Восхождение попаданческого беспорядка/Rising of the Isekai Mess

Импровизированные горячие источники состояли из модульных, соединённых друг с другом, каменных сегментов. Металлические штыри, выступающие в качестве нагревательных стержней, были просверлены через определенные блоки, чтобы равномерно нагревать бассейн. Их основание, под ванной, поднятой шестью осями с колесами, было отлито в небольшой очаг, в котором хранились куски Огнекамня, руды из подземелья Оркуса. Хаджиме набрал воды из ближайшего озера и отвез ее обратно на своем «хаммере» Брисе. Сделав это, он поднял Белукаса и прикрепил письмо Казумы над лежащими без сознания последователями церкви. Они допрашивали папу, пока он грелся, и после ужасно односторонней игры в камень-ножницы-бумага он был готов к взлому. Казума самодовольной походкой направился к бассейну с горячими источниками. Два отчетливых взгляда всё ещё не верящих в поражение придали ему силы, каких он никогда раньше не испытывал. — Чтож, я не знаю, как вы, ребята, но я чувствую себя великолепно! — Переполненный гордостью, он разделся, ошеломив Хаджиме и Киллуа голым видом своей наглой задницы. — Лучший способ отпраздновать мою победу над вами двумя! — Он помчался к свежему бассейну с горячими источниками, перепрыгнул через бортик и приземлился с неуклюжими брызгами. Хаджиме использовал Сверхзвуковой Шаг и Воздушный Танец, чтобы оттолкнуться от опоры в воздухе и приземлиться бомбочкой. Киллуа выпрыгнул из своей одежды и обратным сальто сиганул в воду. Каждый из них имел свой угол, где можно было расслабиться, облокотиться рукам за бортики, закрыть глаза и задрать голову назад. Вода плескалась мягко и спокойно о стенки бассейна. Расслабляющая вода, нагретая до температуры, убирающей каждую частицу холода, была дополнена кремовым солнечным светом, окрашивающим окружение, как сочный слой меда. Свежие листья и спелые стебли, сочащиеся в воду живительными маслами, создавали запахи, бодрящие, как утро в тропическом лесу. Нежные струйки тонкого пара несли с собой свои приятные ароматы, очищая легкие. — Вы, ребята, были правы. — Сказал Киллуа. — Я нуждался в этом. —  Раздались бессвязные стоны согласия. Затем спокойное хлюпанье продолжилось, и все трое молча расслабились. Пока Казума не сел. — Эй… я тут подумал. — — Что случилось? — Хаджиме даже не пошевелился. — Ты и я… Мы ветераны исекаев. Но Киллуа впервые переносится в другой мир. — — Это отстой.— Сказал Киллуа. «Так вот что означает это слово… должно быть, какой-то задротский жаргон.» — Это значит, что ты должен называть нас Сэмпаями. — Он услышал улыбку в его голосе. — Мы научим тебя, как не стать клишированным попаданцем! — Киллуа поднял голову. — Я никого из вас не назову Сэмпаем. — — Эй, Киллуа! — Хаджиме наконец поднял голову. — Так нельзя разговаривать со своим Семпаем! — Казума расхохотался. Искры Молниеносной Ладони Киллуа пронеслись под мягкой водой. — Ай! — Казума подпрыгнул от неожиданного удара. оставшиеся двое засмеялись. Он снова опустился на землю, позволив своему телу спокойно плыть, прислонив голову к углу. Он чувствовал, как его ноша мягко соскальзывает с него. — Эй, Казума, мы с Хаджиме только что говорили о наших мирах и сравнивали их. А у тебя как? — — Ты наконец вспомнил название своего города? — Спросил Хаджиме, напомнив Казуме, что, когда они впервые встретились, он забыл об этом. — ДА! Я ВСПОМНИЛ! — Казума бросил на него яростный взгляд. — Это Аксель! И… — его лицо напряглось, глаза расширились, ноздри раздулись. — И… — поток неприятных воспоминаний безжалостно обрушился на его разум. Что-то внутри него оборвалось. Он стоял прямо и неподвижно, его тело прорезало воду, и он вырвал свои мокрые руки, чтобы схватиться за голову. — ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ТЫ ДАЖЕ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, ЧЕРЕЗ ЧТО МНЕ ПРИШЛОСЬ ПРОЙТИ! — Смелое заявление для двух жертв физических и психических травм. — С ЧЕГО ЖЕ МНЕ НАЧАТЬ? Ах, давайте посмотрим, я начну с Бога того мира… — Лицо Хаджиме стало суровым. Он знал, каким беспокойным может быть Бог мира. «Это… может быть действительно очень серьезно…» он приготовился увидеть Казуму в совершенно новом свете. — Она бесполезная идиотка! Ленивая пьяница, которая обладает волшебной способностью брать долги без всяких усилий, и умудряется найти способ ныть и обвинять в этом всех остальных! — Хаджиме удивленно заморгал. — Посмотрим, кто следующий… ах да! Эта магичка, способна к магии взрыва, что соперничает с взрывом ядерной бомбы! — — А? — Глаза Киллуа похолодели, он подпер подбородок сплетенными пальцами. «Я слышал, что Нетеро был вынужден использовать ядерную бомбу, чтобы победить Короля Муравьев-химер. Если Казума знает кого-то, кто способен на такую власть…они действительно могут иметь приличное военное влияние в его мире. Так этот маг превосходит его? Должно быть, они невыносимо высокомерны…» Он приготовился пересмотреть свое мнение о Казуме. —Это было бы потрясающе, это точно… если бы это не было ЕДИНСТВЕННЫМ, ЧТО ОНА УМЕЕТ! — Он