоминать порождённых Локи чудовищ. Бальдр придумал легенду и для брата, и для народа.       Царь Асгарда лишь просил дорогую Сиф быть сдержаннее и немного подождать, и уже завоевать, наконец, расположение его брата.       Сиф безумно ревновала Тора к Сигюн, даже не подозревая, что у той были свои игры...       Богиня посмела отказать самому царю Асгарда. Бальдр отчаянно желал наследника, но Нанна так и не смогла ему его подарить. Тогда Бальдр решил воспользоваться древними обычаями, и выбор пал на Сигюн. Молодая, красивая богиня оказалась еще и с характером, не согласившись с предложенной ей честью. Бальдр решил взять ее силой, но в зал вошёл Тор, сам не подозревая, что помог девушке сбежать.       Тогда Сигюн выбрала старшего из братьев защитником. Она ждала, когда Тор найдёт Локи или тот сам вернётся за мужем, но в любом случае, Бальдр получит своё. Сигюн считала, что подобная вседозволенность и безопасность даны ей, чтобы Нанна ни о чем не узнала.       Царица Асгарда хоть и не смогла стать матерью, правительницей была хорошей. Она знала обо всем, что происходит в царстве, но слишком любит мужа, чтобы упрекнуть его хоть в чем-нибудь.

***

      Сегодня Тор приходит к Сигюн впервые улыбаясь. Он рассказывает ей, что нашёл его — свой сон.       Громовержца переполняют чувства. Он так увлечён, что не думает, как Бальдр так неожиданно оказался в той же галерее, что они. Он не вспоминает, что за секунду до его встречи с Локи позади него шла Сиф. Сейчас это не имеет для него значения.       Его радость смешана с беспокойством и тревогой от их с Локи расставания. Тор беспокоится о Локи, так опасно пропавшем в неизвестном портале. Все маги царства не могут определить куда вёл проход и как вообще смог появиться.       -С рассветом я отправлюсь за ним… — давно все решил Тор. Столько времени попросили придворные маги, чтобы разузнать направление.       Сам бог готов обойти все миры, теперь точно зная, что Локи существует. Внутри ворочается что-то ещё, какое-то чувство, но Тор не может его разобрать. Он знает одно — все ответы у Локи и он найдёт их.       -Я рада за тебя, Тор, — улыбается Сигюн, наблюдая за Громовержцем. Наконец, это случилось и скоро Бальдр получит по заслугам. — Но как ты его найдёшь?       -Сердце приведёт меня.       Тор чувствует себя так, словно напился медовухи. Голова гудит, он не может усидеть на месте, лишь усилием воли заставляя себя адекватно воспринимать мир. Все это безумно странно, но впервые за все эти годы Тор чувствует себя живым, знает, что должен делать.       Богиня звонко смеётся. Асы не прощают оскорблений, и ее выдержка окупится сполна.       Довольная, каждый собой, парочка не подозревала, что сидя в саду давно стали любимым развлечением наблюдателей.       Бальдр смотрел на брата и сжимал зубы. Двадцать лет ему удавалось сохранять все в тайне, сделать Тора своим мечом и щитом. Сигюн оставалась жива только чтобы Тор не начал задавать вопросы. Но теперь Локи сам объявился и богиня ему больше нужна.       -Сиф… — обращается царь Асгарда к стоящей рядом воительнице — Можешь.       Сиф довольно улыбается. Как же долго она этого ждала.

