Пазл

      — О! Чим-Чим, ты тут? — сказала с улыбкой Арми, заходя на собственную кухню за стаканом воды. Оглядевшись и не увидев здесь брата, девушка вопросительно взглянула на парнишку. — Тебя кинули или ты «гордый-гордый одиночка»? — Она стояла у умывальника, глотая залпом воду и не обращая внимания на влюбленный взгляд подростка, который пытался даже не моргать лишний раз.       — Э-м-м, нет. Тэ с Гуком в магазин… чипсы перед игрой, — промямлил в ответ Чимин, от чего-то приобретая розоватый оттенок. Сестра его друга сводила его сума не первый день, да и не первый год. Все в ней казалось ему идеальным: и лицо, которое было не знакомо с косметикой; и фигура в этих коротеньких шортиках и в постоянной огромной футболке болотного цвета; с хвостиком на макушке и полоске, которую она надевала на голову, когда выходила на пробежку. У нее были веселые глаза и охренительная улыбка. Обладала напористостью бульдозера и хваткой бульдога, не уступая смелостью самым отвязным головорезам. Арми была потрясающей… другого слова он к ней не мог подобрать.       Решив, что пора брать быка за рога, а не существовать, как амёба, Пак Чимин, набрал побольше воздуха в легкие. Он откинулся на стуле, нацепив на лицо свою самую эффектную, по словам его одноклассниц, улыбку, которая частично отдавала пошлостью, и произнес, глядя на надпись на ткани в районе ее пышной груди:       — Классная футболка.       Девушка, допивая остатки воды из стакана, бросила взгляд на сопляка, который похотливо пялился на нее. Пытаясь сохранить лицо прожжённого мачо, Чимин рассматривал округлости ее груди.       — Совсем, как взрослый, — произнесла Арми мысли вслух, ставя стакан в умывальник.       — А? — Очевидно, парень сам не до конца осознавал всю притягательность своего уверенного поведения.       — Смотришь на меня… — уточнила девушка, ухмыльнувшись и окончательно смутив парня. — Я оценила. — Она одобрительно закивала. — Нравится футболка?       Чимин отвел глаза, стесняясь встречаться с ней взглядами, после того, как его раскусили.       — Можешь оставить ее себе. — Девушка, не отводя взгляд от друга брата, через голову стянула с себя футболку и протянула ошалевшему юнцу. Оставаясь сама при этом в одном спортивном топике и шортиках. — Правда я в ней бегала, вспотела немного. — Арми следила за реакцией малолетнего красавчика. Она видела его отношение к себе, и его слепое обожание немало льстило ей. Судя по слухам, по нему сохли все одноклассницы, а он был зачарован ею. Это было мило. Да еще этот самоуверенный взгляд… ничего другого и не стоило ждать от младшего брата ее Хоби. С одного поля ягодки и оба принадлежали ей. — Не хочешь?       — Хочу! — воскликнул парень чересчур рьяно, чем вызвал веселый девчачий смех.       Звук тормозов…       — Тебе в своей комнате кто-то спать не дает? — произнес спокойно господин Пак, войдя в свой кабинет и обнаружив там задремавшего сына.       — Эм-м, нет, — произнес Чимин, протирая глаза в попытке избавиться от эффекта, произведенного на него воспоминанием.       — Что-то случилось? — спросил отец, садясь в массивное кресло за рабочим столом. — Ты неважно выглядишь.       Опять двадцать пять. Как же ему надоели люди, считающие, что он «неважно выглядел»! Он это и без них понимал. Вот только ничего с этим поделать не мог. Терял много веса, несмотря на то, что питался стабильно и плотно даже при отсутствии аппетита. Этот чертов недосып сведет его в могилу!       — Нет. Со мной все хорошо, — только и сказал парень, зевая.       — Тогда в чем дело? Ты не частый гость в моем кабинете.       — Поговорить хотел, — произнес блондин, отводя взгляд. Отец был проницателен. От него сложно было что-то утаить. Поэтому и говорить необходимо, тщательно подбирая слова. — Отец, что делать, если не можешь спокойно наблюдать за несправедливостью? — наконец задал свой вопрос Чимин.       Пак Чон Ук, удивленный вопросом обычно равнодушного ко всему сына, внимательно посмотрел на него.       — А ты видел несправедливость? — вопросом на вопрос ответил он, глядя на парня через тонкие стёкла очков. Чимин пытался не встречаться глазами с отцом, от чего-то испытывая неловкость.       — Одного моего знакомого незаслуженно уволили с работы… — начал Чимин, внимательно смотря на узор среза дерева отцовского стола.       — А ты уверен, что незаслуженно? — поинтересовался взрослый мужчина, сощурив глаза.       — Я стал свидетелем… подлости. — Чимин нахмурился.       — Ах да, ты же у нас не приемлешь человеческие пороки. — Отец усмехнулся.       — Я не приемлю человеческую подлость, отец. А пороков и у меня самого достаточно. — Блондин помрачнел. Ему не хотелось быть предметом отцовский иронии.       — То есть, ты за то, чтобы гадости делали в открытую? — Чон Ук внимательно наблюдал за своим чадом. Что-то его беспокоило настолько, что он уже в пятый раз застёгивал и расстёгивал манжет своей рубашки.       — По крайней мере, тот, кому сделали плохо, будет знать, что можно ожидать от негодяя, а не сидеть на скамейке и оправдывать мерзавца, обливаясь слезами! — вырвалось у Чимина то, что накипело за несколько дней.       Парень понял, что ляпнул лишнего, Чимин поднял взгляд на отца, который пытался скрыть улыбку после слов о слезах ущемленного. И все же, решив не ходить вокруг да около, он рассказал вкратце сложившуюся ситуацию с Су Мин, опуская нюансы про то, что она девушка и кем являлась для Чимина. Да и… она ведь никто для него?       Отец старался внимательно выслушать сына, уж очень серьезно он был настроен. Что это за человек, который был небезразличен его сыну? Друг? Девушка? Сын был очень преданным человеком, но за предательство он мог стереть любого человека из своей жизни. Такое уже было однажды. Чимин думал, что он, Пак Чон Ук, не будет следить за жизнью своего единственного сына? Как же сильно он ошибался. Отец знал о нем все. Или почти все. Кажется, что-то он все же упустил.       Выслушав, Чон Ук откашлялся и с самым серьезным выражением лица ответил:       — Твое чувство справедливости может претить чужому.       — Это не так, — ответил Чимин, хмурясь сильнее.       У них с отцом всегда начиналась какая-нибудь дискуссия, стоило Чимину зайти к нему по какому-либо делу. Сейчас же отец был прав по поводу чувства справедливости сына.       Для Пак Чимина «его человек» всегда был хорошим сын помогал только узкому кругу людей, а на остальных ему, откровенно говоря, было плевать. Проходя мимо слепого старика, ему и в голову не пришло бы предложить помощь. Тогда как Гук чуть ли не посадил бы бедолагу себе на плечи и не перенес через дорогу. В то же время, если бы в помощи нуждался сам Гук, Чимин даже убил бы ради него. Вероятность того, что сын мог вляпаться в какую-нибудь историю из-за своей сильной преданности, пугало Чон Ука, как отца, но как мужчина, он им восхищался.       — А какую должность она занимала?       — Кто, она? — переспросил Чимин.       — Девушка, которую уволили, — ответил, не моргнув глазом, Чон Ук.       — Я не говорил, что это девушка. — Усмехнулся Чимин, немного повеселев, глядя отцу прямо в глаза.       — Пальцем в небо… — улыбнулся мужчина.       — Не туда тыкаете, отец.       — Буду иметь в виду. — Чон Ук откинулся на своем кресле и вернулся к теме. — Как называется заведение?       Не дожидаясь второго приглашения, парень назвал адрес и наименование ресторана.       — Ясно. И что ты считаешь нужным сделать? Вернуть ее на работу? — Чон Ук делал короткие записи на листочке.       — Нет, — ответил Пак Чимин жестко. — Хочу, чтобы он вылетел с работы, а она заняла его место.       Чон Ук сощурил взгляд… ох уж эта его отчаянная решительность, затмевающая здравый рассудок.       — Спасибо, отец… — произнес парень, встав и не оборачиваясь, покинул кабинет.       Он не ждал, пока отец ему ответит или остановит, может вновь втянет в дискуссию.       Чимин быстро вышел из кабинета и направился в свою комнату. Надо было кое-что прихватить, прежде чем выйти из дома. Кое-что, чем он давно не пользовался. Есть у него на сегодня планы… однако, все оказалось не так-то просто. Зайдя в свою комнату, он никак не мог найти, что искал. Перевернув всю комнату, Чимин наконец добрался до запылившейся старой серой коробки, что притаилась в дальнем углу его гардеробной. На лице парня расползлась теплая улыбка, когда он понял, что содержимое осталось на своих местах. Он достал, что нужно, не потревожив остальное.       — Мам, я пойду! — крикнул Чимин матери, торопливо покидая дом.       — Чимин-а! — крикнула Сыль, выбегая следом, но брата и след простыл. — Черт! — Девушка повернулась, ее взгляд упал на столик в прихожей, точнее на ключи от машины брата.        Чимин не ходил пешком с того момента, как получил в подарок от отца машину мечты. А до этого, во времена своей «бурной юности», постоянно ездил на байке, пока не разобрал его на запчасти в гараже отца. Сыль махнула рукой. Однако беспокойство, что закралось в ее подсознание, начало расти с каждой минутой. Набрав номер брата, она нервно расхаживала по холу своего дома в голубых домашних тапочках. Четвертый гудок…       — Чего тебе? — раздалось недовольное ворчание Чимина в трубке.       — Ты в курсе, что ты без тачки? — деловито осведомилась Сыль.       — Я это понял, когда пришлось переставлять ногами.       — Куда идешь? — как ни в чем не бывало, поинтересовалась сестра, на что Чимин хмыкнул.       — Дорогая моя сестренка, давай договоримся. Это я буду контролировать каждый твой шаг, а не наоборот. Идет? — Ну и конечно, не дожидаясь ответа от сестры, добавил: — Вот и ладненько. Давай. Мне некогда, — бросил он напоследок, прежде чем сбросить вызов.       Чимин прошел пешком достаточно далеко от своего дома, да и от своего района в целом. Его била легкая дрожь. Руки буквально чесались. Чужой взгляд жег ему затылок.       Завернув в какой-то глухой проулок за жилыми строениями, где стояли мусорные баки, Чимин остановился в ожидании «гостей» со звериной улыбкой на лице. Кто бы это ни был, они не знали, что являлись жертвами в этой ситуации.       — Где он? Ты его видишь?       — Он сюда повернул… кажется…       В голосах молодых ребят слышалась легкая паника. Они вертели головами туда-сюда в поисках пропажи.       — Блять, сейчас Ли подойдет… мозги наебёт, твою мать. — Тот, что постарше, стукнул кулаком о стену. — Черт!       Позади послышались шаги, и тихий голос, напоминающий змеиное шипение, произнес:       — Я полагаю, вы упустили наше «золотце», — голос и тон Ли Сун Хо не предвещали ничего хорошего.       — Пожалуй, выскажу несогласие с новым прозвищем. Меня еще так мерзко не называли, — подал голос блондин, выходя из тени дальнего угла.       — Я поражен, что такой холенный засранец заметил, что за ним наблюдают.       — Заметил? Мне кажется, ты либо не дооцениваешь меня, либо переоцениваешь силу вашей маскировки, — надменно произнес Чимин. Он засунул руки в передние карманы черных джинс и пошел на встречу троице. — Я тебя помню, — прошипел блондин, глядя в упор на Ли. — За тобой должок. — На лице «золотца» расползлась такая страшная улыбка, что ребята попятились бы, не будь их поступку свидетелей.       На память Ли Сун Хо пришли слова Гука о том, что ему лучше держаться подальше от этого парня. Решительное выражение лица и полное отсутствие страха на нем, говорили о том, что Чонгук был ни так уж и не прав.       — Вы двое. — Чимин даже не посмотрел на сопровождающих Ли парней. — Можете валить. У меня к вам претензий нет. А вот к тебе… — блондин высунул руки из карманов. На каждой из них красовался стальной кастет. — Ты что, мудак, думал, я тебе прощу, что сестру мою лапал? — Он подходил все ближе. Двое парней, что пришли с Сун Хо застыли в замешательстве от такой уверенности и заносчивости, казалось бы, изнеженного парня. Но отступить на шаг их заставил его безумный взгляд. — Я тебя, уёбок, к праотцам отправлю, — каждое его слово было сказано тихо, но от этого не менее четко.       Пак Чимин не считал себя неуязвимым и редко терял самоконтроль в драках. Не считая таких случаев, как тот вечер в баре. Он понимал, что двое парней этого кретина вряд ли послушаются его и свалят. А, соответственно, надо сделать расчет исходя из того, что драться придется один против троих. Бить надо максимально поражающим и быстрым ударом в болезненную область того, что справа. Он хромает на левую ногу. Значит плюс в пользу Чимина. После чего сразу перейти к следующему. Задача не вырубить с одного удара, а деморализовать, обездвижить и вывести из строя хотя бы на время первым действием. «Но этого сучонка… — Чимин не сводил взгляда с Ли. — Я вниманием не обделю. Его я оставлю напоследок, чтобы быть более внимательным к его персоне».       — Схватите его, — крикнул Ли своим людям.       Двое молодых парней сорвались с места и напали на блондина. преимуществом Чимина, о котором, конечно же, не знали его противники, были его кулаки. Невооруженные кастетами, они уже представляли собой опасность, а в кастетах… они могли нанести смертельный урон при плохой обороне.       Чимин взглянул на сталь на своих руках. Давно он кастеты не доставал. На каждом из них красовалась аббревиатура: GTCh. Было сделано три штуки: по одному каждому из трех друзей. После того дня, Тэхёну свой уже не понадобился, поэтому Чимин взял его себе.       Сделав глубокий вдох, блондин посмотрел на своих противников. Казалось, те времена для него прошли после Тэ, но все возвращается на круги своя. Чимин даже соскучился по тем дням… улыбка стала шире.       — Ну что ж, ублюдки, поехали…​

***

      — Простите… — раздался вежливый женский голосок у входа. — Кхм-кхм… Есть тут кто-нибудь?       Юнги долго терпел, чтобы не выскочить из-под дорогой тачки, которую на данный момент ремонтировал. Не любил он, когда его отвлекали от дела. Сейчас именно это и происходило, так как этому приторно-вежливому «кхм-кхм» никто не отвечал. Видимо, ребята куда-то свалили. Мелкие засранцы. За что им вообще платили? А Джуна сегодня до обеда, скорее всего, не будет. Черт! Мысленно и не мысленно чертыхаясь, парень выбрался из-под колес BMW и направился к выходу из гаража.       — Душняк, мать твою, — ворча себе под нос, парень снял старую клетчатую рубашку и завязал ее рукавами на бедрах, оставаясь в одной черной футболке. По пути взяв с какого-то стола грязную тряпку, Шуга постарался оттереть машинное масло с рук. — Сволочи малолетние! — крикнул он куда-то в сторону. — Обязательно я должен принимать клиентов?! — Но ему никто не ответил. Да и гость притих. — Чего… — грубо произнес Юнги, но заглох на полуслове. Перед ним стояла Ён Хи собственной персоной. Вся такая чистенькая и аккуратненькая в отличии от него. В серой юбке французской длины, светло-голубой рубашке с короткими рукавами и в черных туфлях на высокой тонкой шпильке. Со строгим пучком на голове и легким румянцем на щеках, который заиграл на ее белоснежных щеках при виде человека, который вышел к ней навстречу. — Ты что здесь делаешь? — Он был не в духе. И вся эта ее «безупречность» раздосадовала его еще сильнее.       — Я… — Девушка, видимо, нервничала в присутствии Юнги, тем более после последней их встречи. Особенно теперь, когда она поняла, что здесь помимо них вообще никого не было. Не его Ён Хи рассчитывала застать здесь. Почему она не отступится от задуманного?! Но нет. Ён Хи, приняв решение, никогда не отступала.       Сделав глубокий вдох, она открыла рот, чтобы сообщить о цели своего визита, но ее все так же грубо перебили.       — Чхве Йеон здесь нет. Так что можешь проваливать, — произнес Юнги, вытирая пот со лба. Волосы прядями свисали на его глаза, из-за чего казалось он было дико раздражен.       — Я пришла не к Йеон, — сказала девушка, отводя взгляд.       Шуга аж забылся. Складка между бровями, которая появлялась, когда он был не в настроении, а соответственно, находилась там почти двадцать четыре часа в сутки, разгладилась. Его маленький рот растянулся в неуверенной улыбке. Он подошел на пару шагов и всмотрелся в Ён Хи, до конца не веря в свое предположение.       — Ты пришла ко мне? — Парень ткнул себя в грудь.       Казалось, девушка непритворно была удивлена возникшей у собеседника мыслью.       — Нет, конечно, — ответила она, слегка поморщившись. Ён Хи не придала своему движению значения, но это не осталось незамеченным Юнги.       Парень почувствовал себя… таким грязным. Причем как буквально, так и фигурально выражаясь. Кажется, ей он не просто не нравился… им брезговали. Морщинка вернулась на свое место. Взгляд потяжелел, а губы сжались в маленький узелок. Юнги скрестил руки на груди, неосознанно пытаясь скрыть грязные руки и черные от мазута ногти от гостьи.       — Тебе что надо? — Юнги смотрел на девушку, которую от чего-то возжелал сильнее в тот момент, когда ее маленький аккуратненький носик брезгливо сморщился.       — Мне нужен кто-то из друзей Йеон. И если Вы…       — Я ей не друг. Дальше?       Ён Хи взглянула на него и не могла понять, почему он так вел себя с ней. Что она ему сделала? Вроде она никогда не нарывалась первая на конфликт. Да, когда припекло — ответила. Дала пощечину… но он ее заслужил.       Внимательный взгляд девушки прошелся по каждой черточке его красивого лица. «Черт, да он красивее меня. — С грустью подумала молодая учительница, — Хотя… красивее меня быть вовсе несложно».       — Я не понял… Ты чего-то определенного добиваешься?       Из собственных мыслей Ён Хи вывел несколько возмущенный шепот парня. Она встретилась с ошеломленным взглядом Юнги, не сводившего глаз с ее рук, которыми она щупала его лицо.       — Ой… — сорвалось с ее губ. Ён Хи отдернула руку от его лица, став абсолютно пунцовой. — Случайность… желание… простить! — Девушка склонила виновато голову, отойдя на пару шагов.       Возникла тишина. Шуга смотрел на нее странным взглядом. Злость куда-то испарилась. Он засунул руки в передние карманы джинс и, катаясь с носка на пятку, парнишка мягким голосом спросил:       — А зачем тебе друг Йеон?       