The content of her smile

У Одри выдалась длинная неделя. Сначала у ее отца развилось помутнение рассудка на почве неудач в бизнесе и подпорченной арестом репутации. Бенджамин Хорн вообразил себя генералом Робертом Ли, ведущим Юг к исторически недостоверной победе в Гражданской войне. Заручившись помощью Бобби, доктора Джакоби и дяди Джерри, Одри принялась помогать отцу вернуться в реальный мир. При этом у дяди Джерри обнаружились амбиции по поводу наследования бизнеса старшего брата, но Одри быстро пресекла их, напомнив дядюшке, что хозяйкой империи Хорн после отца по всем правилам станет она. Чтобы вытащить мистера Хорна из девятнадцатого века, Одри и ее помощникам по настоянию доктора Джакоби пришлось разыграть перед ее отцом целое представление. Когда Север сдался Югу, Бен Хорн пришел в себя, думая, что ему все приснилось. В тот момент Одри поняла, что испытала искреннюю радость впервые с тех пор, как агент Купер поцеловал ее. (А потом вновь отверг.) Выход из временного безумия хорошо повлиял на мистера Хорна. Он привлек дочь к работе над своим следующим бизнес-проектом и отправил тренироваться в гостиничном деле, начиная с самых основ. В труде за стойкой консьержа приятного нашлось мало, но и на этом приключения юной мисс Хорн не закончились. Рэнди, вредный консьерж, тренировавший ее, передал ей странное послание: клочок бумаги с частью неизвестного Одри стиха и приглашение встретиться в баре Roadhouse в половину десятого вечера. Ведомая любопытством, она явилась на встречу, куда также пришли Донна и Шелли. Как выяснилось, им тоже прислали по клочку. Соединив их, девушки сложили стихотворение, и Одри тут же поняла, что за ним скрывается тайна, достойная разгадывания. Увы, на расследования времени нашлось не много. Сначала Одри тренировалась, затем организовывала благотворительный модный показ по просьбе отца, а потом помогала Донне раскрыть секрет отношений мистера Хорна и ее матери — путем подслушивания разговора последних, разумеется. Тот оставил за собой неприятный привкус очередной семейной лжи, как будто Одри на этой неделе не хватило драм. Когда Одри добралась до библиотеки, чтобы найти информацию для бизнес-проекта, ей встретился престранный пожилой мужчина, что курил трубку и представился преподавателем. Подумав, что незнакомец явно смахивает на творческого интеллектуала, Одри прочитала ему стих в надежде узнать автора. Мужчина только прокомментировал, что Одри похожа на королеву, отчего у нее побежали мурашки, и мисс Хорн поспешила удалиться. В заключение недели мистер Хорн, словно переродившийся после помутнения рассудка, пообещал дочери, что станет ей лучшим отцом, и… отправил ее в Сиэттл на деловые переговоры. Одри предстояло встретиться с группой экологов и заручиться их поддержкой — в конце концов, бизнес-стратегия ее отца заключалась в остановке развития потерянного им проекта кантри-клуба. Клуб должны были построить в лесу Гоствуд, и Бенджамин Хорн решил, что лишь народная совесть за благосостояние леса сможет остановить постройку. Безусловно, все происходящее выгодно отвлекало Одри Хорн от мыслей об ее специальном агенте. Сиэттл оказался потрясающим. В своем лучшем деловом костюме и при идеальном макияже, Одри разъезжала в такси по оживленным улицам, любовалась очертаниями небоскребов под дождем за ужином в ресторане Space Needle и восхищалась выбором одежды в магазинах, где оставляла отцовские деньги. Группа экологов прислушивалась к мисс Хорн и активно выстраивала с ней план против проекта «Гоствуд» на обеих встречах, несмотря на юный возраст представительницы Horne Industries. Это было опьяняюще. Засыпая в свою первую сиэттлскую ночь в отеле на кровати кинг-сайз, Одри почти не хотела возвращаться домой. И в то же