«Дорогая Рицука, это Казума, несомненно величайший герой. Просто чтобы ты знала, Церковь трех героев пыталась свергнуть королевство и начать восстание, чтобы захватить Мелромарк. Вероятно, их следует судить за измену. И да, эта гигантская стена, которую вы видите вокруг церкви. Хаджиме и Киллуа решили сделать её своим домом и пригласили меня внутрь. Надеюсь, вы, ребята, не возражаете, но здесь довольно безопасно и комфортно, поэтому я принял их предложение. Кроме того, пожалуйста, не пытайтесь сделать что-нибудь против них. Они АБСУРДНО сильны и, вероятно, убьют каждого из вас, если вы сделаете их жизнь неудобнее, чем она должна быть. Хаджиме хочет, чтобы я дал тебе знать, что он сказал это лично. Но не волнуйся, они хотят вернуться домой как можно скорее, поэтому они планируют победить волны так быстро, как только смогут. Так что вам в конце концов повезло! Однако похоже все остальные проблемы оставлены на твоих парней. Извините за это! Искренне ваш, величайший герой.»
Рицука скомкала письмо, разорвал его на части и растоптала. Она сердито посмотрела на членов Церкви. — Захватил власть над Мелромарком, да? — Гнев в её глазах был вызван в основном тем, что они пытались солгать… но чистое, неподдельное раздражение, не связанное с ними, нашло укромный уголок в её сознании. Остальные члены отряда Казумы, естественно, присутствовали. Однако 20 из них были далеки от того, чтобы окружить и подчинить 153 мага. Группа из 28 вооруженных крестьян во главе с кузнецом Эрхардом предложила им помощь. Эта группа была окружена горсткой из 11 рыцарей. Эти 59 человек растворились в толпе. Большинство жителей связывали тех магов, что ещё были в отключке. Эрхард, к которому присоединились несколько деревенских жителей с боевым опытом, помог рыцарям и искателям приключений справиться с 34 бодрствующими магами. Кое-где начинались драки, но только между рыцарями и магами. Когда дело дошло до авантюристов, страх убедил их сотрудничать мирно. В конце концов, они были связаны с одним из героев. Это было оскорблением для рыцарей, но они не могли этого не понимать. Все знали, что их жизнь изменилась навсегда. Легендарные герои, оставляющие трупы своих царственных правителей, чтобы очистить их, оказывают такое воздействие на людей. Потерявшись без руководства, жители деревни, естественно, смотрели на рыцарей в ожидании того, что должно было произойти. Они были ближайшей властью, связанной с ныне покойным королем, а королевы все еще не было в стране. Именно здесь разгорелся жаркий спор между отрядом Казумы и королевскими рыцарями. Рыцари утверждали, что они все еще действуют от имени королевской власти, и поэтому теперь они должны быть временными правителями, которые будут командовать до её возвращения. Хотя они и говорили об этом, ни для кого не было секретом, что у короля и Мэлти все еще есть верные им люди. Доверие было нелегко раздать в таких обстоятельствах. Именно Рицука утверждала, что, будучи заместителем командира отряда Казумы, она была единственной, кто имел хоть какое-то влияние среди трех героев. Хотя она сказала это, на самом деле она не думала, что сможет изменить мнение Хаджиме или Киллуа о чем-либо, и было очевидно, что Казума также не сможет убедить их. К счастью, её доводы убедили горожан в том, кого они поддержат. И это было самое главное. Чтобы сохранить дипломатию, Рицука пообещала провести совет с рыцарями, которые, как она считала, действительно были близки интересам королевы, без каких-либо скрытых мотивов. Таким образом, предположила она, она сможет сопоставить требования героев и желания королевы. И все это время отдавала приказы лишенной лидера публике Мелромарка. Было две важные вещи, которые Рицука поняла благодаря импровизированному суду и казни короля и принцессы. Во-первых, три героя, особенно Хаджиме, сам по себе является непреодолимой стороной и ни с кем не связанной. Во-вторых, остальная часть мира находится на грани ненависти к Мелромарку, и