Петунья Эванс и поручение Дамблдора

— Не заблудилась? — Петунья услышала за спиной знакомый голос. — Нет, я решила прогуляться с детьми на новой детской площадке. — Значит, заблудилась, — улыбнулся Ремус, — это не тот переход, вам нужно в другую сторону. — Я живу здесь уже два с половиной месяца, но эти крытые переходы до сих пор путают меня, будто лабиринт! — Но теперь ты хотя бы можешь добраться до своей квартиры без посторонней помощи, — то ли поддразнил, то ли подбодрил ее Ремус. — Не я одна здесь теряюсь, — оправдалась Петунья. — Вчера я помогала новой соседке вернуться домой из магазина. — Здесь же везде карты висят, — недоумевал Ремус, — красная точка указывает твое местоположение. — Я не ориентируюсь по картам… Все эти линии… Я, конечно, понимаю, что это стены, но… — Когда мы были детьми, то сами рисовали карты, — вспомнил Ремус. — Хогвартс — лабиринт почище Барбикана, и даже профессора, работавшие там полвека, не знали всех его секретов. У Джеймса была амбициозная мечта — исследовать замок вдоль и поперек. Мы заносили открытые нами территории и тайные проходы на пергамент… Сначала, выходило коряво. Нам приходилось много чего изучать, чтобы заставить работать карту, как нам нужно. В итоге и Джеймс, и Сириус, которые садились за учебники, только если им хотелось узнать что-то для своих «проектов», опережали школьную программу курса на три-четыре. — А ты? — А я получил хорошее домашнее образование, потому что отец не думал, что меня пригласят учиться в Хогвартс… из-за моей болезни. Поэтому, я тоже опережал однокурсников, но только поначалу. Профессора говорили, что наш курс был на редкость одаренным… Джеймс и Сириус были хороши в трансфигурации и чарах, лучшие на курсе… Но в зельеварении лучшим был Северус Снейп… и Лили. Знаешь, тогда всех удивляла их дружба, но меня нисколько… Пока мы с Джеймсом и Сириусом создавали карту Мародеров, эти двое экспериментировали с составами зелий, что, кстати, довольно рискованно… Им было интересно вместе, поэтому они и дружили, даже когда их взгляды перестали совпадать… — Снейп хорошо учился? — не поверила Петунья. — Да. Хорошо мягко сказано, в зельеварении он был гением! И остается до сих пор… Не удивлюсь, если лет через пять он совершит открытие… — Но он же пьяница, как и его отец! — Раньше он не злоупотреблял… До встречи в Годриковой впадине я вообще не видел его пьяным. А вот старшекурсников, с которыми он тогда общался, частенько… Наконец, переход вывел их к детской площадке. Гарри и Дадли с радостными визгами выбежали на солнце. — Так странно слышать, что теперь он преподает в школе, — задумчиво сказала Петунья. — Теперь он еще и готовит мне лекарство, — тихо поделился Ремус. — Кто, Снейп? — удивилась Петунья. — Да. Сообщил, что в пятницу доставит лекарство прямо в квартиру, попросил быть дома с пяти до семи. — Он придет к вам домой? — Похоже. — Но зачем ему это? — Ему незачем, а вот Дамблдор хочет, чтобы я продолжал на него работать, вот и включил в мою зарплату аконитовое зелье. — Ремус, — Петунья вдруг вспомнила протянутый им кубок крови в своем сне, — а это не ты посылал книги моему бывшему мужу? — Может и я. Я не вскрывал коробки, которые должен был пересылать, поэтому точно сказать не могу… Мне это не нравится: делать непонятно что, непонятно для каких целей. Дамблдор не раскрывает своих планов, которые иногда, если честно, выглядят довольно-таки сомнительно с точки зрения морали… — Но Вернону в итоге ты все же помог, — попыталась утешить Петунья. — Может быть, но вмешиваться в чью-то личную жизнь не правильно, тем более намеренно. — Это не вмешательство, а присланные по ошибке книги. Всего лишь книги. Вернон взрослый человек и к принятому им решению его никто не склонял. Только слегка подтолкнули, чему я теперь только рада. — После Рождества я поговорил и с Дамблдором, и с Сириусом… — Это когда ты собирался