Ён Хи подняла взгляд с бетонного пола и посмотрела на парня, от которого ожидала чего угодно, но не этого вежливого тона:       — Ну… — Она набрала побольше воздуха в легкие и произнесла: — Я понимаю, что порой бываю чересчур настойчива, но мне не хотелось бы… дело в том, что эта девушка, Йеон, обладает талантом к письму. Сама того не понимая, она может потерять шанс, который я так упорно пытаюсь ей навязать! Это же будущее… Но она так же ленива и упряма, как и талантлива! Я просто не могу понять таких людей! — Ён Хи настолько ушла в свои мысли, что даже не заметила, как начала расхаживать взад-вперед перед Юнги, отчаянно жестикулируя. — Ну как можно так относиться спустя рукава к своему будущему?! Как ребенок, не слушает чужих советов?! Она же не маленькая, в конце концов! А ей на все «пофиг»! Так и говорит! Представьте, — Она остановилась перед парнем и обратилась к нему напрямую. — На занятиях почти не слушает! Постоянно что-то ест! Если что-то сказать — ей на все «пофиг». — Учительница скорчила рожицу, копируя свою студентку. — Но при этом, если спросить что-то по делу, даст четкий всеобъемлющий ответ! А как она пишет сочинения?! Если бы Йеон прилагала хоть какие-то усилия, она бы стала лучшей ученицей, но нет. Ей же на все «пофиг». Ей некогда! А если спросить, чем студентка занимается, так она все время с вами… тусуется, — последнее слово молодая учительница словно выплюнула, таким бесполезным она считала времяпровождение Йеон с компанией ребят. — И тут я подумала… может быть, она послушается кого-то из вас? Вы же ее друзья. Йеон всегда отзывается о вас хорошо. Значит, и ваше мнение важно. Возможно, прислушавшись к вашим словам, она согласится участвовать в этом конкурсе, которое позволит ей в будущем, определиться с профессией. — Девушка наконец-таки замолчала. Видимо, чтобы перевести дыхание. Но она не успела открыть рот, как спокойный мужской голос произнес:       — Я поговорю с ней. — Выражение лица Юнги не предвещало ничего плохого. Он склонил голову на бок и наблюдал за эмоциональными срывами учительницы с легким удовольствием.       — Поговорите? Правда? Вы? — недоверчиво переспросила Ён Хи, застыв.       — Правда, — пропел он.       Девушка не почувствовала подвоха.       — А она вас послушается? — кажется она явно недооценивала Юнги, чем, откровенно говоря, умудрилась за это время неоднократно его задеть.       — Это я гарантирую, — прошипел он.       — Надо было раньше прийти к вам и поговорить об этом. — Ён Хи была приятно удивлена. Оказывается, он не так плох, как ей показалось. Может, она каждый раз начинала не с той ноты? — Я так вам благодарна. Вы делаете доброе дело, помогая мне. Спасибо большое! — девушка склонила голову. «Извинись…», — стучало у нее в голове. — И еще… хотела бы перед вами…       — Мне нафиг не сдалось твое спасибо, — усмехнулся парень.       Ён Хи проглотила последнее слово. Ее вопросительный взгляд дал парню понять, что она ожидала продолжения.       — Я поговорю с ней, если…       — Если? — Девушка выпрямилась, словно струна. Взгляд ее стал настороженным.       — Если ты со мной переспишь. — На лице парня расползлась пошловатая улыбка. Он оглядел ее с ног до головы и облизал губы.       — На какое-то короткое мгновение… — спокойно произнесла девушка. Совсем не такой реакции на свое условие ожидал от чопорной училки Шуга, но тем не менее с любопытством ждал продолжения. — Мне показалось, что мое первое впечатление о Вас оказалось ошибочным. Оно и правда оказалось ошибочным. Вы намного хуже, чем мне привиделось при первой встрече. Большое спасибо, что уделили мне свое время и выслушали меня. Но, пожалуй, я вынуждена отказаться от вашего предложения. Ваше цена для меня высока.       — Не уж то готова отказаться от поставленной цели из-за такой мелочи? — Взгляд парня не сходил с ее лица. Языком он словно щекотал уголок своих губ. — Обещаю, тебе понравится.       — Понравится? — Ён Хи испытывала неприятное чувство разочарования и не пыталась скрыть это от собеседника, которому было совершенно плевать на ее горестный тон. — Даже если вы будете последним мужчиной в мире… я не позволю вам и подобному вам человеку прикоснуться к себе.       — Ну, значит коснусь без твоего позволения, в котором я как бы и не нуждаюсь. — Расхохотался парень, делая шаг в ее сторону.       — Тогда я заявлю на тебя, — зарычала Ён Хи, отступая на шаг.       — Ты ко мне теперь на «ты»? — усмехнулся Юнги, приближаясь.       Девушка отходила, но в итоге уперлась спиной в какой-то старый шкаф, и ей пришлось остановиться.       — Да!       — Давно пора.       — То есть, НЕТ! Я заявлю на вас! — исправилась она, глядя на парня, что стоял чуть ли не впритык.       Ён Хи ощущала жар от его тела. Она почувствовала силу этого человека, почувствовала Мин Юнги, сама того не желая.       Учительница прижухла, боясь вздохнуть.       — Не заявишь, — твердо произнес он, приближая свое лицо к ее лицу. Юнги дышал ею, наслаждался, даже не скрывая этого. Был рядом, но не касался ее. — Твой запах, черт возьми… — Юнги мотнул головой, пытаясь прийти в себя. Ён Хи понадобилось для этого больше времени. Этот человек… такой грязный и непонятный, и столь непохожий на нее… у него получалось каждый раз выбивать почву у нее из-под ног. — Забей на постель… пока. Пойдешь со мной на свидание, и малыш примет участие в той херне, о которой ты так паришься.       Юнги очень внимательно смотрел на учительницу из-под полуопущенных век и видел, что она растеряла былую уверенность в своей «неприступности». Она часто моргала и смотрела по сторонам. Теперь Шуга был уверен, что сможет затащить ее в постель, даже раньше, чем предполагал. Эдакую отличницу. Заставит ее выкрикивать его имя со стоном, умоляя не останавливаться.       — Развлекаешься? — послышался спокойный голос Намджуна, входящего в гараж и наблюдая за происходящим.       — Как могу, — произнес в ответ Юнги, переводя взгляд с девушки на Намджуна и обратно. Как не вовремя друг вернулся. — Согласна? — переспросил он Ён Хи, останавливая взгляд на ней.       Однако вместо ответа, девушка посмотрела на вошедшего Джуна. Шуга перехватил взгляд и опередил ее:       — Он тебе не поможет. — Усмешка на красивом, немного измазанном лице, дала ей понять, что даже если она обратится ко второму парню, ей откажут. Тем более тот второй просто пожал плечами, как бы соглашаясь со словами товарища.       Со Ён Хи перевела взгляд на Юнги и, заплетающимся языком, произнесла:       — Хорошо… свидание. Согласна. — Она закрыла глаза, пытаясь до конца сообразить на что подписалась и ради чего на самом деле это сделала.       Ответ девушки самую малость удивил парня. Даже разочаровал. Юнги не ожидал, что Ён Хи согласится настолько быстро.       — Только я все время занята, — сказала девушка тихо, обмахивая лицо ладошкой.       — Освободишься, — прошептал в ответ Юнги, помогая ей устоять на шатающихся ногах.       — Но… когда именно? Мне надо сбить расписание дел… — кажется, Ён Хи начала приходить в себя, если вспомнила о своей болезненной организованности.       — В свое время я найду тебя, — произнес парень, улыбаясь.       — Я… тогда мне уйти? — Ён Хи подняла взгляд на человека, стоящего рядом, и встретилась с ним глазами, которые словно смотрели в саму душу.       — Ты можешь остаться. Попросим Джуна уйти. — Усмехнулся Мин. А что? Он не был бы против. Переспит с ней сейчас и не придется тратиться на свидание. Да и тема с недотрогой будет закрыта. Это сэкономило бы время им обоим.       — Не понял? — послышался возмущенный голос Намджуна, которого собрались выставить за дверь.       Посторонний шум, наконец, отвлек Ён Хи от того гипноза, который создал вокруг нее Шуга. Она тряхнула головой и, не совсем понимая, что творила до этой секунды, произнесла:       — Мне пора, — трезвый голос… значит, пришла в себя.       «Блять, Джун, как ты не вовремя». Юнги злился на друга за обломанный перепих. Словно был уверен в том, что он должен был состояться.       — Я найду тебя, Ён Хи, — крикнул он вслед удаляющейся на не твёрдых ногах девушке, но ответа не последовало.       Притворившись, будто ничего не слышал, Намджун, меняя на себе рубашку на рабочую футболку, поинтересовался:       — Что мать сказала? — Он напомнил Юнги об утреннем разговоре с матерью и испортил ему настроение.       — Что ее мужа выперли с работы, — сказал, словно выплюнул. Юнги давно не называл отца этого человека. — И поделом ему, мразь.       Шуга направился к автомобилю, который оставил при появлении Ён Хи. Был так сосредоточен на своих мыслях, что не заметил, как помрачнел лидер.       — А почему уволили? Не сказала? — Его голос был неуверенным. Да и слова подбирал лидер осторожно.       — Да срать я хотел на его проблемы. Жаль только не отлупили напоследок.       — А что мать хотела от тебя?       — Не поверишь! Помочь восстановить его на работе или устроить на новую. Представь? — Юнги мотал головой с горькой усмешкой. — Начинаю думать, уж не надеялась ли она, что я его сюда устрою? Эту суку… — Его лицо исказила гримаса ненависти.       — Чем дело кончилось? — Намджун пытался не смотреть на друга, чтобы не выдать своего беспокойства.       — Тем, что она попросила денег, пока их дела не наладятся, — устало ответил Юнги, садясь прямо на бетонный пол рядом с ремонтируемой машиной. Он провел по волосам рукой. — И да… конечно же, я не отказал матери. Не понимаю, почему она не оставит этого ублюдка… просто не могу понять. Он же тиран! Самая настоящая сволочь! Что ж она за него так уцепилась?! — Парень взглянул на лидера, почувствовав его странный интерес. — А тебе-то что? — нахмурившись, спросил Шуга.       — Да так… ты просто не в духе в последнее время.       — Я не в духе последние лет двадцать пять.       — Что ж тебя так расстроило в младенчестве? — рассмеялся Джун, переведя тему.       — Уже тогда сообразил в какое дерьмо вляпался, родившись. — Вот только смех у Юнги не был веселым.