время, каждый раз, когда из кофейни, коими славился этот город, доносился запах свежего кофе, мысли Одри отправлялись в Твин Пикс к ее специальному агенту. Она покупала американо в бумажном стаканчике, и гуляя по улицам Сиэттла, вспоминала вкус губ Купера. Как его пальцы нежно обнимали ее лицо, как он притягивал ее к себе, словно Одри являлась всем, в чем он нуждался. Ее сердце, жаждущее его любви, рвалось обратно в номер 315, в его знакомые объятья, в его заботливые руки. Очевидно, на это рассчитывать не стоило. На это Одри и настроилась. Скорее всего, ей предстояло любить Купера до конца дней своих, но это вовсе не означало, что она согласна на унижение. О, нет! Она не станет продолжать попытки добиться его расположения, не будет доказывать, что достойна его любви, прекратит убеждать его, будто им предназначено быть вместе. Агент и сам об этом знал — но это не имело значения. От подобных мыслей Одри делалось настолько горько, что удавалось затмить неугасающие нежные чувства злостью отверженности. Love stinks. Потому, когда Сокол явился в Great Northern, стоило Одри вернуться из Сиэттла, она на него даже не взглянула. Отдала свой чемодан Рэнди, взяла у него почту, пришедшую за время ее отсутствия, и поспешила к себе в комнату, цокая каблуками новеньких туфель. Какая ей разница, что тут забыла полиция? Подобные вещи Одри более не интересовали. Сокол нагнал ее. — Одри, — позвал он, — агент Купер хотел бы увидеться с тобой в участке шерифа. Сердце юной мисс Хорн ухнуло вниз, но она старалась не подавать виду. — Ох, что ж, — Одри запнулась против воли, но тут же продолжила, — у меня много работы, может, я зайду позже? «… когда буду морально готова», — добавила она про себя. — Сейчас. Это важно, — настоял помощник шерифа. — Ладно, — чуть раздраженно откликнулась Одри и последовала за ним. По дороге в участок она пыталась не строить догадки, зачем Куперу понадобилось ее увидеть, но ее воображение мчалось впереди здравого разума. Одри фантазировала, будто Купер осознал, что сделал ошибку, и теперь попросту не мог ждать, чтобы увидеть свою возлюбленную мисс Хорн и попросить прощения. Но нет, разумеется, нет. Это наверняка какие-нибудь полицейские дела. Может, Одри в очередной раз придется стать свидетелем? Какова незадача. Когда сии подозрения подтвердились, Одри рассердилась еще сильнее. Купер позвал не только ее — он также пригласил Донну и Шелли. Собрав их в тесной комнате для допросов, агент разложил на столе куски листка со стихотворением, что они получили от загадочного анонима. Купер вновь носил черный деловой костюм, и Одри догадалась, что его восстановили в ФБР. Агент выглядел привлекательно и источал еле уловимый аромат лосьона после бритья, сидя напротив своей любимой свидетельницы. Она же активно делала вид, что не хочет прильнуть к нему, вдыхая его запах полной грудью. — Каждая из вас получила отрывок этого стихотворения, — деловито вещал Купер, — и с каждой из вас это случилось престранным образом. Вы также получили по приглашению… — Мы все пошли в Roadhouse, — перебила его Одри, демонстрируя свою пренебрежительность и полное нежелание оставаться в безопасности — с агентом или без него. — Никто к нам не явился. Купер посмотрел на нее. В его взгляде промелькнуло недовольство. — Кто-нибудь из вас в недавнем времени вступал в контакт с незнакомцем? — продолжал агент. — С кем-нибудь, кто показался вам необычным, харизматичным или попросту сбивающим с толку? Донна рассказала про странного мужчину, что представился ей другом отца. Шелли рассказала, как кто-то оставил ей двадцать долларов на чай — небывалое происшествие в жизни официантки. — Знаете, мне в библиотеке встретился чудной старик, — вспомнила Одри, — попросил меня прочитать ему этот стих. Она