[дан]
Вымотанная непредвиденным выбросом эмоций, она уткнулась лбом мне в грудь, негромко шмыга носом. Острые плечи, захватывая с собой грудную клетку, медленно вздымаются. Длинные пальцы рук сжимают теплый свитер из чёрной овечьей шерсти с особым усердием, которое в течение минуты выходит за рамки адекватного и тонкое колечко из белого золота, что покоилось на среднем пальце, оставило заметный, ярко алый цвет на фаланге. Черная шерсть впитывает в себя её соленые воды, которые она перестала контролировать. Стопы взяли тайм-аут, оставляя свою владелицу без ощущения твердой земли под ногами и резко подкосились.
Голубые глаза кинув на меня беглый, растерянный взгляд, сообщили, что неожиданностью это было не только для меня, но и для Тины. Она полагаясь на защитные рефлексы, схватила меня за запястье, будто бы моряк который не умеет плавать, хватается за спасательный круг. Есть одно 'но' — круг может лопнуть в любой момент. Остаётся один выход — научиться плавать.
Научно доказано, что пускать слезу время от времени это неплохо, а в какой-то мере даже полезно, но её затянувшаяся на полтора часа замедленная истерика меня пугала. Я медленно коснулся своим большим пальцем её щёки, поглаживая покрасневшую кожу. Тина тотчас выпрямила спину, напрягая мышцы спины, что чувствовалось даже когда просто держишь за руку. Я радушно растянул уста в улыбку и она смягчилась.
Я заметил за ней интересный для меня факт: как только в её адрес предпринимаются действия о которых она не знала, женщина мгновенно стаёт в свою стойку оловянного солдатика. У неё выравнивается осанка, взгляд бегает по сторонам, не сосредотачиваясь на конкретных предметах, а ногти на руках злостно вжимаются в нежную кожу ладоней.
На глаза падает мутная пелена, а в милой и отзывчивой женщине просыпается дикая кошка.
Легко прикоснулся к оголённому плечу и она учащённо задышала, как только убрал руку голубые глаза тревожно начали метаться из стороны в сторону, кидая на меня краткие растерянные взгляды. Я шумно выдохнул и перевёл взгляд на костёр, наблюдая за тем как языки пламени жадно поедают сухое полено. Она продолжала смотреть на мой силуэт, который затерялся в ярких вспышках огня.
Тина была напряжена и её напряжение витало в воздухе, игнорируя меня идентично своей хозяйке. Блондинка глубоко вздохнула, натянула рукава кофты на запястья, вытерла слёзы и села в трёх метрах от пламени. Её глаза упивались огненной красотой, а мои — ей. Любовь Тины к огню это не открытое внезапно явление, до этого я часто замечал с каким восхищением она смотрит то ли на языки пламени, то ли на ветви деревьев, что мучаются на расскалённых углях.
— Смешно получается, — её голос был насмешливым, а интонация схожа с той, которой пользуюсь я, когда насмехаюсь над ней, — Я так отчётливо запомнила тот день, когда ты беспристрастно выпалил мне в глаза то предложение. Блять, мне тогда так больно было, ты бы знал…
— Я не люблю тебя, Тина, — равнодушные слога срываются с его пересохших губ и оставляют отвратительный осадок у неё на душе.
Разворачивается.
Уходит.
Оставляет её в своей квартире. Не желает больше встречаться с омутом голубых глаз. Желает вернуться в эту квартиру только тогда, когда её запах полностью выветрится из этого помещения. Белье исчезнет с полок в шкафу, а постельное белье само отмоется от следов её красной помады, которую он старательно стирал с её губ по ночам.
— Будто бы мне набили тату которая до конца моих дней будет по кругу транслировать тот момент, ту фразу, тот вечер, — её голос лился медленно как мёд, сердце кричало, срывая голос, пытаясь достучаться к хозяйке, а холодный разум требовал спокойствия, которое она находила в пламени, — И у меня нет возможности сделать несколько процедур, чтобы удалить и больше не вспоминать. Я каждую ночь вижу твои глаза цвета горького шоколада, которые смотрят на меня и медленно превращают меня в огромную глыбу льда. Ты смотришь и говоришь… Говоришь и смотришь… Твердишь эту грёбаную фразу доказывая то ли мне, то ли себе, залпом осушая стакан крепкого виски. Нож в спину, Дан… Вот что ты сделал тогда, холодно озвучивая мне свои чувства. Понимаешь, да, что происходит с человеком когда ему вставили нож в спину…
— Зачем тогда соглашалась на поездку? — сухо бросил, оторвав взгляд от её силуэта.
— Потому что помимо твоих постоянных насмешек в мою сторону, скандалов и руганьи, было и хорошее, — глухо пробубнила себе под нос, отвлекаяя себя от накалённой обстановки кольцом, которое одевала с пальца на палец.
— Секс?
— Нет! — обижено, что-ли, кинула Тина и повернулась ко мне лицом, недовольно закатывая глаза, — У тебя хоть что-то не сводиться к постели?
— Это ты сейчас культурно сказала, что секс со мной не из приятного? — вопросительно поднял правую бровь вверх, прокручивая у себя в голове сказанное ею предложение, дабы правильно расшифровать её послание.
