Сборник драбблов

Он приезжает к тебе пару раз в неделю после работы, чтобы расслабиться, отдохнуть от вечного груза обязанностей, что следуют за ним по пятам везде, куда бы он ни пошёл. Твоя квартира — его единственное убежище. Ты всегда впускаешь его без вопросов, невесомо касаешься губами его щеки, кормишь вкусным ужином, который каждый раз готовишь сама с любовью, вкладываешь в каждое своё блюдо душу. Он принимает душ, пока ты подогреваешь его порцию и заполняешь стакан необходимым количеством алкоголя. Ты все его привычки знаешь наизусть, он для тебя очевиден, обнажён, вы называете друг друга лучшими друзьями уже много лет, хоть и знаете оба, что дружбой между вами и не пахнет. В твоём распоряжении всего пара часов до его ухода, ведь к тебе он приходит под прикрытием переработки, и дома его ждёт та, на палец которой он надел золотое кольцо год назад. Подумать только, как же давно это было. Чимин уставший, по креслу растекается расслабленно, потягивая виски со льдом из своего бокала. Прохладное стекло приятно холодит пальцы и слегка отвлекает от едва выносимой духоты в комнате. Ты наблюдаешь за ним молча, как и всегда, потому что привыкла бояться нарушать тишину, ведь тогда Пак очнётся, вспомнит о своём настоящем доме и тут же сбежит. Но сегодня он сам на себя не похож, явно что-то сказать хочет, но не решается начать, потому что, если произнесёт хоть слово, остановиться уже не сможет. Неумение вовремя остановиться всегда было его проблемой, но твоё появление в его жизни стало настоящим проклятьем, потому что ты — единственный человек во всем мире, в присутствии которого держать язык за зубами он не умеет совершенно. — От нас требуют ребёнка, — Пак выдаёт шёпотом, тут же запивая брошенную фразу виски. — Ваша свадьба изначально была задумана именно ради наследников, с чего вдруг ты впал из-за этого в такое уныние? — язвишь, чтобы подтолкнуть, отрезвить слегка его разум. — Мы с ней договорились, что первого ребёнка будем планировать не раньше, чем через два года после свадьбы, — горькая янтарная жидкость исчезает меж пухлых губ, и мужчина отставляет пустой бокал на журнальный столик, — но теперь она и сама захотела родить. А её папаша наседает на меня всё сильнее из-за её капризов. Тебе кажется, что Чимин на грани. Для него такая жизнь всегда была неподходящей, он совсем о другом мечтал. Тебе до слёз больно смотреть на его исхудавшее, посеревшее лицо, но помочь ты ему ничем не можешь. Никогда не могла. Он просто родился не в той семье и уже с самого рождения был своим родителям чем-то обязан, само его появление было не более, чем стратегическим ходом, вложением в будущее семейного бизнеса. Ты поднимаешься с соседнего кресла и подходишь ближе, касаешься мягко иссушеных волос Пака и поджимаешь губы. Он лицо опускает, слегка отворачивая его в противоположную от тебя сторону, и коротко шмыгает носом. — Ты отворачиваешься от меня, сколько бы я ни пыталась приблизиться, — ты заползаешь на его колени, полностью отдаваясь внезапному порыву эмоций. — Вы ведь не любите друг друга, но ты продолжаешь подчиняться ей. Она будто пометила тебя, надрессировала, словно животное. — Банальная преданность, — ему сносит крышу от одного твоего вида, он давным давно перестал смотреть в твои глаза, лишь бы не сорваться, но сейчас ты прямо перед его лицом, и от тебя никуда не деться. Гораздо проще было бы и вовсе прекратить с тобой общение, оборвать все связи, но на это ни у одного из вас никогда не хватит сил. — У вас с ней брак по расчету, какая к чёрту преданность, — звучит до смешного глупо, и ты правда смеёшься, слегка обнажая кромку верхнего ряда зубов. — Даже если и по договорённости, но она всё равно моя жена, — мужчина руки укладывает на подлокотники кресла, лишь бы тебя не касаться, и выдыхает шумно носом, когда ты промежностью проезжаешься по его паху. — Тогда почему прямо сейчас у тебя стоит? Он не станет отвечать на вопрос, ты это точно знаешь, и оно тебе даже на руку. Вот так оседлать Чимина ты мечтала долгие годы, а теперь чувствуешь, как его член твердеет под тобой даже без прелюдий, просто от того, что ты сидишь на его коленях. Ему хочется твой шёлковый халат развязать, узнать, наконец, что ты под ним прячешь, но