Глава 5.5. Гермиона
16 июня 2020 г. в 13:00
Гермиона буравит спину Малфоя взглядом, всей душой желая одного: чтобы он заметил это, почувствовал. И не для того, чтобы обернулся, а только для того, чтобы прибавил скорости. Она цепляется взглядом за руку Пэнси, которой та вцепилась в предплечье Драко и крепче сжимает челюсти. Разум Грейнджер подсказывает ей, что жертвой стоит выбрать Паркинсон, однако душа сжимается в маленький колючий шарик, цвет которого из небесно-голубого лиловеет, пока не становится полностью тёмно-лиловым, словно налившийся свежий синяк, отдающий такой же резкой, а впоследствии ноющей болью, стоит только случайно его коснуться. А её души Драко касается непростительно часто.
Неловкое шуршание подошвы о мраморный пол напоминает Гермионе, что она не одна. Виктор Крам не спускает с Гермионы глаз, но сохраняет молчание, вынуждая её заговорить первой.
— Спасибо, — у Грейнджер не поворачивается язык, чтобы назвать Виктора по имени. В конце концов, они ещё не представились друг другу. Однако Крам сам быстро исправляет ситуацию, будто уверен, что Гермиона действительно не имеет и малейшего представления, кто он.
Короткий разговор с Крамом немного поднимает настроение Гермионе, но лишь на остаток дня.
Как бы Грейнджер не волновалась о судьбе домашних эльфов, но судьба её друга заботит Гермиону гораздо больше. Из головы не выходит один вопрос: как? Как имя Гарри попало в кубок? Разумеется, она сразу верит в невиновность самого Поттера. Разумеется, доверчивых оказывается не так много. А если быть точнее, слишком мало. Обида Рона на его лучшего друга вынуждает Гермиону забыть практически обо всём и разрываться между своими друзьями, периодически подстрекая Рона помириться с Гарри.
Стараясь успевать на уроках, она иногда жалеет, что пришлось отказаться от Маховика Времени — тогда бы на одну проблему, нехватку этого самого времени, стало бы меньше. Просиживая вечера в библиотеке за домашним заданием или изучением дополнительного материала, Гермиона всё чаще замечает Крама, стол которого также завален книгами. Всё чаще она замечает и Пэнси, которая явно старается не упускать возможности отпустить остроумную, по её мнению, шуточку в адрес Гермионы.
Но если всё это не имеет для неё никакого значения, то тот, кого она хотела бы видеть, наоборот, кажется, исчез. Всё реже Гермиона видит Малфоя. Даже на совместных уроках он будто исчезает из поля зрения и появляется только для того, чтобы унизить Гарри.
После первого этапа турнира Гермиона выдыхает. Гарри успешно справляется, что вселяет в неё надежду: всё обойдётся. Прекратив обижаться, Уизли, наконец, мирится с Поттером, что также помогает Гермионе расслабиться. Не надо больше выбирать, с кем из друзей провести перемену, а с кем сесть на очередном уроке или за ужином, и девушка с радостью замечает, что подобный опыт в какой-то степени сплотил друзей.
Гермиона встаёт из-за стола. Оставив свою любимую закладку на столе, она подходит к полке и ставит на место «Волшебные артефакты и их место в современной магии», стараясь избавится от назойливого ощущения на себе чужого тяжёлого взгляда.
— Гермиона?
Дёрнувшись от испуга и неожиданности, Гермиона резко оборачивается. Тяжёлый фолиант, который касается полки лишь краями твёрдой обложки, выскальзывает из девичьих рук. Грейнджер не успевает даже попытаться поймать книгу, которой подобные падения совершенно точно противопоказаны. Крам ловко ловит книгу почти у пола и ставит её на место. Грейнджер совсем не знает чего ей ожидать, а потому удивлённо смотрит на ученика Дурмстранга, когда тот приглашает её на Святочный бал. Зато попытки Рона спустя несколько дней пригласить Гермиону, приводят её в бешенство. Она с горечью понимает, что лучше бы пошла с Роном, чем с Виктором. Она даже ждала, когда Рон соизволит пригласить её, в то время как он лишь гадал, с кем ему пойти. А ещё лучше… Запрятанное слишком глубоко сокровенное желание вновь пробивается на свет, когда Гермиона в очередной раз думает о бале. Она смотрит, как Пэнси подбегает к Драко, вешается ему на руку. Видит, как она что-то отвечает Нотту, который тут же затевает с ней разговор и на молчащего, не замечающего её Малфоя. И душа её вновь сворачивается, выставляя иголки, прячась под прочной защитой даже от собственных желаний. Она не признается, ни за что не признается никому, что хочет оказаться там, с ними. Хочет также хватать Малфоя за руку, иметь возможность заговаривать с ним в любое время, находиться рядом. А не просто выискивать взглядом в переполненных школьных коридорах, ожидая совместных занятий. Она не признается, что хочет, чтобы они вместе переступили порог Большого зала, что хочет провести с ним Святочный бал, встретить вместе Рождество. Пусть это и выглядело бы странно после стольких месяцев неприкрытой вражды. Она не признается, хотя это и не нужно.