податься в портовые работники? — ехидно спросила Петунья. — Ну да, — немного смутился Ремус. — В итоге Сириус согласился брать с меня арендную плату. Дамблдор пообещал, что по возможности не будет требовать выполнения странных поручений, и еще, что Снейп будет варить для меня аконитовое зелье. Я не хочу утруждать Северуса. Аконитовое зелье достаточно дорогое, и мои услуги столько не стоят. Но Дамблдор сказал, что мне следует принимать зелье хотя бы для избегания опасных ситуаций. Опасных для окружающих. И я согласился. — Чем ты болеешь? — осторожно спросила Петунья. — Я оборотень, — тихо ответил Ремус. — Разве это болезнь? — Петунья выглядела сбитой с толку. — Ты путаешь оборотничество с анимагией. Сириус — анимаг. Он превращается в животное по своей воле, и с сохранением человеческого разума, по большей части. Он помнит кто он, и в любой момент может превратиться обратно. Мои трансформации зависят от фазы луны, я их не контролирую. Но самое худшее то, что я теряю разум и память. Я становлюсь зверем, и если вижу человека — пытаюсь убить. — Значит, зелье поможет тебе остаться человеком во время полнолуния? — Только разумом, тело все равно трансформируется. Но зато Сириусу не придется меня запирать. — Когда в прошлый раз вы уезжали кататься на лыжах… — Он запер меня в хижине моего отца и сторожил снаружи. Сириус — хороший человек и замечательный друг. — Но, Ремус… Это же всего одна ночь в месяц… Почему ты не можешь устроиться на работу? — Считается, что оборотни не умеют держать себя в руках, что они глупы и агрессивны, что могут заразить другого волшебника просто чихнув на него. Поэтому большинство оборотней скрывают свою болезнь и не могут работать на одном месте постоянно. Люди начнут замечать их ухудшающееся перед полнолунием самочувствие… — А ты… ты таким родился? — неловко спросила Петунья. — Нет, эта болезнь передается, когда слюна оборотня, принявшего форму волка, попадает в кровь человека. Обычно при укусе. — Тебя укусил оборотень? — ужаснулась Петунья. — Когда мне было пять. Запрыгнул в мою комнату через окно. Тот оборотень мстил моему отцу, сказавшему, что такие как он не заслуживают ничего, кроме смерти. Петунья поежилась. — Но мой отец продолжал любить меня несмотря ни на что, — продолжил Ремус. — Правда, ему пришлось сильно поменять свои взгляды, — он горько усмехнулся. — Ты самый умный, терпеливый и неагрессивный человек из всех, кого я знаю, — тихо сказала Петунья, крепко обняв Ремуса. — Э… спасибо, — смутился тот. — Знал бы я, что все девушки будут так реагировать, рассказывал бы эту историю чаще. Петунья фыркнула. — Дамблдор пытается сделать из меня активиста, толкает в политику, — пожаловался Ремус, все еще не разжимая объятий. — Он хочет, чтобы я представлял интересы всех оборотней, добивался их включения в волшебный социум. Но я не могу. Может я и хочу этого, но мне страшно! — Все нормально, ты не обязан… — Как я могу рассуждать о героизме и о том, что делает человека героем, когда сам такой трус? — Ты не трус, Ремус. Ты просто еще не готов… Ты должен быть уверен в том, что ты делаешь, иначе ничего не выйдет. Кто захочет слушать испуганного человека? Тем более, когда твои противники нисколечко не сомневаются в своей правоте. Ремус тяжело вздохнул. — Если бы ты не боялся, то что именно ты бы сделал? — Я… я не знаю… Я не думал об этом... Меня всю жизнь учили скрывать болезнь, говорить о ней кажется безумием… Но возможно, это именно то, что следует сделать. Только вот как? — Может с помощью статьи в известном журнале, — предложила Петунья. — «Интервью с оборотнем» или медицинская статья… только нужен эксперт… У тебя есть знакомые врачи? — Не каждый журнал такое напечатает, да и к тому же, такие статьи есть, просто люди их не читают… Вообще, ты права, я должен не бояться, а думать, что могу сделать, чтобы поменять… — Ситуацию? — Свою жизнь.

