Алыми нитями связаны

— Поднимайся, — жёсткий приказ, требующий полного подчинения, разнёсся по пустующему от мебели помещению. Мальчик стонет тихо-тихо и держится обоими руками за живот. Огненно-рыжие волосы прилипают к взмокшему от пота лбу, а из открытого в немом крике рта капает слюна, впитываясь в половицы. Худощавый ребёнок упирается лбом в пол, пытаясь выполнить приказание, но всё тщетно. Даже распластавшись по деревянным половицам, уставшие ноги дрожат и не слушаются. Отказываются держать тело. Больно-больно-больно. — Вставай! — гневно рявкнул мужчина и с лёгкостью поднял мальчишку за шкирку, — Что за жалкий ребёнок… Высокий мужчина крепкого телосложения, с таким же цветом волос, пренебрежительно оглядывает мальчика и морщится. — Какой из тебя выйдет главнокомандующий войска, если ты даже на ногах стоять не можешь, — разочарованно проговаривает мужчина и отпускает мальчишку, который снова валится без сил на пол, — У тебя есть тридцать секунд, чтобы встать, Тойя. Не позорь род Тодороки, защищающий испокон веков семью Даймё. — Да, отец, — еле слышно хрипит Тойя и, опираясь лишь на силу воли, поднимается. Он попробовал атаковать отца снова, но всё — как и в предыдущие разы — обернулось неудачей. Получив щедрый удар кулаком опять в живот, младший Тодороки согнулся и с кашлем сплюнул слюну, на этот раз смешавшуюся с кровью из прокусанной губы. Тойя снова упал в ноги отца, готовый расплакаться от нестерпимой боли во всём теле. Глаза мерзко щипало и из груди всё-таки вырвался всхлип. Всхлип, означавший жалость и никчёмность. — Безнадёжен, — вздохнул мужчина, — Ты… Но договорить старший Тодороки не успел. Позади раздался скрип половиц и треск открывшихся сёдзё, заставивший его тот час напрячься. Все бойцы из войска Феодала были прекрасно информированы, что во время тренировок действующего главнокомандующего и его наследника, в тренировочный зал вход запрещён. Тодороки мысленно начал придумывать наказание для нарушившего его приказ подчинённого и совершенно позабыл о еле дышавшем сыне под его ногами. Мужчина медленно обернулся ко входу и… — Вы, — тихо, с еле заметным раздражением, срывается с его губ, а спина механически сгибается в поклоне. В проёме стояла девушка, одетая в дорогое нежно-голубое кимоно, с привлекательной, аристократической внешностью. Руки были сложены под грудью и спрятаны в широкие рукава одеяния. Дочь Феодала, временно замещающая своего захворавшего отца. Ироха Кугимия никогда не посещала тренировки своих войнов, предпочитая осведомляться об этом у прислуги или у самого Феодала, поэтому Тодороки-старший никак не ожидал увидеть в стенах тренировочного зала временную главу рода Кугимия. — Я, — кивнула девушка, — Что здесь происходит, Энджи-сан? — мягко спросила она, растерянно смотря на мужчину. — Ничего особенного, Ироха-химе, — спокойно отвечает мужчина, — Я просто готовлю своего сына к посту главнокомандующего войсками. — Детский крик, который я слышала даже на улице, свидетельствует о чём-то другом, — сказала девушка и хлестнула взглядом голубых глаз по мужчине. Лежавшего на полу Тойю она заметила сразу же. Мальчик не подавал никаких признаков того, что жив. Но в следующую секунду Энджи снова схватил его за шкирку и, не отпуская, силком заставил поклониться. — Где твоё уважение к дочери Даймё? — прошипел мужчина, не обращая внимания на капающие с глаз сына слёзы. — Простите… Ироха, наблюдая за такой ужасной картиной, поджала губы и бросилась к пострадавшему ребёнку, резко отбрасывая руку Энджи. — Он ведь совсем ребёнок! — строго прикрикнула она, присаживаясь на колени, и аккуратно коснулась кончиками пальцев детской головы, — Зачем так жестоко обращаться с собственным сыном? А если он получит серьёзную травму? — не унималась Химе. — Есть вещи, которые проходят сами, — хмыкнул Энджи и даже не взглянул в сторону девушки. — К примеру внутренние гематомы или колотые ранения? — ответно хмыкнула Ироха и чуть приподняла голову Тойи, чтобы осмотреть на наличие ссадин. На детском личике буквально не было живого от синяков места. — Боже упаси. — Боже упаси? — переспросила Ироха, покачав головой, и посмотрела на Энджи с подозрением, — Вы всех демонов по именам поминаете, никак не бога. Идите и избивайте мужчин подстать вам, Энджи-сан. Тодороки фыркнул. — Это не