их страна может оказаться на грани вымирания от рук войны, если на них нападут массово. Их единственная козырная карта — теперь те самые герои, которых даже они не могли остановить. Поэтому то, что Хаджиме и Киллуа решили поселиться здесь, сложилось как нельзя удачно. По мере того как все больше магов просыпались, внутри них начинало нарастать смятение. Не имея времени на сотворение заклинаний, они были вынуждены сопротивляться физически, надеясь выиграть время для того, чтобы другие пришли в сознание и помогли одолеть их. Рыцари вытащили мечи, а искатели приключений приготовили оружие. Это заставило магов отступить, поскольку они готовились к отчаянной контратаке. Затем в стене открылась дыра. Все замерли. Никто не знал, кто из трех героев может выйти из него. К их полному удивлению, нервный Белоукас робко высунул голову наружу. Как только он проскользнул наружу, дыра захлопнулась. Авантюристы и рыцари окружили его, приставив оружие к горлу. — Что ты там делал? — Спросила Рицука. Он судорожно сглотнул. — Я… Э-эм… — капли пота выступили у него на лбу и покатились вниз. Он посмотрел на учеников вокруг, затем махнул Рицуке, чтобы та наклонилась. Она так и сделала. Ее глаза расширились, когда он прошептал ей на ухо свой ответ. [Внутри купола] — Откуда у тебя этот меч? — Спросил Киллуа. Священник стиснул зубы, прежде чем посмотреть вниз. — Это древнее оружие, вроде того, что есть у вас троих. — По крайней мере, он ответил честно. Одно из многих преимуществ, которые дает рабский гребень. Он встал на колени, не сопротивляясь, за его спиной была воронка, оставленная его предыдущей атакой. Трое героев, которых он пытался казнить, окружили его полукругом, преграждая путь к двери. Единственный солнечный луч слабо бледнел на вершине купола. Он едва достигал их, но крошечный пик света отражался на их радужках. Зеленый, красный и синий. Это было то, что выделялось наиболее заметно из них для папы, остальные становились едва заметными с напряженными глазами. Для них, однако, не было ни одной детали, которая осталась бы незамеченной. Каждый из них обладал умением или достаточно острым зрением, чтобы видеть в темноте. Поп старался сохранять спокойствие, сохраняя невозмутимое выражение лица. Он потерпел неудачу, когда пальцы Киллуа задергались, кости затрещали, и слабый вид его руки превратился в жилистые когти. Сапфировые змеиные глаза пронзили густую темноту, зловеще уставившись на него. — Хочешь увидеть, что будет, если ты заставишь меня продолжать задавать вопросы? Холодный тон его голоса преследовал папу в его несчастной душе. Он покачал головой, позвякивая очками. — Это точная копия легендарного оружия! Он был выкован столетия назад, как попытка создать абсолютное оружие, которое может превратиться в Любое из ваших! — — Хм? — Хаджиме поднял бровь. — Он может трансформироваться в каждое из наших орудий? — Он посмотрел на меч, лежащий у его ног. Он пинком передал его священнику. — Превратите его в лук. Больше ничего с ним не делай. — Папа подчинился, как из-за рабского герба, так и из-за общего страха. Он поднял золотой меч, и тот засиял, как раскаленная лампочка, быстро обнажив острые, как бритва, пальцы Киллуа. Он был благодарен, когда темнота снова скрыла его. Теперь он держал в руках золотой лук и стрелы. — Передай его Казуме. — Сказал Киллуа. Казума поднял его, как только он коснулся его пальцев. — Теперь он твой! — Хаджиме похлопал его по спине. — Я понимаю, почему ты даешь его мне, но… поможет ли вообще еще одна такая штука? — Он перекинул его через плечо, прислонив к другому луку. — Мне нужны обе руки, чтобы использовать один в первую очередь…— — Кто знает? — Киллуа пожал плечами. — Я уверен, что мы найдем что-нибудь, что поможет извлечь из этого пользу. владеть двумя священными оружиями не повредит, верно? — — У меня есть несколько идей. Впрочем, поговорим позже. — Хаджиме подошел ближе. Дыхание Священника стало заметно прерывистым. Он попытался отодвинуться