Сгорая...

«Алкоголь — зло», — думала девушка, пытаясь разлепить вмиг потяжелевшие веки. Получилось не сразу. Чуть поворочавшись, ненароком кого-то(!) задев (неужели она додумалась привести парня в воняющую кошачьими отходами квартиру?!), она все смогла открыть глаза. Но тут же закрыла их рукой их из-за яркого солнечного света. На руке была какая-то белесая корочка и девушка со смущением и ужасом поняла, что ночка вчера была очень бурной. С опаской она повернула голову влево и убрала испачканную руку от лица. Первое, что привлекло ее внимание — заспанный взгляд ярко-голубых глаз, смотрящих на нее с легкой ленцой. Она перевела свой взгляд чуть выше и увидела растрепанные черные пряди, разметавшиеся по белой наволочке (которая явно намекала на то, что она находится не в своей постели). Затем она наконец-то увидела шрамы. Сгоревшая плоть соединялась со здоровой металлическими скобами. Взгляд скользил все ниже и ниже по ничем не прикрытому телу и отмечал все больше и больше сгоревших участков: кожа под глазами, подбородок, уши, шея, обе руки (от плеч и до запястий), небольшие фиолетовые пятна на боках и огромный участок выжженой плоти на правой ноге — все это девушка увидела лишь при беглом осмотре. И каждый ожог обрамлялся все теми же металлическими скобами. — И тебе не больно? — Вырвалось у нее прежде, чем девушка успела что-то сообразить. Парень удивленно моргнул, а потом чуть хрипло рассмеялся. От его смеха по ее телу прошелся целый табун мурашек — настолько он был приятным. — Нет, — с усмешкой произнес неизвестный. — Я привык. — А что я такого смешного сказала? — Надув щеки, спросила она. — Просто я ждал немного другой реакции наутро. — Передернув плечами, он приподнимается на локтях и с любопытством смотрит на удивленное миловидное личико. — Где же вопли ужаса и драматичный побег? — Наигранно весело поинтересовался брюнет, отчего лежащая в постели шатенка лишь поморщилась. — Да не страшный ты, — отмахнувшись пробормотала она, — чуть мрачноватый, да, но в этом есть свой шарм. — Злодей аж поперхнулся от той непосредственности, с которой она это произнесла. Где то с минуту девушка просто молчала, чуть прикрыв глаза, а потом как то обреченно произнесла: — Или я просто извращенка… — Даби лишь усмехнулся, вспоминая вчерашний вечер. — Еще какая. — Она возмущенно вскинулась, но потом в ее глазах появилось понимание. В голове со скоростью света начали проноситься совсем не детские картинки. Шатенка вспомнила, как увлеченно отсасывала парню, как пошло прижималась щекой к пирсингованному члену, как громко стонала, вжимаясь в брюнета. Лицо начало стремительно краснеть и она, еле слышно пискнув, уткнулась лицом в подушку под сиплый гогот Даби. — Вспомнила, да? — Ага, — пробормотала она, не отрываясь от подушки. — Лучше бы не вспоминала. — Неужели все было настолько плохо? — Саркастично поинтересовался парень. — Наоборот… слишком хорошо. — Чуть смущенно отозвалась шатенка. — От одних только воспоминаний умудрилась возбу… ой! — Она сильнее вжалась лицом в подушку, стараясь скрыть накатившее чувство стыда. — Даже так? — Игриво поинтересовался Даби. На пару секунд в комнате воцарилась идеальная тишина, а после, слева от девушки, послышалась какая то возня. И уже через пару мгновений она лежала под нависшим над ней брюнетом. От удивления она не сразу сообразила, что в бедро ей упирается внушительных размеров стояк. А когда до нее дошло — чуть улыбнулась, внутренне ликуя от того, что все-таки не опозорилась перед этим странным, но несомненно сексуальным, парнем. — Еще немного и тебе точно придется взять ответственность за произошедшее, — игриво сказала она, подаваясь навстречу. Член прошелся по внутренней стороне бедра, отчего оба возбудились лишь сильнее. — Обойдешься, — фыркнул Даби, затыкая девушку поцелуем. Ее язык прошелся по металлическим скобам на нижней губе. В этот момент сама девушка притянула брюнета поближе и зарылась руками в густую шевелюру. Воздух, к большому сожалению, был все же ограничен, так что через минуту им пришлось оторваться друг от друга, оставляя тоненькую, едва видимую на свету ниточку слюны. Он припал губами к чувствительному соску и чуть сжал его зубами, впрочем тут же зализывая оставленный укус. Шатенка сильнее льнула к нему, словно проверяя его выдержку на прочность. Хрупкие девичьи руки слегка надавливали на затылок, заставляя чуть больше вжаться лицом в мягкую грудь. А с пухлых губ срывались пошлые стоны и тихие просьбы не останавливаться. Чуть шершавые подушечки пальцев исследовали гладкую кожу на животе, боках, бедрах, плавно перемещаясь все ближе к влагалищу. А когда пальцы все же прошли внутрь — шатенка рвано выдохнула, подаваясь навстречу. Пальцы ощутимо двигались, чуть раздвигаясь в стороны, выскальзывали и вновь проникали внутрь, задевая чувствительную горошину. Стоны становились все громче и громче, но когда скользкие от смазки пальцы сменились членом — они неожиданно прекратились и послышался лишь судорожный всхлип и тихое бормотание. Шатенка попыталась прильнуть еще ближе в попытках почувствовать больше — хотя сама уже была почти на пределе. От такой реакции у Даби из головы выветрились почти все мысли, а во рту мгновенно стало сухо. Он неоднократно пользовался разными девушками в своих целях. Некоторые сами ложились к нему в постель, не разглядев в потемках ужасных шрамов, некоторые не совсем сами — в конце концов его моральные рамки давно подстерлись за чередой громких преступлений; но он не помнит ни одного случая, чтобы хоть одна из них искренне хотела переспать с ним еще раз и тем более бы так наслаждалась процессом. И он наконец то почувствовал себя не таким ущербным, почувствовал себя нужным. И, кажется, он кончил, только об одной мысли об этом.