избиение, а тренировка. Ему уже шесть, а он слабый, как девчонка. — Тогда идите и тренируйте своё войско, — холодно, с нажимом повторила Ироха, даже не взглянув на главнокомандующего, — Это приказ, — тише добавила Химе, — А мальчиком займусь я лично. — Будет исполнено, Ироха-химе, — произнёс Энджи не своим голосом, который вдруг стал низким и хриплым от проглоченных им эмоций. Тодороки-старший терпеть не мог, когда им помыкали. А тут ещё и женщина ему приказы отдаёт! Не будь она дочерью самого Феодала, то Энджи бы расщедрился на отборную брань в её сторону. Но ему остаётся только подчиниться и уйти, ведь Ироха — временная Глава клана Кугимия. Исполнительница обязанностей Феодала. Если мужчина поступит по-своему, то выскажет этим своё неуважение, а это чревато последствиями. Причём серьёзными. Когда Энджи покинул помещение, Ироха с грустью посмотрела на мальчика в своих руках и тихо, на выдохе, спросила: — Очень больно? Ответа не последовало, лишь приглушённое шмыганье носом. Кугимия тряхнула головой и убрала выбившуюся прядь розовых волос за ухо. А ведь девушка понятия не имела, что люди — её подчинённые — вот так страдают. И если бы Рей — личная служанка в главном поместье и жена Энджи — не проболталась Ирохе о том, как жёстко главнокомандующий обходится с их сыном, бедный мальчик так и продолжил бы изо дня в день выносить эти пытки. «Я ведь даже имени его у Рей не узнала», — подумала Ироха. — Эй, — девушка ласково пропустила пряди почти алых волос сквозь свои пальцы, — Как твоё имя? И снова тишина. Кугимия не на шутку запереживала. Она уже хотела бежать к семейному лекарю за помощью, как мальчик с завидным рвением и упорством попытался встать. Сил, правда, хватило только на то, чтобы чуть-чуть приподнять голову. — Простите, Химе… — тихо отозвался мальчик и утёр с щёк влагу, — Моё имя Тодороки Тойя и я… — он снова шмыгнул носом, — Я позор Вашей и своей семьи. «Довести ребёнка до такого состояния… Немыслимо!» — гневалась Ироха, вспоминая образ жестокого и деспотичного Энджи. — Тойя, — мягко позвала принцесса и еле прикасаясь к его лицу подняла на себя, — Не нужно так говорить, — она очаровательно улыбнулась, смотря ребёнку прямо в глаза, — Ты станешь сильным, но всему своё время. А пока нужно обработать твои ссадины. Будучи из высших чинов, Ироха отличалась ото всех своей простодушностью и добротой. Она не наказывала рукоприкладством провинившихся слуг, в отличии от своего отца, высказывая претензии в устной форме, и всегда обращалась к ним с уважением. Те, в ответ, искренне чтили свою Химе и были готовы в огонь за неё прыгнуть. А как все слуги и войны радовались, когда Кугимия заняла место — хоть и временно — своего отца. Правда, радость была не афишированная, а тихая, выказывающаяся в точных и прилежных исполнениях своих обязанностей. Вот и сейчас девушка, не заботясь о сохранности своего баснословно дорогого кимоно, подхватила Тойю на руки и лёгким шагом двинулась в главное поместье, чтобы мальчиком занялся врач. — Ироха-химе, что вы… — испугался Тодороки, проглатывая окончание предложения. Мозг медленно перебирает всевозможные исходы развития событий; какое наказание его ждёт, если сама Химе несёт его на своих руках? — Не беспокойся, — тихо сказала Ироха, — Ты не такой уж и тяжёлый. Да и какая из меня принцесса, если я не буду заботиться о своих людях? Тойя удивлённо выдыхает и не может отвести взгляда от такой доброй, сияющей надеждой улыбки Ирохи. Впервые за долгое время собственные мысли в его голове вытесняют едкие и жёсткие слова отца о его никчёмности. «Нужно сберечь эту улыбку» *** Ироха стояла на веранде, изучая взглядом присланное с соседних земель письмо. Правитель Хэйан пишет, что считает несправедливым то, что у земель Эдо гораздо большая территория и более плодородные земли, нежели у его народа. И что-то про то, что он хочет объединить силы своего войска и войска Феодала Кугимия. Ироха же уделяет внимание скрытому меж строк посланию; либо правитель Эдо и правитель Хэйан заключают союз, либо развяжется война. Девушка вздыхает и сворачивает свиток с письмом, принимая решение обсудить нарастающую проблему позже. Она окидывает взглядом сад, где в самом центре взрослый мужчина обучает мальчика-подростка боевому искусству. — Кугимия-сама, — почтенным тоном