в отчаянии сжал пальцы. — Никакого другого вида магии, никаких боевых способностей, НИХРЕНА! Она одержимо должна совершать ВЗРЫВ КАЖДЫЙ ДЕНЬ! И только один, потому что это все, что она умеет… — Что-то в его глазах умерло, забрав с собой силу в его голосе. — А потом она выходит из строя. Плюх, она выбыла. Вялая, как новорожденный младенец. После этого, она просто мертвый груз, который необходимо тащить… — Киллуа удивленно моргнул. Затем он и Хаджиме откинули головы назад, плача от смеха. Роботизированная рука Хаджиме врезалась в край бассейна, погружаясь все глубже и глубже, не в силах остановиться. Киллуа погрузился в воду, крепко держась за живот, его приглушенный смех все еще звучал сквозь поток пузырей. Казума еще не закончил. — Ты думаешь, это плохо? Это еще не все! — Киллуа всплыл, но только для того, чтобы засмеяться еще громче. — Подожди… Казума… Стой! — Он пыхтел между каждым словом. —ЩА ПОМРУ! — Хаджиме тяжело дышал, слишком тяжело дышал, чтобы ответить. —Я говорю вам… Это. Становится. Хуже. — Тени легли на его глаза. — Держите, блять, в голове, что она крестоносец. Вы можете полагать, что это означает, что у меня наконец-то есть кто-то полезный в моей пати… — Казума посмотрел на витражное окно, и в уголке его глаза блеснула слеза. — Но её точность пробивает дно. Поставь перед ней мокрую неподвижную мишень, и она будет махать мечом так, что сможет подрабатывать феном. Не специально конечно. Но ты не можешь сказать ей, что она сосёт! Ты не можешь ругать её за все, что она делает! Она даже не могла принять мой отказ, когда впервые попыталась присоединиться к моей партии! — — Но почему? — Спросила Киллуа, щеки которой были мокрыми не только от воды в бассейне. — Она слишком самонадеянна, чтобы признать свою бесполезность? — — Нет…дело не в этом… — Казума посмотрел на Киллуа с неподдельной безнадежностью. Он звучал так, как будто он собирался плакать. — Она наслаждается этим. — — Что? — Киллуа покачал головой, не вполне понимая, что происходит. — Она наслаждается этим. Нет… «наслаждается» — недостаточно сильное слово… — его глаза расширились и заблестели от слез. — Это её заводит. — Киллуа не находил слов. Он наклонил голову и несколько раз моргнул, обдумывая заявление Казумы. «Значит, она… сексуально возбуждена… когда он…» медленно, но верно. «Когда он…» широкая улыбка снова появилась на его щеках, «когда он…!» И неудержимое кудахтанье вырвалось наружу с каждым вдохом, которыми только могла наполнится грудь. — БЫТЬ, БЛЯТЬ, НЕ МОЖЕТ! ОНА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗАВОДИТСЯ ОТ ТВОЕГО ЖЕСТОКОГО ОБРАЩЕНИЯ?! — — ОНА МАЗОХИСТКА! СТОПРОЦЕНТНАЯ! — Казума схватил Киллуа за плечи, удерживая его от хохота, пытаясь излить ему душу. — Ты не понимаешь! Когда она впервые подошла ко мне, я прямо сказал ей «нет». Без колебаний. На тот момент у меня были прицепившмеся Богиня задолженности и девочка прибабахом… так что само её присутствии заставляло мою голову бить тревогой. Как, горн, трубящий моим инстинктам закричать «Нет». Но чем больше я отвергал её, чем больше я говорил ей, чтобы она свалила куда подальше… ТЕМ ОНА ПРОСТО— — Возбуждённее пыхтела? — Мягкий голос Хаджиме, слабый от поражения и едва слышный, прервал Казуму. Киллуа и Казума повернулись к нему, заметив, что на его глаза тоже упала тень. Он посмотрел на Казуму. Мягкое выражение лица сняло с него все напряжение. — Оставив тебя в недоумении, как с ней обращаться? Потому что если ты попытаешься сделать комплимент, она примет его близко к сердцу…а если попытаешься прогнать её… то она будет умолять тебя сделать это жёстче. — У него был особый взгляд, такой, какой бывает, когда наконец находят собрата по несчастью. Казума почувствовал, как с его плеч свалилась тяжесть. Тепло, напоминающее огонь в очаге во время зимней бури или объятия любящей матери в мире, ставшем холодным, сияло в его глазах. — Ты… ты понимаешь? — Воздух вокруг него светился. — Ты знаешь? — — О, я знаю. Хаджиме протянул руку и положил её на плечо Казумы. — Неважно, как сильно ты ее оскорбляешь… — Казума положил руку на плечо Хаджиме. —Неважно, как сильно ты её отталкиваешь… — Хаджиме ответил ему такой же теплой улыбкой. — Неважно, как сильно ты её накажешь…— Они оба стиснули зубы. Тепло в их глазах вспыхнуло жгучей яростью с проблесками безумия. — ОНА ПРОСТО КОРЧИТСЯ ОТ УДОВОЛЬСТВИЯ! — крикнули они в унисон Затем они крепко сжали свои волосы в кулаки, дергая их, яростно мотая головами в сдерживаемом разочаровании. — Это так чертовски раздражает! — Крик Казумы отразился рябью в горячей родниковой воде. — ЭТО ТЫ МНЕ ГОВОРИШЬ! — Хаджиме ударил по нему кулаком. — Я просто… не знаю, как это остановить! — Его глаза расширились, безнадежное смятение вернуло веки в глазницу. — Ты не можешь! — Глаза Казумы затряслись, как будто перед ним открылась бездна всего ужасного. —Просто… за гранью понимания. Ты просто застрял! Черт возьми, я привязал её к задку движущейся кареты, и ей это понравилось! — — Эй, ты тут проповедуешь перед хором! Я засунул ей в задницу Pile Bunker! — Киллуа с отвращением наблюдал за ними. — Что, блять, не так с людьми в ваших мирах? — — Я НЕ ЗНАЮ. — Крикнул Казума. — Ты не знаешь этой боли, так что считай, что тебе повезло! — — Уже считаю. — Он пристально посмотрел на него, потом перевел взгляд на Хаджиме. — Только не говори мне, что остальная часть твоей компании такая же чокнутая, как и его…— — Нет, нет! Хаджиме отмахнулся от этой мысли. — Все остальные… — он сделал паузу, чтобы подумать. —…Относительно нормальные.