***

Петунья сидела на кухне у Гестии и пила чай, глядя как новая подруга откусывает кусок яблока. — Ты похожа на Белоснежку, — сказала она. — На кого? — не поняла Гестия. — На Белоснежку… Постой, ты ведь волшебница? Гестия на секунду замерла и внимательно посмотрела на Петунью. — Ты ведь не знаешь эту сказку… и имя у тебя необычное… — Что ж, думаю, скрывать это не имеет смысла, — сдалась Гестия. — Как много ты знаешь о волшебном мире? — Не так уж и много… Моя сестра была волшебницей. Сейчас я пытаюсь воспитывать ее сына, тоже волшебника… — И как получается? Возникают сложности? — Гестия заинтересованно облокотилась на стол. — Время от времени. Иногда я боюсь, что не смогу помочь ему. За обычным-то ребенком уследить сложно, а когда ребенок может внезапно побежать по стене или очутиться на большой высоте… — Твой племянник уже делал что-то подобное? — По стенам он не бегал, но странные вещи с ним иногда происходят… Гестия выжидающе посмотрела на Петунью, но та не стала раскрывать подробностей. Настаивать на рассказе Гестия не стала. — Мамы обычно общаются с другими родителями и обсуждают тревожащие их вещи. Правда, в твоем случае с этим немного сложнее... Хоть я и волшебница, но помочь советом тебе не могу, ведь своих детей у меня еще нет. Но, может, у тебя есть знакомые, у которых друзья или родственники воспитывают детей-волшебников? — Это вряд ли, — покачала головой Петунья. — А ты все-таки узнай, — посоветовала Гестия, — знаешь, как говорят: «мир тесен». Петунья неуверенно согласилась. Кто знает, может у Эпиктета есть дети от предыдущего брака? Поблагодарив Гестию за совет, она окончательно прониклась симпатией к новой подруге. — Не хочешь сегодня вечером зайти ко мне в гости? — спросила Петунья. — Мой друг принесет настольную игру… Знаю, звучит нелепо, но это и правда весело! — Хорошо, я зайду, спасибо за приглашение, — сдержанно улыбнувшись, ответила Гестия, — во сколько приходить? — В пять.

***

Вечером Петунья с нетерпением ожидала прихода гостей. Друзья редко собирались играть среди недели, но недавно Ремус купил новую настольную игру, и ему не терпелось ее опробовать. — Сириус на курсах, он придет не раньше шести, — сказал он, заходя к Петунье. — Понятно... Это Гестия Джонс, — представила подругу Петунья. — А это… — Ремус Люпин, — неожиданно сказала Гестия, — староста. Ремус тепло улыбнулся. — Гестия! Не знал, что мы соседи… — Я меньше недели назад переехала… — По работе? — Да. — И в чем заключается работа? — Исследование жизни маглов в естественной среде. Название, конечно, немножко маглофобское… Я поменяю, когда закончу работу… У Петуньи кружилась голова. Ну конечно, эти двое знают друг друга, на всю Британию только одна магическая школа! И все равно в это было сложно поверить… — Так вы учились вместе? — спросила Петунья, удивленно глядя на друзей. — Я был на два курса старше, — ответил Ремус. — Гениальный выпуск семьдесят восьмого, — улыбнулась Гестия. — Профессора вас вечно в пример нам ставили… Жалко, что многих сейчас уже нет… Они оба замолчали и уставились в пол, вспоминая погибших друзей и знакомых. Петунья присоединилась к их молчаливому трауру, но тут в дверь постучали. — Показывай игру, Рем! — с порога закричал Конор, торопливо входя в гостиную. — Всем привет, — поздоровалась Ивонн и за себя, и за мужа. — Привет! — ответили Ремус, Петунья и Гестия. — Это Гестия Джонс — наша новая соседка, — объявила Петунья вошедшим. — С новосельем! — поздравил Конор с улыбкой, от которой у