раздаётся за спиной и Ироха вздрагивает, оборачиваясь. — Ох, Рей-сан, — приветливо улыбается девушка, смиряя спокойным взглядом служанку. Ей являлась женщина лет тридцати. Не смотря на довольно молодой возраст, у уголков рта уже виднелись морщинки, а волосы, доходящие до плеч, тронула отчётливая седина. — Простите, я не хотела Вас напугать, — замечает Тодороки и встаёт рядом. ― Ничего, — качает головой Ироха, — Я так погрузилась в мысли, из-за чего просто не заметила, что не одна. И я пока Химе. Кугимия-сама — это мой отец, — девушка снова взглянула на сад, где была тренировочная битва. Рей смотрит туда же, куда Ироха, и не сдерживает тёплой материнской улыбки. — Я не знаю как Вас благодарить за то, что Вы сделали для меня и моего сына, — седоволосая женщина глубоко кланяется, — Боги обязательно отплатят Вам за доброту сполна. — Да… — неуверенно отозвалась Кугимия, снова обращая внимание на письмо правителя земель Хэйан. С того дня, когда Ироха посетила тренировку Тодороки Энджи и его старшего сына, минуло пять лет. Кугимия в очередной раз убедилась в жестокости и деспотичности главнокомандующего и у неё никак в голове не укладывалось, как можно так отвратительно относится к собственному сыну. Оставить Тойю на произвол судьбы Химе не смогла, а вечно опечаленное лицо Рей каждодневно напоминало ей об адской жизни маленького мальчика. И, приняв твёрдое решение, Ироха попросила приближённого советника отца — а теперь уже её советника — взять Тойю под свою опеку. Его зовут Тошинори Яги и до какого-то времени именно он являлся главнокомандующим армией Феодала. Но в ходе очередных военных действий светловолосый мужчина получил серьёзные раны, из-за которых оставил путь война и подался в политику с рекомендаций самого Феодала. Яги был строгим учителем, но знающим меру и не прибегающим к жестокости. Несмотря на то, что от пути война он отрёкся около десяти лет тому назад, навыки и талант он не растерял, а потому мог многому научить растущего Тойю. С тренировками Тошинори тело юного Тодороки окрепло и навыки боевого искусства заметно повысились. Этот человек обучал Тойю и в теории, и на практике, а не только избиениями, как это делал Энджи. Ироха устало трёт переносицу и медленно садиться на веранду, свешивая ноги вниз. — Что-то произошло, Ироха-химе? — взволнованно спрашивает Рей. — Я просто… не знаю, что будет дальше. С каждым днём моему дорогому отцу становится всё хуже и он буквально чахнет на глазах. Лекари не справляются и опускают руки. Простит Бог меня за такие мысли, но я думаю, что отцу осталось недолго, — печально рассказывает девушка, старательно утаивая от служанки весть про письмо. Не хватало ещё нагнать панику на народ о начале возможной войны. Об этом она побеседует с Тошинори лично и решит, как будет правильнее поступать. — Жизнь скоротечна, Ироха-химе, — тихо отзывается Рей и садится рядом, — Никогда не знаешь, когда она закончится. Но никого смерть стороной не обходит и с этим нужно смириться. И если наш уважаемый Феодал отправится на небеса, то на смену ему встанете Вы. Народ Вас любит и чтит, Ироха-химе. Вам все доверяют. — Женщина на императорском троне? Смешно же, — качает головой Кугимия и досадно поджимает губы, — Другие правители меня не признают. Попытаются свергнуть меня. Столько проблем лишь из-за одной принадлежности к полу… — Ироха-химе, не забывайте, что наши войска — сильнейшие, — нравоучительно изрекает Рей, — Другие государства просто побоятся сюда сунуться. А с поддержкой Вашего народа, Вас признают и остальные… Рей вдруг тонко смеётся, прикрывая рот ладонью. — Знаете, Ироха-химе, мне кажется, что мой старший сын любит Вас больше всех! — сквозь смех произносит служанка и по-доброму смотрит на растерянную Ироху, — Тойя, когда никого нет рядом, постоянно спрашивает о Вас у меня. Чем Вы занимались целый день, что ели, какие книги читали. А знаете, что он однажды спросил? — Что же? — удивлённо спрашивает девушка. — Есть ли у Вас муж! Ему тогда только-только восемь лет исполнилось. Он сказал, что когда вырастит, то обязательно предложит Вам руку и сердце. — Ты же сказала ему, что я буду старая и страшная к тому времени? — хихикнув, уточнила Ироха, и бегло посмотрела на Тошинори и Тойю. Те, как раз-таки, закончили тренировку. — Ох, Ироха-химе! — нахмурившись, недовольно