Свобода в чистом виде

Каждый новый шаг вниз по лестнице даётся с трудом, даже ладонь Тэхёна на талии не успокаивает больше, потому что осталась всего пара ступеней, а там, за поворотом, тебя ждут гневные взгляды и, если повезёт, то жуткий скандал до глубокой ночи в отцовском кабинете. А если не повезёт, то истерика у твоей матери начнётся прямо во время ужина. В джинсах от волнения становится некомфортно, они облегают слишком сильно, ты чувствуешь себя практически голой, незащищённой, словно оголённый нерв. Юноша останавливает тебя перед входом в обеденный зал и прижимается грудью к твоим лопаткам, и ты чувствуешь, что даже у него сейчас сердце колотится в бешеном ритме, стучит прямо по рёбрам. Но его дыхание, как и всегда, размеренное, а на лице, ты уверена, расслаблена каждая мускула, даже если он волнуется, даже если ему сейчас за тебя страшно, он не позволяет своему страху завладеть его телом и разумом. Тебе приходится приложить немало усилий, чтобы заставить себя шагнуть внутрь зала. Ты здороваешься с родителями Кима бегло, а на своих даже не смотришь — боишься. Вы с Тэхёном садитесь на соседние стулья, молча ждёте начала трапезы, а ты вслушиваешься в размеренное тиканье настенных часов, потому что кроме него в помещении не слышно ни звука. — Как это понимать? — твоя мать буквально рычит, оглядывая ту часть тебя, которая не скрыта под столом, а у тебя язык немеет, и пот просачивается сквозь поры на висках. — Тэхён, ты снова носишь что попало, так ещё и бедняжку Т/И нарядил в этот кошмар? — мама парня реагирует куда спокойнее, для нее подобные выходки сына уже привычны, но напряжение в голосе ты всё равно слышишь отчётливо. — Н-нет, я сама захотела, — ты из себя кое-как давишь улыбку, а сама как струна натягиваешься, тебя трясёт всю и в холод бросает, потому что неприятный разговор начался намного раньше, чем ты ожидала. — Хотела попробовать что-то новое... — Я по её голосу слышу, что это твоих рук дело. Голос твоего отца означает полнейшую катастрофу. Он почти никогда не вмешивается, тем более на людях, но сейчас он сдвигает густые брови к переносице и одним своим взглядом пытается прибить вас обоих к полу, а ты думаешь о том, что зря вообще надеялась на что-то иное. — Вы правы, инициатива моя, — ты под столом пинаешь Кима в ботинок, чтобы рот не открывал, дал твоему отцу выговориться и остыть, но вместо того, чтобы замолчать, парень тебя нагло хватает за руку и сжимает с силой твои дрожащие пальцы, — но решение было принято Вашей дочерью. Вы ведь любите цветы? Значит, Вы знаете, что любое растение чахнет и увядает при неправильном уходе. — Ким Тэхён, сейчас же извинись перед господином Кимом, — к разговору подключается даже отец парня, но тот не реагирует абсолютно, в гляделки играет с твоим отцом, и они оба даже не моргают, — как у тебя только язык повернулся, паршивец! — Ты считаешь, будто лучше знаешь, что нужно моей дочери? Атмосфера меняется кардинально за считанные секунды, у твоего отца лицо расслабляется и добреет, появляется давно забытое тобой снисхождение. Мужчина скрещивает пальцы рук в замок и укладывает на стол перед собой. Он настроен серьёзно и ждёт ответа, потому что уже давно заметил, как вы с Тэхёном смотрите друг на друга, и только по этой причине он поддержал затею твоей матери поскорее выдать тебя замуж. Каким бы консервативным он не был в молодости, и как бы сильно на него не давили жена и положение, возраст все равно людей меняет очень сильно, и сейчас он видит, что аристократичная жизнь, этикет, полное подчинение родительским указам и ожидание принудительного замужества не подходит ни тебе, ни любой современной женщине. Ты осмеливаешься поднять на папу взгляд и видишь тёплую улыбку, адресованную тебе. Такого ты не видела уже очень давно. — Я знаю, чего ей не хватает для того, чтобы быть счастливой. Твоя мать от злости багровеет, как и родители Тэхёна, но все молчат, пусть и пускают пар из ушей, потому что хозяин дома вдруг начинает тихо смеяться и расслабленно откидывается на спинку стула. — Поговорим об этом после ужина в моём кабинете, сынок. А сейчас лучше займёмся тем, для чего мы изначально собрались. Тебе кусок в горло не лезет, хотя все остальные уже прикончили по половине ужина, но смелости отказаться от еды не хватает, ты банально языком не можешь пошевелить и всё ещё трясёшься от шока и волнения. Ким за всё время трапезы так и не отпустил твою руку, ел только ту еду, с которой может справиться без ножа, потому что на твоём лице даже губы побледнели, и парню, если честно, такое твоё состояние совсем не по душе. Твой отец то и дело на вас двоих поднимает взгляд, подмечает каждое взаимодействие, каждое касание, пусть ему и не нравится, что Тэхён ведёт себя слишком смело и позволяет себе лишнего, но ты к концу ужина действительно почти приходишь в норму, сама уже сжимаешь мужскую руку в ладони и коротко улыбаешься, когда парень большим пальцем гладит тебя по выпирающим костяшкам. — От десерта мы с Тэхёном, пожалуй, откажемся. Хозяин дома бесшумно поднимается из-за стола и головой кивает юноше на выход, намекая, что пришло время обещанного им разговора. Ким кивает и встаёт следом, шепчет перед уходом рядом с твоим лицом, что зайдет к тебе позже, а ты губы поджимаешь, оставаясь наедине с всё ещё разозлёнными семейством Ким и собственной матерью. Остаётся лишь надеяться, что выяснять отношения при посторонних она не решится.