большинства девушек подкашивались ноги. — Я Конор Дуглас, а это моя жена Ивонн. — Приятно познакомиться, — Гестия вежливо улыбнулась. — Ну, что за игра? — нетерпеливо спросил Конор. — «Дипломатия», — с явным удовольствием ответил Ремус. — От двух до семи игроков. Так что, если Дейдре присоединится к нам в эти выходные, как раз мест на всех хватит. — А как играть? — спросила Ивонн, выглядывая из-за плеча мужа. — Сначала игроком выбирается одна из семи стран… — Там есть Британия? — тут же спросил Конор. — Тихо! — Ивонн толкнула мужа в плечо. — Есть, — ответил Ремус. — Полем здесь служит стилизованная карта Европы… — Хоть географию наконец выучишь, — пошутил Конор, обращаясь к жене, — а то Майорка у нас, оказывается, на Мальте! — Замолчи, — смеющаяся Ивонн со звонким шлепком накрыла ладонью губы Конора. — Сейчас подерутся, — прокомментировала Петунья. — Задача игроков — добиться контроля восемнадцати центров снабжения, это провинции, отмеченные на карте звездочками, — продолжил Ремус, не обращая внимания на то и дело перебивающих его друзей. — А как ходить? — спросил, изучающий содержание коробки Конор. — Я не вижу здесь кубиков… — А это самое интересное: у каждого игрока будет своя армия, которой нужно отдавать приказы, записывая их на листок. Когда фаза написания приказов заканчивается (обычно, для нее выделяется пять минут), игроки начинают двигать свои армии... — Это что, правила? — спросила Гестия, вытаскивая из коробки целую книжку. — Да, — спокойно ответил Ремус. — Ничего себе! — воскликнул Конор. — Это сколько же времени ты их пересказывать будешь? — Многие моменты проще и быстрее понять во время игры, — ответил Ремус. — Я не собираюсь пересказывать вам все правила сразу. — Хитрый какой, — покачала головой Ивонн. — А как же мы тогда тебя победим? — Вот именно, судя по описанию, игра скорее что-то вроде шахмат, чем «Монополии», — поддержал ее Конор. — Первая партия будет пробной, мы ее даже можем до конца не доигрывать, — успокоил друзей Ремус. — Всего в игре четыре основные фазы: фаза дипломатии, фаза написания приказов, фаза исполнения приказов и фаза отступления и расформирования… — Не нравится мне, как звучит последняя фаза, — пожаловался Конор. —…Чем мне нравится эта игра, — продолжил Ремус, — это тем, что здесь можно формировать союзы, договариваясь с другими игроками… — А что, в этой игре может быть несколько победителей? — удивилась Петунья. — Нет, поэтому союзы, как правило, недолгосрочные, — пояснил Ремус. — Но в одиночку в «Дипломатии» не победить. Нам придется расходиться по разным комнатам, чтобы заключать сделки и разрабатывать планы действий. Правилами игры разрешается подслушивать… Петунья заинтересованно вытянула шею. —… нарушать уговоры… Конор и Ивонн переглянулись со зловещими улыбками. —… заключать письменные соглашения… Гестия в предвкушении заерзала на стуле. —… вести переговоры и делать публичные заявления. Перед первым ходом на переговоры дается тридцать минут… — Сколько? — не поверила Петунья. — Тридцать. А в каждом последующем по пятнадцать… В дверь постучали. — Это, наверное, Сириус, — Петунья поспешила открывать, краем глаза заметив, как розовые щеки Гестии стали пунцовыми. Сириус сделал два быстрых шага мимо Петуньи, даже не взглянув на нее, затем остановился, и, хитро улыбнувшись, обернулся, притягивая Петунью в свои объятия. — Привет. Петунья, сначала возмущенная игнорированием, а потом смущенная объятием, потеряла дар речи. Как только руки Петуньи обняли Сириуса