«И осветит путь нам кровавое солнце, что выжжет всё живое...; Останутся лишь приспешники нового Короля» (Писание Бафомета 29: 7-8 12 )
Весь остаток ночи я провела не смыкая глаз. В голове был нескончаемый поток мыслей, с которым хотелось разобраться, но, несмотря на все усилия, этого не получалось. Хорошо, начну по порядку: Бафомет был одним из сильнейших демонов. Умирая, он оставил послание, что перед тем, как вернуться и отомстить, будет найдена его метка. Хорошо… Допустим, это та самая метка, которую обнаружили в саду. Но почему она появилась у меня? Ладно… Проклятый камень, наверное, тот, на котором его убили. Но что за змей, грех и цветок в пустыне? Пытаясь найти хоть какие-то ответы на свои вопросы, я даже не заметила, как быстро пролетело время. За окном всё потихоньку светлело, а головная боль, которая почему-то всё чаще ощущалась в последнее время, вдруг сильнее начала меня мучить. Я прикрыла глаза всего на несколько секунд, чтобы выкинуть ненужные мысли из головы, но так и не открывая их, провалилась в беспокойный сон. Едва разомкнув глаза, я усомнилась в правильности своего решения, голова раскалывалась от проведённой в раздумьях ночи. Полежав в кровати ещё несколько минут, было принято решение всё же встать, хотя бы постараться принять душ. Шоркая стопами по ковру, я почему-то перенеслась мыслями во вчерашний вечер, когда Люцифер поцеловал меня. Внутри вдруг стало так горячо, будто бы миллионы моих клеточек требовали этого вновь, требовали жара, проходящего внутрь меня. Прохладная вода стекала по обнажённому телу, пока я, уткнувшись лбом в стекло душевой кабинки, размышляла о Люцифере, его прикосновениях и горячем дыхании. Только обернувшись в полотенце, я услышала стук в дверь, который откинул меня подальше от этих мыслей. — Да? — накидываю халат и открываю дверь. — Вот чёрт! А я знаю, когда приходить! — оценивающий взгляд Ади скользит по моему телу. — А где Мими? Демон проходит в комнату, по-хозяйски включает чайник и с грохотом падает в мою кровать, явно не собираясь уходить. — Она вчера только улетела домой. Сказала, что завтра уже будет как штык здесь, — стесняясь, беру вещи и направляюсь в ванну. — Ну-у-у, нет, в полотенце тебе было получше! Цокнув языком, подхожу к закипевшему чайнику. По комнате разносится аромат лаванды, севильского апельсина и муската. Один из многих чаёв в коллекции Мими, которую она всячески старалась дать попробовать любому, гостившему в нашей комнате. — Так чего ты зашёл? — подношу ему одну из чашек. — А, да! Помнишь, ты как-то говорила, что перед своей смертью видела кошмары? — Ну да, — что-то замирает у меня в груди, — где-то около месяца. — Так во-о-о-т, — делая глоток, парень продолжает, — что, если твоя смерть была не случайной? — Но… Почему? Я ничего не понимаю. — Ну, смотри, — невозмутимый вид Ади заставляет меня нервничать, — обычно, если человеку грозит скорая гибель, мы можем посылать ему предупреждающие сны, но не более одного раза и только за несколько дней до гибели. — Но ведь мои были каждую ночь, — каждая жилка моего тела сокращается от напряжения. — Вот! Вот об этом я и говорю! — И что в итоге это значит? — А это значит, дорогая Вики, что сны тебе были посланы не нами. И непонятно с какой целью, — задумчиво произносит демон. Мама! Больше некому. Она хотела предупредить меня, спасти свою единственную дочь. Мамочка… образ уже почти стёрся из памяти, но та пустота после твоей смерти навсегда поселилась в сердце и ничто никогда её не заполнит. Прикусив губу, я всячески старалась сдержать слёзы, но одна предательски покатилась по лицу, оставляя за собой солёный след. — Вики? — мужская ладонь затянула в свои объятия. — Ну, ты чего? — голос выдаёт беспокойство. — Мы со всем разберёмся. Слова Ади