Ведь мы в ответе за тех, кого приручили.
Дана рядом не было, а в доме настолько тихо, что можно услышать каждый шорох. Напротив кровати стояло зеркало в полный рост. Я медленно опустила ноги на холодный деревянный пол и съежившись от неприятных ощущений, переступила на мягкий ковёр из эко-шерсти. В отражении не было той Тины Кароль которая мелькает перед объективами камер, я видела маленькую девочку, которую загнали в тупик. Она в полной растерянности. Дышать становилось тяжелее, глаза наполнялись солёной жидкостью, что больно обжигала щёки. Я коснулась большим пальцем припухшей нижней губы, постепенно переходя к шее, подключая всю ладонь. Перед глазами мелькали его янтарные глаза, а воспоминания в который раз прокручивали немое кино.Самая поразительная память — память влюблённой женщины.
Сжала ладонь у себя на шее, повторяя движения его грубых, массивных пальцев. Другой рукой ухватилась за край футболки стягивая её на талии, что начинала гореть. Ладонь плавно переместилась на грудь, пропуская через себя все мои импульсы. Я аккуратно дотронулась до затвердевшего соска и сдавленный, глухой стон слетел с припухших, искусанных губ. Плавные, моментами грубые движения сопровождались моим тяжёлым и частым дыханием. Зубы взяли в плен нижнюю губу, намереваясь искусать её до ран, а веки стали тяжелее иридия. Я закатила глаза, окончательно проваливаясь в пропасть, провела рукой от талии к низу пылающего живота. Как только мои пальцы коснулись белья, талию обхватила железная рука, сдавливая мой стан в своих объятьях. Эти же пальцы схватили меня за запястье и завели руку за спину, блокируя возможность дотронулась до сокровенного. На мой возмущённый стон и растерянный вздох он ответил хрипловатым смехом. Одной рукой удерживал моё запястье, а второй притянул к себе, наматывая на неё длинные локоны и стирая все личные границы. Я тихо постанывала, стараясь сдерживать порыв, закусывая губы, но ему такой сценарий не понравился. Дан приблизился к моему уху и начал нашёптывать что-то на румынском. Уложил мой затылок на своё плечо и припал своими сухими губами к сонной артерии, показывая, что он владеет мной. Руками поднялся к набухшей груди и начал массировать самые чувствительные участки. Я громко застонала и выгнулась вперёд, сводя вместе лопатки. Одной рукой он продолжал массировать грудь, что требовала ласк, а второй коснулся немного ниже поясницы. Периодически пробирала судорога, мурашки бегали по всему телу, начиная плечами и заканчивая пальчиками ног. Грубые руки Дана искусно вырисовывали нежные узоры на моем теле. Шея, грудь, живот, внутренняя сторона бёдер — он полностью контролировал меня, моё тело, мои стоны и даже моё дыхание. Резко схватил горловину чёрной футболки, разрывая её на две равных части. Хлопок жалостно затрещал, а мои глаза растерянно забегали по всему периметру комнаты. Его янтарные встретились с моими синими омутами, развязывая перепалку. Шоколадные глаза рисовали огненный круг в центр которого поместили нас. Он испепелял, упиваясь моими глазами и их утренней, нетронутой косметикой, наготой. Бесцеремонно подхватил меня под бёдра, усаживая к себе на торс, вцепился в мою талию мёртвой хваткой, одним движением руки освободил деревянный подоконник от всего лишнего, пересаживая меня на него, перед этим страстно поцеловав, да так, что прокусил мне нижнюю губу. Зверь. Властно развёл мои ноги и устроившись между ними, медленно снял бельё. Поставил руки по обе стороны бёдер, надавливая на подоконник с такой силой, что треснуть он мог в любую минуту. Вены на его грубых руках соблазнительно выпирали, чем привлекали мой взор. Ногами обвила его торс, притягивая к себе, а руки утонули в любимой кудрявой шевелюре. Тихие постанывания подействовали на него как красная тряпка для быка и Дан, оставив бардовое клеймо на моей венке чуть ниже уха, освободил себя от излишней ткани. Он подарил мне свой взгляд собственника и без слов поставил перед фактом. Теперь не отвертеться. Нежно коснулся искусанных губ, сплетая наши языки и резко вошёл. От неожиданности я выгнулась ему навстречу и громко крикнула, уловив его довольный взгляд. Руки блуждали по его спине, переходя на грудь и