в ответ, тот отпустил ее и, как ни в чем не бывало, прошел в гостиную. — Привет, — поздоровался Сириус сразу со всеми. — А где дети? — Смотрят «Лис и Охотничий пес» в своей комнате, — ответила Петунья, заходя следом за ним. Взгляд Сириуса наткнулся на Гестию. — Дейдре очень сильно подросла за неделю, — пошутил он, присаживаясь напротив. — Может, мне кто—нибудь уже представит леди, или мы продолжим делать вид, что это младшая сестра Конора? — Это Гестия Джонс, — опередил Петунью Ремус. — Сириус Блэк. — Вообще-то вы уже знакомы, — укоризненно сказал Ремус. Сириус внимательно посмотрел на лицо Гестии, от чего та покраснела еще больше. — Не помню, — честно признался он. — Не страшно, я на два курса младше училась, — голос Гестии был на удивление спокоен. Если бы не горящие щеки, то ничто не выдавало бы ее волнения. — Постой, это не ты присылала мне вопящие валентинки? — Это была Зои, — слегка улыбнувшись, ответила Гестия. — Я присылала тебе стихи. Анонимно. — Я не понимаю, шутишь ты или нет, — ответил Сириус, продолжая улыбаться. — Дело в том, что мне действительно приходили стихи… Гестия засмеялась, и Петунье, несмотря на всю симпатию к новой соседке, вдруг захотелось ударить ее по этим наглым румяным щекам. Ремус хлопнул в ладоши, привлекая внимание. — Теперь, когда пришел Сириус, можно начать игру. Предлагаю разделиться на два лагеря. Сириус уже знаком с правилами и поможет составить приказы своим союзникам, а я своим. — Чур, я в команде Рема, — тут же заявил Конор. — Не могу поверить, что Сириус прочитал правила целиком… — Я их вообще не читал, — невозмутимо ответил Сириус. — Мы с Лунатиком вчера просто сыграли несколько пробных партий. — Доверия не внушает, — согласилась Петунья. — А я рискну вступить в лагерь Сириуса, — сказала Ивонн. — Мы их порвем, капитан! — ее глаза загорелись энтузиазмом. — Тогда, вы, — Сириус обвел взглядом Ремуса, Конора и Петунью, — оставайтесь здесь, а мы, — он положил руки на плечи Ивонн и вздрогнувшей Гестии, — отправимся на кухню обсуждать планы. — Может, сначала определимся, кто за какую страну играет? — усмехнулся Ремус. Он положил шесть разноцветных фишек в кастрюлю, одолженную у Петуньи, а затем накрыл кастрюлю полотенцем, чтобы доставать фишки «вслепую». Сириус опустил руку первым. — Австрия, — объявил он, рассматривая на ладони красную пластмассовую пушку. — А у меня что? — спросил Конор, демонстрируя пушку желтого цвета. — Турция, — объяснил Ремус. Гестии досталась Россия, Ивонн — Германия, Петунье — Франция. Ремус вытащил оставшуюся в кастрюле темно-синюю пушку Британии. — Можем начинать! Но поиграть так и не удалось. Вместо объявленных тридцати минут объяснение правил и составление планов заняло целый час, по истечении которого многие проголодались. Когда друзья перекусили приготовленными наспех сэндвичами, на кухню прибежали Дадли с Гарри, которых тоже пора уже было кормить. Конор предложил прерваться, и они с Ивонн и Ремусом ушли в соседнюю квартиру обмениваться пластинками (Ремус, благодаря рождественскому подарку Петуньи, обладал отличной джазовой коллекцией). — Ты еще не узнавала на счет семей с детьми-волшебниками? — спросила Гестия, усаживая Гарри на высокий стульчик. — Еще нет, — ответила Петунья. Она была благодарна Гестии за помощь, но ревность мешала проникнуться к соседке прежними светлыми чувствами. — А зачем вам? — вмешался Сириус, отрываясь от созерцания начерченной им в ходе игры схемы. — Делиться опытом, — ответила Гестия. — Петунье даже