На грани безумия

— Ты всё ещё играешь? — спросил Забини. Ему было интересно сколько ещё продержится его однокурсник. — Да, ты же знаешь. — протянул Малфой. Его уже достали эти вопросы. Он в очередной раз подумал о том, как его друзья привязались к Грейнджер. Паркинсон Дале предложила провести вместе всё лето. — Не думаешь, что всё слишком затянулось — Есть такое, но по крайней мере это забавно.       Во время разговора двух друзей, Гарри Поттер случайно проходил мимо. Он совсем не ожидал, что эти два кретина будут обсуждать такое просто в коридоре. Гарри остановился за углом. «Я знал, что хорьку нельзя доверять. Черт. Бедная Гермиона. Что? Забавно? Чертов ублюдок» — думал Поттер. Послышались шаги и он быстро ретировался с «места преступления». Гарри не знал, что делать с этой информацией. С одной стороны, Гермиона отвернулась от них, предпочитала «зелёных» и сама виновата в своей доверчивости. Но с другой, они были вместе полжизни. Он не может не рассказать. Но поверит ли она? В прошлый раз не поверила. Гарри и сам начал сомневаться в трезвости его мышления. Слова Джинни о том, что Малфой мог специально его дразнить не давали ему покоя. Весь день он ходил словно на иголках, секунда за секундой прокручивая события этого года. Это должен был быть спокойный год, но все эти месяцы он провел на грани безумия. Сомневался, разочаровывался, злился, терялся. Столько самых разный эмоций не давали ему расслабиться. Ненароком и правда задумываешься о своей вменяемости. Однако сейчас парень точно уверен, что все это не плод его воображения.       Ему не хотелось. Эта мысль заставила его резко остановиться. Только вчера они с Джинни поругались в Большом зале, недавно они поставили точку в отношениях с Гермионой. И вот опять! Вчера он решил, что время само всё расставит по местам, а сегодня судьба вручила ему эстафету. Сдаться или в очередной чертов раз попытаться?       Еще. Один. Раз.       Первым делом он направился в библиотеку и угадал. Он застал девушку как раз около дверей царства мадам Пинс. — Как же ты меня бесишь, слышишь, я ненавижу тебя, ты мне противен — маленькие кулачки стучали по широкой груди парня. Он не разобрал и половины слов, из-за частых всхлипываний мало что было понятно. Но однозначно ничего хорошего в словах плачущей девушки не было. Драко не винил её, он это заслужил. Влюбил её в себя, заменил ей всех и так жестко бросил. Его план сработал. Поттер потерял подругу, грязнокровка наказана за… да неважно, просто наказана, но почему тогда у него никакого ликования, почему он просто не отпихнёт от себя этот комок слёз и спутанных волос, почему на его лице не появляется победоносная улыбка. Он не мог ответить на этот вопрос. В глубине души таился ответ. Но парень так упорно гнал от себя эти мысли, что это стало казаться нереальным и абсурдным. Он не чувствовал к ней и капли симпатии. Не чувствовал ли? — ненавижу, ненавижу, больше не подходи ко мне, никогда, даже не смотри в мою сторону.       Девушка стала оседать на пол. Силы кончились, голос сорвался, а перед глазами плясали разноцветные блики из-за слёз. Она прижала руки к ушам. Её мысли были такими громкими, словно кто-то поставил рядом магнитофон и включил запись на максимум. — Гермиона, послушай, мне надо тебе кое-что сказать, — Гарри поймал её в коридоре, когда она направлялась в библиотеку. Его взгляд был взволнованным, а руки еле заметно тряслись. Они не разговаривали с приема у миссис Малфой. Гермиона считала, что они поставили точку. Больше им разговаривать не о чем. Если Поттер решил обвинить её в их ссоре с Джинни, она точно его проклянет. — Чего тебе, Гарри, я спешу, надо дописать эссе по трансфигурации — девушка нетерпеливо уставилась на своего собеседника — Послушай, я должен был рассказать тебе всё сразу. Я такой идиот. Я сам допустил всё это. Если бы я сразу сказал, то не потерял бы тебя. Я пытался, но тогда всё было на эмоциях, надо было нормально с тобой поговорить. — Я ничего не понимаю, помедленнее, — девушка взмахнула