произнесла Рей, — Поверьте, с возрастом Вы станете только краше. А Тойя тогда твёрдо решил, что станет главнокомандующим, чтобы защищать лично Вас. — Ироха-химе! Пусть Ками-сама благословляет Ваш путь, — резво подбежавший мальчик поклонился и широко улыбнулся, — Здравствуй, мама. Тойя ни на миг не забывал про Химе… да. Не забывал и следил за новостями, при этом полностью погрузившись в свою собственную жизнь. Тренировки, занятия, помощь прислуге и так по кругу. Он старательно становился сильнее, пытался стать полезным для Принцессы, которую так любил. Да, краем уха он слышал, что Феодал скорее всего скоро оставит свой пост — ведь об этом все судачили тут и там, но не обратил внимание. Смысл? Его не интересовал серый человек, ему нравилась жизнь и яркие краски. А ещё он очень хотел, чтобы страной правила Ироха. Тойя просто услышал о недуге её отца, принял к сведению и пошёл дальше. А саму Кугимию мальчик чуть ли не причислял к лику святых, как и многие, впрочем. Просто Тойя встретил ту, которая заставила его гореть. Пускай он понимал, что они живут совершенно в разных мирах, Тодороки не переставал грезить о Химе. Он даже коснуться её не мог без разрешения, но зато когда она ласково трепала его по голове и хвалила за какие-то достижения, мальчик был на седьмом небе. Кто бы мог подумать, что всё так получится? Одиннадцатилетний Тойя и такая возвышенная, взрослая Ироха, которая была от него так далека. И дело даже не в возрасте. Служанка и Химе переглянулись между собой. Кугимия хитро сощурилась и снова перевела взгляд на Тойю. — Мне тут птичка на ушко напела, что ты хочешь стать моим мужем, Тойя-кун, — сладко протянула девушка. Юный Тодороки тут же вспотел пуще прежнего, занервничал и отвёл взгляд, засматриваясь на протекающий вокруг особняка ручей. — Вообще-то нет… — смущённо сказал мальчик, — Я просто... Подумал, что у каждой Химе должен быть защитник, - говорил Тойя, придумывая на ходу слова, — Вот и подумал, что лучший защитник для Химе — это её муж. Вот и... Получилось так. — Значит, ты хочешь защищать меня лично? — притворно удивилась розоволосая, — Но почему? Наблюдавшая за разговором Химе и своего сына Рей тихонько посмеивалась в ладошку. Видя, что от прежнего плохого настроения её госпожи и следа не осталось, она искренне мысленно благодарила Тойю. — Почему? А... Эм... Я... — замялся юный Тодороки, а уши начали медленно краснеть, — Я... — Ты заболел? Ты краснеешь, — подозрительно сказала Ироха, приложив ко лбу Тойи ладонь. Тот отскочил от неё, словно ошпаренный. — Ничего я не краснею! — нервно выкрикнул Тодороки, зажав руками уши, — Я просто беспокоюсь за Вас! — О, вот как, — вздохнула Кугимия и слабо улыбнулась, — А я-то подумала... Договорить Ирохе не дал подошедший Тошинори. Он своей величественной крупной фигурой загородил солнце, благодаря чему Химе и служанка перестали щуриться. И без того ровные черты лица Кугимии разгладились сильнее и теперь она напоминала прекрасную фарфоровую куклу. Задрав голову кверху, Ироха посмотрела на своего советника и тут же вспомнила о послании, механически сжав свиток в левой руке. Тонкие светлые брови тут же сползли к переносице, а в голубых глазах мелькнула серьёзность. — Рей-сан, ступайте обратно внутрь. Наверняка Тойя-кун проголодался после тренировки, — обратилась девушка к служанке. Яги, да и все присутствующие, включая Тойю, заметили изменения в Химе. Но вопросы задавать никто не стал — это было бы неуважением. Кивнув и позвав сына, Рэй скрылась в особняке, оставляя Тошинори и Кугимию наедине. — Присаживайтесь, — Ироха провела рукой по половицам рядом с собой, разрешая мужчине сесть. — Что-то стряслось, Ироха-химе? Вы выглядите… озадаченной, — в расслабленной манере произнёс Тошинори, устраиваясь рядом. Кугимия молча вручила ему свиток. Пока мужчина читал содержимое, девушка смотрела на мерно плывущие облака. От созерцания неба её отвлекло презрительное хмыкание. — Войной угрожает, значит… — Тебе тоже так показалось? — равнодушно спросила Ироха и получила в ответ кивок, — Мне кажется, что несмотря на то, что послание было адресовано отцу, он прекрасно осведомлён о нашем неоднозначном положении. И там затронута речь о союзе… — девушка непроизвольно сжимает длинные рукава кимоно и с отвращением морщится, — Неужели