надеялась, что Купер отреагирует на ее разговоры с опасными незнакомцами, но тот лишь задумчиво протянул: — Значит, со всеми тремя… Затем с помощью показаний Шелли удалось выяснить, что стих написан рукой Лео. Одри не представляла, что бы это могло значить. Зато Купер, кажется, отлично представлял. — Послушайте меня внимательно, — он звучал крайне серьезно. — Я хочу, чтобы каждая из вас звонила шерифу дважды в день: в девять утра и в девять вечера. Я хочу, чтобы ваши родители постоянно находились в курсе о вашем местоположении. Когда вы идете в школу или едете на работу, убедитесь, что берете кого-то с собой. Одри едва не закатила глаза. Как драматично. — Пожалуйста, поверьте мне, вам нужно оставаться очень осторожными. Вы в опасности, — через мгновение Купер добавил тише. — Мы все в опасности. На несколько секунд в комнате воцарилась тишина. Шелли и Донна размышляли о чем-то своем, их лица выражали тревогу. Одри положила ногу на ногу и подняла глаза на Купера, встречаясь с ним взглядом. Его выражение казалось непроницаемым, и оттого Одри сильнее хотелось узнать, о чем он думает. — Спасибо, агент Купер, — нарушила молчание Донна, поднимаясь с места. — Я буду звонить в участок, как вы и сказали. — Спасибо, — последовала ее примеру Шелли. — Донна, Шелли, — вежливо кивнул Купер, вставая из-за стола. Одри промолчала. Девушки двинулись к выходу, и она, поднявшись на ноги, прошла за ними. — Одри, — остановил ее агент, мягко обхватив предплечье. — Не могла бы ты задержаться? У меня осталось несколько вопросов для тебя. Она посмотрела на его руку на своей, а затем обратила взгляд на его лицо. — Разумеется, — прохладно ответила Одри. Она отошла обратно к столу и присела на край. Дверь за Шелли и Донной закрылась. Купер молчал. — Ну? — потребовала Одри, упираясь ладонями в столешницу. Агент подошел к стулу, на котором сидел ранее, и обхватил его спинку пальцами, взирая на свою недовольную мисс Хорн. — Я просто хотел попросить тебя быть осторожнее, Одри, — спустя несколько долгих мгновений произнес Купер своим раздражающе спокойным голосом. — Хорошо, — Одри неопределенно повела плечом. В комнате для допросов вновь повисла тишина. — Это все? — Одри вздернула брови. Агент цокнул языком, напряженно вглядываясь в сиденье стула. — Одри… — вздохнул он, наконец посмотрев ей в лицо. — Что ж. Я едва вернулась из Сиэттла, агент Купер, и у меня много работы, — заявила Одри, выпрямляясь. — Так что, если вы не против, я… — Постой, — он преградил ей путь, стоило сделать шаг к двери. Его рука потянулась к Одри и зависла в воздухе, словно Купер не решался сократить остаток расстояния. Одри переместила вес с одной ноги на другую, поджимая губы. Купер опустил руку. — Я хотел спросить, зачем ты отправилась в Roadhouse в полном одиночестве? — негромко поинтересовался он. — Я надеялся, что мой рассказ о Уиндоме Эрле послужит поводом стать аккуратнее. — Мне было любопытно, — Одри пожала плечами. Черты лица агента ужесточились. — Любопытно? — повторил он. Его голос сделался серьезным, и Одри могла слышать нотки рассерженности в четко проговоренных отрывистых словах. — Мне нужно, чтобы ты поняла всю опасность, в который ты находишься, Одри. Уиндом невероятно умен — и крайне жесток — потому совершенно неразумно предоставлять ему потенциальную возможность личной встречи. Если вдруг ты попадешь в обстоятельства, где… — Попаду в обстоятельства? — Одри возмущенно свела брови и отчеканила. — Я не попадаю в обстоятельства. Я создаю обстоятельства. Каждый шаг, который я делаю, выбран мной, и я за него в ответе. У нее вдруг перехватило дыхание. Слезный ком упрямо просился к горлу, но Одри его не подпускала. Где-то в глубине нее ныли старые раны отверженности. — В ответе, в отличии