рукой. — Малфой, он… — Опять ты о нём. Гарри, хватит, смирись уже. Я не понимаю почему ты так упорно пытаешься отгородиться от мысли, что я могла понравится Драко Малфою. Я что раз тебе уже всё сказала, — Гермиона устало закатила глаза. Ей так надоело слушать все эти сплетни за спиной и каждый раз ловить на себе презрительные взгляды. Она устала. — Нет, прошу, дай мне закончить. Тогда, в наш первый день, в поезде я столкнулся с Малфоем. Он винил меня в том, что его отец в Азкабане, обещал отомстить. Он сказал, что отнимет тебя у меня. Гермиона, Малфой всё это время играл с тобой. Прости, я должен был сказать раньше. Но ты меня не слушала, винила в том, что я не желаю тебе счастья. Правда в том, что я всем сердцем хочу, чтобы ты была счастлива. Я начал наблюдать за вами и, казалось, Малфой и правда любит тебя. Но спасать нашу дружбу было уже поздно. Мы ненавидели друг друга. Я решил подождать, когда он облажается, надеялся, что ты сама всё поймёшь. Но тебе было так хорошо в кампании слизеринцев. И та ссора во Франции. Я был уверен, что больше не подойду к тебе ни на шаг. Я на секунду был уверен, что ненавижу тебе. Но сейчас я услышал разговор Малфоя и Забини. Оказалось, что план всё ещё в силе. Гермиона, он использует тебя! Я готов дать тебе непригодный обет, пойти к Кингсли и просить у него Омут Памяти. Я клянусь, я говорю правду!       Лицо девушки с каждым словом её некогда лучшего друга становилось бледнее и бледнее. Не может быть, что бы он говорил правду. Драко любит её, он сам это говорил. Он бы никогда так с ней не поступил. Но что если это правда? Если хотя бы не секунду допустить мысль, что она была всего лишь крысой, плясавшей под дудку крысолова…       О чем она вчера думала? Будет бороться за свое счастье? Не даст прошлому отобрать у неё будущее?!       Нет, надо спросить у самого Драко. Она не может принимать решения сгоряча, но от каждого слова слёзы всё ближе и ближе подбирались к глазам. — Я… я… не знаю, что тебе сказать Гарри. Я должна поговорить с Драко, — голос был почти безжизненным, она говорила на автомате. В голове со скоростью света пробегали мысли. — А что если я не вру? — почти с издёвкой спросил Поттер. Его уже так достала вся эта ситуация. За последние месяцы он только и делал, что ссорился с друзьями. Он устал и хотел положить всему конец. Он же думал и в этот раз промолчать. Не известно сколько бы Малфой ещё продержался. Рано или поздно он бы бросил её и тогда она сама бы прибежала к ним, а ему не пришлось бы унижаться. — Тогда… не знаю, — развернувшись, Гермиона чуть ли не бегом ринулась в гостиную. Она знала, что полчаса назад Драко вернулся с тренировки и сейчас отдыхает. Она докопается до правды чего бы ей это ни стоило.       Буквально влетев в гостиную под возглас возмущённого портрета, девушка застала своего парня сидящего на подоконнике и смотревшего в даль. На секунду она залюбовалась тем, как холодный весенний ветер развивает платиновые волосы, но тут же опомнилась. Она пришла не за этим. — Драко, — тот вздрогнул, хотя не услышать её приближение было нельзя, — можно задать тебе вопрос.       Если эти слова и должны были насторожить парня, то они этого не сделали. — Ты меня любишь? — Гермиона, затаив дыхание, стала ждать ответа. Сейчас решится её судьба. В серых глазах промелькнул вопрос. — Конечно, ты же знаешь. — Знает? Она всем сердцем желала, что бы это оказалось правдой. — Тогда скажи, что я не путь к осуществлению твоего плана мести Гарри, что всё это время ты не использовал меня.       