Восхождение попаданческого беспорядка/Rising of the Isekai Mess

Хаджиме стоял на верхней ступеньке лестницы. Его черный плащ свисал до лодыжек, как накидка. Одинокая трубка, приваренная к его руке киборга, тянулась через его пальто к бедру на той же стороне. Его единственный здоровый глаз выражал смесь любопытства и раздражения. Он обвел взглядом присутствующих рыцарей и искателей приключений. Пока они смотрели на него - испуганные, застывшие, со слезами на глазах, нервно трясущиеся или безмолвно умоляющие, — он ничего не чувствовал. — Короче говоря... — Киллуа позволил своему электричеству успокоиться и сцепил пальцы за головой. — Они пытаются обвинить меня в изнасиловании какой-то девушки. — Хаджиме удивленно поднял брови. — ...Зачем?— — Затем что они просто кучка засранцев. — Казума говорил достаточно громко, чтобы его услышали. — Хотя я не отрицаю этого, есть и более серьезные причины для размышлений. Это создает ситуацию, способную лишить меня основных гражданских прав. Они бы даже позволили себе провести казнь, если бы смогли, или изгнание если нет. Если за этим нет более глубокого мотива, то, по крайней мере, мы можем предположить, что это отражение их сильного предубеждения против Героя Щита. Все, что я могу сказать, это то, что независимо от того, как ты смотришь на это, ни один разумный человек не может побывать в этой ситуации и не увидеть, насколько она подозрительна. — Хаджиме переводил взгляд с Майн на Киллуа и обратно. Майн забеспокоилась еще больше, в то время как Киллуа оставался невозмутимым. Обдумав ситуацию и собрав все воедино, Хаджиме опустил глаза и глубоко задумался. Его брови нахмурились, а линия подбородка напряглась от любых мыслей, мелькавших в его мысленном анализе. — Эй, Киллуа... — сказал он, все еще глядя в землю. — Да? — Ответил он, положив голову на переплетенные пальцы, голос его был расслаблен, а тело спокойно. Хаджиме медленно поднял голову и повернулся к Киллуа с суровым, почти незаметным выражением лица. - ...какие у тебя есть доказательства, что ты этого не делал? — — А!? — Киллуа и Кадзума одновременно вытаращили глаза. — Эй, Хаджиме, какого черта!? — Закричал Кадзума. Киллуа недоверчиво рассмеялся. — Только не говори мне, что ты попался на их откровенную чушь. — Сердце Майн подпрыгнуло от волнения при самом неожиданном повороте событий, которым ее незаслуженно наградила удача. — ХАДЖИМЕ-САМА! Я ЗНАЛА, ЧТО МОГУ РАСЧИТЫВАТЬ НА ТЕБЯ ... — оглушительный взрыв, какой-то предмет пронесся мимо ее лица, и сильная ударная волна, ударив по ней, заставила ее замолчать. Позади нее в стене замка была проделана дыра размером с крупного мужчину. Осколки разбитого камня продолжали сыпаться по краям сломанной стены. Хаджиме пристально смотрел на нее из-за своего остроконечного пистолета. Безжалостный взгляд, наполненный безразличным садизмом, порожденным его безграничной готовностью убить ее. — Мне плевать, что с тобой случилось. — Его слова были полны чудовищной бесчеловечности. — Как по мне, ты просто ничего не значащий прохожий. Нет, ты стоишь даже ниже этого, потому что мне совершенно наплевать на этот мир. Так что отъебись.— Не колеблясь, Майн поспешила в более безопасную для неё толпу. Таким образом, Киллуа и Казума оказались лицом к лицу с Хаджиме, и их разделяло всего несколько метров. — ...Хаджиме, что ты задумал? — Спросил Киллуа с усталой осторожностью в голосе, так как знал, что сомневается лично, а не из-за доверия к Майн. —Буду с тобой откровенен. Мне действительно все равно, что ты с ней сделал. На самом деле, я действительно больше склонен верить вам, чем им, в разы.