назад, чтобы увеличить расстояние между ними, но его нога слегка соскользнула с края пола и ударилась голенью о землю. Он слышал, как крошечные кусочки камня катятся и эхом отдаются все дальше и дальше, скатываясь к центру кратера. Звуки, которые он издаст, если упадет на спину, будут еще более жестокими, и все же это не убьет его. Таким образом, он оказался в ловушке. — Можем ли мы обойти ограничение, которое заставляет нас использовать только наше предназначенное оружие? — Ему пришла в голову мысль рассказать только техническую правду. На одно мимолетное мгновение. Унция злобы все еще оставалась под его страхом. Хотя поп с радостью стал бы мучеником за свое дело… Хаджиме и Киллуа ясно дали понять, что не собираются его убивать. Хаджиме ясно дал понять, что заставит его страдать столько, сколько ему нужно. А поп Бальмус был не настолько благородным человеком, чтобы терпеть пытки и придерживаться своих порочных убеждений. -Н-н-н… — заикаясь, пробормотал он, прежде чем произнести связную фразу. —Нет…но вы не ограничены конкретно тем оружием, которое вы вызвали… Вы знали об этом? — — Нет.— Красные глаза плавали в темноте, глядя на него, оставаясь суровыми. — Что это значит? — Лицо папы снова стало теплым, он почувствовал облегчение, что может успокоить их информацией, которой они еще не знали. — Ваше оружие может принимать форму и качество любого соответствующего оружия того же типа, к которому вы прикасаетесь. Как тот твой щит, который он использовал раньше! — Он склонил голову в сторону Киллуа. — Вам не нужно, подпирать один щит другим! Щ-щит может превратиться в его идеальную копию, когда он вступил с ним в контакт! — Киллуа с любопытством поднял брови. Он посмотрел на щит, прикрепленный к его руке. «Значит, это оружие действует главным образом в ответ на мысленные сигналы…» Он представил себе щит, который Хаджиме дал ему позаимствовать раньше. Он помнил его текстуру, когда держал в руках, детали, которые видел вблизи, вес на руке…—ВОУ— Затем он трансформировался в точную копию, оживляя эти воспоминания. — Что? — Казума взволнованно указал на него. — Это потрясающе! — Хаджиме выглядел слегка удивленным. «Хехх? Это похоже на мою двойную трансмутацию.» Папа продолжал: — И-и поднимать уровень быстрее…— —Ах, на это мне как-то пофиг.— Прервал его Хаджиме. — Может ли это оружие сделать что-нибудь еще? — — Погоди, погоди! Не меняй тему! — Казума взмахнул рукой и щелкнул огоньком трута, чтобы привлечь их внимание. — Мне нужно знать, как можно быстрее поднять уровень! Если есть что-то сверх стандартного метода, я весь внимание! — — А! — Поп повернулся к нему. Казума чувствовал себя нехорошо, имея человека, который боится за свою жизнь и не может отрицать требования уделить ему свое внимание. Его Дальний Взор, возможно, и не был совершенным ночным зрением, но он обеспечивал достаточно зрения, чтобы заставить его почувствовать неловкость. — Есть способы, с помощью которых ты можешь сделать свое оружие сильнее! Например, прошлые герои лука ходили слухи, что редкость оружия сделает его более мощным! Это может быть что-то, что нужно изучить. — Казума посмотрел на свои луки. — Редкость, хах? — Священник подавил злую улыбку. «Чтобы «помочь» им… я, наверное, должен упомянуть и об этом.» — На самом деле, чтобы ответить на оба ваших вопроса, есть также средства для… экспоненциального увеличения мощности ваших оружейных атак. — — Оооо, правда? — Казума заинтересовался. — Звучит полезно… Что же это? — Торжественное лицо папы прекрасно скрывало желание улыбнуться с восхитительным лукавством. —Это называется проклятая серия. Они рождаются от сильных чувств гнева и ненависти, особенно к врагу! Если вы когда-нибудь почувствуете себя так… овладейте этими чувствами. Они — источник силы. Эти эмоции связаны с вашим оружием. Энергия, которая будет исходить от подобного… — глаза священника остекленели от благоговения. — Будет совершенно невероятна. — Поп отшатнулся. Их лица