— «Я уже не знаю, что значит — «норматьно» ». — Кроме дракона-извращенки, у меня есть кролик с суперсилой, человек-целитель, ребенок-дагон и вампир с чрезмерно сильной магией.— — Повезло… — вздохнул Казума. — Э? звучит так, будто тебя с собой довольно приличная команда. — Сказал Киллуа. — Ну, знаешь…кроме этой дракона-извращенки. — Хаджиме усмехнулся. — Ну… не сказал бы что она бесполезная. Просто раздражает, правда. Хотя кролик тоже…но она тоже становится лучше. — — Да, у моей пати тоже бывают свои моменты. По крайней мере, ни один из них не является плохим человеком, так что в решающий момент я могу рассчитывать на них. Казума с плеском откинулся в своем углу. «Они чертовски лучше людей в этом мире, это уж точно!» — Но хватит о нас, как насчет тебя? У тебя есть группа? Ты упомянал что-то о своем друге… — Хаджиме быстро переключил внимание на друга, о котором упоминал…и отвел взгляд от сестры. — Хм, ну, не группа, но у меня есть неплохое трио друзей. Один из них собирается стать врачом. Хотя он в некотором роде извращенец. Однажды он намеренно проиграл пари «Является ли 100% девушка перед тобой парнем?», просто потому, что это означало, что он мог полапать её. — Казума прищурился.  «Эй… Я бы поступил так как и этот парень.» — Другие ребята довольно крутые. Черт, он может быть даже умнее меня. — Киллуа заложил руки за голову, чувствуя, как его гордость улетучивается при этом признании. — У бедняги вырезали клан, и теперь он хочет убить банду преступников, которые это сделали. — Хаджиме поднял бровь. — Черт возьми, он должен быть невероятным, если ты говоришь, что он такой умный. Так вот…— Он постучал пальцем по столу. —…между ним и доктором Казумой… Предположу, что этот третий — причина, которая заставила тебя воздержаться от убийства короля? — Киллуа посмеялся. — Ага! — Его глаза светились гордостью. — Его зовут Гон. Чувак был что-то с чем-то, дай-ка объясню! Голова сильная, но импульсивная. Добрый и страстный, но не тот чувак, которого ты хотел бы разозлить. Временами он умен, но, боже мой, как же он упрям! — Киллуа наклонился вперед, улыбаясь, создавая волны по всему бассейну, когда он вспоминал о Гоне. — Мы познакомились, когда я сбежал из дома. Когда мой брат обманом заставил меня вернуться, все трое пришли, чтобы Гон мог потребовать встречи со мной еще раз. Затем, на территории моей семьи, у нас есть дворецкий, который действует как охранник, выбивая живое дерьмо из любого, кто попытается ей пройти. Но он не хотел драться с ней, потому что я был её другом, и он считал, что не должен был драться, чтобы увидеть меня. Так что, в довершение всего, он никогда не сопротивлялся! Он подошел прямо к ней, был отброшен назад с ударом по лицу и хромал к ней несколько раз, как будто он был одним из тех мазохистов в вашей партии, пока он, наконец, не смог пройти! — — Я бы её застрелил. — Сказал Хаджиме. — Я бы ударил её ногой, пока она отвлекалась. — Сказал Казума. — Конечно вы бы, ребята, так и сделали! — Киллуа рассмеялась, весело вспоминая прошлое. — Это его фишка. Я потерял счет количеству более сильных противников, с которыми он дрался. От профессионального ниндзя, боевого наркомана, серийного убийцы… черт, для этого последнего, наш Нен-наставник и я придумали план для каждого из нас, которому следовали до конца, и все, что ему нужно было сделать, это позволить чуваку стать слишком самоуверенным и привести его в ловушку. Так что же он делает? — Киллуа покачал головой, продолжая улыбаться. — Он злится, потому что недостаточно силен, чтобы заставить его использовать свою способность, прославившую его… поэтому он ведет проигранную битву, пока, наконец, не заставит его использовать её. В процессе ему оторвало грёбаную руку, но к счастью всё обошлось! И для него… оно того стоило. — Если бы кто-то еще, кроме Киллуа, объяснял эти подвиги, Хаджиме и Казума отмахнулись бы от него. Но они знали, кто такой Киллуа. Они знали, что он такое. Хаджиме лично видел всю полноту его возможностей, и они не были поводом для насмешек. Так что если Киллуа говорил о ком-то очень хорошо, то ни один из них не мог отрицать удивления, которое он испытал, услышав голос этого ребенка. — Но…он был первым человеком, которого я встретил, кто мог видеть сквозь столько слоев, которые я наложил на себя. Никто не мог сказать, серьезно я говорю или нет. Никто не знал, насколько я опасен на самом деле. Никто…не был достаточно храбр, чтобы остаться со мной, когда они узнали, кто я такой. Но он был другим. Он видел все это насквозь. Он увидел во мне что-то… лучше. Киллуа улыбнулся, и его лицо смягчилось. — И с тех пор я всегда хотел быть лучше. Чтобы я мог гордиться тем, что я его лучший друг! Поэтому, когда я увидел, что убийство людей — это не то, с чем он согласился…да. Это изменило меня навсегда. Можно сказать, первый свет в моем мире тьмы. — Хаджиме улыбнулся, позволив улыбке задержаться, закрыл глаза и поднял лицо. — Эх.