***

      — Ты поговорил с Чонгуком? Или ты и это не в состоянии сделать? Я могу на тебя хоть в чем-то положиться? — Отец стал невыносимым с тех пор, как женился во второй раз. Его беспричинная агрессия выматывала парня.       — Нет, отец. Я не поговорил с ним. Он избегает меня. Даже в дом не заходит, когда видит меня.       — Мне плевать, как ты это сделаешь! Твой брат обязан быть на этом вечере!       — Полагаю, он так не считает.       — Ну так, а ты на что? — ехидно спросил взрослый солидный мужчина, чья шевелюра отливала цветом вороного крыла. Что поделать, когда молодая жена требовала кардинальных изменений.       — И на что же я, отец? — устало спросил Джин, глядя в большое окно справа от себя.       Его мысли были далеки от того, что так пытались навязать ему. Сидя в его кабинете, положа ногу на ногу, молодой юрист задумался о своей жизни, есть ли в ней смысл вообще. С годами парень склонялся к отрицательному ответу.       — Ты меня не слушаешь, что ли?! — повысил голос господин Ким.       Сокджин, окончательно уйдя в свои мысли, явно прослушал какую-то информацию.       — Прости, отец, я задумался, — ответил молодой мужчина, сосредоточив, наконец, свой взгляд на собеседнике.       — Задумался он… — проворчал Ким Вонрё.       — Дорогой… — В кабинет буквально вплыла красавица.       — Да? — Лицо отца прямо засияло при виде своей молодой жены. Он встал с кресла, втянул живот и пошел на встречу своей второй половинке. — Ты встала так рано. Тебя что-то беспокоит? — Вонрё ворковал над ней, словно курица над цыплёнком.       Джин, вставший вслед за своим родителем, еле заметно поморщился и опустил взгляд.       — О, Джин, и ты тут… — словно только что обратила внимание на своего пасынка, произнесла она.       — Добрый день, матушка, — поздоровался парень с вежливой улыбкой.       Девушка поджала губы, явно недовольная таким обращением.       — И тебе, — сквозь зубы произнесла она, перебивая трель телефона мужа. Последний взял трубку и вышел из кабинета, что-то объясняя.       Сокджин направился за отцом к выходу, но тонкая ручка схватила его за рукав, заставив остановиться.       — Постой… — произнесла она. Ее выражение лица еле заметно изменилось: стало более мягким.       — Да? — спокойно сказал Сокджин, аккуратно высвобождая руку.       — Не называй меня так. Я же просила.       — Не имею права называть вас никак иначе… матушка, — добавил Джин, отступая на шаг.       — Мать свою называй матушкой, — тихо зарычала она, глядя в упор на парня.       — Мать свою я называю мамой, а жену отца матушкой. — Полных губ молодого юриста коснулась легкая вежливая улыбка.       — Я тебе не матушка!       — А кто тогда? — Сокджин склонил голову на бок.       — Для тебя — госпожа Ким! — надменно вздернув подбородок, бросила мачеха.       — Как пожелаете… госпожа Ким. — Вежливо кивнув ей, он направился к выходу, более не желая оставаться наедине с ней.       Однако с той стороны двери парня ждал очередной сюрприз. Отец шел навстречу, с восторженным тоном объявляя о прибывшем госте:       — Смотри, кто к нам пожаловал, Джин! Твой друг нас не забыл, став звездой.       — Да что вы, дядя Вонрё, какая я звезда. Так… звездочка на мировой сцене, — сказал гость притворно скромно, сам посмеиваясь над своими словами.       — Да ладно тебе преуменьшать свои заслуги! Вон какой известный стал! Не то, что Джин. Вы одного возраста, а о тебе говорит весь мир. Ты достояние Кореи!       При этих словах выражение лица пришедшего парня слегка изменилось, а улыбка стала натянутой. Чего не заметил хозяин дома, но что не могло пройти мимо наблюдательного Сокджина. Очевидно, слова старика пришлись гостю не по вкусу, и он приложил максимум усилий, чтобы это скрыть. И пока Ким Вонрё щебетал над другом старшего сына, сам друг попытался высвободиться из его объятий.       — Думаю, у меня с Джином совершенно разные профессии, чтобы сравнивать, — произнес молодой человек сквозь плотно сжатые губы. Он поднял взгляд на только вышедшего из кабинета Джина и мотнул головой, как бы говоря: «Как ты это терпишь?» — Тем более, я слышал, что Джин стал самым многообещающим молодым юристом, не проигравшим ни единого дела с начала своей практики.       — Да это фамилия у него знатная. Работает за него. — Расхохотался Вонрё, хлопая Чон Хосока по спине. — Я постарался, чтобы моим детям легко жилось, понимаешь?       Нет, он не понимал. Не понимал как больного старого козла, который имел привычку преуменьшать заслуги своего совершенно идеального сына, каким, например, ему, Хосоку, никогда не стать. Так не понимал и своего друга, который никогда не противоречил, не перечил своему отцу, матери, да и всем, кто был старше него. Будучи великолепным адвокатом, все равно не отстаивал свое право, а просто со всем соглашался, натянув свою стандартную, будто приклеенную улыбку на лицо.       — Я погляжу, у тебя все по-старому, — произнес Хосок, обнимая товарища после долгой разлуки, и всеми силами пытаясь игнорировать его отца.       — Я бы не был так уверен в этом, друг. — Хмыкнул Джин, обнимая в ответ своего лучшего друга, по которому откровенно соскучился. — Тебя долго на этот раз не было.       — Да блять, гастроли неожиданно затянулись. — Отмахнулся Хосок. — Так, а что за интрига в голосе? Что нового?       Не успел Джин ответить, как дверь за его спиной отворилась снова, и оттуда выплыл «ангел» в белом свитере, спускающемуся до середины бедер, которые в свою очередь были обтянуты в узкие серые брюки.       — Ли Шиньён? — Хосок дважды моргнул, пытаясь понять, что она здесь делала. Перевел взгляд на Джина, который продолжал загадочно улыбаться. — Всё так серьезно? — Хмыкнул он, подмигивая Сокджину. — Решил, наконец, познакомить ее с отцом?       Увидев, кто пришел к ним домой, девушка зарделась и застыла на месте, продолжая держаться за ручку двери.       — О, Хосок! Она уже не Ли Шиньён. Теперь она Ким Шиньён! — гордо произнес Вонрё, встряв в чужой разговор, который явно не расслышал.       — Ты женился и даже не позвал на свадьбу? — расхохотался Хосок, хлопая друга по плечу.       Наступила неловкая пауза. Все застыли. Отец, наконец, понял, что гость кое-что напутал. Он подошел к молодой жене и обнял ее за тонкую талию, показывая, кто «хозяин» этого добра.       Выглядело это движение настолько… что Чон Хосок поперхнулся собственным смехом. Немного в шоке от увиденного, он перевел удивленный взгляд с «молодожёнов» на Джина, как бы требуя подтверждения услышанному.       — Знакомься, жена моего отца и моя мачеха госпожа Ким Шиньён, — произнес спокойным голосом Сокджин. Ни один мускул на его лице не дрогнул, даже моргать чаще не стал и цвет лица не изменился. Ох уж эта его хваленная выдержка, граничащая с равнодушием…       — Приятно познакомиться, — ровным тоном выговорил Хосок, тщательно подбирая каждое слово. — Я лучший друг вашего пасынка, Ш… госпожа Ким. Вы стали частью очень хорошей семьи. Поздравляю. — Он перевел взгляд на отца Джина, который буквально расцвел от слов парня. — Поздравляю, дядя. Желаю вам счастья. Будьте здоровы. Мне, пожалуй, пора. Джин, не проводишь? — Это была не просьба.       — Да, конечно. Мне как раз надо было ехать. Пойдем, подброшу до дома, — ответил Сокджин.       Вежливо кивнув отцу и его жене, ребята направились к выходу.       — И не забудь, что я тебе сказал! — крикнул им вслед Вонрё.       — Я тебя понял, отец. Сделаю все, что в моих силах, — просто согласился Джин, торопясь наружу.       Парни молча шли до автомобиля, припаркованного на крытой стоянке элитного многоэтажного дома, который находился на Родео-стрит. Молча сели в машину. Это был тот максимум, на который хватило Хосока:       — Ты совсем ополоумел нахуй?! Что это значит? Почему Ли Шиньён — жена твоего отца?! Это что, новый способ самоистязаний?! — Гневу друга не было предела.       — Да успокойся ты, — спокойно отвечал Джин, грациозно управляя габаритным автомобилем на загруженной транспортом трассе.       — Да я-то успокоюсь! Меня удивляет почему ты так спокоен?! Как так можно?! Твоя девушка спит с твоим отцом! Это извращение, черт возьми! Блять… — Из Хосока словно выпустили воздух. — Как минимум, извращение, — уже вполголоса произнес он, прям на глазах оседая на пассажирском сидении. — Как ты так можешь, Джин?       — Ну, во-первых, эта моя бывшая девушка, — начал он, глядя на дорогу.       — Бывшая? — недоверчиво поинтересовался парень, не сводя глаз с водителя. — Ты уверен?       — В чем?       — Что бывшая… стала ли она бывшей?       Джин бросил спокойный взгляд на рядом сидящего.       — Я полагаю, ты просто растерял чувство юмора за время гастролей заграницей.       — Прости, — процедил Хосок недовольно, понимая, что немного перегнул палку. — Но я не пойму, почему ты позволил этому случиться! — воскликнул парень.       — А что я должен был сделать? — спокойно осведомился юрист.       — Как что?! Бороться за свою любовь!       Джин даже усмехнулся, услышав столь несвойственные другу слова из его уст.       — Друг, ты становишься романтичным. Стареешь, наверное.       — Не смешно, — проворчал Хосок.       — Это с какой стороны посмотреть, — хмыкнул Джин.       — Я ведь серьезно.       — Бороться надо за того человека, Хоби, который из любого «ассортимента» выберет тебя. А за иных бороться себе дороже.       — Может, у нее не было выбора? — предположил Хосок.       — Не было выбора? — Смех Джина получился уж очень несчастным. — У Ли Шиньён? Не говори, что веришь в это. Ли Шиньён, которую я знаю и люблю… любил, — исправил себя парень, — …никогда бы не сделала что-то против своей воли. Ее невозможно заставить, Хоби. И если она что-то сделала, значит, захотела этого.       Хосок не мог не согласиться со словами друга. Ли Шиньён была вздорной, своевольной, дерзкой, эгоистичной особой. И если она-таки выбрала Кима старшего, значит, это было только ее решение.       — Тогда я не пойму, как ты можешь с ней разговаривать? — Хосок мотал головой. Вся эта ситуация не умещалась у него в голове. — А ты еще говоришь так «мило»! Она же предала тебя!       — Мой дорогой друг, каждый имеет право выбрать то, что лучше для него. И мы не в праве упрекать человека в этом. — Джин пожал плечами, словно речь шла о выборе каши на завтрак.       — Но это же… неправильно. — Хоби смотрел на спокойного друга и внутри него что-то болезненно сжималось. Да что за судьба у него такая… что каждая девушка, в которую когда-либо был влюблен Ким Сокджин, предпочитала ему другого.       — Но почему неправильно? Если она выбрала отца, значит, на тот момент, когда этот выбор встал перед ней, это было лучшим для нее вариантом. Значит, в этом была необходимость. Каждый делает то, что ему хочется. Как я могу ее в этом винить? Да, для меня это стало малоприятным сюрпризом, но если я на нее не злюсь, ты не должен и подавно. Тем более… — Молодой юрист усмехнулся, бросив косой взгляд на друга. — Тебе ли возмущаться. Ты живешь, как правая нога левому уху подскажет. Твой отец хотел, чтобы ты занялся финансами, а ты подался в шоу-бизнес. Поступил так же, как она.       — Она разбила твое сердце! — возмутился Хосок.       — Ты точно постарел, друг. — Рассмеялся Джин. — Ну, а по делу… так ведь ты тоже разбил сердце своим предкам.       — Это совсем другое.       — Это с какой стороны посмотреть.       — Джин, а ты посмотри с эгоистичной стороны хоть раз в жизни, не пытаясь заглянуть в душу человека и понять его мотивы!       Юрист сделал глубокий вдох. Кажется, тема начала его утомлять.       — И что мне это даст? — спросил он совершенно серьезным тоном.       — Но…       — Поверь мне, Хосок, когда я найду ту, которой предначертано быть моей, она выберет меня, даже если вторым вариантом будет император.       — Когда ты узнал, что она выходит за отца? — после недолгого молчания уточнил Хосок, удивленный внезапной вспышкой эмоций у друга.       — За неделю до свадьбы, — поморщившись, ответил юрист, заворачивая в сторону торгового центра.       — За неделю?! — воскликнул парень, кладя руку на лоб. — А когда расстались?!       Джин поджал губы. До чего же надоедливым иногда может быть его друг.       Выйдя слегка из себя, юрист сделал резкий поворот и припарковал автомобиль на стоянке перед торговым центром, заставив Хосока вцепиться в ручку двери.       — Я спал с ней утром того дня, когда узнал, что она станет моей мачехой. В обед отец познакомил меня со своей будущей женой… с женщиной, с которой я буквально несколько часов назад занимался любовью! И в тот же вечер я порвал с ней. По телефону! — Сокджин хлопнул ладонью по рулю, от чего сработал сигнал автомобиля. — Потому что ей не хватило смелости явиться на встречу. В следующий раз я ее увидел спустя неделю на торжественной церемонии, — все это было сказано на одном дыхании. Когда закончил, парень закрыл глаза, пытаясь взять свои чувства под прежний контроль. — Теперь я удовлетворил все твое любопытство? — Когда Джин открыл глаза вновь, той боли, что лилась из него мгновением раньше, словно не бывало. На губах появилась все та же вежливая улыбка.       Хосок опустил взгляд. Ему стало неловко.       — Ты же понимаешь, что я это не из любопытства спрашивал?       — Я знаю, — устало согласился Джин, отстёгивая ремень безопасности. И неожиданно для себя осознал, что, произнеся это вслух, ему немного полегчало.       — Знаешь… такие, как ты, плохо кончают, — проворчал Хосок.       — От чего же? — усмехнулся Джин, выходя из машины. — У меня все хорошо. Большая семья, отличная работа и хороший друг. — Кивнул он на айдола Кореи, который последовав примеру юриста, вышел из автомобиля.       — Такие, как ты, либо режут себе вены, либо заканчивают массовым расстрелом людей в общественных местах.       — Будем надеяться, ты ошибаешься. — Сокджин рассмеялся, смотря куда-то в сторону. Что-то привлекло его внимание. Хоби проследил за взглядом и усмехнулся. Вкусы у его друга были «сочными».       Чуть в стороне от них притормозил ярко-алый байк с аппетитной наездницей.       Девушка слезла со своего металлического коня и сняла шлем. На ее тонкую спину упала длинная черная коса, которая до этого была собрана под шлемом.       — Аппетитная попка, — произнес Хосок, разглядывая девушку в черном прикиде и тяжелых ботинках. Однако Джин никак не отреагировал на его слова. Он немного наклонился, словно пытался разглядеть лицо девушки. В следующее мгновение у него это получилось. Она обернулась. Сокджин увидел уже знакомые большие необычного цвета глаза. Их нельзя было спутать.       — И мордашка вовсе не страшная, — усмехнулся Джин удовлетворенно.