— Спина Киллуа выпрямилась, словно защищаясь. — НО ТОГДА ПОЧЕМУ... — — ОДНАКО... — глаза Хаджиме стали такими же холодными, как у Киллуа, когда он пользовался своими инстинктами убийцы. — Если в тебе и есть что-то такое, что действительно бросается мне в глаза, Киллуа, так это твой ум. Умнее всех, кого я когда-либо знал или встречал. Самый похожий, кого я когда-либо видел, — это персонажи манги, где некий парень с тетрадью, убивающей любого, чье имя написано в ней. — — А какое это имеет отношение к ситуации? — Киллуа начал раздражаться. — Если ты собираешься подозревать меня, то объясни хотя бы, почему. Я не понимаю, какое отношение ко всему этому имеет ум! — — Итак, наша ситуация такова... — Хаджиме поднял палец, говоря это. — Возможно, мы не сможем тренироваться вместе, но мы определенно должны СРАЖАТЬСЯ вместе, чтобы победить эти Волны. Единственный предполагаемый способ покинуть этот мир. Так что если ты насильник, то плевать. Я думаю, что это отвратительно, но до тех пор, пока ты не проявишь это передо мной или, что более важно, не сделаешь себя моим врагом, я оставлю тебя в покое... Вот вся причина, Киллуа.— Прорычал Хаджиме его имя. Он активировал запугивание, подвергая всех в комнате физическому давлению, которое вызывало глубокий страх. Киллуа не был исключением, но на него это особо не действовало, в отличии от остальных. Однако он чувствовал потенциальную силу, заключенную в Хаджиме. Это было не похоже ни на одного человека, с которым он когда-либо сталкивался. Она чем-то напоминала Питу, но была сильнее, эта мощь опасного монстра, выкованного в ямах бездны. — Давайте немного поиграем в Адвоката дьявола. Когда я попросил доказательств, то на самом деле имел в виду следующее: можете ли ты доказать мне, что ты не организовал все это таким образом, чтобы мы были на твоей стороне? Есть ли у тебя доказательства того, что в глубине души ты не такой? Я вообще ничего не знаю о том, откуда ты и что ты собой представляешь. Мы знаем друг друга меньше трех дней, и если ты хочешь притвориться невинным, то я не сомневаюсь, что ты достаточно умен, чтобы заставить нас поверить в это. Даже сейчас я не могу быть уверен, является ли твоя реакция на меня искренней или просчитанной…— Хаджиме повернулся к королю, его рыцарям и авантюристам Казумы, проводя рукой по их лицам. — Плюс, поскольку очевидно, что эта страна предубеждена против тебя как героя щита... это означает, что у тебя есть идеальная возможность, совершить с кем-то все задуманное, а затем убедить меня и Казуму, самых важных людей, которые нужны тебе доверяющими и верить, что ты невиновен, а они просто ведут себя как засранцы. Вот видишь. Ты можешь легко заявить, что не делал этого, потому что они пытаются подставить тебя из-за предубеждения! — Хаджиме снова повернулся к Киллуа и холодно посмотрел ему в глаза. — А теперь, если ты провернул все это, то откуда мне знать, что ты не воткнёшь нож в спину в какой-нибудь жизненно важный момент? — Киллуа нервно улыбнулся. — То есть, тебя не волнует, насильник ли я, но волнует, лжец ли я... верно? Потому что тебя беспокоит только то, предам я тебя или нет. — — Именно. — Хаджиме кивнул. — Потому что если ты лжёшь, то заботишься о своих собственных интересах и держишь их при себе. И если ты это делаешь... то откуда мне знать, что твои интересы не противоречат моим? Потому что если они противоречат, тебе в конце концов придется встать у меня на пути... и это сделает тебя моим врагом. — Хаджиме пожал плечами и покачал головой. — Я бы действительно предпочел бы избежать клише "товарищ-ставший-предателем-злодеем". Хотя я уверен, что смогу преодолеть любую ловушку, в которую ты меня заманишь, я не могу сказать, точно не попадусь. Мы живем в незнакомом мире с правилами, о которых я до сих пор ничего не знаю. И как я уже сказал, ты, предположительно, умнее меня. — Маленькая капелька пота скатилась под линию волос Киллуа. "Наверное, именно это он и имеет в виду, говоря, что я слишком умён... черт возьми." — Итак, если ты достаточно хитер, чтобы изнасиловать девушку и обманом заставить нас выйти сухими из воды... — Хаджиме щелкнул пальцами. —То я бы предпочел, НЕ быть наблюдаемым и изученным кем-то подобным. Потому как может наступить момент, когда ты найдешь способ сделать меня беспомощным, только чтобы в этот самый момент утереть мне нос, сказав: "Ты должен был доверять своим инстинктам" ... И тогда ... Схера ли я вообще должен ждать, момента твоего превосходства? — Он снова поднял пистолет, целясь