— Он сделал глубокий вдох, очищая легкие, и радостно выдохнул. — Интересно видеть, насколько мы похожи, но в то же время так отличаемся. Из всех людей в моей пати, самая важная для меня-это Юэ. — — Та дракон-извращенка? — Спросил Казума, испортив момент. — НЕТ! — Он резко опустил голову, лицо его застыло. — Она вампир! — Он покачал головой, расслабляясь. — Так или иначе, я встретил её на нижних уровнях подземелья Оркуса. Она была светом в моей тьме, как ты выразился. Она всегда рядом, когда речь заходит о том, как я обращаюсь с врагами. В конце концов, она пережила такое же предательство, как и я. Так что в этом отношении у неё нет никаких угрызений совести по поводу моих убийств… но… — Хаджиме опустил взгляд, его глаза потемнели, как будто он испугался чего-то внутри себя. — Если бы я не встретил её там… Честное слово…я был бы сейчас всего лишь безжалостным массовым убийцей. — В его голосе звучала благодарность, подчеркивающая, насколько он помнил, что был близок к тому, чтобы потерять себя. — Она помогла мне сохранить хотя бы крошечную часть моего прежнего «я», не дала мне превратиться в непоправимое, необратимое зло. — — Эй, рад за тебя! За вас обоих! — Сказал Казума с широкой дрянной ухмылкой на лице. — Нашли себе хороших друзей, что держат вас, психов, в узде. — — Лучший друг, если точнее. — С улыбкой поправил Киллуа. Хаджиме сделал то же самое. — Моя жена, если точнее. — Тело Казумы застыло, выпучив глаза и уставившись на Хаджиме. Он забыл весь разговор вплоть до этой фразы. — Эм… прости, я не совсем расслышал. Ты сказал… жена? — Его голос дрогнул. — Да. — Хаджиме не понимал, во что было трудно поверить. — Жена…как… — Казума все ещё выпучил глаза. — Вы женаты? — Хаджиме поднял голову. — Ну, официально еще нет, но по сути да. Я люблю её, и она любит меня. — — А, ладно. Понял, понял. — Глаза Казумы метались из стороны в сторону. — И… это всё? — Хаджиме склонил голову набок. — Мы так же трахаемся каждую ночь, ты об этом спрашиваешь? — — ЧТО?! — Казума громко и сильно кашлянул, выдыхая воздух из легких. Его глаза затряслись от отчаяния. Непреодолимая ревность разъела все положительные чувства, накопившиеся до этого момента. Хаджиме ухмыльнулся. — Эээх? Казума, Казума… — он покачал головой и пожал плечами. — Только не говори мне, что кто-то вроде тебя еще не трахался в новом мире фентези. Судя по твоей одежде, ты живёшь в средневековом обществе…разве у них нет борделей? — Казума вспомнил ту ночь, когда он пытался нанять суккуба. Он старался не думать о том, как сильно его попытка провалилась. — Это…э-э… не так легко. — — Что? Ты не можешь пройти мимо трусиков или еще чего-нибудь? — Хаджиме троллил с самодовольной ухмылкой. — НЕТ! — Казума ударил кулаком в воду, не реагируя на брызги, ударившие ему в лицо. — Эй, Эй, Казума… тебя окружают три девушки, и ты все еще девственник? Ты ведь знаешь, что это значит для тебя, верно? — Хаджиме подошел ближе и наклонился к нему. — Ты — клишированный гг попаданец. — — Эй! — Он снова прижал палец ко лбу Хаджиме. — Я не клише! Я хочу, чтобы вы знали, что в тот момент, когда представится такая возможность, я не буду каким-то тупым идиотом, который должен уточнить каждый очевидный намек, что ему дали! — — Значит, эта возможность так и не представилась? — Хаджиме откинулся назад, палец Казумы все еще прижимался ко лбу, но ухмылялся от уха до уха. — ОН КАЖДЫЙ РАЗ ПОРТИЛСЯ! — Он закричал, задрав голову к потолку, выплескивая свое отчаяние на небеса. — Честно говоря, я не понимаю, в чем проблема. — Киллуа сидел в своем углу, с закрытыми глазами погрузившись в теплую воду. — В жизни есть много вещей, которыми можно наслаждаться. Лично я предпочитаю быть с людьми, с которыми мне приятно общаться, а не бездумно предаваться физическому удовольствию, лишенному эмоциональных связей. Так что дружба для меня важнее. Если мне когда-нибудь и случится влюбиться, то это будет кто-то, с кем я, вероятно, дружил раньше. Кроме того, есть ещё куча вещей, которые я все еще хочу испытать. И Секс занимает далеко не лидирующие позиции. — — Киллуа… — Казума посмотрел на него, не зная, как реагировать. Затем он улыбнулся, даже посмеиваясь про себя. — Я горжусь тобой, парень! — Он поднял вверх большой палец. — Рад, что ты можешь быть здесь зрелым голосом, мне это было нужно! — — Эй, Казума! — Хаджиме вытащил его из той лжи, в которой он пытался убедить самого себя. Он указал на Киллуа. — Он не считается! У него было хреновое детство. Все, что не имеет отношения к отравлению, пыткам или убийству людей, — ему в новинку. Но ты и я? Мы были просто нормальными людьми, когда росли… — он покачал головой. — НЕТ… мы были хуже обычных людей… — он