изменились ровно настолько, чтобы он смог разглядеть их в жутко тусклом освещении. Казума почувствовал отвращение. Хаджиме был зол. Киллуа… заинтересовался. — Звучит круто! — Сказал он, представляя себе, какие атаки может нанести его щит. — Эй, Киллуа, это плохая идея. — Сказал Казума. — Есть ли опасные последствия использования этой серии проклятий? — Спросил Хаджиме. Маска и скрытая улыбка священника, где оба копья во главе с честным взглядом сожаления и ужаса. Его лицо снова побледнело, щеки похолодели. Он опустил голову и ответил голосом не выше мышиного писка: — Да. — На мгновение перед мысленным взором Киллуа вспыхнуло воспоминание о том, как Гон пожертвовал своим Нэн ради достижения абсолютной силы. «Ладно, не важно… я не притронусь к ним.» Хаджиме вздохнул. — Вот почему мы сначала задаем вопросы из достоверных источников. Представьте себе, в какую беду мы могли бы попасть, действуя вслепую! — Поп начал потеть. — Ит-т-таааак…есть еще какие-нибудь вопросы, на которые я могу ответить? Я могу вам чем-нибудь помочь? Я- главный священник, поэтому, если вам нужно, чтобы я говорил от вашего имени со всеми, кто находится снаружи, уверяю вас, этот рабский герб не понадобится… — он был честен, стремясь угодить им вместо того, чтобы прямо сейчас попытаться заставить их использовать саморазрушительные силы. — Нам не нужно, чтобы ты что-то говорил. — Хаджиме шел в пределах досягаемости для пинка. Поп еще больше, чем когда-либо, осознал возможный долгий полёт позади него. — Мы уже устроили большой беспорядок в этой стране, и лучшее, что мы можем сделать в данный момент, — это позволить людям самим понять, насколько коррумпированными были вы и король, в то время как мы держимся в стороне. Как только они поймут, что мы были правы насчет того, как вы все лживы и жадны, и что всё, что мы хотим сделать, это найти путь домой… они в итоге перестанут ненавидеть. А теперь… — он опустился на колени, оказавшись лицом к лицу. — У меня есть последний вопрос.… — Священник мог видеть только глаза Хаджиме. Они были лишены человечности, пугающие и в то же время гипнотизирующие, как кровавые угли, полные угрозы чудовища. Он сглотнул, морщась от сухости во рту. Его грудь сжалась вокруг колотящегося сердца. Киллуа прищурился, внимательно наблюдая за происходящим, и бессознательно поднес руку ко рту. Он тревожно покусывал ноготь большого пальца, но в то же время смотрел на папу горящими от предвкушения глазами. Этот вопрос и последующий за ним ответ определят, насколько серьезно пострадает его сестра. «Я снял для нас номер в отеле на неделю вперед, и прошло всего три дня с тех пор, как я был насильно призван сюда… если я смогу вернуться в ближайшие четыре дня, по крайней мере…» — его глаза затряслись, сердце слегка заколотилось, неуверенность заставила его почувствовать себя грузом, качающимся на игле. «Пожалуйста! ЭТОТ ПАРЕНЬ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ КАКОЙ-ТО СЕКРЕТНЫЙ ПУТЬ НАЗАД!» Наконец Хаджиме заговорил: — Есть ли способ вернуться домой, не Разобравшись с этими волнами? — Глаза папы Бальмуса стали пустыми, зрачки бесцельно метались по сторонам, ища ответ в глубине его мозга. Его губы шевельнулись, прежде чем лицо решило дать конкретный ответ. — Мне очень жаль. — Его нахмуренные брови и напряженный голос выдали все остальное, прежде чем он произнес это. — Я понятия не имею. — Рабский герб ничего не сделал. Рука Киллуа упала, глаза широко раскрылись, теряя блеск. «Нет…» его сердце упало в желудок, и он почувствовал тошноту. «Аллука!» Это была его последняя надежда. Он не обращал внимания на то, как отчаянно полагался на этот ответ. Он продолжал игнорировать его. — Поп, ты знаешь какие-нибудь методы, чтобы ускорить появление этих волн? — Кожа Казумы покрылась мурашками. — А! Киллуа! Я не могу справиться с чем-то подобным… — — А как насчет их источника? Есть ли ядро, которое мы можем атаковать, чтобы остановить их всех одним махом? — Голос Киллуа