***
Спустя две недели Зимина вышла на работу, не смотря на то, что дома её просили не делать этого старший сын и Миша, а все остальное время Лена, звонившая ей каждый час. –Ирин Сергевна, можно? – Ткачев стоял на пороге её кабинета и неловко смотрел на неё. Зимина кивком показала на стул и по телефону раскланялась с очередным генералом, желавшим ей здоровья. –Спасибо вам, – тихо сказал Паша, – я... короче, вы извините меня. За все. Я дурак и козел, а вы меня спасли. Я перед вами в долгу. Ира отвлеклась от бумаг и посмотрела на Пашу. Улыбнувшись, она заверила его в том, что не сомневалась в его преданности и отправила его работать. –А Зотов это, любит вас, походу, – уже на выходе сказал Ткачев чистую, только некоторым понятную правду, – странно, но, походу, это реально так. Зимина, предупрежденная Мишей об осведомлённости Паши, потянулась за ручкой, чтобы запулить ею в опера и достигнула своей цели, только попала она не в Ткачева, а в мужчину, зашедшего в кабинет. Паша удивленно посмотрел на посетителя, даже спустя несколько лет он мог узнать Глухарева. Зимина ошарашенно взглянула на Сергея, но в тот же момент взяла себя в руки. –Проходи, – перевела взгляд на стоявшего, как истукан, Пашу – Ткачев, свободен.***
–Это не мое дело, конечно, – сказал Ткачев, зайдя в кабинет начальника СКМ. Зотов раздраженно положил ручку, Ткачев не худший опер, но сейчас он рискует выбесить своего непосредственного начальника. –Ты охренел? Тебя стучаться вообще не учили или нужного эффекта не добились? Миша гневно взглянул на Павла. Он пообещал Зиминой, что не тронет его, но в мыслях он понимал, что это из-за него Иру ранили. –Это не мое дело, – повторил Ткачев, – но я не могу смотреть на это. Ты знаешь, что у неё было с Глухарем? Этот баклан ей изменял налево и направо, а потом наделал проблем и свалил в Питер. Зотов вновь почувствовал укол ревности. Разве это справедливо, что он ревнует Зимину, а она его нет? Впрочем, не это сейчас волновало майора. –Ну? – понимая, что ничего хорошего он не услышит. –Этот попугай сейчас зашёл к ней в кабинет. Она мне, как мать родная и я вижу, что ты её любишь, поэтому разберись с ним, – сказал Ткачев и вышел из кабинета. Зотов покачал головой и набрал хорошо знакомый номер. –Антошин, – раздалось с того конца провода.***
–Короче, я вычислил главного, – сказал Ден, когда Миша наконец приехал к нему, – кстати, как там Ирка? –Работает уже, – пробормотал Зотов, – Глухарев приехал. Антошин выплюнул сок, и поперхнулся. Зотов быстро похлопал его по спине и протянул салфетку. –Знаешь, Мишаня, он был мне другом детства. Был - это ключевое слово. Мы из-за ерунды поссорились, так он... короче, видеть его не могу, а если увижу, то рожу набью. А если этот выблядок к Ирке подойдёт, то вообще урою. Он ей столько дерьма принёс, а она, реально железная, терпела его выходки, измены и всё такое. Ты прикинь, у него любовница умерла, а она его успокаивала, – оповестил Антошин, сжимая в руках стакан, – да че ж ему в Питере не сидится-то! –Я тебе сейчас скажу одну вещь, – решился Зотов. В конце концов, с Антошиным они прошли огонь и воду. –Я с Ириной встречаюсь. Точнее уже живу. Четыре месяца, – сказал Миша и, не обращая внимание на вытянувшееся лицо Антошина, продолжил, – Глухарев приехал сегодня в отдел и зашёл к ней в кабинет. Не знаю, о чем они говорили, я у неё не успел спросить, но чувство нехорошее какое-то. –Понимаю, – оправившись от шока выдавил Ден, – давай поговорим с ним, убедим его, так сказать. Зотов кивнул. Их разговор прервал звонок в дверь. Ден округлил глаза. Он за все это время в квартире был раза три от силы, так что никто не мог зарулить к нему, а это значит, что кто-то из недоброжелателей решил попытать счастья. А значит испытает пулю... Мужчины вытащили пистолеты и тихо подошли к двери, Антошин открыл дверь. –Степнов? – оружие выпало из рук, когда они увидели широко улыбающегося Саню, стоящего за дверью.