говорил с непоколебимой серьезностью. — Мы были неудачниками отаку. — — Эй. — Глаза Казумы расширились, зрачки сузились. — Для нас плоть трехмерной девушки была недоступным сокровищем. Чуждое чувство, вечно недосягаемое для кончиков наших пальцев. Даже самые глубокие сновидения не могли воссоздать гипотетический опыт прикосновения к их гибким телам, хотя бы малой толикой нашей руки. — Хаджиме сжал кулак и прижал руку к боку. — НО Я ПРЕОДОЛЕЛ ЭТИ ОКОВЫ ЖАЛКОГО ПРОШЛОГО! — Он приукрашивал свой голос и преувеличивал движения, все время напрягая щеки, чтобы не улыбнуться. — Подобрав оружие, которым я не пользуюсь, я пронзил копьем порог, который остался нетронутым нашим видом! Поднявшись в измерение сексуального опыта, я достиг давней мечты, которую большинство отаку никогда не смогут реализовать! У МЕНЯ. БЫЛ. СЕКС! И ни одна сила, ни один факт, ни один Бог ни в одном мире, ни в одной вселенной, ни в одном измерении никогда не помешают моему успеху! — Хаджиме упер руки в бока и гордо задрал голову, глядя Казуме прямо в глаза. — Это включает в себя победу надо мной в камень-ножницы-бумага! — — ЭЙ! — Казума ткнул пальцем в его сторону. — ТАК ВОТ В ЧЕМ ДЕЛО? ТЫ ПРОСТО БЕСИШЬСЯ ОТ ТОГО ЧТО Я ВСУХУЮ СДЕЛАЛ ТЕБЯ?! — Он рассек рукой воду, и она полетела за ним. — НУ ТАК ВОЗЬМИ! ВОЗЬМИТЕ ВСЕ МОИ ПОБЕДЫ! ОНИ МНЕ БОЛЬШЕ НЕ НУЖНЫ! — —Хм… — Хаджиме потёр свой подбородок между пальцами в раздумьях. Он протянул свою человеческую руку, взвешивая невидимый груз. — Выигрывай в каждой игре Камень-ножницы-бумага… — он протянул свою роботизированную руку, делая то же самое. — Трахать мою вайфу-лоли-вампиршу каждую ночь… — он посмотрел на Казуму с дерзкой улыбкой. — Кажется, что-то тут всё-таки значительно перевешивает другое. — —Эй.— Казума смерил его убийственным взглядом. — Ты мне только начал нравиться. Ты хочешь, чтобы я возненавидел тебя? — Он ударил кулаком по ладони. — Потому что я буду ненавидеть тебя всем, что у меня есть! — — Ооооо? — Хаджиме ухмыльнулся, наклонив голову, чтобы придать своему лицу угрожающий вид. — Значит ли это, что ты станешь моим врагом? — Лицо Казумы побледнело. — Иик! — Киллуа расхохотался. — КАЗУМА! — Он вытер слезы со щек. — ВИДЕЛ БЫ ТЫ СВОЁ ЛИЦО! — Его шок длился всего лишь мгновение, прежде чем он расслабил плечи и покраснел со смущенной улыбкой. — Я… я сам напросился… — он тоже засмеялся. Хаджиме тоже хихикал, и на минуту огромные пустые залы некогда Церкви трех героев наполнились добродушными смехом. [Спустя Несколько Часов] Солнечный свет проникал в окна церкви только в самый разгар полудня. В любом другом месте на небе гигантская стена преградила бы ему путь. Даже тогда слабые следы дневного света все еще находили свой путь к внутренней части стены, отражая ее. Однако, как только наступила ночь, стена была едва видна за окнами. Как будто весь мир утонул в чернилах. Ночь была особенно темной. Облака отрезали Луну от Земли, закрыв ее слепой тьмой. Хаджиме и Киллуа без труда воспользовались этой бесконечной чернотой, паря над крышами в абсолютной тишине. Они согласовывали свои позиции, просто осознавая присутствие друг друга. Они подошли к развалинам замка, словно два призрака, появившиеся из руин. Хаджиме использовал свое восприятие руды, чтобы найти любые драгоценные металлы, которые они могли бы извлечь из пыльных обломков. Даже если их схватка разнесла их в клочья до неузнаваемости. Лакомые кусочки были разбросаны по останкам, располагаясь в различных слоях от поверхности и ниже. На это потребовалось не более получаса. Кожаные сумки свисали с их плеч с бесценной добычей, как только они собирали все стоящие вещи. Они прокрались обратно без следа. Вернувшись, они добавили свои находки к подобным же ценным вещам, собранным вокруг церкви. Они оставили груды возле горячих источников и вымылись. Вытеревшись, Киллуа зевнул. — Ох, я собираюсь хорошенько отоспаться этой ночью! — Он вытянул руку над головой. — Ага, также. Хотя я бы хотел, чтобы Юэ была здесь. Я скучал по ней, когда спал. — Слабый румянец залил его щеки. — Похоже, вы двое не дали бы нам заснуть. — Киллуа усмехнулся. — Ооо, это точно разозлит Казуму! — Хаджиме усмехнулся. — Кстати, я надеюсь, что он нашел нам хорошие комнаты. — Казума осматривал жилые помещения учеников церкви, пока они грабили руины замка. Он прошел через несколько комнат, все из которых были более чем приемлемы для сна, но у него были обнадеживающие стандарты. Он подошел к еще одной дубовой двери, но остановился, прежде чем прикоснуться к ней. Слабый аромат, похожий по своей приятности на аромат духов, заставил его замереть, требуя полной сосредоточенности. Запах был женским. — И бинго было её грёбаное имя-о! — Он распахнул двери, и величие взорвалось в его лице. Величественная люстра висела в центре комнаты, осыпая ее ослепительными брызгами света, разделенными на десятки декоративных кристаллов. Он подбежал к платяному шкафу, не обращая внимания на его замысловатую художественность. Монашеское одеяние было внутри. Он вынул одно и осмотрел его так тщательно, как