от некоторых, берущих, что им хочется, роняющих надежды направо и налево, чтобы потом ретироваться подальше от последствий, — заключила Одри. — Одри… — начал Купер. Она отвернула от него голову, стараясь выглядеть злой, а не задетой. — Нет. — Одри. — Нет! — воскликнула она, сохраняя достоинство из последних сил. Агент вдруг очутился рядом, беря ее за плечи. Одри ошарашенно посмотрела на него — его взгляд пылал чем-то, чего она доселе не видела в глазах ни одного мужчины. — Одри Хорн, — твердо произнес Купер, — я влюблен в тебя — влюблен дольше, чем известно мне самому. Я полагал, что сделал верный шаг, ограждая тебя от собственного прошлого, но я осознаю, что поступил с тобой отвратительно. Я думал, что жертвую нами в твое благо, но правда… — говорил он под частый стук сердца Одри. — Правда, Одри, заключается в том, что я давно разгадываю тайну твоей улыбки не меньше, чем дела Бюро. Прости меня. Я намерен взять ответственность за свои чувства, как взял за тебя. Одри застыла с приоткрытым ртом и вздымающейся грудью. Комната вдруг стала казаться еще теснее. — Агент Купер, — только и смогла выдохнуть Одри. Он подошел к ней вплотную, заставляя отступить. Ножки стола крикливо чиркнули по полу, когда Одри вновь уперлась в край столешницы. Тепло тела Купера окатило Одри вместе с призраком аромата лосьона после бритья. Взгляды встретились и замкнулись, и юная мисс Хорн не могла оторваться от безмолвного пламени в темноте глаз ее специального агента. Он наклонился к ней, мягко кладя ладони на ее шею и проводя большими пальцами по линии подбородка, после чего коснулся ее губ своими. Агент был нежен и аккуратен, как умел только он, но Одри отозвалась на его поцелуй с исступленным отчаянием, что копилось в ней всю неделю. Со всей тоской, что мучила ее сердце, пока она спасала отца от безумия без возможности выговориться об этом, пока ходила по промокшим улицам большого города, сжимая в руках стаканчик с кофе, пока мечтала забыть — и боялась забыть. Одри притянула агента к себе за лацканы пиджака, как давно грезила, чувствуя, как значок ФБР впивается ей в руку. Словно мгновенно перенимая ее страсть, Купер накрыл Одри своими объятиями, прижимая к себе, скользя ладонями по ее спине. Он целовал свою мисс Хорн так, что захватывало дыхание, и Одри приникла к нему всем телом, словно прося большей близости. Сейчас потерять девственность в комнате для допросов в участке шерифа Твин Пикса казалось ей превосходной идеей. Словно зная ее мысли, Купер опустил ладони на талию Одри, а затем позволил им лечь на ее бедра, сжимая их. Она протяжно выдохнула в его губы, обвиваясь руками вокруг его шеи. Она была готова на все. Она хотела всего. В коридоре за комнатой допросов раздались шаги. Одри и ее специальный агент отпрянули друг от друга как раз вовремя — в следующую секунду дверь открылась, являя за собой шерифа Трумена. — Куп, — обратился он, — мы с Энди работаем над символами, присоединишься? — Да, Гарри, — отозвался Купер чуть севшим голосом. — Как раз собирался. На мгновение в комнате повисла неловкая пауза. Трумен переводил взгляд с агента на Одри и обратно, выглядя крайне смущенно. Одри решила спасти положение. — Что ж, мне пора домой, — сказала она, улыбаясь как ни в чем не бывало. — Спасибо за предупреждение, агент Купер. Обещаю звонить в участок дважды в день. Она кивнула шерифу и Куперу, все еще чувствуя вкус его губ, и покинула комнату с гордо поднятой головой. Выходя из участка сквозь застекленные двери, она заметила себя в их отражении: чуть подпорченная укладка, припухшие губы с бледной тенью размазанной вокруг них помады. Одри усмехнулась себе под нос, покачав головой, и прошла на улицу. Прятать этот роман будет непросто — как и счастье, затаившееся внутри.