стал отчаянным, дрожащим. От пересохшего горла и нарастающей боли в груди стало еще хуже. — Существуют ли легенды о том, как их можно было бы немедленно удалить? На самом деле, есть ли какие-то слухи о том, что волны — это внутренняя работа культа, монстра или реакция мира против злодеяний человека? — Плечи Казумы опустились, видя, как он взволнован. — Киллуа… — — Я…я не знаю! — Священник тоже запаниковал, но из страха за себя. — Все, что я знаю, это то, что ты должен сражаться и победить их, когда они придут! — Киллуа сжал кулаки, стиснул зубы и опустил лицо так низко, что волосы закрыли ему глаза. «И как долго… я… действительно буду торчать в этом мире?» Острая боль в макушке, вызванная ударом металлического кулака, вывела его из отчаяния. — ЭЙ! — Он застонал от боли, глядя на Хаджиме слезящимися глазами из-под пульсирующей шишки. — Ты беспокоишься о своей сестре, не так ли? Та, о котором ты упоминал раньше? — Лицо Хаджиме было суровым, но беззаботным. Киллуа кивнул, массируя шишку на затылке. «Я забыл, что упомянул её вслух, когда чуть не убил короля…» Выражение лица Хаджиме не изменилось. — Ответь мне честно: как ты думаешь, она выдержит два месяца? — — А? — Он моргнул. — Слушай, я могу даже поклясться что буду рвать задницу, стараясь изо всех сил уничтожить эти волны с первого раза… но если я чему-то научился в той бездне, что я упал, то это то, что нельзя сделать что-то правильно с первого раза. Черт возьми, мое оружие и техника были усовершенствованы в ходе тысяч испытаний, ошибок и неудач. Но если мы соберемся с мыслями, то после этой первой волны у нас будет чертовски хорошая идея, чего от них ожидать, и целый месяц, чтобы подготовить наиболее эффективный способ их уничтожения! Так что, сохраняя наши надежды на практике…я бы сказал что потребуется около 2, возможно, 3 месяцев в лучшем случае. По крайней мере, такова моя теория. Я пересмотрю его, когда получу новую информацию. Так что до тех пор… ты думаешь, твоя сестра сможет продержаться? — Лицо Киллуа застыло от удивления. Предложение Хаджиме казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой. Пока он не обдумал нюансы того, что сказал. В лучшем случае, в пределах прагматических границ. Это привело Киллуа в чувство, и он нашел честный ответ на свой вопрос. «Я оставил Аллуку в гостиничном номере Среднего города с остатками еды и денег. Может, она и невинна, но не глупа. Прошло уже три дня с тех пор, как я приехал сюда, так что пока она не запаниковала и не вышла на публику, где Наника выдаёт просьбы…» тут Киллуа прервал ход своих мыслей. Он выпрямил спину, сделал глубокий вдох через нос и закрыл глаза с выдохом. «Не забывай. Ты сказал Нанике, чтобы она никогда больше не исполняла ничьих желаний. Она согласилась. Тебе не нужно беспокоиться об этом.» Киллуа открыл глаза, но сосредоточился, собираясь с мыслями. «Ладно. Давай перечислим мои главные беспокойства. 1) у Аллуки кончаются продукты, деньги и, таким образом, теряется место для проживания. 2) она устроила сцену или упомянула свою фамилию, что привлекло бы внимание моей семьи. 3) несчастный случай, повлекший травму или смерть. По первому у нее достаточно денег, чтобы позволить себе еще как минимум четыре дня в отеле. Я сдал квартиру на неделю, и так как прошло три дня, то у нее осталось в общей сложности не более 8 дней. Хотя, ей нужно будет купить еду, так что это уже сокращает дополнительные дни, которые у нее есть. Но в таком большом городе должны быть столовые и приюты для бездомных. Волонтеры в этих заведениях, как правило, действительно благотворительны, и это было бы самое вероятное место, куда персонал отеля рекомендовал бы ей пойти, если бы она объяснила свою ситуацию. Поэтому, если она окажется в приюте, поскольку она всего лишь ребенок, они могут предложить средства, чтобы помочь ей, возможно, дать ей легкую работу под столом, даже если это просто сводит концы с концами. Возможно, они даже предложат ей место для ночлега. Так