Letters from the constellations. Письма из созвездий

Перед прочтением рекомендуется включить: JVLA — Such a whore

      Каждый из окружения Малфоя прекрасно знает, насколько сильно он ненавидит письма. Причину знает только его лучший друг Теодор Нотт, и ещё он прекрасно знает, что не стоит поднимать эту тему. Остальные же не понимают такой озлобленности.       Паркинсон пару раз писала ему письма, на которые Драко не собирался даже отвечать. Холодный и непробиваемый игнор заставляет Пэнси оставить такую идею, как очередное написание письма.       — Я не открывала его, — сладко говорит Пэнси, протягивая Драко за завтраком письмо от Снейпа.       — Вижу. Чтобы подобного больше не повторялось, — Драко вскрывает при всех письмо и, фыркая, мимолётно читает наставления крёстного.       Не лезть в неприятности, вот и вся суть письма. Только вот Малфой, видимо, заражён болезнью золотого трио и неприятности сами стекаются липкой слизью к его ботинкам.       Взмах палочкой и письмо самовозгорается, исчезая из его рук.       — Так можно и весь Большой зал спалить, Малфой, — проговаривает мимо проходящий Уизли.       — А я не Симус Финиган, чтобы взрывать и калечить всё в округе, — с хрипотцой в голосе, отвечает Малфой, не поднимая даже головы.       — Ты можешь заткнуться? Малфой, слишком многое на себя берёшь в последнее время, — словно с цепи сорвавшийся Поттер, поворачивается к столу Слизеринцев.       — Если не я буду столько на себя брать, то кто? Ваше дело попадать в неприятности, моё же — смеяться с этого. Люблю, когда люди паникуют, барахтаются и тонут, прям как ты, жалкий Поттер.       — Сбежавшая тётка вывела твой ядовитый сарказм на новый уровень. Она ещё не научила тебя запретным заклинаниям?       Тишина распространяется по залу очень быстро — не успевает Поттер договорить, как все ученики Хогвартса, перестают жевать и оборачиваются, чтобы взглянуть на очередную перепалку Гриффиндор и Слизерин.       Невилл, услышав о Беллатрисе Лестрейндж, сжимается, пытаясь спрятаться от воспоминаний, ведь не так давно он нос к носу столкнулся с той, которая довела до сумасшествия его родителей.       Малфой громко усмехается, замечая этот страх. Одно только упоминание о Беллатрисе Лестрейндж делает с учениками то, что когда-то давно делало всего лишь имя Тёмного лорда. Драко не удивится, если скоро его тётушку будут называть Той-кого-нельзя-называть. Узнав это, Беллатриса бы ликовала, истинная фанатичка.       — Может, мне стоит тебе и всем остальным показать то, как я владею круциатусом?       — Сра-зу видно, что вы родстве-нники с Лестрейндж. Два поехавших бе-зумца, — вставая с места, чуть запинаясь, говорит Невилл, поднимая горделиво голову вверх.       — Жаль, она не добралась до тебя, — Малфой свирепствует от того что их начинают сравнивать. А в его серых глазах начинает разгораться огонь, который можно даже назвать адским пламенем.       — Мистер Малфой, живо за мной в кабинет, — Снейп недовольно смотрит на своего ученика.       Тот встаёт молча, вытирает чёрным платком выступившие капли пота и швыряет его на стол. Поправив галстук, Малфой следует за профессором и только в холодном подземелье выдыхает, наслаждается прохладой.       — Что Вы себе позволяете? И мать, и я говорим только о том, что Вы должны быть тише воды и ниже травы, а вместо этого, Вы позволяете себе в Большом зале кричать о запретных заклинаниях, — Снейп тихо говорит это перед входом в кабинет. Открыв дверь он пускает вначале ученика и следом за ним проходит сам.       — Я не могу мол…       — Можешь, щенок, — перебивает Драко Снейп, зажигая волшебной палочкой свечи. — Ты ничего не можешь, кроме как молчать в тряпочку. Паршивец, не знаешь, как трудятся сейчас твои родители, чтобы снизить уровень убийств, совершаемые твоей тёткой?       Слова профессора режут ухо Малфоя, заставляя его фыркнуть и отвернуться. Он прекрасно всё знает и понимает.       — Я не знаю, откуда во мне эта злость, — единственное, что может ответить Малфой.       — Слышал о твоём посещение лазарета. Мне нужно будет проникнуть в твою голову, чтобы понять, что именно пожирает тебя изнутри.       Малфой резко выпрямляется, понимая, что в его голове есть куча всего, чего Снейп не должен знать. Его мысли, о которых даже Нотт не знает, воспоминания и желания. Нет и сто чёртовых тысяч раз нет.       — Есть что скрывать? — Усмехается Снейп, наблюдая за реакцией Малфоя. — Я не удивлюсь, если увижу в твоей голове грязнокровку.       — Не смейте совать свой нос, туда, где ему не место, — шипит Малфой, поворачиваясь к крёстному.       — Не будь жалким, отец расстроится, узнав, что его сын вырос трусом. В любом случае, сейчас я ничего с тобой делать не буду, — Снейп проходит к своему столу и достаёт конверт. — Я был в Мэноре, там всё в порядке. И это просила передать твоя мать.       Кивнув в знак благодарности, Малфой забирает письмо и уходит, ясно понимая, что разговор окончен.       