***

У агента Купера выдалась длинная неделя. После того, как он позволил себе поцеловать Одри, а затем разбить ее сердце, Купер успел оказаться заложником Жака Рено, получить белую маску в виде лица Кэролайн — мрачный подарок от Уиндома Эрла — и узнать, что в него, Купера, стреляла Джози Пэкард. Последняя, к слову, также оказалась умелой обманщицей и закаленной преступницей, лишь создающей образ грустной беззащитной китаянки. Вот она, истинная femme fatale, женщина, за которой не заподозришь греха, пока она вьет из тебя веревки. (Совсем не то, чем на самом деле является юная мисс Хорн.) К слову о свитых веревках, Джози погибла при задержании при весьма загадочных обстоятельствах (как все обыкновенно и происходит в Твин Пиксе), оставляя шерифа Гарри Трумена в ужасном состоянии. Дорогой друг Купера принялся искать утешение на дне бутылки, прячась в Bookhouse и оставляя смещенного агента за главного в участке. Примеряя сию должность с ее обилием бумажной волокиты, Купер продолжал работать над смертельной игрой в шахматы с Уиндомом, совершившим очередное убийство. Длилось это недолго — Гордон Коул, региональный начальник из ФБР и товарищ Купера, нагрянул в Твин Пикс, чтобы восстановить того в должности. Это, разумеется, случилось неспроста. Гордон также привез информацию о проекте Blue Book — а точнее, об участии в нем Уиндома. Проект Blue Book являлся расследованием неопознанных летающих объектов, начатым военно-воздушными силами еще в пятидесятых. В шестидесятых над проектом работал и Уиндом Эрл, но оказался отстранен за агрессию и обсессивное поведение в поисках места под названием… Черный Вигвам. Тот самый Черный Вигвам, столь упрямо фигурирующий во всех делах, что агент Купер расследовал в Твин Пиксе. Тот самый Черный Вигвам, о котором майору Бриггсу было запрещено рассказывать. — Джентльмены, — сказал Купер майору и шерифу, придя к важному заключению, — когда Уиндом Эрл прибыл в Твин Пикс, я полагал, что он прибыл за возмездием. За мной. Мои расчеты оказались неверными, — агент вздохнул. — Он проник в жизни тех, кто мне дорог. Он убил невинных людей. Он сосредотачивал наше внимание на своих уловках и отвлекающих маневрах. Но все эти действия являлись лишь камуфляжем его истинного мотива: Черный Вигвам. Это занимало большую часть мыслей агента — почти столь же большую, как Одри Хорн. Одним вечером после долгого дня в участке Купер обнаружил себя сидящим рядом с камином в холле отеля Great Northern. Попивая молоко на ночь, он мог думать только об Одри. Агент чувствовал себя так, словно стоял за тяжелой дверью своего сердца, слушая, как юная мисс Хорн стучится, зовет, умоляет открыть. Ему хотелось распахнуть перед ней эту дверь, но Купер знал, что не должен, а потому так и продолжать стоять, слушая эти мольбы. Вот только не в правилах Одри было просить о чем-то слишком долго. Она пришла к его сердцу с ломом. В последнюю встречу агента с мисс Хорн в комнате для вопросов несчастная дверь наконец сдалась под ее натиском, и Купер подумал, что, быть может, она была заперта слишком долго. После такого эффективно работать и функционировать в целом оказалось задачей непосильной, и агент решил сделать перерыв на поздний ланч. Купер отправился в дайнер Double R и заказал сендвич с беконом, салатом и помидорами. — Норма, — с улыбкой обратился Купер к хозяйке дайнера, когда она подошла забрать довольно быстро опустевшую тарелку, — этот сендвич был просто непревзойденным. — Спасибо вам, агент, — улыбнулась Норма в ответ. — Как насчет десерта? — Само собой, Норма! Вишневый пирог и чашку крепкого черного кофе. — Вишневый пирог и чашка крепкого черного кофе — уже на пути к вам! Норма не соврала. Кажется, не прошло и минуты, как на столе перед Купером оказались две вещи, помогающие ему сохранять рассудок, несмотря ни на что. Прежде, чем угоститься пирогом, источающим потрясающий сладкий аромат, агент сделал несколько щедрых глотков кофе. В голове тут же прояснилось. Довольно усмехнувшись, Купер взялся за вилку, готовый отведать десерт. Звякнула входная дверь дайнера, оповещая о новом посетителе. Раздался размеренный стук каблуков по полу. Агент сидел ко входу спиной, но знал, кто зашел, по волне мурашек, прошедшей по его рукам и задней стороне шеи. Он