***

— Я понимаю, что происходит между тобой и моей дочерью. Но тебе не кажется, что ты торопишься? Тэхён сидит на стуле напротив рабочего стола твоего отца, словно на собеседовании, его сердце теперь бьётся спокойнее в разы, потому что реакция самого влиятельного члена твоей семьи превзошла все его ожидания. Но смотреть в глаза мужчине так же беспрерывно, как в зале, всё равно больше не получается, его взгляд слишком пронзительный, слишком понимающий и твёрдый в одно и то же время. — Думаю, я бы заметил, если бы она была против. — Ты меняешь её, вот, что я хочу сказать. Если бы на твоём месте был кто-то другой, сомневаюсь, что она бы позволила довести себя до такого, — твой отец устало вздыхает и смотрит на рамку с фото на краю стола, где ты стоишь с широкой улыбкой ещё совсем маленькая, с половиной выпавших молочных зубов, обнимаешь подаренного на день рождения плюшевого кролика и жмуришься от счастья. — Я хочу попросить тебя взять на себя ответственность. Если она хочет жить иной жизнью, то выход только один. Не это юноша ожидал услышать, это уж точно. Но он не разочарован, его, напротив, радует такой исход. И вместо какого-либо ответа он просто широко улыбается и кивает несколько раз подряд, закусывая нижнюю губу, чтобы в голос не рассмеяться. Ты так переживала за реакцию родителей, всю себя изъела и перенервничала, хотя совсем не знала, какой на самом деле жизни они для тебя хотят. Ну, может, не оба родителя, но отец — без сомнений.