в Киллуа. — Итак, спрошу снова... Можешь ди ты доказать, что не насиловал её? — Киллуа сделал шаг назад, сохраняя хладнокровие и собранность. "Ну, по крайней мере, я могу понять его доводы. Черт возьми, я бы сделал то же самое, если бы мы поменялись местами ... но все равно, это полный отстой..." — К сожалению, у меня нет ничего, что можно было бы показать, если только ты не способен к дистанционному просмотру прошлого. — "Где же такие люди, как Пакунода, когда они так нужны?!" Хаджиме вздохнул и чуть-чуть опустил пистолет. — Поскольку я действительно верю, что ты на самом деле этого не делал, я не собираюсь пока убивать тебя на всякий случай... я даже осмелюсь признаться, что ты меня заинтересовал. Но я не могу оставить все это без некоторого завершения.— Казума взмахнул руками в воздухе, чтобы привлечь его внимание. — Тогда почему бы тебе просто не допросить Майн!? Почему Киллуа? — — Хм. — Хаджиме посмотрел вниз. — Как бы это получше объяснить... — после некоторого раздумья он снова посмотрел на Казуму. — Так что слушай, у меня есть немного теории. Есть два уровня наносимой боли, используемых не для садистских пыток. — Он поднял свободную руку, вытягивая один палец, затем другой, соответственно, пока говорил. — Один из них слишком слаб, когда наносимые повреждения не приносят результата, особенно когда воля у жертвы слишком сильная, чтобы сломаться.Плюс допрашиваемый может притвориться, что испытываемая им боль гораздо сильнее, чем на самом деле. Другой же - слишком силён, когда причиняемые страдания настолько сильны, что жертва выкрикивает все, что, по их мнению, вы хотите, услышать. Скорее всего они выкрикнут правду, но это трудно определить когда она в истерике, особенно трудно определить у патологических лжецов. — Он снова сжал в кулак два поднятых пальца. — Однако в промежутке между этими двумя уровнями есть небольшой промежуток боли, при котором правда будет раскрыта. Как маленькое окошко, которое если будет открыто вытянет самую сокровенную правду, скрытую под слоями притворства, изменчивости и корыстной лжи. Та честность, о которой ты знаешь, это она истинная... - он указал на Майна. — Вот почему я не стану расспрашивать ее первой.— Тело Майн похолодело, когда вокруг нее раздались судорожные вздохи и заикание. "Я... следующая?" Хаджиме не обращал внимания на эти звуки. — Если начну с малого, то она может просто преувеличить и все равно солгать, если она лжет. Кроме того, поскольку она всего лишь обычный человек, слишком легко перейти на слишком жёсткий уровень. Что я думаю может быть самой мучительной болью для нее, и она будет кричать все, что я хочу услышать. Кроме того, она никто... он здесь единственная потенциальная угроза для меня.— Он наклонил голову в сторону Киллуа. — А если это он лжет, то причины, которые я только что объяснил,скорее помогут ему, чем ответят на мои вопросы, и поэтому я быть уверен, что нас не призвали вместе со злым гением, понимаешь? И из-за этого мне неприятно говорить это, но... — он снова повернулся к Киллуа с серьезным лицом. — У меня плохое предчувствие, что мне потребуется много времени, чтобы найти для тебя это маленькое окно боли.— Вторая трубка выскользнула из роботизированной руки Хаджиме, исчезла в его плаще и остановилась только тогда, когда щелчок эхом отозвался в зловещей тишине тронного зала. Его злобное намерение волнами выплескивалось из него. Будучи собратом-убийцей, обладая инстинктами такого рода, доведенными до высшей степени остроты, Киллуа интуитивно оценил силу своего противника. Это заставило его мозг вспыхнуть воспоминанием. В тот момент, когда он вырвал иглу своего брата из своего лба, позволив ему преодолеть свой трусливый стиль борьбы. Глубокая благодарность проникла в его сердце к убитому им кролику-муравью-химере, который заставил его сделать это. В этот момент, ощущая ужасающее присутствие силы Хаджиме, он пришел к пониманию. Что, если бы игла все еще была у него во лбу, то он был бы скован страхом. "Тут нет ... абсолютно ... никакого пути, позволившего бы убежать от него!"