Юнги не верит в магию, не верит в гороскопы и нелепые предсказания, но чёрт его дёрнул ради забавы и от томящей скуки забрести в шатёр к жутковатой шаманке. Он смотрит в твои глаза, замечая, что цвета они разного, и каждый из них неестественный, а ты вытираешь подбородок от крови и заинтересованно вскидываешь брови. Кровь не чужая, а твоя, и ты её не пила ради извращенного удовольствия, просто слишком глубоко порезала ладонь для очередного предсказания на старых рунах и решила своё боевое ранение зализать. Твой гость замирает на пороге шатра и пялится, половина его лица скрыта под маской, но ты даже так отчётливо видишь очевидный испуг.
— Проходи.
Ни приветствий, ни вводных речей, ни попыток заболтать и нажиться, это не в твоём стиле, к тому же ты просто уверена, что парень послушается. У него любопытство так и плещется на дне тёмных зрачков.
— Я в это всё не верю, зачем мне?
— Ну зачем-то же ты сюда зашёл. Так доведи дело до конца, я с тебя даже денег не возьму.
Парень обдумывает твои слова несколько секунд, взвешивает все за и против, а ты встаёшь за бинтом, нетравмированной рукой указывая на нужный стул. Мину кажется, что всё это бред полный, что сложившаяся ситуация напоминает начало какого-то нелепого ужастика, и если он сейчас дождется предсказания, то ему напророчат скорую смерть или ещё что похлеще. Но тем не менее он всё-таки плюхается в кресло для посетителей и ждёт дальнейших указаний, стараясь не рассматривать тебя слишком уж откровенно. Твоя внешность кажется ему необычной и интересной, он впервые видит настолько молодую шаманку, и от того лишь больше растут сомнения по поводу правдоподобности твоих действий и слов.
Ты с усталым лицом усаживаешься обратно, небрежно замотав бинтом саднящий на ладони порез, и вытаскиваешь из бархатного мешочка старенькую колоду карт Таро, укладывая её прямо между собой и гостем. От парня исходит странная энергия, он будто по природе своей притягивает лишь всё хорошее и тёплое, ты более чем уверена, что набор его карт окажется крайне удачным.
— Выбери три любые карты из колоды и положи рубашкой вверх.
Стоит мужской руке неуверенно потянуться к картам, и его движения для тебя будто замедляются, ты вокруг его тела видишь едва заметную полупрозрачную оболочку, она защитным куполом обволакивает его фигуру и слабо поблескивает при свете твоих свечей. Твои губы непроизвольно в улыбке растягиваются, причем в непозволительно широкой, но сдерживать себя у тебя не получается — слишком давно ты не встречала людей с таким ярко выраженным щитом. Юнги замечает изменившееся выражение твоего лица и хмурится, но карты всё же вытягивает, выкладывая их в ровный ряд перед собой.
— Давай глянем, — ты в предвкушении клыком прикусываешь нижнюю губу и тянешься к первой карте, переворачивая её рисунком наверх. — Так и думала, поразительно.
— Что это значит? — гость принимает твои слова за нелепую попытку сыграть роль провидицы, которая всё и обо всех знает наперёд, и такое поведение у него вызывает лишь неприязнь.
— Первая карта — «Отшельник», — тебя слегка передёргивает от желания узнать, какие же карты пойдут следом, но сперва придётся объяснить юноше значение. — Мудрость, осторожность, спокойствие. Карты говорят тебе действовать осторожно и тактично, и тогда любые вопросы будут решаться тобою успешно.
Юнги не впечатлён, по нему видно сразу, чем дальше заходит процесс, тем глупее он себе кажется, потому что ну какого чёрта он вообще согласился? Он нетерпеливо указывает на вторую карту и просит продолжать, лишь бы быстрее закончить это представление.
— «Шесть мечей», — ты ловко подхватываешь вторую карту двумя пальцами и разворачиваешь к клиенту рисунком, загадочно ухмыляясь. — Наступление лучших времён, обретение нового, долгое путешествие.
— Как удачно всё складывается, — Мин выплевывает это с издёвкой и нервно стучит пальцами по краю стола, но замирает, когда ловит на себе твой мигом похолодевший взгляд.
— «Мечам» свойственно ослаблять положительные качества карты, — тебя удручает неверие гостя. Будь это кто-то другой, ты бы и бровью не повела, но перед тобой сидит самый настоящий щит, который можно развить, если захотеть. Вот только с таким отношением в магию и собственные способности этот юноша вряд ли поверит. — Впереди тебя ждёт ещё много неприятностей, твой переход к новому этапу будет очень нелёгким.
Парень больше не произносит ни слова, твой голос внезапно начинает казаться ему устрашающим и поразительно глубоким, кажется, будто ещё чуть-чуть и ты введешь его в лёгкое подобие транса.
— «Туз Кубков», — ты слегка усмехаешься, вновь мигом меняясь в настроении и вновь встречаясь с тёмными глазами клиента. — Плодородие, любовь и счастье. Буря положительных эмоций, встреча с любовью всей своей жизни, изобилие во всём, — намеренно понижая голос, ты корпус наклоняешь вперёд, сокращая между вами расстояние вдвое, — и страсть.
Поле вокруг Юнги внезапно начинает светиться сильнее, а он завороженно всматривается в твои неестественного цвета радужки глаз перед тем, как торопливо заморгать и шумно встать с насиженного места. Перед уходом он лишь называет тебя шарлатанкой и сетует о впустую потраченном времени, а ты оглядываешь оставленный его энергией полупрозрачный шлейф, отблескивающий в огне свечей и мешающийся с пылью, и тихо смеёшься, будучи полностью уверенной, что он ещё вернётся.