— Нет, Дан, я о другом. Сейчас я говорю о моральном, — выдохнула Тина, мысленно себя успокаивая. Ещё один скандал уж точно сейчас не к месту, — Хочешь спросить почему я до сих пор не ушла? Почему согласилась поехать с тобой? Потому что если бы всё то, что ты так упорно твердил мне несколько месяцев было правдой, ты бы не укрывал меня теплым пледом, когда я спала на твоей кровати, по-хозяйськи надев на себя твою футболку, а разбудил и вышвырнул бы меня за дверь. Потому что ты бы не метался вокруг меня с нотациями о том, какая безответственная, когда слегла с температурой тридцать девять. Ты бы не поил меня горячим молоком с мёдом и не рассказывал молдавские сказки, чтобы я уснула пока температура немного упала. Скажешь не так?
— Мудрая ты женщина, Кароль, только на один вопрос который мучает меня весь вечер, ты не ответила.
— Слушаю тебя.
— Какого черта, ты вся такая правильная и преданая, проигнорировала мои слова и сейчас рассказывая мне то, в чём я тебе признался пол часа назад, ведёшь себя так будто бы ничего не произошло, будто бы так и надо? — прошипел сквозь зубы, прикусывая себе кончик языка, чтобы не наговорить лишнего.
— Потому что такими словами, Дан, не кидаются, чтобы успокоить женщину в истерике, потому что такие слова говорят осознано, будучи полностью уверенным в себе, — её голос звучал так тихо и приглушённо на фоне трещавшего дерева, что разобрать её речь было трудно, но возможно. К сожалению возможно. Я бы предпочел не разобрать то, что она только что сказала.
— Ты правда считаешь, что я сказал тебе это только для того, чтобы успокоить твою истерику? — усмехнулся и практически рассмеялся ей в лицо. Своего рода защитная реакция, когда с раннего детства мальчиков учат, что мужчины не плачут.
Вот сейчас было по-настоящему больно. Если плакать нельзя, то смеяться никто не запрещал, — Что ж, Кароль, видимо мы с тобой действительно слишком разные и чувствовать друг друга у нас ну никак не получается. Спокойной ночи, Тина, — сделал акцент на её имени, пытаясь достучаться до его противоположности — Тани.
Не понимаем мы друг друга. Не чувствуем. Может действительно вся эта идея с совместной поездкой — просто зря потраченное время?
У нас с ней какой-то лабиринт в котором мы заблудились, идя рука об руку, но в результате забрели в тупик, и не один. Получиться ли у нас найти выход если мы разойдемся по разным поворотам? Или так и продолжим бродить по закоулкам, натыкаясь на тупики?
За время нашего знакомства я изрезал её своими колкостями и насмешками, своей грубостью и холодом, превратил её в ту, которую она превратилась семь лет назад. Честно? Думал, а одно время даже надеялся, что она в этот раз хлопнет дверью и уйдет наконец навсегда. И это не равнодушие, не эгоизм, а наоборот. Я хотел уберечь от непостоянства. Нет, я не собирался ей изменять. Если у тебя на неё встал и у тебя хватило силы взять её, то будь добр найди в себе силу остаться верным ей, проявив своё уважение.
Уберечь от непостоянства моих эмоции. Не чувств. Эмоций. Я не мог разобраться со своими эмоциями, в голове творился полнейший хаос, а мозги кипели, отказывая мне во всех просьбах. Я срывался на ней и за это корил себя. Изводил постоянными рассуждениями по типу ', а нужно ли мне это всё', ', а что если бы я не приехал в Украину', 'моя ли это женщина? '.
Всё же капля эгоизма во мне есть. Зациклившись на своих эмоциях, я совершенно забыл о её. Забыл о том, что женщина в разы чувствительнее и пока я устраиваю ежедневные митинги и протесты своим тараканам, она изводит себя вопросами 'что сделала не так', 'чем заслуживает такого отношения? '. Но больше всего поразила её выдержка и терпение. Она не уходила, а упрямо продолжала добиваться моего расположения к себе. Выжидала когда я буду в более менее нормальном настроении, чтобы просто поговорить. Тогда в наших с ней недоотношениях мы поменялись ролями. Я почувствовал себя женщиной. Слабохарактерной, ненормальной женщиной.
Омерзительное чувство.
Просветление настигло после того, как она вытащила меня из запоя. Видимо мои тараканы сдали свои позиции, насмотревшись на своего ненормального хозяина. Безусловно я понимал, что путь будет тернистым и в результате я могу остаться ни с чем, но вспоминая её горящие голубые глаза, в которых каждый раз бушует чёрное море, решил — она того стоит.
Вставляла палки в колеса совесть. Одно из самых ужасных чувств это — не только знать причину, почему она ищет любую возможность избегать тебя, а быть ею. Я стал причиной её постоянных отговорок, тотального игнора в социальных сетях. Я загнал её в угол, потерял контроль, чуть не погубил. Она открылась мне, показала свои слабые стороны, на глазах превращаясь из дикой кошки в маленького домашнего котёнка. И все её откровения я ни во что не ставил, потому что был занят своими 'проблемами'. Ей ничего не осталось, как закрыться назад в свой кокон. Загнал её в угол, сам того не понимая.
«Нож в спину»
Она идеально описала мои действия и сейчас, успокоившись и обдумав свои поступки, мне как дважды два понятно почему она считает, что слова о любви я сказал лишь для того, чтобы успокоить её. Фактически я сам вынудил её так думать.
Осталось одно нерешённое уравнение. Отпустить её, оставив одну или обивать пороги её израненной души в надеждах найти то самое счастье?
Подобрать курс терапии оказалось труднее чем все ожидали.
