6 дней спустя
Она уехала. Картина, которую мы нарисовали осталась стоять на старом холсте, а стены повторили участь моей квартиры в Киеве. Место, которое я раньше считал своим утесом спокойствия, превратилось в персональный ад для Дана Балана. И она не сбежала, нет. Я отпустил её. Она не стала играть в театр одного актера, не оставляла записок, сообщений, ровным счётом ничего. Проснулась на час раньше, нежели я, собрала вещи, дождалась пока я проснусь и все сказала. Не маленькая девочка уже, знает что делает, уверенна в своих действиях, блять. Она так решила. Блять.5 дней назад.
Открыл глаза, потому что меня сорок три минуты преследует чувство тревоги. Ощущение будто бы мою спину медленно переплавляют. Противно. Она сидела передо мной полностью одета. Большая толстовка, старые, но до ужаса любимые джинсы, незамысловатое подобие пучка на голове и потухший взгляд. Стеклянные зрачки, искусные губы и следы от колец на пальцах, четко указывали на эмоциональное истощение. Прабабка когда-то назвала меня энергетическим вампиром. Тогда, много лет назад, я просто рассмеялся прямо ей в лицо, за что заработал строгое наказание от отца и двухчасовую лекцию о правилах хорошего тона, от матери. В голову лезли совершенно не воодушевляющие мысли, вход которым я старательно пытался закрыть, но кто я такой? Небольшой чемодан стоял в углу, возле входной двери, мирно ожидая свою хозяйку. Тина не решалась сказать то, что планировала и это было видно по её испуганным, уставшим глазам. Только сейчас я начал осознавать до чего я довел эту девочку. Чувствую себя каким-то моральным уродом. Резко прервав зрительный контакт, она начала говорить. Четко, уверенно и холодно. — Мне нужно уехать, Дан, — от напряжения она сняла с пальца кольцо, которое теребила в руках, дабы отвлечься от сумбурных мыслей и эмоций, — Я думаю ты понимаешь, что я — активно гастролирующий артист. Не могу засиживаться на одном месте. Не хотела уезжать не попрощавшись. — Когда мы снова увидимся? — А нужно ли? — Тина? — Ты просто хорошо подумай, Дан, действительно ли тебе это нужно? Не получается у нас с тобой, ты же сам видишь. Разные наверное слишком, сложные оба. У тебя своя история, у меня своя. Ты знаешь, я все это время пыталась отрицать твоё «просто секс», а теперь вот думаю, может и не нужно. На самом то деле это и был просто секс. Ты подумай хорошенько, Дан, мне не нужен просто секс или интрижка на пол года, я хочу наконец-то нормального женского счастья, понимаешь? Сможем ли мы дать друг другу то, в чем так нуждаемся? — женский голос был спокоен, а руки перестали издеваться над кольцом из белого золота, подаренного родителями на совершеннолетие. — Я не знаю, Тина, — я выдохнул и поднял голову. Почувствовал себя каким-то другим. Более свободным что-ли? Я долгое время врал и ей, и себе. Только, что первый раз сказал правду, наверное поэтому мне стало свободнее. Меня к ней безусловно влечёт, но смогу ли я дать ей то, в чём она так нуждается? — Вот видишь, Дан. Силуэт женщины постепенно стал удаляться из поля моего зрения, а через несколько минут входная дверь захлопнулась, оповестив меня о том, что Тина навсегда (?) покинула эту квартиру. Безусловно, я мог подорваться и остановить её, пообещать троих детей и семейного благополучия. Но зачем? Кормить её глупыми надеждами и играть в кошки мышки, когда речь заходит о детях. Нет. Вернулся в Киев. В конце концов на Тине и наших недоотношениях свет клином не сошёлся, работа в столице Украины кипит, творческий процесс никуда не делся, а вдохновение осталось со мной. Перепалки и, теперь, регулярные штормы в отношениях с Тиной не нарушили наше с ним взаимопонимание. Иногда перекидывались с ней короткими сообщениями и то, только по работе. Сидел в студии, работал над аранжировкой песни и иногда ругал своих ребят. То, чем я занимаюсь последние три дня. Четвертый отличился. Чем? Звонком от самой Тины Кароль. — Я тебя слушаю, Тина, — холодно бросил женщине свое недоприветствие и сам себе удавился. — Слышу ты не в настроении, Дан, — идентично цокнула Тина, — Нам нужно встретиться. — Хорошо, говори когда и где, — отложил гитару, паралельно глазами подыскивая ручку и бумагу, дабы записать адрес. — Ресторан «Виктория», думаю доберешься, — наигранно протянула Тина, прекрасно зная куда меня позвала. 'Виктория' — это наш любимый ресторан. Мы сбегали туда, когда хотели побыть наедине или когда кто-то из нас был не в духе. Там работает очень сговорчивый персонал, с которым легко найти общий язык. Мы сидели возле окна и любили заказывать горячий шоколад, который в этом ресторане делали только нам. Говорить о вечно, обсуждать книги и вспоминать конфузы, которые случались с нами в детстве. Таких моментов было очень мало, но они настолько ценны и яркие, что забыть их по собственному желанию — что-то из ряда фантастики. — Догадаюсь. — Через два часа, Дан, разговор очень серьезный, — Тина стала говорить слишком серьезно и сосредоточенно. Если говорить откровенно, то меня это напрягло. Решил выкинуть из головы заранее придуманные глупые мысли и пустить все на самотёк. Будь что будет.Ресторан 'Виктория'.