Возле кабинета уже толпятся ученики, видимо, дверь, Снейп запер заклинанием. Малфой, не замечая вокруг себя людей, стремительно идёт в гостиную старост, решая прогулять первый урок. И только Теодор, вовремя найдя Драко, заставляет того пойти на трансфигурацию.       Малфой быстро вливается в учебный процесс, зарабатывает своему змеиному факультету очки, правильно отвечая на вопросы МакГонагалл. День идёт очень быстро, а руки никак не могут добраться до письма, который оттягивает внутренний карман мантии. И даже поздно вечером, сделав все домашние задания, Малфой вместо прочтения маминого письма, идёт в Выручай-комнату.       Была мысль проигнорировать назначенную встречу, но он не может. Не хочет.       — Ты в нём меня увидела? — улыбаясь, говорит Малфой, подходя к Грейнджер.       Она стоит напротив зеркала Еиналеж, разглядывает себя и кого-то рядом стоящего, кого-то, кого он не может увидеть, как ты не заглядывай в это проклятое зеркало. Но, подойдя ближе, он видит лишь их вместе, не понимая, реальность или желание отражается в зеркале. Он даже чувствует её запах, почти дотрагивается до её ладони. Всё перемешивается и начинает очень медленно сводить его с ума.       Ничего лучше придумать Драко не может, он просто берет её за руку, разрушая эффект зеркала. Это реальность.       Гермиона вздрагивает, стоит Малфою, губы которого беззвучно шевелились, заговорить вполне себе реально. Однако она не спешит оборачиваться. Она смотрит на их сцепленные руки.       — А ты, значит, меня увидел? — не остаётся в долгу Грейнджер, вновь ныряя в серое небо, готовое вот-вот обрушиться на неё.       — Мы стоим напротив зеркала, которое отражает. Смекаешь? — его губы ещё сильнее растягиваются в улыбке. Он не желает отпускать ту, которая всё же пришла! Мерлин видит, Малфой и не надеялся, что Грейнджер явится. — Ты смотришь на меня.       Гермиона позволяет себе улыбнуться, чуть склонив голову в бок. Лёгкое движение, однако кудри мигом выдают его, упав на сторону, с которой стоит Малфой.       — Это взаимно, Малфой, смекаешь?       Зеркало именно потому и опасно, что заставляет поверить в реальность иллюзии.       Гермиона сжимает ладонь Драко, словно желая окончательно разрушить для себя иллюзию, сделав её явью. Убедившись, что он действительно стоит рядом, она незаметно выдыхает. Этот момент подобен Рождеству. Столь редок, сколь сладок.       — Будем и дальше смотреть на наши отражения или займёмся делом?       — Я занят в четверг, субботу и воскресенье, — легко и непринужденно он садится на раскиданные подушки и поднимает взгляд на гриффиндорку. — После воскресенья, я так же буду не в состоянии, ну, или у меня не будет желания.       Он так легко на неё смотрит, будто не стоял рядом с ней пару секунд назад, словно не боялся вздохнуть и разрушить… Что разрушить? То, чего никогда и не было?       — Весь вечер вторника ты просиживаешь в библиотеке, а значит остается среда и пятница.       Гермиона садится рядом, поправляя подол юбки. Она медленно откидывается назад и не падает лишь потому, что вовремя понимает — опоры для спины нет.       — А откуда ты знаешь, что по вторникам я в библиотеке? — Только теперь она вновь поднимает глаза на Малфоя.       Даже она сама не осознавала, когда именно задерживается в библиотеке до талого. На этот раз шоколад её глаз разбавлен нескрываемым интересом и любопытством. Она знает, когда проходят тренировки Команды Слизерина по квиддичу. Но даже Рон и Гарри никогда не могут быть уверены точно, когда Гермиона будет в библиотеке.       — Значит каждую среду и пятницу мы должны быть тут. Вероятно, после отбоя.       — Значит, да, — неуверенно проговаривает Драко, удивляясь тому, как легко она садится рядом с ним.       Только Грейнджер может уверенно говорить что-то и одновременно нежно смотреть ему прямо в глаза. Как тогда, в ателье, она была такой храброй, с таким милым любопытством рассматривала его. А потом письма, прогулка по Лондону и только приезд в Хогвартс стал началом конца.       — Чёрт с тобой, — Малфой резко разворачивается, пальцами проводит по нежной щеке и совершенно неожиданно для них обоих, целует её.       Сердце уже готово выпрыгнуть из груди, его пальцы скользят по щеке, шее. Вначале дико, а потом, словно так и должно всё быть. Словно он целует её уже не первый раз. Такие родные, мягкие губы не сразу, но всё же отвечают на поцелуй.       И он не хотел бы останавливаться, но резкая боль в голове, напоминающая удар молотка, заставляет его вскочить с подушек.       — Чёрт, — он потирает дрожащими пальцами виски. — В среду буду ждать, так же после отбоя и не смей хвастаться этим поцелуем, грязнокровка, — Драко выплевывает эти слова и уходит.       Ноги ведут его на Астрономическую башню, а тело словно сходит с ума: резкая боль то в груди, то в голове сменяют друг друга.       — Малфой? — как в тумане, он слышит голос Паркинсон. Резко подняв голову, не успевает взглянуть на слизеринку и вот, внезапно падает в темноту.       С этой темнотой может сравниться только его душа.