посоветоваться не с кем, среди ее знакомых никто не воспитывает волшебников. — Разве есть какая-то разница? — спросил Сириус, лениво потягиваясь на спинке стула. — Ну, начать можно с того, что дети-маглы не летают! — нахмурилась Петунья. – А если ребенок вдруг поднимется в воздух, как на это реагировать? Ругать? Хвалить? Не обращать внимания? А если он расшибется? — Дети должны набивать шишки и учиться на своих ошибках, — спокойно ответил Сириус. – Волшебники более крепкие здоровьем, чем маглы, поэтому волноваться не стоит. Петунья с сомнением посмотрела на Сириуса. — У тебя просто своих детей нет, — вынесла вердикт она. — Как скажешь, — пожал плечами Сириус. — Если тебе нужен совет более компетентного человека, могу познакомить тебя с женой моего… вроде, троюродного племянника, Артура. В прошлом году у них родился седьмой ребенок. Это достаточно много детей, чтобы соответствовать твоим высоким стандартам? — Вполне, — решила не обращать внимания на его насмешливый тон Петунья. Гестия довольно улыбнулась, и Петунья почувствовала стыд: подруга искренне заботится о ее интересах, а она так глупо ревнует ее к Сириусу…

***

Приближалась пятница. Петунья много времени проводила с Гестией, отвечая на вопросы и помогая подруге с исследованием. — Я пыталась устроиться в Хогвартс на должность преподавателя магловедения, — рассказала она Петунье, — но профессор Дамблдор сказал, что я недостаточно опытна, мне следует глубже изучить традиции и обычаи маглов: знать не только что они делают, но и почему они это делают. Например, почему вы все время меняете фасоны одежды? Не можете найти то, в чем вам будет удобно? Или это связанно с особенностями вашего направления христианства? А если мы заговорили о христианстве, то почему вы считаете волшебство грехом, если даже в вашей библии говорится о том, что Иисус мог превращать воду в вино? Обычно такие вопросы ставили Петунью в тупик, но она честно задумывалась и искала ответы. Петунья научила Гестию пользоваться видеомагнитофоном и показывала ей фильмы в качестве образца «социальных норм» и «концентрата ценностей». Откровенно говоря, подруги просто весело проводили вместе время. Но Петунья ни на секунду не забывала, что перед ней соперница. И это осознание заставило ее стать более решительной. Накануне пятницы Петунья уговорила Вернона взять на выходные обоих детей. Недавно они с Эпиктетом съехались, а Эпиктет был довольно ответственным человеком, к тому же волшебником, поэтому даже если Гарри сделает что-то необычное, например, заставит исчезнуть пару ступеней на лестнице, Эпиктет быстренько все починит, и за сохранность детей волноваться не приходилось. Теперь, когда у нее были свободные выходные, можно было начинать действовать. Петунья не надеялась на ответные чувства Сириуса, ведь его флирт — просто способ общения с женщинами, когда он в хорошем настроении. Но, тем не менее, у нее всякий раз, учащенно билось сердце, и кружилась голова. Хватит с нее уже этих птичьих танцев! Нет — так нет, да — так да, зачем все эти глупости, в конце концов, они же взрослые люди! Единственное, чего она боялась — это неловкости после того, как он ясно даст ей понять: она — птица не его полета. Но зато, в следующий раз не будет флиртовать и делать вид, что ему на нее не все равно! С другой стороны, может ему и правда не все равно? Может он любит ее как подругу? А после признания та близость, которая была между ними, будет навсегда разрушена… Но если так думать, то будет просто