он хочет заключить со мной брак, чтобы объединить государства? — Шигараки Томура, — вздыхает Тошинори и пронзительно смотрит на Химе, — Он умный человек и за каждым своим действием скрывается определённая цель. Несмотря на то, что он сомнительная личность, держать с ним дружеские отношения было бы полезно. Но, — мужчина запинается и откидывает свиток куда-то в сторону. — «Но» что? — поторапливает Кугимия. — Держаться от него на расстоянии куда выгоднее и безопаснее. — А как же угроза о войне? — выгибает брови Ироха. — Не думаю, что он осмелится на такой шаг, — уверенно говорит мужчина и складывает руки на широкой груди, — Его войско ничтожно, в сравнении с нашим. Даже если он и начнёт вести боевые действия, то не в скором времени. Странно вот что, — вдруг повышает голос Яги, заставляя девушку подпрыгнуть на месте, — Томура терпеть не может нашего Феодала. Потому что он своими махинациями через народ сверг предшественника Шигараки. Я лично ему в этом помогал. Не исключено, что именно он каким-то неведомым образом травит нашего Господина, мы ещё давно строили теории на этот счёт. Странно всё это… очень странно. Нужно быть начеку. Всем нам. Ироха слушала внимательно и впитывала каждое слово, словно губка. Когда советник закончил говорить, позади них появилось две фигуры неприметных на вид мужчин. Ироха незамедлительно поднялась на ноги. — Докладывайте, — кивнула она им. — Шигараки Томура намерен посетить Вас. Лично Вас, Химе. Делает вид, что не осведомлён о болезни Господина Феодала, но на деле же знает всё в подробностях, — отчитался один из них. — И Ваши догадки постепенно подтверждаются, Химе. Он настолько точно знает про недуг Феодала, будто сам его и навёл, — добавил второй. — Простите, Ироха-химе, — подал голос Яги, — Но что всё это значит? Эти люди ведь должны служить в землях Хэйан под прикрытием, разве нет? — Верно. Я отозвала их обратно, когда получила письмо. И не зря, как видишь. Вы двое, — она снова оглядела мужчин, — Вы очень хорошо постарались. Мне очень жаль, но вам придётся вернуться обратно в земли Хэйан. Если вы что-то узнаете, непременно пишите письма. А если вам будет грозить опасность или же вас раскроют… — Ироха сглотнула, — Бегите. — Да, госпожа, — мужчины синхронно поклонились, — Это честь — служить Вам. Когда они удалились, Тошинори тоже встал на ноги. — Я так полагаю, мне уже стоит разрабатывать стратегию? — с холодной взвешенностью спрашивает мужчина. — Да. Эта холодная война предрешит исход многих событий. — Есть сказание, что в один прекрасный день и богатый постучится к бедному, — немного подумав, ответил Тошинори, — И точно так же, в один прекрасный день и враг постучится в дверь врага. Он будет ползать у ног, умолять, просить помощи. Ироха кивнула. — Я не позволю Шигараки посеять хаос на своих землях, — холодно и серьёзно произнесла девушка. — Непременно, Химе. *** С приездом Правителя земель Хэйан — Томуры Шигараки, страну Эдо буквально настигла злоба Богов. Небо затянули непроглядные тёмно-серые тучи, хлестанул непрекращающийся ливень, стены домов ходили ходуном от сильного ветра. — Ироха-сама, Шигараки-сама и его приближённые прибыли в замок, — отчиталась Рэй и поспешила скрыться. Ироха склонила голову вбок и устало закрыла глаза. Теперь она Госпожа — законная правительница земель. На хрупких женских плечах повисла ответственность за весь народ и это омрачало девушку. Она боялась, что с её приходом на место Феодала земли настигнет череда бедствие, но всё было, к счастью, спокойно. Люди приняли её с теплотой. И до какого-то момент всё было прекрасно, пока не пришло очередное письмо от Томуры с предупреждением о скором визите. А послание пришло, как ни странно, сразу же после гибели отца Кугимии. И вот сейчас Ироха медленно поднимается с, когда-то отцовского, трона и легко идёт встречать нежеланных гостей. По правое плечо вышагивает Тошинори с доброжелательной, но лживой, улыбкой на лице. По левое — Тодороки Энджи; брови сурово сведены к переносице, в глазах холодный гнев. С приездом Шигараки каждый из войнов был настроен на резню, хотя приказа от их Правительницы не поступало. — Рад видеть Вас в добром здравии, как я полагаю, уже Кугимия-сама, — Томура растягивается в елейной ухмылке и чуть склоняет голову в поклоне, — Выглядите