***

      — Ты издеваешься?! — сквозь зубы шипела Сыль, глядя на брата. — Посмотри на себя!       — Да не парься ты. Я в норме. — Чимин усмехнулся, что причинило ему немалую боль он поморщился. Ну что ж, по крайней мере парень был морально удовлетворен. И даже немного счастлив… кажется.       — Да плевать мне, как ты себя чувствуешь! Ты словно побывал в человеческой мясорубке! И твой дорогой костюм не спасет тебя от вопросов отца! Он будет в ярости!       — Какая ты грубая, — прокряхтел близнец, пытаясь вообще не шевелить ни одним мускулом своего раздутого и кровоточащего лица. Никакой макияж на этот раз не мог скрыть кровоподтеки на нем.       — Вот какие у тебя дела были днем, да? Не мог подождать один день? Надо было испортить мой первый официальный выход в свет? Ну спасибо, братишка… — Сыль была искренне обиженна на брата, и даже физическая боль, которую он, очевидно, испытывал, не вызывала в сестре жалости.       — Почему тебе меня не жалко? — искренне недоумевая, спросил блондин.       Он бросил взгляд на ослепительно красивую младшую сестру в черном длинном платье с высоким воротом и короткими рукавами из последней коллекции Christian Dior.       — Жалко?! — Сыль злобно глянула на брата. — Ты не мог избежать всего этого?! — Девушка обвела тоненькой рукой Чимина неопределённым жестом.       — За мной был должок… — недовольно проворчал Чимин.       — Надеюсь, ты выплатил его сполна! — Она отвернулась от брата и посмотрела в окно их лимузина.       Они ехали в банкетный зал, опоздав, как минимум, на час. Родители в итоге уехали без них. Но когда она увидела брата, который попросил ее задержаться и поехать с ним, девушка чуть было не прослезилась. Лишь целостность собственного макияжа удержало ее от этого. Пришлось здорово постараться, чтобы скрыть следы побоев на некогда смазливом лице и даже при таланте Сыль, результат не радовал глаз.       — Да расслабься ты. Благодаря моим разборкам, ты будешь самой красивой на вечере. — Усмехнулся Чимин, и вновь сморщился от боли.       — Так тебе и надо, — проворчала она, увидев болезненную гримасу брата.       — Ты не поняла… благодаря тому, что меня изуродовали, ты теперь будешь выделяться! — решил пояснить Чимин шутку, которую не оценили.       — Выделяться будешь ты на фоне этих расфуфыренных людей, включая меня. — Не оборачиваясь, произнесла девушка немного дрожащим голосом. Наступила короткая пауза. Чимин нахмурился. Неужели для нее это так важно? Какой-то вечер…       — Родная… — произнес брат сестренке тихо, наконец, выждав минуту, смотря на ее злобный профиль. Он осознал, как много это значило для нее. — Прости. Я не нарочно расстроил тебя. — Тишина… — Слышь?       Ему не ответили.       — Ну, Сыль… посмотри на меня. Прости меня. Мне жаль. Правда. Посмотри на меня, и ты поймешь, что я говорю правду.       Девушка оглянулась и посмотрела в глаза брату, сдерживая слезы обиды.       — Я вижу в твоих глазах, Чимин, что ты совершенно не раскаиваешься! — воскликнула она возмущенно, уличив его во лжи.       — Нет-нет! Ты все неправильно прочла в моих глазах, — как-то смешно, но искренне, начал оправдываться парень.       — Нет, правильно! И не плачу я не потому, что гордая или не хочется! А потому, что испорчу макияж, да будет тебе известно! — И снова отвернулась к окну, наблюдая за яркими огнями оживленных улиц ночного Сеула.       — Нет, неправильно. Сыль, я не сожалею, что ввязался в драку, но сожалею, что это испортило твои планы. Веришь мне? — Чимин был серьезен.       Сестра обернулась. Заглянула ему в глаза и поняла, что он говорил правду. Они всегда могли отличить правду от лжи друг у друга.       — Если бы отмотать назад, ты бы поступил так же? — Сощурила глаза Сыль, внимательно глядя на свою мужскую копию.       — Если бы знал, как это тебя расстроит, никогда. Я бы перенес это «мероприятие» на другой день.       Сыль даже усмехнулась и слабо улыбнулась брату.       — Веришь мне?       — Теперь верю. — Она расслабилась. — Больно, наверное? — Наконец-таки, решила проявить заботу о ближнем, блондинка.       — Заживет, — отмахнулся Чимин, сжимая руку сестры.       — Господин Пак, — вмешался в разговор старый водитель семьи. — Мы приехали. Мне остановиться сейчас или еще один круг сделать? — Его вежливая улыбка, добрый взгляд и все понимающее без объяснений сердце… вся семья Пак очень любила, уважала и ценила старика. А дети называли его никак иначе, как дядя.       — Не стоит, — постарался в ответ улыбнуться Чимин, но лишь поморщился от боли.       Водитель, наконец, притормозил и открыл дверь со стороны Чимина.       — Удачи тебе, малышка, — тихо произнес старый служащий, подбадривающе подмигнув девочке, которая выросла на его глазах и превратилась в настоящую красавицу.       — Спасибо, дядя Рё, — Сыль искренне поблагодарила его.       — Ну что ж… — произнес Пак Чимин, стоя на пороге дорогого банкетного зала в центре Сеула.       Двери перед ним и его сестрой широко распахнулись. Служащие высокого уровня встречали молодых VIP-гостей поклонами и вежливыми улыбками. Работники таких заведений обязаны были знать всех своих избранных клиентов и всех членов их семей в лицо. Биографии этих людей отскакивали у них от зубов. Соответственно, когда у порога появилась очередная пара богатеньких наследников, им не было необходимости представляться. Их узнали моментально и доложили о прибытии сразу же, как только их дорогущие туфли ступили на дорожку, ведущую в ресторан. Даже если опоздание наследников Пак могло возмутить присутствующих, а внешний вид одного из них мог удивить встречающих их, ни один мускул на лицах этих служащих, тщательно подобранных самим председателем международной сети дорогих отелей «EmperorHil», не дрогнул.       — Добро пожаловать в Emperor номер один, господин и госпожа Пак.       Именно этот отель был самым первым, положившим начало империи семьи Ким. Он был открыт более девяносто лет назад прадедом действующего президента компании Ким Минджи. Надо отдать должное нынешнему руководителю: в период ее правления их компания вышла на международный уровень. Женщина обладала острым умом, хитростью лисы, смертельной решительностью и дальновидностью шахматиста. Еще ни один человек, вышедший на арену против Ким Минджи, не ушел победителем. Чимин был наслышан о ней. Женщина не могла не вызывать уважения. Хотя он с ней ни разу не встречался лично, нельзя было сказать, что парень не жаждал этого. А ее присутствие на вечере, организованным ею же, было гарантировано.       — Пройдемте, я вас провожу, — вежливый тон молодой женщины, встретившей их, и прикосновение к локтю холодных, слегка дрожащих от волнения, пальчиков сестры вырвал Чимина из собственных мыслей.       Перед ними распахнули двери в огромную залу, залитую светом тысячи лампочек. Это помещение словно было высотой в два этажа, что вполне возможно так и было. Ведь, чтобы присоседиться к остальным, им придется спуститься по широким лестницам, что были по обе стороны от входа. Сверху открывался чудесный вид на то, что творилось внизу. Там стояло около трех десятков круглых столиков, покрытых белоснежными скатертями с золотистыми узорами. У каждого стола по шесть стульев, обшитых красным бархатом. Гости могли свободно передвигаться по залу, полностью покрытому бархатным ковром. Здесь ни разу не был даже Чимин.       — Большое спасибо. Дальше мы сами, — сказал Чимин.       — Я провожу вас к столику…       — Нет, спасибо.       — Как скажете. — С этими людьми не стоило настаивать. — Желаю вам приятно провести время. — Женщина вежливо поклонилась и удалилась, оставив брата с сестрой наедине.       В зале можно было увидеть политиков, включая мэра Сеула и его заместителя, бизнесменов мирового уровня, глав всех крупных компаний Южной Кореи и звезд мирового масштаба. Эдакий «Императорский» список, судя по присутствующим гостям. Главными условиями для получения приглашения были: хотя бы раз остановиться в одном из императорских номеров сети отелей EmperorHil; потратить энную сумму на благотворительность через фонд имени основателя EmperorHil; иметь безупречную репутацию всех членов семьи. Еще целая куча показателей, которым должны были соответствовать эти люди.       Присутствие Пак Чон Ука со всей семьёй на данном вечере значило многое в их мире. У Чимина от гордости за отца распирала грудь.       — Чимина-а! Отец смотрит в нашу сторону. Пойдем уже! — Сыль сжала локоть брата, за который держалась с момента, как они ступили на порог.       Близнецы спускались по ступенькам медленно. Чимин от чего-то не торопился приближаться к отцу, чье выражение лица становилось злее по мере их приближения.       