это делают криминалисты. Тщательно осмотрев талию и бюст одеяния, он определил, что хозяйка комнаты-стройная женщина почти атлетического телосложения. «Если бы мне нужно было угадать ее возраст, я бы сказал, что она находится между «молодой, я-никогда-этого-не-делала-раньше, Невинной» и «Ара-Ара, иди к Онее-Сан». И то, и другое меня вполне устраивает!» Естественно, именно эту комнату он и выбрал для себя. Киллуа вошел вскоре после этого, его тренировка убийцы легко определяла звуки извращенного дыхания. — Конечно, вы выбрали бы комнату, которая принадлежит какой-нибудь девушке. — Слабый аромат духов и монашеские привычки мгновенно выдали его. — Да. Таков мой выбор. — Без всякого стыда признался Казума, сидя на кровати, скрестив ноги, уткнувшись лицом в подушку, которую обнимал, и глядя Киллуа в глаза, пока принюхивался. Киллуа не знал, как реагировать, и застыл с широко раскрытыми глазами. Он остановился на неловком смешке и проигнорировал его. Он выдвинул стул, развернул его и сел на него спинкой вперед, положив руки и подбородок на спинку. Его веки отяжелели, когда он расслабился. Хаджиме вошел, тут же с ухмылкой покачал головой и прошел между ними к подоконнику. Она заскрипела, когда он прислонился к ней. — Так вот, я тут подумал… — Казума воспользовался его вниманием. — Как вы думаете, ребята, что задумал Убийца Гоблинов? — — Неужели так трудно догадаться? — Переспросил Киллуа. — О’кей, о’кей, верно подмечено… — он махнул рукой, предупреждая вопрос. — Но в конце концов он должен понять, что здесь их нет. Как ты думаешь, что он сделает, когда это случится? — — Он, вероятно, сделает то же самое, что и мы. Хаджиме посмотрел в окно, в темноту. — Придумай самый быстрый способ вернуться домой. — — Ты думаешь, к тому времени он будет в порядке сам по себе? — Кадзума беспокойно нахмурился. — Он… выглядит, немного того, понимаешь? — — Возможно, но он, честно говоря, не кажется мне глупым. Вы помните оружие и инструменты, которые он разложил на одеяле в ту ночь, когда Хаджиме выстрелил из винтовки в окно? — Киллуа почувствовал желание поднять палец, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, но его руки были слишком удобны лежали под головой, чтобы убирать их. — То, что у него было, свидетельствовало об исключительно тщательной подготовке. Я сомневаюсь, что кто-то с такой осторожностью и предусмотрительностью будет беспомощно шляться по этому миру. — — Хм, об этом я как-то не подумал. — Казума потянулся и зевнул. — Он производит на меня впечатление человека прямолинейного и без херового характера. Он знает, что такое его враг, и расставляет приоритеты, избавиться от него. — Сказал Хаджиме, прикрывая рот рукой, чтобы подавить зевок. — Вообще-то мне любопытно посмотреть на него в действии. Легко недооценивать кого-то вроде него, но я узнаю опасного человека, когда вижу его. — — Думаю, в этом есть смысл. — Казума несколько раз быстро моргнул. — Э-э… подожди… — разговор об их последней ночи с Убийцей Гоблинов напомнил ему о чем-то важном. Воспоминание о том, как они видели его в последний раз. Он вышел на середину авантюрного круга. То же самое сделали Хаджиме и Киллуа. И сразу же после этого… Казума получил финансовую помощь от короля. Которого у него больше не было. Это было с его партией, использовавшейся для компенсации функций сломленного правительства. И ни один из двух других не принял их. Он обернулся с кривой улыбкой. — Итааак, Хаджиме… когда ты планируешь сообщить всем эту новость? Ту, в которой мы открыты для торговли или что-то в этом роде? Потому что с этого момента…мы разорены, как хрен знает что! — — Я сделаю это завтра. — Хаджиме пожал плечами и снова повернулся к ним. — Ладно, ладно… — кивнул сам себе Казума. — Но… что же потом? — Хаджиме снова пожал плечами. — Я придумаю что-нибудь завтра. — — Эй… — прищурился Казума. —…ты же не планируешь напугать их и втянуть в какую-то сделку? — Хаджиме посмотрел на него с откровенным удивлением. — Нет?.. Мы находимся в такой ситуации, когда подобное скорее даст обратный эффект, чем поможет. — — А? — Казума склонил голову набок. — Ответный огонь? — — Подумай вот о чем, Казума. — Начал Киллуа. — Если всё, что мы делаем, это запугиваем и терроризируем наш путь в этом мире…мы должны были бы жить всё время здесь, наблюдая за нашими спинами. Мы могли бы постоянно отбиваться от всех, но эта идея не блещет разумностью, давать всему миру повод коллективно ненавидеть, объединиться и уничтожить нас. Мы определенно уже нажили себе врагов, так что давайте не будем давать нейтральным людям повода присоединиться к ним. Кроме того, наша конечная цель — остановить волны, чтобы мы могли уйти. Наиболее эффективный подход потребует сознательного сотрудничества со стороны как можно большего числа людей, а не запуганного населения.— — Он совершенно прав. — Хаджиме кивнул. — И по этим причинам мы должны стремиться к позитивным отношениям «отдай и возьми». И чем сильнее чувство доверия, тем лучше.