***
Он приходит к тебе уже шестой раз за месяц и просит снять с него порчу, которой нет и в помине. Юноша, на самом деле, и сам не верит в её наличие, но объяснить иначе свою к тебе безумную тягу он не может. Он засыпает, вспоминая твой глубокий голос, от которого у него горло пересыхает и дрожат руки, и просыпается, видя перед собой твои колдовские глаза. Ты открыто смеёшься с его истеричных заявлений о том, что ты явно сделала что-то с его сознанием, ведь до встречи с тобой даже сами слова «ведьма» и «порча» были для него не более, чем терминами из баек и сказок о тех временах, когда слишком умных женщин сжигали на кострах.
— Дорогой, не путай ведьму с шаманкой, — ты обходишь Юнги сзади и проталкиваешь его глубже в свой шатёр, чтобы он не топтался у самого входа. — Я не навожу порчи, даже карты Таро не моя специальность изначально. Я больше люблю руны и кости.
— Меня не волнует, как это всё называется, — твой гость отчаянно шипит полушёпотом, кулаки сжимает и маску стягивает с носа на подбородок, — просто уйди из моей головы.
Ты хотела бы его просьбу выполнить, да вот только не получится, ведь ты в его голову и не лезла, даже не пыталась. Он сам нашел в тебе что-то, сам уцепился и поселил тебя в своих мыслях, а теперь смириться не может.
— Ты помнишь свою третью карту?
Мин помнит, но даже слушать не хочет об этих идиотских предсказаниях. Он не мог влюбиться в тебя просто потому, что так сказала карта, и ему даже в голову не приходит мысль о том, что дело вовсе не в картах или чём-то ещё, а в нём самом. Юноша сбегает от тебя после этих слов так же поспешно, как и в первую вашу встречу, но возвращается уже на следующий день.
***
Юнги привык к тебе, к запаху тающего ароматизированного воска и спичечного дыма, даже аромамасла больше не вызывают у него головные боли, сколько бы он ни дышал их испарениями. Ты позволяешь ему находиться рядом столько, сколько он хочет, и сама постепенно привязываешься, даже начинаешь постепенное ознакомление юноши с основами твоей веры и твоего дела. И он, как ни странно, слушает внимательно и даже искренне пытается понять, будто это не он несколько недель назад презрительно фыркал от одного лишь слова «магия». Защитное поле вокруг его тела с каждым днём становится для твоих глаз всё более отчётливым, и тебе кажется, что если ты попытаешься прикоснуться, то сможешь его ощутить.
Ты встаёшь напротив Мина в конце рабочего дня, когда вся улочка уже давно находится во мраке, когда ни одной живой души поблизости нет, и тянешься к нему рукой, чтобы коснуться. Парень дыхание задерживает и смотрит неверяще, ты любых контактов избегала, сколько бы он ни пытался приблизиться, а теперь сама шаг навстречу делаешь, но останавливаешь руку в пяти миллиметрах от его груди. Ты ощущаешь его щит кончиками пальцев, он тёплый и пластичный, будто водная гладь, его трогать приятно, но хочется узнать, что же там дальше, внутри. Когда ты пальцами касаешься мужской груди, вы оба шумно воздух выпускаете из лёгких и чувствуете, как сердца начинают долбиться по рёбрам.
У юноши голова кругом от твоего дыхания, а тебя плавит ощущение растекающегося по твоему телу тепла. Чужое поле тебя обволакивает, Юнги делится им с тобой неосознанно, но ты чувствуешь его слишком отчётливо. Когда сил терпеть у Мина не остаётся, он подаётся вперёд и целует, не боится почему-то, что оттолкнешь, а ты и не пытаешься. Тебя грубо прижимают ближе, тело к телу, и дыхание смешивается вместе со слюной в момент, когда ты позволяешь чужому языку проникнуть в твой рот, и ты бы возмутилась, если бы вместе с этим не почувствовала очередную волну тепла. Его щит странный или, может, именно на тебя он действует как-то неправильно, но тебя сила этого парня приводит в восторг и заставляет испытывать самое обычное человеческое возбуждение. Ты это чувство уже давно позабыла, и теперь твоё тело с непривычки сходит с ума.
— Не могу больше...
Юнги берёт тебя прямо на твоём рабочем столе, раскидывая в стороны мешочки с камнями, травами и рунами, а ты даже разозлиться не успеваешь, растворяясь в удовольствии от непрекращающихся проникновений. Вот так смазанно, торопливо и неромантично реализовывается часть о страсти в предсказании «Туза Кубков», но вас всё устраивает. Тебе нравится ощущение его горячего члена внутри, нравится то, как парень своим полем тебя накрывает и греет, словно от всего мира оградить хочет, а ему нравится вдыхать запах твоих волос и тонуть в твоих стонах, целовать твою бледную кожу, пахнущую маслами и дымом, и оставлять глубокие следы от зубов. Вы даже кончаете почти синхронно, как в сопливых романах для одиноких женщин, и тебя не беспокоят даже запачканные штаны и разгромленное рабочее место.
Единственное желание, которое овладевает тобой сейчас — это присвоить Юнги себе и на этот раз по-настоящему, завладеть его разумом ещё крепче, стать для него центром Вселенной, потому что будет обидно, если подобная тяга будет только у тебя одной.