прекрасно. Ироха держит спину прямо, подбородок вздёрнут. Она смотрит на Правителя показательно бесчувственно и ничем не выражает свою нервозность. А вот её приближённые напряжены до предела, об этом свидетельствуют игравшие желваки. Одно слово Госпожи и прольётся кровь. Совсем неважно, что за этим последует долгая и кровопролитная война. — Добрый вечер, Шигараки-сама, — кивает девушка, — Райдзин сегодня разгневан, судя по ударам грома. Как Вы добрались? — Без происшествий. Ваша забота мне приятна. Бровь Ирохи дёргается и маска высокомерности чуть ли не слетает с лица. Ситуацию умело спасает Тошинори. — Мы рады видеть Вас. Прошу, пройдёмте в обеденный зал, чтобы побеседовать в более располагающей обстановке, — почтительно отозвался Яги, поклонившись. Томура принял задумчивый вид и кивнул, согласившись. А Кугимия мысленно благодарила советника за спасение ситуации. Девушка переживала из-за этой встречи, ведь в любой момент Правитель Хэйан мог объявить войну. Оба Правителя сели за длинный стол, уставленный изысканными блюдами. Приближённые Ирохи стояли за её спиной по обе стороны, также как и приближённые Шигараки. Им было не разрешено сидеть с Господами за одним столом во время важной встречи. — Чем обязаны Вашим приездом, Шигараки-сама? — размерено спрашивает девушка. — Обсудить одно важное дело. Много времени это не займёт, и Вы, возможно, сочтёте эту причину странной для нашей долгой дороги сюда, — необычайно радостно отзывается Томура, подпирая щёку кулаком, — В одном из своих писем я упоминал о заключении союза. Так вот, — он показательно зевает и это действует на двух мужчин сигналом для словесной защиты их Госпожи. Энджи и Яги прекрасно понимали, что Ироха не готова к подобным встречам. Она хоть и умело управляла страной, пока её отец хворал, но в полной мере ремесло Правителя не освоила. У неё не было дара красноречия и умения сдерживать свои эмоции в провокационных беседах. А именно такой она и предстала при встрече с Шигараки. — Союз на основе заключения брака, — говорит Томура и ловит каждую эмоцию на лице Кугимии. Тодороки и Тошинори не были удивлены таким заявлением, а вот сама Кугимия на глазах крошилась. Она, разумеется, предполагала такой исход с самого начала, но не была готова услышать это лично. Выйти замуж за кого-то, вроде него? Никогда. Тем более когда она сама стала хозяйкой своей жизни. Девушка взмахивает левой рукой, позволяя советнику говорить. — Это исключено, — басит Тошинори, — Сейчас Госпоже совершенно не до замужества в свете событий с уходом её предшественника. И мы не глупы, Шигараки-сама. Ваши намерения править обоими странами при заключении брака ясны, как белый день, но мы не можем такого допустить. Наши страны воевали несколько столетий и при объединении начнётся внутренний конфликт, который может повлечь за собой нападение других наций, не говоря уже о потерях наших жителей. Развязывать мировую войну последнее дело. К тому же, если такое произойдёт, наши войны просто напросто не справятся из-за шаткого положения внутри нашей страны. Томура громко хмыкает и щурится. — Я желал услышать ответ Кугимии-сама, а не её послушного пса, — жёстко высказывается Правитель, — Я жду. — Придержите свои оскорбления для Ваших собственных подчинённых, — шипит Ироха, забывая о правилах этикета, — Здесь Вы гость, так и ведите себя соответствующе. Если у Вас нет проблем со слухом, то Вы, Шигараки-сама, прекрасно слышали слова Тошинори-сана. Отказ есть отказ. — Вы ведь… — не своим голосом начал Томура, нервно почёсывая пальцами открытую кожу шеи, — Вы ведь понимаете, чем чреват отказ? Так зачем? Неужели ты так глупа, Ироха? Шигараки чешет шею не переставая. До кровоточащих ссадин. У него ощущение, будто под кожей черви ползают. Внутренняя лична ребёнка пробирается наружу в момент, когда ему говорят «нет» на личную прихоть. А Короли не любят, когда им отказывают. — Не пытайтесь нас запугивать, Шигараки-сама, — грозно отзывается Энджи, — Вы не в том положении, чтобы угрожать. И Вы не имеете права так разговаривать с нашей Госпожой. — Глупцы! Ваша гордость приведёт Вас к войне и потерям, — гремит Томура, сбрасывая рукой посуду с едой со стола, — Я спрошу ещё раз. В последний раз. Выйдешь ты за меня? Если отказываешься, то будет… очень нехорошо. Будучи человеком