— — …И поэтому вы разграбили остатки замка? Потому что это то, что делают заслуживающие доверия люди? — Казума ухмыльнулся. — Знаешь, если мы расплавим драгоценные металлы в их сырой форме и переформуем их в монеты и слитки, у нас в основном будет своя валюта. А золото есть золото, в какой бы форме его ни продавали. — ответил Хаджиме — Но разве они не узнают, что мы украли его у короля и церкви? — Сказал Киллуа, изнеможение прерывало его слова. — Нам не платили ни за какие приключения, мы отвергли финансовую помощь короля, а теперь вдруг появились новые деньги, которых они никогда раньше не видели? Кто-то умный соберет их воедино, и это даст нашим врагам факт, чтобы украсить разрушительное повествование. В таком случае мы будем восприниматься широкой публикой как кровожадные воры. — Хаджиме подумал над этим. Через несколько секунд он обнаружил, что не в состоянии эффективно опровергнуть точку зрения Киллуа. Горожане, скорее всего, истолкуют эту акцию как подкуп оскверненными товарами и кровавыми деньгами. — Ну тогда что, если мы обменяем эти новые монеты на товары и вещи под столом с людьми, которым все равно? — Спросил Казума, зарываясь головой в подушку, которую обнимал, и на этот раз зевая дольше. — Если мы продадим их в этом мире, как ломбарды, или в аду, даже дворянам…в основном, люди, которые достаточно жадны и коварны, чтобы не смотреть на источники дохода… мы можем получить законные деньги, чтобы использовать их, отчищая свои руки от лишнего. — —Вообще-то это неплохая идея!— Хаджиме прислонился головой к стене, прислонившись спиной к стеклу. — Но мне особенно нравится идея обращаться к знати. Было бы проще заключать выгодные сделки с частными лицами и не высовываться.— — А! — Упоминание о дворянах пробудило в голове Киллуа блестящую идею. Его усталость смело рукой, и он резко выпрямился. Мысль текла в его голове, как ток, но вспышка, ослепительная, как джекпот игрового автомата, нарисовала яркую картину. — ГРЕБАНОЕ КАЗИНО! — Крикнул он внезапно, сбивая с толку двух других людей в комнате. Казума беспокойно поднял бровь. — Чувак, о чем ты? — — Хаджиме! — Он проигнорировал вопрос Казумы . — Как думаешь, ты можешь бы преобразовать игровой автомат?! — Он откинул голову назад. — …Наверно? Мне пришлось бы провести тонну проб и ошибок, чтобы получить работающий рандомизирующий двигатель…хотя я не могу сказать, что это невозможно. Но на кой черт нам строить казино? Если бы мы собирались принести сюда вещи из наших миров, было бы легче воссоздать что-то простое, чтобы построить и продать массово.— — Как котацу! — Сказал Казума, вспоминая прототип котацу Ванира, которым он некоторое время наслаждался. Его веки отяжелели от воспоминаний. —Хе хе хе! — Киллуа помахал им пальцем. — Не думаю, что вы, ребята, видите общую картину. Независимо от того, какие азартные системы уже существуют в этом мире, люди в нашем мире платили огромные суммы, дёргая ручку в надежде на богатство. Итак, мы плавим драгоценные металлы в монеты, подбрасываем несколько рубинов и кристаллов в придачу, и делаем их призами игрового автомата. Мы предоставляем казино знати, и пусть первые несколько человек, которые приходят, легко выигрывают несколько раз. Как инвестиция в потенциальную прибыль. Пусть слух распространится, и прежде чем вы это узнаете, мы будем чисты от награбленной валюты, поскольку она будет заменена законным платежным средством как в наших руках, так и в игровых автоматах. В этот момент мы сделаем шансы на победу более редкими, поскольку дворяне со всей страны, черт возьми, может быть, даже из-за границы, приедут разбрасываться деньгами за шанс выиграть тонны золота, серебра и драгоценных камней одним нажатием рычага! — — Мы будем взимать плату за вход, чтобы не впускать сюда широкую публику, что также должно льстить чувству элитарности для дворян. Добавьте это ко всем деньгам, которые они потратят на игровые автоматы, и мы сохраним их, как отрезанный дом. Тогда мы дадим процент Рицуке, чтобы правительство продолжало работать, давая горожанам знать, что мы заботимся об их благополучии…и все будут счастливы, а мы обзавелись такими богатствами, которые в разы превосходят возможные инвестиции короля! — — Эй…вообще-то… — оживился Казума, чувствуя себя менее усталым и более возбужденным. — Если мы это сделаем…нам не придется ломать себе спины, чтобы постоянно производить продукты, или заставлять Хаджиме работать одного. Нам также не придется отдавать производство на внешний источник дохода, поэтому другие люди не смогут скопировать нас и сделать продукт, который мы изобрели, бесполезным, что означает, что мы будем держать абсолютную монополию на казино. Нам также не придется путешествовать далеко, чтобы продавать вещи. Все придут прямо сюда, и всё, что нам нужно будет сделать, это сидеть сложа руки и буквально смотреть, как деньги льются рекой! — Хаджиме шагнул вперед. — И по мере поступления денег мы могли бы перерабатывать излишки монет, которые в конечном итоге у нас появятся, и возвращать их обратно в игровые автоматы. Держите призы в изобилии для этих дворян! Черт, не только это, но как только у нас будут деньги, мы сможем добавить некоторые развлекательные предметы роскоши, которые вы увидите в Лас-Вегасе в Америке! Это определенно привлечет благородных клиентов и из других стран! — — Я не знаю, что такое Лас-Вегас или Америка, но ты прав! И есть еще одно огромное преимущество, которое приходит с этим!