Мать ахнула и прикрыла губы, обведенные розовой помадой. Они всей семьей отошли в сторону от общей массы.       — Сынок! Что с тобой?! — Не будь они на людях, госпожа Пак бы точно набросилась на него с нешуточным беспокойством.       — А что со мной? — деланно удивился Чимин, пытаясь не смотреть на отца, жар от которого грел людей в радиусе трех метров. — Мой костюм помялся?!       — Ты считаешь, здесь место твоему виду и детскому остроумию? — процедил Чон Ук, заставив тем самым Чимина заткнуться. — Опоздать почти на час…       Сыль боялась даже вздохнуть громче обычного.       — Дорогая, пойдем к остальным гостям, — произнесла мать, беря дочь под руку и отводя ее от мужской части семьи. — Пусть они поговорят наедине.       Девушка послушно последовала за матерью.       — Ой… простите… — произнесла Сыль, в последнюю секунду избежав столкновения с кем-то из приглашенных, но ей не ответили и, кажется, даже не заметили.       — Вот для чего ты меня так вырядил? — ворчал Юнги, постоянно поправляя пиджак на себе.       — Перестань нудить, Шуга. Наслаждайся, — весело произнес Джун, хлопая друга по плечу.       — Твою бабку хватит инфаркт, если она нас увидит.       — Если? — усмехнулся Намджун. — Обязательно нас увидит. Мы приложим к этому максимум усилий.       — Мы? — взгляд Юнги нельзя было назвать добрым.       — Именно. Мы. А вон, кстати, и она. — Намджун кивнул в дальний угол огромного зала. — Мы обязаны с ней поздороваться. Пойдем.       — Плохая это идея, Джуни. У тебя же будут проблемы. — Что затеял его друг, Шуга не понимал. Однако, полностью доверившись ему, пошел у него на поводу. Если Джун это делал, значит, для этого была веская причина.       — Это прекрасная идея, Шуга. Тем более, что тебе понравится собеседник бабушки.       — Не понял? — Юнги, наконец, взглянул в ту сторону, где стояла старая родственница его друга. От чего-то эта женщина вызывала в нем внутреннее напряжение, даже на расстоянии двадцати метров от него. — И кто же рядом с ней?       — Не уж то не признал эти широкие плечи? — Джун рассмеялся.       Шуга, сощурив взгляд, присмотрелся. Ошибки быть не могло. Это Джин. Они встретились взглядами и им кивнули.       На лице Сокджина проскользнула улыбка при виде двух неразлучных друзей. Он кивнул им, совсем позабыв, что находился в обществе отца, госпожи Ким и еще двух совладельцев больших судоходных фирм. Парень давно потерял нить беседы, которую вели люди, стоящие рядом с ним. В последнее время он стал рассеянным, что при его профессии чревато последствиями. Но, вдруг фраза, брошенная злобной старухой, вернула Сокджина к разговору:       — Я не видела твоего младшего сына, Вонрё, — произнесла властным голосом Ким Минджи, глава корпорации Emperor, основным доходом которой является сеть пятизвездочных отелей EmperorHil. Эта женщина имела влияние во всех сферах, будь то политика, бизнес и считала возможным вмешиваться в личное. Ей казалось, что власть, сосредоточенная в ее далеко нехрупких руках, давала ей на это право. — Не уж то он все еще ошивается в грязных закоулках столицы? Ты так и не смог вернуть Чонгука в лоно семьи? — Строгий взгляд женщины пронизывал отца до самых костей. Покраснев до корней волос, лучший юрист в пятом поколении, Ким Вонрё опустил взгляд, словно провинившийся школьник перед матерью. Присутствующие и слышавшие их разговор зашептались. Ведь слова этой женщины значили, что семья главы юридической фирмы, которая представляла интересы корпорации Emperor на протяжении многих лет, в следующий раз может быть не приглашена. — Иметь столь разных двух сыновей. Твой Сокджин великолепен, чего нельзя сказать о младшем. Как жаль… ведь одно гнилое яблочко может испортить всю корзину, — закончила она свою унизительную тираду.       Ким Минджи готова была покинуть «недостойную» Ее Величества компанию, держась за свою знаменитую трость с золотой рукоятью, как вдруг до сих пор хранивший молчание Ким Сокджин вежливым тоном заставил ее остановиться:       — Вы совершенно правы, госпожа Ким. Одно гнилое яблочко… — ее острый взгляд впился в молодого юриста. Она не ожидала, что ей кто-нибудь посмеет перечить. Тем более старший сын Вонрё, который всегда был исключительно вежлив со всеми. — Я вижу, Намджун решил посетить Ваш бал… — Желваки на лице старой женщины зашевелились. Она даже не моргала, прожигая взглядом сопляка, что решил поставить ее на место. Но Сокджин словно не понимал, по какому тонкому льду ступал. — … и я вижу, что не один. — Его взгляд уперся куда-то ей за спину.       Женщина резко обернулась, чтобы посмотреть, кто к ним шел. Увидев новопришедших гостей, ее рука задрожала. Положив левую руку поверх правой, тем самым пытаясь унять дрожь из-за негодования, она вновь обернулась к Сокджину, уголки полных губ которого чуть приподнялись в вежливой, но не насмешливой ухмылке. Он не так прост, каким пытался казаться. Мозг Минджи начал лихорадочно работать в попытке понять, что известно этому парню о ее семье? Что он имел в виду, говоря те слова? Что он знал о Намджуне и о том ублюдке, которого он притащил с собой?       Женщина уже замечала, что стоит в обществе, а не у себя в кабинете перед дубовым столом. К реальности ее вернул голос внука, наконец, добравшегося до них.       — Добрый вечер, бабуль! — громко и четко произнес Намджун так, чтобы быть услышанным всеми присутствующими, с широкой улыбкой на лице, от которой у него появлялись глубокие ямочки на щеках.       Все присутствующие в их непосредственном кругу немного замешкались от такого панибратского обращении в обществе посторонних людей.       — Я рада, что ты решил прийти на наш скромный вечер, Намджун, — сквозь зубы процедила Ким Минджи. Она прекрасно понимала, почему внук себя так вел. Он объявил ей войну…       — Добрый вечер всем, — игнорируя фразу своей бабки, парень начал здороваться с каждым, пожимая им руки, что являлось нонсенсом в их обществе.       — Рад тебя видеть, Джуни, — искренне сказал в ответ Сокджин, пожимая ему руку. — И тебя, Шуга. — Пожав руку и второму парню, Джин повернулся к отцу, — Отец, мы не поздоровались с семьей Пак. — После чего, посмотрев на бабушку Намджуна, которая буквально пыхтела от ярости, кивнул ей со словами: — Будьте здоровы, госпожа Ким. С годами никто не становится устойчивее к стрессам.       Еще минута, и казалось, его изобьют дорогой тростью.       Сокджин в сопровождении отца и его молодой жены отошли от хозяйки благотворительного вечера. Они шли молча, пока отец неожиданно не произнес:       — Спасибо тебе, Джин. — Сын, внутренне кипевший на злобную ведьму и на отца, который позволил ей с собой так разговаривать, вдруг остыл. Ничего не говоря, он кивнул своему старику.       Юнги, провожая взглядом уходящих, пожалел, что остался.       — Я, пожалуй, отойду ненадолго, Джун. — Если его кто и услышал, то никто не обратил на него внимания.       Юнги был готов провалиться сквозь землю от всех взглядов, что бросали на него присутствующие. Ему нужен свежий воздух и место, где бы он не видел эти размалёванные рожи богатеньких снобов.       Увидев большие двери, ведущие на огромный балкон, парень поторопился туда. Каково же было его разочарование, когда он понял, что и там не будет в одиночестве. В самом дальнем углу от выхода в свете луны стояла девушка в длинном черном платье, на высоких шпильках и с золотыми волосами, задумчиво и грустно смотрящая в чистое звездное небо. Несмотря на то, что в это время суток даже летом было достаточно прохладно, она словно бы не замечала этого, уйдя в свои невеселые мысли. Ее прекрасное лицо успело поменять выражение раз пять за те пару минут, что Шуга находился там. О чем она думала? Что заставляло такую девушку, как она хмурится? Чего ей не хватало?       — И что такая красавица делает одна в такой вечер на балконе? — спросил Юнги после неожиданно для самого себя. Сыль вздрогнула.       — Чувствует неловкость в обществе таких же людей, как и она, — ответила девушка, наконец, обратив внимание на ворвавшегося в ее уединение парня.       — Если даже такой девушке некомфортно среди этих людей, то мне вовсе нужно прыгнуть с балкона вниз, — проворчал Юнги, удивленный ответом, который услышал.       — Пожалуйста, не делайте подобного в моем присутствии. Если вы настаиваете на прыжке, подождите, пока я зайду. — Тихо рассмеялась Сыль.       — И вы не попытаетесь меня остановить? Вам меня не жалко?       — Боюсь, с таким цветом волос, даже несмотря на то, что вы удостоились стать гостем на этом балу, это единственное, что вам остается. Возможно, на вашем месте, я поступила так же, — отвечала с легкой усмешкой красавица, даже не взглянув на него.       — Странно, что ты не спутала меня с официантом, — усмехнулся Шуга. В этом черном костюме и белоснежной рубашке, он чувствовал себя одним из тех людей, которые в этот момент накрывали столы.       — Здесь… именно в этом зале, ни один из приглашенных не спутает вас с прислугой.       — Почему же? — искренне удивился он, глядя на девушку.       — Официант в костюме из последней люксовой коллекции Giorgio Armani, представленной этой весной в Милане? Сомневаюсь, что это возможно. — Она пожала хрупкими плечами, все еще не глядя на собеседника.       — Но… когда ты успела разглядеть, во что я одет? — В голосе Юнги послышались нотки восхищения.       — Как только вы вошли в зал. Примерно полчаса назад, — так же спокойно ответила Сыль, уйдя в свои мысли.       — А-а… — протянул Шуга, задумавшись, сколько же Намджуну пришлось выложить за этот костюм.       — Вы не удивляйтесь. — Она слабо улыбнулась. — Просто это любимый бренд моего отца. Я его из тысячи узнаю.       — Меня удивляет не это. — На лице парня заиграла улыбка. Он стоял, облокотившись о перила длинного балкона. Вид открывался великолепный.       — А что же тогда? — Сыль поёжилась от холода, который наконец-то ощутила.       Шуга на уровне инстинктов, которые раньше от чего-то не испытывал, снял с себя пиджак и набросил его на плечи девушке, даже не спрашивая.       Немного удивленная его неожиданным поступком, блондинка-таки удостоила его более внимательному осмотру и повернулась к нему лицом.       — Спасибо, — произнесла она, кутаясь в пиджак.       — Да не за что, — ответил Юнги, чувствуя, будто горы свернул.       — Так что же вас удивило? — Спросила Сыль, склонив голову на бок.       — Что ты заметила меня из этой толпы.       Девушка тихо рассмеялась.       — Это вообще не должно вас удивлять, — сказала она, мотнув головой. Из-за этого движения и небольшого ветерка, что гулял на открытом пространстве, из ее прически выбился золотой локон. Сыль зачесала его аккуратным движением руки за ухо. — Даже, если не учесть тот факт, что вы чуть не сбили меня с мамой с ног, войдя, у вас с вашей «прической» и… татуировкой на лице — самая «видная» внешность на этой «вечеринке». Хотя… — Тут на ее лицо вернулась тень. — Сегодня мой брат составил бы вам достойную конкуренцию в этом вопросе. — Девушка моментально помрачнела, от чего улыбка ее погасла. Юнги захотелось вернуть эту улыбку на прекрасное лицо блондинки.       — Тебе не по вкусу моя внешность? — спросил он.       Сыль подняла на него свои четко очерченные глаза и вновь улыбнулась.       — Вы очень милы. Однако… странно, что вас сюда пустили.       — Это еще почему? — Парень нахмурился.       — Это благотворительный бал для очень… — казалось, девушка пыталась подобрать менее обидное для него слово. — … особенных людей.       — Ну и чем же ты так особенна? — произнес Юнги, пытаясь не показывать, как его задели слова.       — Я? — Она повела плечами. — Я лишь дочь особенного человека.       — А-а… ну, может, я тоже богат? — На что Шуга услышал веселый смех.       — Если бы дело было только в богатстве, этот зал был бы забит до отказу. Вы хоть представляете, как много богатых людей в Сеуле?       — Смутно, — проворчал Юнги, отворачиваясь.       — Здесь люди с максимально безупречной репутацией, как минимум, в три поколения. — Сыль пожала плечами. Нет, она не пыталась оскорбить парня. Девушка просто констатировала факт. — А вас, — она указала рукой на его татушку и салатовые волосы, — вряд ли можно назвать таковым. Даже если вы из богатой семьи, то явно ведете сумасбродный образ жизни. Это значит, что вы белая ворона. — Сыль поджала свои полные губки.       — Я пришел с тем человеком, с которым меня пустили бы даже приди я голым, а не в этом костюме, — произнес наконец, Юнги, разглядывая небо.       — Я бы не отказалась на это посмотреть. — Усмехнулась девушка, имея в виду саму ситуацию в целом, а него самого голого парня. Однако, фраза была брошена и неверно истолкована.       Голова парня дернулась. Его выражение лица изменилось.       — Хочешь покинем это нудное сборище, и я выполню твое желание?       — Сборище, обозванное вами нудным, является моим миром, в котором я выросла и частью которого являюсь. Более того, я люблю это общество.       Юнги проглотил фразу, готовую сорваться с губ. Эта девушка явно была чем-то очень сильно расстроена, потому не осознала сразу, что фразу, сказанную ею, можно было растолковать двояко.       — Тогда почему ты не с ними в зале, а со мной тут?       — Ну, во-первых, я не «с вами». Во-вторых, потому что это мой первый выход в свет такого масштаба, а мой братец умудрился его подпортить.       — Твой брат тебя недолюбливает? — Юнги была любопытна причина ее печали.       — О, нет. Вовсе нет. Очень любит. В этом нет сомнений. Просто не всегда думает о последствиях, когда принимает решение «выплатить долг», — последнюю фразу, Сыль произнесла, сделав руками кавычки. — Это значит, что пошел кого-то лупить, — пояснила она, увидев вопросительное выражение на лице парня.       — Ну, по крайней мере он не трус. Твой брат смелый парень, кажется.       — Очень. Когда он рядом, мне ничего не страшно. — Она тепло улыбнулась. — Он ничего для меня не пожалеет.       — Значит, твой брат хороший человек. — улыбнулся в ответ Юнги. Однако, смех, последовавший за его фразой, сбил его с толку.       — Очень мало людей на этом свете могут назвать моего брата хорошим и будут совершенно правы. Мой брат хорош только с близкими ему людьми. — В этот момент Сыль стянула с себя пиджак и протянула его хозяину. — Мне, пожалуй, пора. Наверное, меня обыскались. Прощайте.       Девушка в последний раз улыбнулась ему, развернулась и направилась в залитую светом залу. Шуга еще минут десять простоял, просто глядя в то место, где в последний раз мелькнула ее фигура, после пошел следом.       Юнги увидел ее почти сразу. Сыль стояла почти в центре огромного зала в обществе, очевидно, своих родителей, Джина, его отца и мачехи. При ярком свете девушка была еще прекраснее.       Юнги подобрался к ним настолько близко, что мог даже слышать их разговор, при этом оставаясь незамеченным.       — О, Сыль, ты выросла красавицей. Вся в мать, — с доброй улыбкой обращался отец Джина к девушке.       Теперь Юнги знал, как ее звали. Сыль… ей шло.       — Вы слишком добры, господин Ким, — смущенно ответила девушка, отведя взгляд в сторону и встречаясь глазами с Юнги. От чего-то поняв, что Шуга за ней наблюдал, ей стало спокойно. Ведь Чимина, который обычно ее поддерживал, не было видно. Возможно, отец отправил его домой.       — Чон Ук, ты был прав. Нашим семьям давно пора породниться. Твоя дочь станет прекрасной спутницей жизни для моего Сокджина. — Мужчины одобрительно засмеялись.       Этот разговор явно у них состоялся не в первый раз. Чего нельзя было сказать о «невесте», чья улыбка заметно поугасла.       Сыль посмотрела на отца, который даже не взглянул на нее. После перевела взгляд на мать, пытаясь понять, что происходило, но та лишь отвела взгляд.       Она взглянула на своего «жениха», который, по всей видимости, был удивлен не меньше нее… сердце девушки начало стучать, как бешеное. Паника поднималась в ней и подступила комком к горлу. Руки начали дрожать, а улыбка больше не излучала света. Пытаясь остановить подступившие к глазам слезы, Сыль начала часто моргать. Вот почему брат спорил с отцом, а она злилась на него. Глупая… Чимин всегда оказывался прав.       Сыль начала вертеть головой из стороны в сторону в поисках брата. Губы девушки задрожали. В голове крутились мысли, что отец решил, наконец, избавиться от нее, выдав замуж.       — Мама, где Чимин? — спросила девушка дрожащим голосом.       — Держи себя в руках, Сыль. Отец велел ему ехать домой, — строго произнесла женщина, не переставая улыбаться.       Из Сыль вырвался весь воздух, что был в легких.       — Простите… я на минутку. — Девушка быстрым шагом направилась к выходу.       Чимин не мог уйти… не мог…       Она вышла в коридор и уже не стала себя сдерживать, побежав к огромному лифту, перед которым было свое фойе с диванчиками и столиками. За одним из них сидел Чимин и все время смотрел на выход, словно знал, что сестра вот-вот выйдет. Не прошло даже часа, и вот, Сыль стояла, смотря на него, из ее глаз текли слезы.       — Отец велел тебе идти домой, — произнесла она с улыбкой.       — Да, — ответил Чимин, поднимаясь навстречу сестре.       — Чимина-а, мне так… обидно. — В голос рыдала девушка на груди у брата. — Я думала, отец решил обратить и на меня внимание… а он оказывается… мне так больно, Чимина… — взяв близняшку под руку, блондин направился к лифтам, прихрамывая. — Так больно…       — Я знаю, — ответил он, чувствуя ее боль.