что средства для нее, чтобы продержаться, даже если это будет на лоскутках, есть. Это будет трудно, но не невозможно. По второму, я думаю, что у меня меньше поводов для беспокойства. Учитывая всё, через что мы прошли вместе, чтобы сбежать из особняка, она должна понимать потенциальную опасность привлечь к себе слишком много внимания или упомянуть нашу фамилию незнакомцам. Итак, пункт третий…» он покачал головой. «Это зависит от удачи. Я не могу это контролировать. Все, что я могу сделать, это выбросить это из головы и верить, что она будет осторожна. Беспокоиться об этом бесполезно.» Он распознал каждый скачок в логике, принятие желаемого за действительное и преуменьшенные отрицательные моменты, которые мучили его мысли…но у него не было выбора. Он мог либо верить в свою сестру, либо впасть в панику. Если он сохранит трезвый ум в течение следующих двух месяцев, чтобы действовать как можно эффективнее против этого мира, то есть только одна вещь, которую он может сделать со своей стороны. Он посмотрел на Хаджиме, изображая уверенность и натянуто улыбаясь. — Да. В конце концов, она моя сестра. Она будет в порядке, пока я не вернусь! — слова казались пустыми. Он не обратил на это внимания. Хаджиме заметил это, но все равно ухмыльнулся и кивнул ему. Затем он схватил священника за воротник. — Ладно, на сегодня мы с тобой закончили! — Он потащил его по полу. Поп знал, что его оттаскивают от кратера, и это его радовало. Но вот чего он не видел, так это того, что его тащили к каменному своду. Он был преобразован, чтобы напоминать укрепленный бетоном чулан для метел. — Иди! — Он отшвырнул папу и запер его. Крошечный кусочек света, который был в куполе, был запечатан, заперев священника в полной чернильно-черной тьме. Дверь не сдвинулась бы с места, если бы у человека не было выхода маны, чтобы открыть ее. Что мог сделать только монстр с Тортуса. Казума беспокойно прищурился. Когда Хаджиме вернулся, его осуждающий взгляд сузился. Ему было все равно. Это заставило Казуму смотреть еще пристальнее, пока они шли к выходу. Они протиснулись в двери, солнечный свет хлестал по ним и вокруг них, напоминая о своем существовании ослепительной вспышкой. Постепенно мозаичные узоры, врезанные в пол, замысловатая каменная кладка, выгравированная на стенах, и высокие арки, которые затмевали их чувство размера, атаковали их поглощение освещенных солнцем деталей. К тому времени, как они добрались до конца коридора, их глаза полностью привыкли. В поле зрения появился импровизированный бассейн, от разбавленной травами воды поднимался пар. Это было так близко к горячему источнику, как только они могли добраться. Казума и Киллуа уже собирались броситься к нему, когда почувствовали, как руки Хаджиме схватили их за плечи. — Не так быстро! Нам ещё нужно кое-что решить… видите ли, мы должны проинформировать всех снаружи о трех вещах: Во-первых, Поп жив и здоров. Хотя не так уж и здоров, но жив, так что это значит, что мы не убили ещё одного человека. — — Мы? — Казума фыркнул. — Во-вторых, в отличие от церкви, мы не собираемся захватывать их страну, и в отличие от короля, мы не собираемся лгать им о наших намерениях. И в-третьих, мы открыты для общения и торговли. Так кто же хочет, сообщить им? Потому что я не могу, я только что убил их королевскую семью. Наверное, они всё еще боятся меня.» Киллуа скрестил руки на груди. — Ну, я не могу, они меня ненавидят. Отношение к Герою Щита, помнишь? — Казума нахмурился. — Чтож, я только что услышал ДВЕ ВЕСКИЕ ПРИЧИНЫ, почему это должны сделать ВЫ ОБА! — Он указал на Киллуа. — Это твой шанс завоевать их доверие! — Он указал на Хаджиме. —И твой шанс показать им, что ты не безрассудный психопат! — Затем выражение его лица изменилось. — Кроме того, я не уверен, насколько серьезно они меня воспринимают… — Хаджиме вздохнул. — Как мы должны это решить? — — Пусть это будет справедливо.