невозможно выйти из того замкнутого круга! Сириус должен знать о ее чувствах, иначе будет продолжать неосознанно причинять ей боль, дразня притворной заинтересованностью! Петунья решила: в пятницу она испечет огромный торт и купит шампанское, затем пойдет в квартиру Сириуса, поговорит с ним и вернется домой плакать и заедать горе тортом с шампанским. Может, даже, посмотрит какие-нибудь мелодрамы под настроение. А в воскресение она позовет к себе Ивонн и та поможет ей развеяться, чтобы к приходу детей быть уже в полном порядке. Вечером пятницы, возвращаясь из магазина с тремя бутылками шампанского, Петунья встретила Ремуса. — Ого, это кому? — указывая на торчащие из пакета бутылки, спросил друг. — Мне, — не смутившись, ответила Петунья. — Все в порядке? — Ремус внимательно заглянул ей в глаза. — Да, — отмахнулась Петунья. — А ты куда идешь? — Гестия сказала, что в ее сундуке завелся полтергейст, но у нее не получается его выдворить. Попросила помочь. — Понятно. — Я мог бы составить тебе компанию, — Ремус указал на шампанское. — Все в порядке, я не собираюсь пить все сразу, — успокоила его Петунья. — У меня первые свободные от детей выходные за два года, я просто хочу побыть одна. Ремус подозрительно посмотрел на нее, но ничего не сказал. — Если станет грустно одной, заходи к нам, — сказал он напоследок, и постучал в дверь. Гестия, впуская Ремуса, заметила Петунью, и, поздоровавшись, застыла, глядя на бутылки в ее пакете. — Куда-то собираешься? – проницательно спросила она, открывая дверь шире. — Собираюсь все выходные просидеть дома, — ответила Петунья, натянуто улыбнувшись. — А ты? — У меня здесь небольшие бытовые проблемы, поэтому вряд ли я куда-то пойду… Обе подруги подозрительно посмотрели друг на друга. — Ну, ладно, удачи тебе с… бытовыми проблемами, — неуверенно пожелала Петунья. — И тебе, — ответила тем же Гестия, медленно закрывая дверь. Петунья оставила бутылки шампанского в своей квартире и поспешила к Сириусу, пока у нее еще была решимость. «Как все-таки удачно, что Гестии понадобилась помощь Ремуса», — думала она. Пока она поднималась по лестнице и шла по длинному переходу, в ее голове всплывали нелепые фразы Дамблдора из сна. «Страх не преодолеть, прячась в каморке». Или он говорил это на самом деле? Петунья шла, будто во сне. Она приближалась к нужной двери, но вместо номеров квартир ей мерещились выгравированные в мраморе буквы. «Скромность», «Закрепощенность», «Стыдливость», «Благопристойность» и «Ханжество», она оставила все эти вещи далеко позади, и, сделав глубокий вдох, решительно постучала в заветную дверь. Сириус открыл почти сразу. Он только что вернулся с курсов и переодевался в чистую футболку. Он сильно не выспался и решительный взгляд Петуньи, не предвещающий ничего хорошего, сбивал его с толку и откровенно пугал. — Нам нужно поговорить, — выдержав драматичную паузу, заявила Петунья. Сириус с несчастным видом вздохнул. — Хорошо, только не долго, я спать собирался. — Я… — Петунья растерялась, едва увидев Сириуса, которому явно было не до разговоров, хоть серьезных, хоть веселых. Петунья судорожно вздохнула. — Я… Сириус серьезно посмотрел ей в глаза, из-за чего от решимости Петуньи не осталось и следа. — Если это что-то серьезное, можешь присесть в гостиной, — предложил Сириус. — Только, пожалуйста, попытайся начать разговор раньше, чем я усну. Петунья, нервничая, как никогда в жизни прошла за Сириусом в гостиную и уселась на диван. Сириус сел рядом и повернулся к ней, выжидающе