вспыльчивым и лёгким на подъём, Энджи не выдерживает. Пускай перед ним сидит хоть трижды Правитель Хэйан, но после первого пропущенного мимо предупреждения, Тодороки смолчать не может. К тому же, долг защитника Феодала просто не позволяет ему молча выслушивать такую речь в сторону своей Правительницы. — Я с тебя шкуру сниму, если ты хоть что-то задумал! — прогремел Энджи, — Шигараки, не смей недооценивать нас и Кугимию-сама в особенности. — Кугимию-сама — самую слабую недо-правительницу? — уточнил Томура и рассмеялся, — Ироха-Ироха, — покачал головой он, — Ваши советники очень хитры, я знаю все их качества и слабости. У тебя, к примеру, — он метнул пронзительный взгляд на Тодороки, — Сынок растёт. Совсем юный. Готовишь его занять твоё место главнокомандующего армией. Будет очень жаль, если его вдруг… похитят. А ты, — Шигараки переводит победные взгляд на Тошинори, — Бесполезен в бою. Избавиться от тебя будет легко, а с твоей смертью уважаемая Кугимия-сама словно лишится рук. И я не проиграю Вам ни в чём, Ироха-сама, учтите. Слушая злой голос Шигараки у девушки внутри всё сворачивалось в тугой узел. Какая из неё Правительница, если она даже достойный отпор дать не может? Она всего лишь слабая женщина… Или же… — Попытайтесь понять наше положение… — сдержанно попыталась начать Ироха. — Нет, не попытаюсь, — резко обрывает Томура, — Ты испытаешь на себе, каково было мне. Познаешь пучины одиночества и страха быть забытой всеми. Лишишься сна и покоя от бесконечных мыслей… Ох, я отыграюсь на тебе за все ошибки твоего сдохшего, как бродячая псина, отца! — Довольно! — взмахнула рукой девушка, — Вы перешли все границы дозволенного, Томура, и моё терпение иссякло. Не стоит забывать, кто я такая. Я заберу у тебя всё, что есть, — поклялась Химе, — Всё, над чем ты горбатился и трудился… Всё, над чем ты проливал кровь и пот… Всё, что ты любишь и ценишь… Все твои узы… Попробуй кого-либо из моего народа убить теперь. И если хотя бы один ребёнок из страны Эдо пострадает, я самолично вспорю тебе глотку, Томура. Шигараки смотрит неотрывно. Женщина, сидящая перед ним, была полна решимости, уверенности, терпения и ненависти. Её голубые глаза сейчас казались алыми, как кровь. Словно солнце за горизонт, уходит человечность Ирохи по отношению к жителям Хэйан и самому Томуре. Её слова… вселяли если не страх, то тревогу. И мужчина в полном серьёзе принимал её угрозы, понимая масштаб приближающей бури. — Вы начали эту войну, Шигараки-сама, — утверждает Ироха, вернув самообладание, и, гордо подняв подбородок, прямо смотрит в глаза Правителя, — Я принимаю вызов. Да будет так. А теперь проваливайте с наших земель и обязательно оповестите, когда будете готовы. И Томура со своей свитой уходит. Война уже начата. Карты брошены. Все фигуры собрались в круг. Занавес поднят. *** Война началась спустя три года. Несмотря на то, что обе стороны конфликта пользовались военными услугами других наций, потерь было слишком много. И у Томуры, и у Ирохи. Бойня затянулась на два с половиной года. Но в отличии от Правителя Хэйан, Кугимия не слала на войну мирных жителей страны, обходясь лишь опытными бойцами. В последнее столкновение Ироха одержала грандиозную и безоговорочную победу в войне между странами, выбивая из Шигараки признание о поражении, но… свою личную войну с Томурой Кугимия проиграла с треском. *** — Как обстоят дела на фронте? — с горечью на языке спрашивает Ироха у прибывшего Энджи. — Мы лидируем. Сегодня враги потеряли около половины армии, — сухо отчитался главнокомандующий. — А мы… — запнулась женщина, случайно переламывая хрупкое пишущее перо в пальцах, — Сколько людей потеряли мы?.. — Меньше. Но… Когда бирюзовые глаза Энджи впиваются в неё взглядом полным немой скорби, которую мужчина даже не пытается скрыть, Ироха совершенно не удивляется. Не хочет. Боится услышать продолжение. Неизвестность пугает и от того девушка выкидывает из головы всё, даже незаконченное срочное послание одному из своих соратников. На её лице не дрожит ни один мускул, а внутренности не скручивает тугой узел предрешённости, нет. Боги и что-то вроде них в очередной раз решили всё за неё, не оставив ни малейшего выбора, — Кугимия уже привыкла к подобному. Лишь молча закрывает глаза, в который раз просто смиряясь. — «Но» что? — всё-таки