возвращаясь к волосам. На последних минутах, мои пальцы безжалостно впились в его плечи, оставляя достаточно глубокие царапины, для того чтобы через несколько часов испытывать дискомфорт. Он поднял меня за ягодицы и на последнем толчке вошёл максимально глубоко, забирая меня в свой неосязаемый и неповторимый мир. Тяжёлая одышка и мутные, удовлетворённые глаза. Смотрим друг на друга и мнемся как неопытные подростки. Я шумно выдыхаю, скручивая губы в трубочку, о чём мгновенно жалею, потому что действие отзывается пекучей болью на искусанных и потрескавшихся устах. Он опускает голову, оставив руки по обе стороны моих бёдер и переводит дыхание. Две минуты в тишине, вздымающиеся плечи и учащённые сердцебиения. Дан берёт ситуацию в свои руки и хватая меня в свои каменные объятия, укладывает на кровать, нависая сверху. Смотрит в глаза будто снайпер, точно попадая в цель и надавливая на нужные ему точки. Касается своими губами виска, задерживаясь дольше обычного и ложится на спину. Ловит мой восхищённый взгляд и перетаскивает поверх своего торса, тепло улыбаясь. — Но я тысячу раз обрывал провода, — уткнувшись носом в его ямочку у уха, спонтанно вспомнилась песня Меладзе, — Сам себе кричал ухожу навсегда, — пальчиком провела по его царапинам, которые сама же и поставила, — Непонятно как доживал до утра, — он коснулся своим грубым пальцем кончика моего носа, облизываясь как мартовский кот, — Салют… — Но я буду с тобой, — его хриплый голос разлился мягкими нотами по комнате, приятно отзываясь в сердце. Сильная рука ухватила меня за затылок, подтягивая к себе, а губы жарко обняли мои уста, согревая, ибо накалённый воздух в комнате постепенно остывал, чего не скажешь о нас, — Или буду один. Дальше не сбежать ближе не подойти, — горячая ладонь опустилась на мою поясницу, создавая приятный контраст между нашими телами. У нас с ним какой-то процесс слияния происходит… В музыке, отношениях, энергетике… Неужели это то самое, — Прежде чем на век поменять номера, салют, моя, — Дан сделал акцент на последнем слове, не отрывая глаз от моего лица. Прижал к себе, уничтожая любое возможное расстояние между нами, обхватив руками спину и плечи. Сжал мое тело, не рассчитав силы, и кости которым и так не хватает кальция предательски захрустели. Он виновато улыбнулся и в знак своего извинения накрыл мои пухлые губы своими сухими устами. — Какие же мы дураки… — загадочно прошептал Дан, прочёсывая ладонью мои волосы. — Ду-ра-ки, — повторила фразу и перехватила его руку, прижимаясь к тыльной стороне ладони своей щекой, — Дан, я боюсь… — Чего? — Сейчас так хорошо с тобой, давно такого не ощущала. Вещь которую я точно поняла — я не смогу без тебя, Балан, — выпалила на одном дыхании и залилась краской, зарываясь лицом в рядом лежащую подушку, — Но мне страшно, что как только у нас что-то начнёт получаться мы снова всё испортим. — Родная моя… — он убрал подушку и заглянул в мои напуганные глаза. Большой палец коснулся нижней губы, поглаживая её в успокоительном жесте, а его верная улыбка возвращала меня в его мир, — Всё что можно было испортить, мы давно испортили. Помнишь я рассказывал тебе, что Аляска — место очищения и одухотворения? — Помню. — Это место вносит в человека свою энергию, пропитывая его своей магией. Я не просто так привёз тебя именно на Аляску, здесь я хочу начать новую, счастливую, историю. Нашу с тобой, совместную, счастливую историю. Дан гипнотизировал меня своим голосом. Сейчас я вижу его таким, каким видела только когда он был уверен, что я этого не узнаю. Именно таким он был, когда охранял мой сон у себя в квартире, в гримёрке, у меня в доме. Именно таким он был когда поил меня горячим молоком, примчавшись как только узнал, что у меня температура. Именно таким он был, когда мои перепалки и стычки с коллегами негативно отражались на моём не только физическом, но и моральном состоянии. И сейчас я чувствую его. Наконец-то чувствую как учащённо бьётся его сердце, как смущённо он отводит глаза, как искренне и заботливо поправляляет мне прядь волос. Чувствую всего. Полностью. Так спокойно становится от этих чувств. Умиротворённое дыхание и откуда-то взявшееся желание доверять. Забыть