глядя. — В общем, я не знаю, как начать, поэтому скажу прямо: раньше я никогда так не делала. Но! В этой ситуации, мне кажется необходимым… — Очень прямо, — похвалил Сириус. — Прямо, как по линейке… — Не перебивай. На чем я остановилась? — Хотела сказать, что-то серьезное… Что-то, что не может подождать до завтра, — на последнем слове он сладко зевнул. — Ты мне нравишься, Сириус. Он мгновенно захлопнул рот. — Спасибо. Петунья впала в ступор. — Пожалуйста, — осторожно ответила она после недолгого молчания. Какое то время Петунья просто растерянно смотрела на Сириуса. Тот тоже смотрел на нее с непроницаемым видом. — Знаешь, я что-то перехотел спать, — заявил он и вдруг поцеловал ее. Петунья, сознание которой не успевало за переменами в настроении Сириуса, вздрогнула от неожиданности. — Спасибо, — ошарашено ответила Петунья. — Ты тоже мне очень нравишься, — усмехнувшись, сказал он. — Какие у тебя планы на вечер? — Другие. — Что? — не понял Сириус. —Мои планы теперь изменились, — пояснила Петунья. — А какие были до этого? — Плакать, пить шампанское и… Постой, у меня для тебя есть сюрприз! — объявила Петунья. — Еще один? — Да, подожди здесь, я сбегаю за ним домой и вернусь, — Петунья, испытывающая чуть ли ни эйфорию, вскочила с дивана. — Мне нужно закрыть глаза? — поинтересовался Сириус. — А ты не заснешь? — Поверь, нет. — Тогда, давай, — согласилась Петунья. – Могу даже завязать чем-нибудь. У тебя есть галстук? — Возьми у Ремуса, — тяжело дыша, ответил Сириус. Завязав галстук, и пообещав, что скоро вернется, Петунья поспешила в свою квартиру. Она планировала принести шампанское и торт к Сириусу, а заодно убедится, что Ремус не вернется в ближайшие несколько часов. Но у квартиры Петунью ожидала Гестия. — Мне нужно с тобой поговорить, — произнесла она с серьезным видом. — Зайдем ко мне? — со вздохом предложила Петунья. Гестия кивнула, нервно кусая губы. — В чем дело? — поинтересовалась Петунья, когда они прошли в квартиру. — Ты моя подруга и… я считаю нужным тебя предупредить о том, что собираюсь сделать, потому что мне кажется, Сириус нравится и тебе тоже… — Что ты собираешься сделать? — тут же забеспокоилась Петунья. — Я просто хотела сказать ему о своих чувствах и понадеяться на удачу. Но я не хочу делать это у тебя за спиной… И еще я специально притащила в квартиру сундук с полтергейстом, чтобы отвлечь Ремуса, — смущенно закончила она. — Это… впечатляет, — произнесла Петунья. — Послушай, мы с Сириусом… Впрочем, я думаю, тебе лучше самой с ним поговорить… Сейчас он ждет меня, поэтому, давай, я его предупрежу, а потом выйду, и ты сможешь сказать ему то, что хочешь. Гестия благодарно улыбнулась, и они вместе отправились к Сириусу. Уже подходя к квартире, Петунья почувствовала, что что-то не так. Дверь была слегка приоткрыта. Она осторожно вошла внутрь, стараясь не шуметь. Гестия, казалось, тоже насторожилась, она вытащила палочку, и, загородив рукой Петунью, неслышно вошла в гостиную. То, что они увидели там, еще долгие годы не могло не вызвать приступов безудержного хохота. Северус Снейп, с презрением глядя на Сириуса, глаза которого все еще были завязаны, молча ставил коробку с зельем на журнальный столик. Он уже было открыл рот, видимо собираясь узнать, где это носит Ремуса, но не успел, так как его настиг Сириус, толкая на диван и жадно целуя. Северус не оценил такой встречи, и возмущенно пнул Сириуса коленом в живот. Сириус согнулся пополам и стянул с глаз галстук. Такого сюрприза он не ожидал.