спрашивает она едва слышно. — Мой сын. Тодороки Тойя… среди погибших. Это могло произойти и Ироха понимала весь риск. Она лично дала разрешение на участие мальчика в этой войне. Не то, чтобы Энджи на неё давил с этим, чтобы его сын набрался реального боевого опыта… Просто сам Тойя так хотел быть полезным, хотел защищать Правительницу и страну. И вот он пал, как и сотни других воинов. — Вот как, — вздыхает женщина, — Когда война закончится, мы… — она запинается на секунд и перестаёт дышать. В воспоминаниях сияет образ улыбчивого мальчишки с огненно-рыжими волосами. Мальчишки совсем юного, всего-то шестнадцать лет от роду, и который её чисто и искренне любил. В памяти всплывают давно сказанные слова. «И если хотя бы один ребёнок из страны Эдо пострадает, я самолично вспорю тебе глотку, Томура» А вышло совсем иначе. Она самолично отправила Тойю на погибель. Скрепя сердце, но другого выхода не было. Он, в первую очередь, был воином, давшим присягу Феодалу. Уже был. — Мы проведём достойные похороны, — слабо договаривает Ироха, отворачиваясь от Энджи к окну, — Обещаю. — Конечно. Повисает мрачная тишина, не нарушаемая безмолвным плачем Правительницы Эдо. Тодороки кожей чувствует ту бурю внутри женщины. Отчасти потому, что сам испытывает подобные чувства. Но война не окончена. Впереди последний бой, от которого зависит исход для всех. И Правительница должна быть сильной. — Кугимия-сама, довольно, — холодно говорит Энджи, наблюдая за трясущимися плечами женщины, — Он пал с честью и достоинством. За Вас и свою страну. А Вы… Вы либо оплакивайте всех погибших на войне публично, либо не рыдайте вовсе. Ироха замирает. Утирает слёзы рукавом кимоно и неуверенно кивает. — Вы правы, Тодороки-сан. Осталось совсем немного. Мы отомстим, — обещает женщина. — Несомненно. *** Всё по чуть-чуть возвращалось на круги своя. Раненые бойцы шли на поправку. Небо над государством Эдо наконец-то засияло голубизной. Северный ветер отгонял остатки запаха гари после сражений, принося с собой чистоту и свежесть. Страх из сердец людей пропадал. Страна заново оживала, и даже ранее надоедливые собаки и кошки казались теперь неотъемлемой частью улиц и заборов. Все погибшие были захоронены по всем традициям. Боль от потерь становилась с каждым днём терпимее. Государство Эдо во главе с Ирохой снова расцветало. А земли Хэйан постиг хаос и разруха. Несмотря на то, что Кугимия оставила Томуру в живых, она справилась. Отняла у того всё, как и обещала. Обесценила всё государство Хэйан. Теперь то место кличут «Землёй мертвецов», забывая о том, что там по-прежнем есть Правитель и жители. Но спустя год после войны Шигараки сам явился к Ирохе. Она сидела у крыльца замка, как перед ней появился Томура в окружении десятка солдат Эдо. Тошинори, словно появившись из воздуха, нерадушно поприветствовал Главу Хэйан, спросил, с каким визитом он явился к их Госпоже. — Мои люди больны, — ответил Томура, прекрасно зная, что Ироха его слышит, — Их будто травит сама Природа. Дети, взрослые, старики — всех постигает порча. Примите их к себе. Они страдают. Я не прошу принимать меня. Кугимия молчит. — Пожалуйста. — Скажите мне хоть одну причину, Шигараки-сама, по которой я должна им и Вам помогать? — спросила женщина и встала босыми ногами на изумрудную траву, — Хоть между нами сейчас нет вражды, но и мира тоже нет. В каком же Вы отчаянии, что пришли ко мне с такой глупой просьбой? — Они умирают. — Они убивали мой народ. Это заслуженно. Она собирается уйти, отдав приказ проводить нежеланного гостя, но вдруг замирает и, не оборачиваясь, произносит: — Граница Эдо и Хэйан. Там есть лес, который я не считаю нашей территорией. Пустующая и опасная местность с кучей диких зверей. Туда я не пускаю никого из своих людей, — монотонно говорит Ироха, — Это не государство, но жить там можно. Проводите Шигараки-сама к выходу. — Да, Госпожа. Тошинори стоял рядом с Ирохой и удивился: — Но ведь тот лес наш по праву. Зачем? — Держать врага в зоне досягаемости. Там он не будет Правителем, хотя и будет носить это звание. Кугимия просчитала всё. Она стала прекрасным тактиком, а Томура даже ничего не заподозрил. — И богатый постучится к бедному, — улыбнулась Ироха. — И враг придёт к двери врага, — усмехнулся Тошинори, — Блестящая партия, Госпожа. — Благодарю.