Тина сидела в углу зала для некурящих, в руках держала большую чашку, в таких нам постоянно приносили горячий шоколад. Она так любила этот напиток, что иногда закатывала глаза, как только первый глоток блаженно обжигал её горло. Мучала себя всякими диетами, поэтому очень редко позволяла себе такую сладость. Она пила горячий шоколад в двух случаях: или она была в изумительном настроении и не хотела портить этот день, или настроение у неё было отвратительное и она очень нервничала, дабы хоть немного усмирить свою дрожь — пила горячий шоколад. Проанализировав наш разговор по телефону, её тон, наши перепалки и игноры в последнее время, я пришел к выводу, что разговор будет проходить не в теплых оттенках. Быстро подошёл к столику и расположился напротив. Тина устремила на меня свои глаза цвета океана и выдохнула, в жалких попытках снять напряжение. — Дан, я не буду тянуть, — слишком серьезно начала Тина, это было больше похоже на какой-то гипноз, нежели на нормальную человеческую речь. Было страшно, — Это должно закончиться. И это закончится, Дан. Я ставлю точку. Это конец. — У тебя кто-то появился? — Даже если и так, Дан, что это меняет, — она говорила чётко и по делу, холодно и бесчувственно. В ней не было той Тины, которую я знал. Почему? Потому что я убил ту Тину. Моё пренебрежительное отношение к ней, моя неоправданная агрессия в её сторону и мои тараканы, которое внушали, что она не моя женщина — все они убили в ней ту девочку, какой она мне открылась. Кто-то говорил про лотерею и удачу, Дан? Идиот. — Это многое меняет, Тина, — вспоминаю слова матери и сглатываю всю желчь, что так и норовит вырваться и высказать всё, что сейчас вертится на языке. Молчу. Учусь себя сдерживать. Лучшая теория — это практика. Звучит глупо, но факт. Это многое меняет, Тиночка. — Ты счастлива? — спрашиваю и не знаю, чего боюсь больше: услышать 'нет' и вздохнуть облегчённо, продолжить бороться за неё упорно или 'да' и сдаться окончательно, опуститься на колени и почувствовать себя предателем. — Я счастлива, Дан. Потому что мне никто не делает больно, мне никто не говорит, что как женщина я — никто, меня никто не упрекает за мои недостатки, мне никто не говорит, что это «просто секс», меня принимают такой, какая я есть, Дан. А между нами всё кончено, — слова из её уст вырывались быстро и целенаправленно били в цель. Мне стало больно. Теперь я знаю, что мне нужно было все это пройти. Наделать ошибок, глупостей. Узнать, что такое одиночество и что это такое, когда от безысходности не знаешь куда себя деть. Нужно было пройти слишком много, чтобы встретить тебя и в тебе же утонуть. Моя Тина. Какой же ты всё-таки идиот, Балан. — Ты не счастлива, Тина, ты просто нашла того, кто тебе удобен в использовании. Это как диван: он практичен и удобен в использовании, но он сырой и бесчувственный понимаешь? Тебе будет удобно с ним, но ты будешь пуста, как ваза из которой вытекла вся вода, за счёт старых трещин, которые суперклеем не склеить, милая. Подумай, Тина, — вкладываю в её хрупкую ручку конверт, который взял с собой, всем нутром надеясь, что он сегодня мне не пригодится. Видимо моя интуиция подводит меня последнее время. Жаль, — Открой его, если надумаешь мне позвонить. — Да, что ты знаешь о счастье, Дан? Ты сравниваешь человека, который принимает меня такой какая я есть и не упрекает меня моими же недостатками с диваном, а как ты назовешь себя? Кто ты? Ты же все время мне твердил, что у нас ничего не выйдет, не так? Говорил, что я тебя, как женщина, не интересна, не так? Так какое твое дело, что у меня происходит и кого я себе нашла? Тебе же плевать? Так поставь точку, Дан. Найди себе другую куклу, — глаза мгновенно становились стеклянными, а голос предательски задрожал. Она сорвалась, кинув на последок лишь, — Я не думаю, что этот конверт мне пригодиться, Балан. Обидела ли она меня своими словами? Да. Ну, что ж Тиночка, ты сама решила поставить точку. Достал из кармана дорогой смартфон, открыл список контактов и набрал номер, который клялся больше никогда не вспоминать. — Алло, Аделина? Ты в Киеве? Мы можем встретиться? — Дан, какой звонок. А мисс Кароль не будет против? — А с мисс Кароль у нас всё.Первый побочный эффект: боль.