***

      Обычно родители пугают своих детей на ночь монстрами, чудищами и пустыми, молчаливыми мирами, Хельхеймом или Йотунхеймом, например. Асы просто не подозревают, что творится ночами в королевском дворце.       Бальдр бесшумно зашёл в комнату старшего брата. Обычно Тор спит очень чутко, выработанная веками привычка воина, но подмешанное брату в мёд зелье позволяло Бальдру спокойно передвигаться по покоям бога.       -Наверное, я должен сказать, что мне жаль, — без капли раскаяния говорит Бальдр, держа руки на голове брата, подменяя и стирая воспоминания прошедшего дня.       У него ушло безумное количество сил и магии, чтобы сломать Тора двадцать лет назад. Пытки брата растянулись на недели, пока не было готово заклинание. Не сказать, что Бальдр был этим очень огорчён. Обрезать прекрасные волосы брата было для него удовольствием. Гномы хорошо знали своё дело, выковав цепи, что смогли удержать Громовержца, блокируя все его силы, даже истощая.       Теперь же царь Асгарда потребовал у них цепь, что может сковать безумной величины волка.       Локи придёт, Бальдр это знает и ждёт его. Заклинание, что сейчас изменяет сознание Тора, отнимает безумное количество сил, но Бальдр должен обезопасить себя. Воина лучше Тора просто не существует, а Локи сломит то, что Тор выйдет с Асгардом против него.       -Но обещаю тебе, когда с твоей помощью будет покончено со всеми твоими выродками, — Бальдр почти выплевывает слова, глядя на спокойное лицо Тора, — я убью тебя. И вы сможете всей семьей отправиться в Хельхейм, брат мой!       Бальдр резко убирает руки, словно обжегся. Пальцы горят, а в теле такая слабость, что он едва стоит на ногах. Но дело сделано, Тор вновь не вспомнит о Локи после своего пробуждения.       Коридоры золотого дворца освещены факелами. Стены переливаются от танца огня и игры теней завораживают. Бальдр проскользнул в покои вперед неверного света свечей и оставил свет позади.       Даже самый свирепый воин не сравнится с женской ревностью и мстительностью. Крови столько, словно здесь положили армию не меньше, но это всего лишь Сиф расправилась с давно мешавшей ей конкуренткой.       -Она сопротивлялась? — спрашивает Бальдр, когда перемазанная в крови Сиф подошла к нему.       -Как все асы. Желание попасть в Валгаллу.       У Сигюн не было шансов. Сиф — лучшая воительница Девяти миров. Свирепая и безжалостная. Небольшой меч асиньи был просто игрушкой для неё и не мог помочь хозяйке выиграть эту битву. Наверное, Сиф все же слегка перестаралась. Но она так давно мечтала расправиться с ней, что жажда крови застелила глаза.       Возможно, вымещая злость на Сигюн, она представляла Локи, которого обученная, тренированная Сиф никогда не может достать, не смотря на все свои умения.       -Прекрасная, кровожадная Сиф, — улыбается Бальдр, гладя воительницу по щеке, смахивая каплю крови. — И почему ты не моя?       -Потому что я хочу принадлежать только Тору. — Убирает его руку Сиф.       -А он никогда не станет твоим. — Это просто факт и им всем нужно с этим смириться. Как бы царь Асгарда и его подручная не хотели это изменить.       -Раз он никогда не будет со мной, — глаза воительницы вспыхивают вызовом — тогда и с Локи тоже.

***

      Бальдр ждал брата и тот пришёл. Молнии искрились по телу Громовержца, глаза потемнели и каждый старался скрыться с его пути. Не смотря на раскалывавшуюся голову и стократно усилившееся чувство вины, Тор желал мстить за Сигюн. Ему лишь осталось узнать кому.       -Ты, — пошёл Тор сразу на Хеймдалля, который недальновидно оказался с Бальдром в тронном зале, — ты видишь и знаешь все. Скажи мне, кто это сделал…       -Я разделяю твою скорбь брат, — вмешался Бальдр, заранее отдав приказ стражу молчать, — но нас ожидает война. Хеймдалль доложил, что враги Асгарда собираются в Хельхейме. Йотуны объединяются с сынами Муспеля.       Тор в бешенстве переводил взгляд с одного на другого. Ему только что сообщили о смерти подруги, а теперь Асгард под угрозой.       Но все это, каким бы ужасным не казалось, не могло заглушить тоску в его груди, тоску по чему-то, что Тор не мог вспомнить.       -Мы проводим Сигюн сегодня со всеми почестями. — Сжал плечо брата Бальдр — А когда будет покончено с великанами, ты подумаешь о мести…       Хеймдалль напряжённо вглядывался в своего царевича и молчал. Страж радужного моста подчинялся царю Асгарда, а им был Бальдр. Чары младшего сына Одина были ужасны и сами методы правления противоречили ореолу благости и величия, зато вокруг него остались самые преданные, самые свирепые и бесстрашные, кто шёл не за величием главного мира, а за наследником Бога Войны. Хеймдалль так же считал, что место Тора в Асгарде.       -Я отомщу… — сквозь зубы ответил Тор, глядя в глаза брату. И Бальдр был уверен, что угроза предназначена ему, пусть Тор сам этого не понимал…       Даже запретная магия крови не могла полностью подчинить бога Грома и заглушить его любовь к Локи.