к чертям все, что было 'до' и жить сейчас. Не тратить драгоценные совместные минуты на скандалы и неоправданные выяснения отношений, а проводить эти минуты в жарком танце страсти или заботе друг о друге. Уже обожглась один раз. Тратили время попусту, на ревность и скандалы, на кучу формальностей и подписей, а спохватились только когда оно стало убегать слишком быстро. И мы опоздали. Не наступай на одни и те же грабли, Тина. — Мы с тобой столько всего наворотили, изранили друг друга острыми словами, кидались на эмоциях жестокими ножами, прорезая друг в друге дыры, что не затянутся сами по себе, — его глаза почернели, что означало о нахлынувшей печали и я схватила его за руку так резко и сильно, что вызвала у него улыбку. Мой родной мальчик… — Я хочу написать с тобой красивую историю нашей счастливой жизни. Не зачеркивать и не причитать, а творить, любить, мечтать и чувствовать тебя, моя импульсивна девочка, — он ласково щёлкнул меня по носу, переплетая наши пальцы в крепкий узел, — Согласна ли ты, Татьяна, доверится мне и выступить соавтором в нашей истории? — Да, родной, согласна. Конечно согласна. Сказала я это не задумывая, но ни капли не пожалела. Потому что я чувствовала его. Я слышала как часто бьётся его сердце, отбивая ритм моей любимой песни, я чувствовала как он волнуется, потому что прекрасно знает сколько боли мы друг другу причинили, потому что я понимаю, что хотят сказать мне его глаза, когда смотрят на меня так нежно и преданно, таю перед ним как мороженое на солнце, когда его руки изучают меня вновь и вновь. Я снова чувствую. — Дан… — Да? — Ты собираешься мне рассказать где мы вообще находимся? — я подперла рукой голову, глядя на него горящими как звёзды глазами, — Второй день как мы сюда приехали, а ты и словом не обмолвился в каком мы городе. Привез меня сюда какими-то окольными путями и молчишь как партизан. — Сладка нетерпеливая девочка, — он ухватил меня за талию притягивая ближе к себе, так как за время наших откровений я несколько раз успела поменять положение, — Все то тебе хочется знать. — Да, — сладко протянула, в предвкушении рассказа о достопримечательностях Аляски. — Поднимайся, на сборы я даю тебе тридцать минут, и оденься как можно теплее, — резко и совсем неожиданно для меня выпалил Дан, поднимаясь с кровати. От удивления я ахнула, приоткрыв пухлые губы и сосредоточив на нём свой растерянный взгляд. — Но, я надеялась послушать твои увлекательные беседы, нежась в твоих объятиях, — я жалобно заскулила, тая внутри себя маленькую надежду на уютное времяпровождение в теплой кровати, ведя жаркие диалоги с его телом. — О-о-о нет, — рассмеялся Дан, поправляя воротник теплого свитера перед тем самым зеркалом, — Я привёз тебя сюда не для того, чтобы ты две недели провалялась в кровати, сладкая. И помни, ты сама меня попросила, показать тебе местности. — Я попросила рассказать мне о местности, — закатила глаза, натягивая поверх своей макушки теплое пуховое одеяло, пряча свою наготу. — Я жду тебя внизу, — властным голосом заявил Дан, приподнимая одеяло, чтобы пропитать мои губы своим жаром на последующие тридцать минут, — Чтобы не замерзала, — промычал сквозь жаркий танец языков и оторвавшись от своей сладкой утехи, покинул комнату перед этим напомнив мне, что на Аляске бывает очень холодно.***
Через сорок минут мы садились в небольшой туристический автобус. Умещалось в него двадцать человек, но сегодня нам повезло и в салоне помимо нас сидела всего одна семья в составе из трёх человек и собаки. Мы с Даном сели около водителя. Его звали Джордж — седовласый мужчина лет сорока пяти, в забавной красной шапочке с помпоном и такого же цвета бошмаках — хороший знакомый Дана. Около полугода назад он рассказывал, что имеет отличного друга по имени Джордж, но об Аляске не обмолвился и словом. За счёт того, что у него был хороший разговорный английский у нас завязался интересный, захватывающий диалог. — Я родился в этом месте и сколько себя помню, никогда не покидал Аляску больше чем на неделю, — вещал Джордж своим хрипловатым голосом, сосредоточив взор на дороге, — Это место силы. На Аляске особенные ветра, мы называем их ласковыми зверьми. Они не