— Киллуа сжал кулак и ударил им по ладони. — Давай решим через камень-ножницы-бумагу! — — Охх? Конечно! — Хаджиме согласился. — До трёх побед! — Когда они улыбнулись друг другу, в воздухе повисло невыносимое напряжение. Киллуа сосредоточил свою остроту зрения до предельно высокой степени, так что он мог определить, что выберут два его противника и противопоставить свой выбор в эту долю секунды. Хаджиме сделал еще один шаг вперед и активировал Шаг Разлома, усиливая все свои чувства и замедляя восприятие времени, чтобы достичь того же самого результата. «Прости, Казума.» «Прости, Казума!» Они заключили негласное соглашение. Один из них намеренно проиграет другому, обманывая Казуму, думая, что это было случайно, а затем использует свои сверхчеловеческие чувства, чтобы победить его. Повторяя до тех пор, пока у Казумы не останется другого выбора, кроме как стать доносчиком неловких новостей. Однако… Присутствие чего-то великого начало исходить от него. Это застало их врасплох. Это было что-то чужое, новое, чего они никогда раньше не чувствовали. Огромная сила, которая угрожала их статусу превосходства, делая их бетонный фундамент доверия хрупким, как стекло. Нет, даже мягче, как желе. Хаджиме и Киллуа повернулись к источнику, медленно и робко, как осторожные животные. Там стоял Казума, уперев кулак в ладонь, и лицо его выражало твердую уверенность. Странная аура непобедимой энергии исходила от краев его тела. Он глубоко вздохнул, расслабившись в своей непоколебимой уверенности. — Я никогда в жизни не проигрывал в камень-ножницы-бумага. — Его голос зазвенел с необычной глубиной. —Погнали.— После 44 раундов, 44 из которых Казума остался непобежденным… Киллуа перешел на другую сторону, и Хаджиме был назначен отправителем новостей.Глава 17
27 июня 2020 г. в 12:32
Прошли часы. Только теперь первая группа учеников церкви пробудилась от вынужденного сна. Случайным образом разбросанные кучи тел наполняли улицу. Проснувшиеся были сбиты с толку относительно своего местонахождения. Гигантская стена, которую они никогда раньше не видели, тянулась к небесам. Однако осмотревшись, они поняли, что они в том же самом городе, который всегда окружал их церковь. Тогда стало очевидно, что эта стена была построена, пока они были в отключке.
Требовалась дисциплина, чтобы утихомирить их изумление, но долг бодрствующих требовал немедленно подготовить заговор. Месть была просто необходима. Они проиграли битву, но война продолжается. Разогнать, перегруппироваться и спланировать. Они должны были разведать новое место. Они должны были помочь своим братьям восстановиться. Они должны были спасти священника Бальмуса. Они не могли оставить без внимания эту несправедливость.
Но у них не было выбора в этом вопросе.
— А НУ СТОЯТЬ! — Закричала Рицука, целясь мечом в горло переднего мага.
Он поднял руки, защищаясь, показывая ладони, что сдается.
— Вместо короля и королевы я, Рицука, заместитель командира отряда Героя Лука, была избрана большинством голосов для наблюдения за столицей Мелромарка, пока Её Высочество не вернется! Вы будете поставлены под клятву рабских гербов и допрошены мной и моими подчиненными! —
— П-ПОДОЖДИТЕ! МЫ ЖЕ НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛИ! — Маг солгал. — Эти три героя, они напали на нас первыми! Мы защищались сами! —
Рицука стиснула зубы. — Мы попали в чрезвычайное положение! Строгие меры будут изложены и соблюдены без исключения! У нас нет времени принимать ваши слова за чистую монету! —
— Эй, Капитан Рицука! — Молодой паладин, печально известный тем, что случайно отослал Убийцу Гоблинов, махнул рукой у странной стены, где когда-то можно было коснуться церкви. Он оторвал листок бумаги, прикрепленный к нему, и протянул ей. — Оно адресовано тебе. —
Рицука взяла пергамент. Действительно, ее имя было написано на внешних складках.
— …от кого бы это могло быть? Казума-сама? — Она осторожно распутала его. Она прочистила горло, готовясь прочитать его вслух перед своими товарищами и проснувшимися членами Церкви.