К балу Гермиона готовится с необычайным для неё самой рвением. Нежно-голубое платье облегает фигуру, чуть пышные юбки воздушным шлейфом тянутся следом, подобно кучевому облаку. Грейнджер смущённо смотрит перед собой, когда Крам, крепко сжимая тонкую ладонь, проводит её в Большой зал. Она заворожённо осматривает убранство зала, развешенные гирлянды, расставленные столы, цветы. Крупные хлопья снега падают с потолка, тая где-то в воздухе, над головами учеников и профессоров. Гермиона сдержанно улыбается Краму, уверенно ведущему её в танце, хотя внутренний голос продолжает настойчиво нашёптывать то самое «а если бы».
«А если бы я сейчас танцевала с ним?»
«А если бы он пригласил меня?»
— Идём, Драко, — голос Пэнси прорезает музыку, царапая барабанные перепонки Гермионы, заставляя её содрогнуться.
Оглянувшись, Гермиона встречается взглядом с Паркинсон. Та криво улыбается и крепче сжимает руку Драко, поддавшись его уверенным и точным движениям. Даже со стороны видно, как по-свойски рука Малфоя лежит на талии однокурсницы. Даже такой посредственной танцовщице, какой является Гермиона, видно, как профессионально Драко ведёт девушку в танце, подобно кукловоду. Пэнси кладёт голову на плечо Драко, прикрывает глаза, хотя прежняя кривая улыбка не сходит с её губ. В один миг слабая надежда на совместное Рождество и розовые мечты о танце на балу покрываются ледяной коркой. Всё волшебство вечера, когда, кажется, может исполниться любое желание, превращается в колючий песок. Он оседает на всё вокруг, попадает в глаза, заставляя отворачиваться, оседает где-то внутри, там, откуда его невозможно вымести.
Гермиона не видит, как за ней с завистью наблюдают фанатки Виктора Крама. Не замечает злобного взгляда Рона. Она снова и снова переводит взгляд с блаженной улыбки Пэнси на Драко, пока не замечает наблюдающего за ней Теодора.
Отвернувшись, Грейнджер ныряет в круговорот танцующих пар. Она поддаётся желанию сбежать, покинуть это место и поскорее оказаться в тёплых объятиях своей спальни, когда она замечает Гарри и Рона. Ноги сами несут её к друзьям, в то время как сердце желает вернуться туда, либо вовсе уйти, но не оставаться посередине.
— Ты танцуешь с нашим врагом, — по спине Гермионы бегут мурашки, когда она слышит слова Рона. Они звучат подобно приговору, вышибают воздух из лёгких, заставляя беспомощно открывать и закрывать рот, впервые не имея ответа на обвинение. Лишь спустя пару мгновений, до её воспалённого сознания доходит, что Уизли говорит о Викторе.
— Да как ты смеешь!
— Он из Дурмстранга! Он наш враг! А ты идёшь с ним на бал!
Изломы остаются на ткани в тех местах, где Гермиона сжимает платье. Как он смеет обвинять её в том, что она пошла на бал не одна? Как он вообще смеет обвинять её в чём-либо? Перед глазами вновь возникает танцующая пара со Слизерина, и Грейнджер кажется, что упрёки, брошенные ей в лицо Роном, она слышит от него. Гермиона вскакивает со своего места рядом с Уизли, не обращая внимания на учеников, находящихся поблизости. Она смотрит в карие глаза, но видит лишь холодные серые. Смотрит на упрямо сжатые губы, но видит самодовольную ухмылку.
— В следующий раз просто наберись смелости и пригласи меня раньше других!
Она отвечает это Рону, хотя осознаёт, что эти слова предназначаются совершенно другому. Тому, кому она никогда их не скажет.
Теперь Гермиона не хочет возвращаться в спальню. Она хочет сбежать туда, где её никто не найдёт. Где не придётся извиняться за своё поведение или компанию на балу. Не придётся объясняться за текущие по щекам слёзы разрушенных, подобно карточному домику, мечт. Она хочет скрыться от всех и каждого. Когда, свернув за поворот, Гермиона видит широкую резную дверь, она на миг останавливается. За четыре года Грейнджер проходила тут не один раз и была точно уверена, что этой двери тут никогда не было. Память сама услужливо подкидывает ответ. Выручай-комната.
— Спасибо, — шепчет Грейнджер, закрыв за собой дверь.
Комната, скрытая от глаз, открывающая свои секреты лишь тем, кому она нужна. Сейчас это именно то, что нужно.
Гермиона опускается на наваленные в углу мягкие подушки. Вытаскивая из волос одну за другой шпильки, она бросает их рядом, позволяя аккуратным крупным локонам спадать на плечи. Обняв притянутые к себе колени, Гермиона кладёт на них голову, стараясь выбросить из головы мысли о прошедшем вечере.
Рождество не удалось.