проходят сквозь тебя на сквозь, перепотрошая все органы, они защищают тебя. Обволакивая в свои объятья, создают ощущение уединения с природой. Побывав на Аляске однажды, вам непременно захочется возвращаться сюда снова и снова. — Надо же… — как загипнотизированая смотрела то на Джорджа, то на вдохновляющие пейзажи за окном, чаще всего останавливая благодарный, искрящийся взгляд на обаятельном молдаванине, — А в каком городе мы сейчас находимся и куда держим курс? — несмотря на то, что Дан пообещал рассказать мне о Аляске всё что знает, он упорно молчал, изучая меня изумлённым взглядом, время от времени улыбаясь. Моя маленькая любопытная девочка, которая уже предвкушала запах ветров, решила выведать наше местонахождение у Джорджа. — Дан, неужели ты до сих пор держишь её в неведении? — захохотал Джордж, кинув на Дана добрый взгляд. — У неё за два дня не получилось выведать у меня ни слова, поэтому она переключилась на тебя. Будь бдительным, друг, ей достаточно одного взгляда и ты не сможешь контролировать свою речь, — Дан подхватил хохот своего приятеля и уже две пары тёплых глаз уставились на меня. Джордж быстро вернул свои зрачки на белую гладь в отличие от моего обладателя шоколадных глаз. Дан загадочно улыбнулся и начал свой рассказ, которого я добивалась ещё в машине, по дороге в аэропорт. — Сейчас мы находимся в Фэрбенксе. Это отличный городок для проживания, но для туристов — не лучший вариант. — А куда мы едем? — А едем мы на Северный Полюс, Тина, — улыбнулся Дан, откинувшись на спинку сидения, утаскивая меня за собой. Я положила голову на его плечо и закатила глаза, подумав, что он снова издевается. — Хватит издеваться! — обиженно промычала, стукнув его ладошкой по груди, на что услышала громкий смех Джорджа, который наблюдал за нами с нескрываемым восхищением. — Дорогая, он говорит чистейшую правду, — подключился мой новый знакомый, — Так называют его местные и туристы, которые бывают тут не впервые, на самом деле городок в который мы направляемся называется Норт-Пол, — Дан посмотрел на меня оправданным взглядом и потребовал поцелуй, в счёт извинений за мои претензии. — Обойдешься, — игриво кинула ему на русском, чтобы не привлекать особого внимания и переключилась на Джорджа. — Так вы говорите, что местные называют этот городок Северным полюсом? — Именно. — Но почему? — Ох, милая, больше я ничего не могу тебе сказать, по просьбе Дана, но поверь мне ты будешь приятно удивлена, — ласково улыбнулся Джордж и продолжил следить за дорогой. Подняла голову и подбородком устроилась на его плече, загадочно улыбаясь и демонтируя Дану самый кокетливый взгляд. — Ты используешь запрещённые приёмы, малышка, — он перешёл на русский, чтобы не смущать Джорджа и остальных пассажиров, — Не смотри так на меня. — Дан, ты мучал меня неизвестностью более трёх дней, и ты правда думаешь, что сможешь отделаться несколькими предложениями от Джорджа? — вздернув нос, гордо протараторила свои возмущения. — Я могу тебя по другому помучать, — его рука опустилась с талии на мою попу, сдавливая одну половинку. Его прикосновения отдавались жаром внизу живота, несмотря на толстый слой одежды, — Что думаешь насчёт этой пытки? — Дурак! — пискнула, убирая его руку обратно на талию и продолжила изводить своими глазами. — Хорошо, уговорила, — он наигранно закатил глаза и цокнул, — Расположен примерно в 21 километре к юго-востоку от Фэрбанкса, на шоссе Ричардсон. Площадь города совсем небольшая и составляет всего 10,9 км². — Но это всё, что я могу тебе рассказать, сладкая.***
Красивые пейзажи за окном автобуса завораживали, перенося в отдельный мир. От восхищения лесными красотами Аляски меня оторвал голос Джорджа, сообщая, что мы прибыли. — И помните друзья мои, что солнце здесь встаёт в одиннадцать часов утра, а заходит приблизительно в три часа дня. В среднем у вас часов пять, потом температура резко падает, поэтому гулять здесь в тёмное время — не лучшая идея, — информировал Джордж, прежде чем нас отпустить, — Дан, адрес отеля у тебя. Жду вас завтра на этом же месте в половину двенадцатого. Удачно отдохнуть, ребята, — на этих словах он покинул нас, теряясь в белых красотах Аляски, а Дан поймал