— Киллуа с гордой улыбкой поднял палец. — Наше постоянное присутствие здесь послужит авторитетом для подавления восстаний против пати Казумы и подавления гражданских беспорядков. Это будет нашим первым шагом к установлению доверия, показывающим, что мы не оставим их из-за социальной нестабильности. Так что это значит для тебя… — Он посмотрел на Казуму. — Это то, что ты можешь следить за своей командой и повышать свой уровень. А что касается тебя… — Он посмотрел на Хаджиме. — Тебе не придется оставлять после себя свою гигантскую стену, горячий источник и тюрьму священника! — Хаджиме рассмеялся. — Ну же! Все три эти вещи одноразовые! Но что я хотел бы сделать, так это использовать все это пространство в куполе. У меня есть много изобретений, которые мне нужно попробовать трансмутировать, и иметь личное рабочее пространство, в котором я могу держаться подальше посторонних глаз и жадных ручёнок, было бы здорово.— Чем больше они обсуждали, тем более конкретизировалась эта идея, и никто из них не был тем, кто сидит сложа руки и просто мечтает. Они собрались в кружок на полу, под светом люстр. Хаджиме начал преобразовывать промежуточные шестерни на основе технологии, которую каждый из них мог вспомнить. Направляя в него Ману, они будут двигаться. Но цель состояла в том, чтобы заставить его вращать три отдельные секции и останавливать их наугад. Вместе они экспериментировали, подбирали и пробовали различные комбинации. Конечная цель состояла в том, чтобы построить мини-игровой автомат в качестве прототипа. Киллуа первым начал клевать носом. Когда эта мысль вылетела у него из головы, усталость от борьбы вернулась в мышцы. Последнее, что он увидел, были Хаджиме и Казума, указывающие на импровизированные синие чертежи, в то время как гибкий кусок камня менял свою форму. «Это выглядит…» он медленно моргнул. »…так… круто.» Его глаза снова закрылись, отказываясь открываться снова, и даже падение назад не могло этого сделать. Оставшиеся двое заметили, что он заснул, но были слишком поглощены своими мыслями, чтобы что-то с этим сделать. И только когда им удалось получить функционирующую серию соединенных шестеренок, Казума начал уставать. День, потраченный на то, чтобы остановить гигантскую битву, принять участие в процессе по изменению нации и начать глубоко бояться за свою жизнь, оказал значительное влияние на его ментальные резервы. Он не был уверен, когда именно, но в какой-то момент Хаджиме больше не разговаривал с ним, а скорее с самим собой. «Может быть…он всегда разговаривает сам с собой… и просто реагирует, когда мы вмешиваемся…» он медленно моргнул. «Подожди, это глупо.» Последнее, что увидел Казума, была непоколебимая сосредоточенность Хаджиме на своем проекте. Он плюхнулся на кровать, знойное одеяло потерло его щеку, успокаивая и погружая в глубокий сон. Хаджиме начал искать в своей сокровищнице различные руды, чтобы сделать из них различные детали. Он пытался, но безуспешно, и снова пытался, пока это не стало навязчивой идеей. И все же каждое последующее изменение, каким бы незначительным оно ни было, приближало его все ближе и ближе к успеху. Он даже не думал о деньгах, которые принесет эта машина, не говоря уже о самом казино. Его разум, тело и душа объединились для достижения этой единственной цели, и его сердце никогда не успокоится, пока результат не будет достигнут. Смутно виднелись внутренние стороны стены. Солнце уже взошло. Казума и Киллуа бессознательно переместились на свои места, чтобы занять более удобные позиции. Они вздрогнули, очнувшись ото сна, когда Хаджиме с мешковатыми глазами закричал: — Уууу! Джекпот! — Они отвечали ему вялыми движениями, глядя на него туманными видениями. Это зрелище ошеломило их, словно ледяная вода, хлынувшая в лицо из сонного тумана. Он был меньше полуметра, и в нем не было никаких ярких огней, которые кричали бы напоказ. И все же то, как Хаджиме нажимал на рычаг, каждый раз вызывая три различные комбинации фигур, имело большею цену, чем яркие визуальные эффекты. Только что был изобретен первый в мире игровой автомат. Это было лишь одно из многих событий, приведенных в движение. В этот момент к королеве Мелромарка направлялся гонец, чтобы сообщить ей о положении дел в её собственной стране. В противоположном направлении Убийца Гоблинов вёз трех освобожденных детей-полулуюдей-рабов в страну, где безраздельно властвует их собственный вид. Этот мир был переполнен внутренней борьбой, и серия катастрофических событий начала выходить наружу, несомненно, чтобы еще больше запутать его предопределенные события. Никто из четырех героев не мог предвидеть того, что должно произойти, и мир не мог предвидеть последствий насильственного призыва этих героев.