не решается никак. Ты сама за тонкий пояс дёргаешь, распахиваешь лёгкую ткань и демонстрируешь мужчине один из тех соблазнительных комплектов, которые купила специально для него в надежде, что когда-нибудь настанет этот день. Видеть твоё полуобнажённое тело непривычно, но Чимину нравится. Нравится до звона в ушах, до оглушительного стука пульса в висках и вспотевших ладоней. Твою грудь он видел разве что во снах, а теперь она прямо перед его носом, ждёт, когда же он осмелится её коснуться. Пак поднимает на тебя уже мутный, поплывший взгляд и брови хмурит, надеется, что ты образумишь его в самый последний момент. А ты в спине прогибвешься, выпячиваешь грудь вперёд до такой степени, что тонкий шёлк сам соскальзывает с твоих плеч. Чимин окончательно сломлен, он прижимается к твоему телу самозабвенно и отчаянно, вдыхает твой запах глубоко и со стоном, полностью заполняя им лёгкие и силясь запомнить каждый отдельный оттенок. Он кончиками пальцев чувствует твои мурашки и крупную дрожь, у тебя все мышцы от напряжения сводит, потому что страшно, что он одумается, остановится и сбежит, а при следующей встрече будет старательно делать вид, что между вами всё, как прежде. Тебе надоело, ты не хочешь этого идиотского "как прежде", тебя ваше прошлое откровенно бесит до одури. Он принадлежит тебе уже очень давно, и пусть в его паспорте указано имя другой женщины, пусть пара от его кольца сидит не на твоём пальце, тебе всё равно. От любви к нему ты настолько обезумела, что готова всю жизнь прожить в тени, да даже называться любовницей тебе не кажется чем-то постыдным. Его брак — лишь фикция, способ успокоить ненасытные алчные душонки его родителей. Чимин заслуживает любви, и, раз он не может любить открыто, ты дашь ему всё, что необходимо, скрываясь от посторонних глаз, прячась за его спиной. Пак срывает с тебя бюстгальтер, даже не успев им налюбоваться, и стонет надрывно, захватывая твой набухший сосок в плен своих губ. Ты его за шею обнимаешь, елозишь на его бёдрах от нетерпения, наслаждаясь твёрдостью и жаром его тела, а в мыслях молишься всем богам, чтобы он не останавливался. Мужские руки ласкают жадно, огибают все выпуклости тела, оглаживая мягкую кожу и чувствуя под ней напряжение мышц. Чимину так хорошо, что уже даже плохо, при чём до слёз и тихого скулежа. Он расстёгивает торопливо ширинку брюк и набухший член освобождает от оков, пальцами подцепляя край твоих трусиков и уводя его в сторону. В тебя погружаться горячо и приятно, ты вся соками истекаешь, сжимаешь до искр перед глазами, и стонешь блаженно, зажмуривая закатывающиеся глаза. Он двигается рвано, торопливо, всем телом трясётся и дёргается, а ты в себя приходишь спустя пару особо глобоких толчков, и принмаешься опускаться навстречу его бёдрам. Ты тянешься за вашим первым серьёзным поцелуем и получаешь его вместе с хлиплым стоном в свои губы, Пак жмурится со всей силы, боясь открыть глаза и понять, что это всё ему снится, но твои пальцы начинают нежно оглаживать его острые скулы, приводя в чувства. Кончает он, смотря прямо в твои глаза, а ты почти выкрикиваешь его имя, до боли в спине выгибаясь и впиваясь ногтями в мужские плечи. Ему отдышаться тяжело, как и осознавать тот факт, что он только что изменил жене, но твоё счастливое лицо довольно быстро отвлекает от всех неприятных мыслей. Ты не отпускаешь его даже к ночи, собственноручно пишешь его жене с его телефона сообщение о том, что он слишком заработался и переночует прямо в офисе, когда он уже засыпает после второго за этот вечер похода в душ. Чимин не говорит тебе ни слова, не ругает и не спешит оправдаться перед супругой, просто лежит со счастливой улыбкой и рассматривает плавные изгибы твоего тела и красиво выпирающие лопатки. Он продолжит возвращаться домой к законной жене, но ребёнка ей так и не подарит, добьётся того, что она сама потребует развода и оставит его, наконец, в покое. Ему хочется жениться на той, которую он любит, и наплевать, если за это его лишат должности и наследства, с его образованием и опытом он не пропадёт. А если ты так и продолжишь каждый день мягко целовать его перед уходом, а затем вечером встречать с тёплой улыбкой на пороге, то ему от жизни большего и вовсе не нужно.