мой растерянный взгляд. — Мы, что остаёмся тут с ночёвкой? — вскинула вверх бровь, никак не ожидая такого поворота. — Именно, — довольно улыбался Дан, обнимая меня за плечи и разворачивая лицом к изумительной красоте, — Ну, что начнём нашу экскурсию? Уличные фонари в городе украшены орнаментом из леденцов, и многие местные предприятия имеют аналогичные украшения. Городские пожарные машины и машины скорой помощи красные, а полицейские машины — зелено-белые. От восторга, что яркими фейерверками отражался в моих глазах, я ахнула, а Дан направляя меня вперёд начал рассказывать увлекательную историю. — Несмотря на то, что на настоящем Северном полюсе нет твердой земли, многие путешественники открыли для себя этот город как идеальный способ, наконец, посетить дом Санта-Клауса. Это открытие сделало этот городок на Аляске обязательным для посещения во время праздников, — мы шли вдоль красивой улочки. Дома были раскрашены различными рождественскими орнаментами и практически возле каждой входной двери, стоял огромный имбирный пряник, привлекая внимание прохожих. — Невероятно… — мои глаза изумлённо смотрели на Дана, а улыбка без слов благодарила за то, что показывает мне это чудо. Аляска преображается новыми цветами. — Самой большой достопримечательностью города является сувенирный магазин «Дом Санта-Клауса», — мы повернули направо и перед нами красовался огромный дом, кишащий туристами, в частности детьми. Он по-джентельменски открыл дверь и мы прошли внутрь, — Современное воплощение торгового поста, созданного в первые дни города. Дом Санта-Клауса известен самой большой в мире статуей Санта-Клауса из стекловолокна, а снаружи небольшая группа домашних оленей. — Посмотри! Это та самая статуя? — запищала как ребенок, повиснув у него на шее. Я разглядывала каждую мелочь, что попадалась мне на глаза, восхищённо вздыхая, а улыбка всё путешествие не сходила с моего лица, из-за чего ощущалась небольшая боль, которая ничего не значила посравнению с эмоциями, которые он мне подарил. — Да, малыш, та самая статуя, — засмеялся Дан, любуясь моей непосредственность и детской наивностью. Он затянул шарф на моей шее потуже и продолжил свой рассказ. — Каждый год перед Рождеством почтовое отделение USPS на Северном полюсе получает сотни тысяч писем Санта-Клаусу и тысячи других писем от людей, которым нужен городской почтовый штемпель на своих рождественских поздравительных открытках для своих семей. — Ничего себе, получается любой малыш может отправить письмо Санте и оно будет прочитано? — Да, сладкая. И не только прочитанным. На эти письма деткам ещё и отвечают. Этим занимается группа добровольцев. На их почты каждый день приходят тысячи новых писем, начиная детьми и заканчивая пожилыми людьми. Ещё немного побродив по дому Санты, мы вышли на улицу, что была раскрашена в красные и зелёные цвета. На каждой ёлке горела красивая гирлянда, а детки бегали по всему городу в смешных шапочках в эльфийскими ушками. — Рождественские улицы Северного полюса включают Санта-Клаус-лейн, Сент-Николас-драйв, Снеговик-лейн и Крис Крингл-драйв. На одной из них мы сейчас находимся. Мы ещё долго гуляли по городу, заглядывая в каждый магазинчик с сувенирами, именную пекарню, где пекут домашние имбирные пряники. Посмотрели на живых оленей и застали звездопад. О предупреждения Джорджа про резкую смену температуры мы вспомнили лишь когда, шею и уши практически не чувствовали. Исключением были губы, которые просто не успевали мёрзнуть, грея друг друга жаркими поцелуями. В отеле мы оказались примерно в половину девятого вечера, что для Аляски очень поздно. Счастливые. Влюбленные. Умеющие чувствовать друг друга. И разве есть что-то прекраснее, чем то чувство, когда вечером, сплетаясь ногами и руками, можно хохотать до потери пульса, ощущая насколько важен для тебя человек. Когда ты чувствуешь, что ближе никого и быть не может. А потом целовать впрок, да так чтобы губы горели и трескались. И убеждаться, что все невзгоды вам были даны, чтобы в полной мере прочувствовать как это — быть счастливыми. Потому что у тебя есть возможность чувствовать, что тебя берегут всеми фибрами души.Первый этап терапии пройдет успешно.