мог бы поклясться, что слышит легкий джаз в закромах своего сознания. — Агент Купер, — произнес знакомый шелковый голос. — Одри, — кивнул агент. Она устроилась напротив него, одаривая своей загадочной улыбкой. — Кофе и вишневый пирог, — прокомментировала Одри. — Вы себе не изменяете. Купер усмехнулся, на мгновение прищурившись. Он чувствовал себя так, словно решал головоломку или теорему, доселе неизвестную человечеству. Одри Хорн. Что привело ее сюда сегодня? — Позволь заметить, Одри, что я не встречал тебя здесь раньше, — сказал он, отламывая вилкой кусочек пирога. — Ты не часто бываешь в дайнере? — Не слишком, — Одри пожала плечами. — Но думаю, стоит наведываться более регулярно, как вы считаете? Норма вновь подошла к столику. — Здравствуй, Одри. Хочешь что-нибудь? — Клубничный молочный коктейль, — откликнулась мисс Хорн. Когда хозяйка дайнера удалилась исполнять заказ, Купер поинтересовался: — Что же привело тебя в Double R сегодня? Ты пришла одна? Кажется, я просил тебя быть особенно осторожной. — Я была осторожной, — на губах Одри мерцала игривая ухмылка. — И неужели вы не знаете, что меня привело? Купер ощутил, как носок туфельки касается его ботинка и поднимается выше, зацепив брючину. Агент едва не поперхнулся кофе, замирая с чашкой у подбородка, пока ловкая ножка скользила по его носку и держащим его подтяжкам. — Клубничный милкшейк, — Норма появилась с бокалом с коктейлем и добавкой в крупном металлическом стакане. — Спасибо, — как ни в чем не бывало поблагодарила Одри, опуская ногу. Купер прочистил горло, поставил чашку на стол и поправил галстук. Провокация Одри выбила его из колеи, и теперь агент отчаянно вытеснял мысли о прикосновениях мисс Хорн перебиранием зацепок по делу о Черном Вигваме. — О чем это вы так задумались? — заметила Одри, потягивая коктейль через соломинку. — О многих вещах одновременно, — ответил Купер. — Но вернемся же к нашему разговору? Он отломил еще кусок пирога и отправил его себе в рот, надеясь, что сочная вишня в сочетании с невероятно мягким, но хрустящим тестом приведут его в чувство. — Ах, да. Одри оторвалась от соломинки, и густая бледно-розовая жидкость осталась на ее губах. Агент понял, что внимательно наблюдает за ее ртом. Явно заметив его взгляд, Одри медленно слизнула милкшейк. — Я пришла, потому что соскучилась по вам, — сказала она. — Я не ожидала, что застану вас здесь, но запах кофе и это место заставляют меня ощущать ваше присутствие. Дверь в сердце агента Купера с грохотом рухнула с петель. — Одри, если ты продолжишь столь бессовестно очаровывать меня, я буду склонен к проявлениям чувств, неподобающим для данной обстановки, — стараясь звучать спокойно, произнес Купер и отрезал еще пирога. — Меня очень интересуют некоторые проявления чувств, агент Купер, — улыбнулась Одри и, взяв коктейльную вишенку за стебель, на секунду зажала ее между зубами, прежде чем отправить в рот. Купер допил кофе. — Какие, к примеру? Продолжая таинственно улыбаться, мисс Хорн сложила руки на столе и наклонилась вперед. Агент чуть подался ей навстречу, выражая готовность слушать. — Я хочу, чтобы вы занялись со мной любовью, — тихим и сладким как клубничный коктейль голосом сказала Одри. — Куп! — по дайнеру разнеслось приветствие Сокола. Одри выпрямилась и вернулась к милкшейку, как ни в чем не бывало. — Я знал, что найду тебя здесь, — хохотнул Сокол. — Здравствуй, Одри. Она поздоровалась в ответ. Помощник шерифа что-то говорил, и где-то на поверхности сознания Купер слушал его и понимал. Но другая его часть была сосредоточена на Одри: как она вновь облизнулась, оторвавшись от соломинки, как с обворожительной наглостью съела последний кусочек пирога, стащив у агента вилку, как смотрела на него взглядом, в котором до сих пор читались ее слова. — Офицер Хилл, — внезапно вмешалась она. — Вы не подвезете меня домой? Агент Купер переживает за мою безопасность и ругается. — Без проблем, — простодушно отозвался Сокол. Одри поднялась с места. — Куп, — бросил офицер, — увидимся в участке. Агент поднял ладонь в знак прощания и приложил все усилия, чтобы не смотреть вслед юной мисс Хорн. Он сидел с опустевшими тарелками и чашкой и слушал удаляющийся стук каблуков, отчетливо понимая, почему Одри всегда получает, что хочет.