Драко замер. Она всё знала. Это было понятно по тому, как звучал её голос. Она не присла с очередной насмешкой над глупостью гриффиндорцев. Нет, она пришла, готовая убить Малфоя на месте Эта игра и так затянулась. Пора заканчивать. Но к удивлению Драко нужные слова не приходили. Он просто смотрел на эту беззащитную, готовую вот-вот расплакаться девушку и не мог вымолвить не слова. В этот момент Гермиона поняла, что слова Гарри были правдой, а она полная дура. Грейнджер смотрела в такие желанные раньше и такие ненавистные теперь глаза. Она мотала головой, отрицая очевидное. — Как ты мог? — тихо, почти не слышно. Казалось, что Драко прочитал слова по губам — Как ты мог? -громче и шаг вперёд — Какая же ты сволочь — шаг — Что, даже ничего не скажешь?! — ещё шаг и вот она уже стоит напротив её бывшего парня, да и был ли он когда-то её парнем. — Что, что ты хочешь услышать? Что мне жаль? Что я влюбился в тебя? А? Ты думаешь, что сейчас я начну молить у тебя прощения? Нет, ты ошибаешься. Я слизеринец, у меня была цель и сгодились любые средства для её выполнения — неожиданно появилась мысль, что это совсем не те слова, которые он должен был сказать, но так же неожиданно эта мысль исчезла. — Ненавижу — девушка плакала.       Гермиона сидела на полу в гостиной старост и плакала. Она винила Гарри в том, что он сразу не рассказал всё (но он же говорил! Только она не верила), винила себя, что доверилась, хотя, казалось, за столько лет она научилась видеть людей насквозь. Она винила Рона за то, что не достаточно была в него влюблена, винила министерство за этот долбанный указ об образовании.       Её жизнь была разрушена. Она осталась одна. Вряд ли друзья примут её обратно, да она и сама не пойдёт к ним, слишком много воды утекло. Сейчас ей хотелось собрать вещи и уехать к родителям. Но она не могла. Она же должна быть сильной, правда? Она справится. Нет ничего, с чем бы Гермиона Грейнджер не смогла бы справиться.       Сейчас она встанет, умоется и постарается забыть Др. Малфоя. Он не достоин того, что бы назвать его по имени. Отныне он просто Малфой, однокурсник, которого она терпеть не может. Это ведь всего лишь парень, правда. Мама всегда ей говорила, что, когда закрывается одна дверь, открывается две новых. Она сильная. Она справится.       Нет       Гермиона так и уснула на полу. А когда проснулась была уже глубокая ночь. Она не сразу поняла, где находится и почему спит на полу. Всё тело нещадно ломило. Голова болела так, будто вот-вот расколется на миллион осколков, в горле саднило, а глаза жгло. Девушка даже подняться с первого раза не смогла — настолько сильно затекли ноги. Кое-как она всё-таки добралась до своей спальни. На пороге она остановилось и прислушалась. В соседней комнате было тихо. Гриффиндорка, казалось, почувствовала, что та сейчас пуста.       Ещё секунду постояв, Гермиона вошла внутрь и, не раздеваясь, легла на кровать. Сон не шёл, зато мысли сменяли друг друга с невероятной быстротой. Что теперь будет? Джинни из-за неё поругалась с мальчиками. Рон точно её не простит. Смогут ли сокурсники относиться к ней, как прежде? А Блейз и Пэнси? Забини точно знал про план Малфоя. Значит они тоже её предали. Слёзы подступили неожиданно. Она не хотела больше плакать, но соленая влага непроизвольно скатывалась по щекам. Почему любовь бьёт больнее, чем война?! Наверное, потому что осколки разбитого сердца ранят изнутри. Они режут тонкие капилляры и не дают крови спокойно циркулировать по организму. Они так и норовят добраться до легких, чтобы их обладатель не мог дышать. Они, как тысячи маленьких солдат, которые уничтожают человека изнутри.       Раньше Гермиона смотрела с насмешкой на девушек, страдающих из-за разбитого сердца. А сейчас она сама готова была побежать на Астрономическую башню и один прыжком прекратить эту боль.       За размышлениями прошла ночь, но девушка не собиралась вставать. Даже больше, она не собиралась идти ни на завтрак, ни на уроки. Ей нужно время. А видеть самодовольные лица слизеринцев, ведь им удалось поиграть с очередной жертвой, и гриффиндорцев, которые оказались правы на счёт Малфоя, было выше её сил.       Она услышала как хлопнула дверь в соседнюю комнату, потом в ванну, а затем раздались звуки воды. И под это журчание Гермиона, наконец, уснула. На удивление это был спокойный сон. Ей снилось как она с родителями летала на море. Они смеялись и плескались в воде. Было умиротворенно. Организм истощился, надо было восстанавливаться.