***

— Не думай, что эта тема закрыта. Мы с тобой всё обсудим завтра вечером, когда гости покинут дом. Эти слова — последнее, что ты слышишь от матери перед уходом в комнату, и ты бы солгала, если бы сказала, что не ожидала этого. На душе гадко совсем и холодно, даже горячая ванна перед сном не помогает согреться, изнутри тебя продолжает бить ледяная дрожь, а неугомонный рой негативных мыслей не позволяет отвлечься и успокоиться. Толстовка и джинсы аккуратно висят на спинке стула возле трюмо и одним своим видом тебе настроение портят, не вызывают уже той радости и лёгкости, которая была в тот момент, когда ты примеряла их в магазине. Ты то и дело вспоминаешь суровое лицо матери и только сейчас признаёшься сама себе, что боишься эту женщину больше всего на свете. Тебе было бы приятнее утонуть или сгореть заживо, чем пережить сегодняшний вечер вновь. Тэхёна ты ждёшь ровно до одиннадцати, но потом не выдерживаешь, свет везде выключаешь и ложишься под одеяло, ноги кутаешь поплотнее, чтобы согреться, и чувствуешь невыносимую пустоту в груди. Ты правда надеялась, что парень придёт, как и обещал, но разговор с твоим отцом, кажется, сильно затянулся. И только ты успеваешь подумать о завтрашнем дне и настроиться на отдых, как в дверь принимаются стучать. Открывать ты не хочешь, время позднее, ты морально устала настолько, что уже не уверена, способна ли пережить ещё одну пытку перед сном в лице Ким Тэхёна. Но юноша тебя не дожидается, открывает дверь сам и без твоего позволения ныряет во мраке твоей обители. Под его весом за твоей спиной ощутимо прогибается мягкий матрас, ты даже дыхание задерживаешь от неожиданности, не думала даже, что он зайдет так далеко. Но его руки всё равно смело притягивают тебя к его торсу, он обнимает так трепетно и крепко, смеётся тихо тебе на ушко, целует в висок и молчит. Тебе от его запаха снова сносит крышу, его влажные после душа пряди касаются твоей кожи, и ты понимаешь, почему он так задержался, но спокойнее от этого не становится. Он слишком близко, буквально впритык к тебе лежит, твои ягодицы к его бёдрам прижаты под одеялом, а требовательные руки не дают отодвинуться. Неделю назад о таких вещах тебе даже подумать было стыдно, а вы с Кимом ещё и едва знакомы, ты сама до сих пор не можешь понять, почему позволяешь себя трогать, почему так дрожишь от лёгких поцелуев в щёку и даже не пытаешься оттолкнуть. Возможно, всему виной разбушевавшиеся гормоны и нехватка любви, а может это просто твоя первая безумная влюбленность. — Скоро всё станет лучше, — он звучит так уверенно, и по голосу слышно, что он улыбается. — Завтра ты уедешь, и моя мать превратит мою жизнь в ад. — Не превратит. Я же обещал, что помогу, помнишь? — Зря мы начали это всё, Тэ... Тебя отвлекают губы на шее и руки на бёдрах, даже имя до конца произнести не выходит, потому что мучавший тебя холод отступает мгновенно. Тебя жаром заливает с головы до ног, и ты чувствуешь то, что обычные люди называют лёгким возмуждением. Но для тебя оно отнюдь не лёгкое, ты к такому совсем не привыкла, как и к нежным ладоням на гладкой коже ног. Ким под ночнушку пытается забраться, а ты всхлипываешь потерянно и хватаешься за его запястье, когда он поднимается к твоим ягодицам и едва ощутимо касается их кончиками пальцев. — Завтра утром ты всё поймёшь, Ким Т/И. Он всё же ладонь прижимает к мягкой половинке и заставляет тебя воздухом подавиться, но выше не поднимается, наоборот, скользит ниже, твои мурашки чувствует и усмехается, пока ты в темноту всматриваешься и боишься шевельнуться. Прикосновения прекращаются так же внезапно, как и начались, и даже тепло позади исчезает — юноша выбирается из-под одеяла и целует тебя в щёку. Долго, с чувством, ему и самому уходить не хочется, но к завтрашнему утру нужно успеть уладить пару мелочей, о которых тебе знать пока не стоит. И поэтому он гладит напоследок твои волосы, желает спокойной ночи и оставляет наедине с разгоревшимися возбуждением и стыдом.