звучат так мягко и успокаивающе, словно мелодия, заставляющая позабыть о переживаниях и страхе. Аккуратно укладывает себе на грудь и нежно поглаживает трясущиеся плечи. Укрывает нас пледом и прижимает меня ближе к себе, и в этих его жестах нет и намёка на похоть или желание: лишь забота, подаренная демоном. Ади нашёптывает глупые песенки, зарываясь носом во влажных волосах, а я уже теряюсь в спутанных образах, что рисует уставшее воображение. Ночной ветер легонько обдувает оголённые плечи, и я невольно вздрагиваю от очередного порыва. Ступаю каменной аллеей, изредка встречая прогуливающихся учеников, и вот вижу белый силуэт ангела, сидящего на скамье. — Мне уже стало казаться, что ты забыла обо мне, — наигранно сощуренные брови появляются на его лице. — Что, сильно опоздала? — виновато дую губки. Дино лишь улыбается и уводит меня в сторону. Я с непониманием смотрю на него, но он уверяет в том, что всё под контролем. Внезапно ангел взлетает, не сводя с меня изучающего взгляда, а потом одними лишь губами шепчет: «Действуй». Пара неуверенных взмахов, и я уже витаю над землёй. Тело пронзает невиданное ранее чувство свободы и беспечности, словно все проблемы отступили разом, давая дополнительный глоток воздуха, что так был необходим. Зеркальная гладь воды наблюдала за нашим полетом. Две души парили в небе, словно мотыльки, танцующие под ночным светом луны. Ангел всё время держал меня за руку, и в этих прикосновениях было столько тепла и нежности. Я чувствовала себя глупым подростком, который прячется от родителей, запрещающих что-то большее. И в этом столько прекрасного. Всё так же держась за руки, мы опустились на берег. Непередаваемая лёгкость не отпускала тело, впечатывая в него чувство вольности и эйфории. Пока нежный поцелуй не заставил мою душу вновь встрепенуться. Белоснежные крылья скрывали нас от целого мира, который ополчился бы, узнав о связи Непризнанной и Ангела. Я впервые ничего не боялась. Все бабочки, прячущиеся годами в самых укромных уголках моего живота, разом встрепенулись, ласково вибрируя по внутренностям, принося то самое чувство. Но сладость момента нарушили два красных огонька, тихо наблюдавшие за нами у фонтана. Невольно отпрянув, начинаю тараторить, что уже поздно и мне пора уходить. Лёгкий поцелуй в щеку и вот уже бегу по лестнице, стараясь скорее скрыться в комнате. «Дура! Дура! Что я делаю?», — бесконечно повторяюсь, проносясь пролёт за пролётом. Вхожу в комнату, громко хлопнув дверью. Глубокий вдох. Плюхнувшись на кровать, закрываю лицо руками, но почему? Я боюсь, что дьявол кому-нибудь об этом расскажет и Дино пострадает? Или же того, что как бы я не противилась — меня тянуло к нему? Все бастионы, построенные вокруг, не выдерживали атак Люцифера. Моя дефензива была беспомощна. Или же я не хотела, чтоб она срабатывала…***
— Доброе утро, соня! — сладкий голосок Мими звенит у моего уха. — Не-е-ет, который час? — Уже начало двенадцатого, ты чем всю ночь занималась? — ехидный смех всё же заставляет открыть глаза и посмотреть на неё. — Не поверишь — спала! — демоница начинает доставать вещи из сумки. — Так, это сюда… Это тоже… Чай на полку, — и где она их только берёт? — Вот, а это тебе! Девушка присаживается на мою кровать и протягивает чёрную коробку. — Что это? Но она, молча закусив губу, ждёт, заламывая пальцы на руках. Привстав с кровати, начинаю развязывать атласную ленту. Ещё секунда и крышка ложится рядом. Чёрт! Среди наполнителя лежит аккуратно сложенное платье. — Но… — Все вопросы потом, — Мими сгорает от нетерпения, — давай скорее примеряй! Нужно отдать демонице должное — у неё восхитительный вкус: платье цвета ночного неба мерцает множеством пайеток, соблазнительный разрез от бедра оголяет стройные ноги, тонкие бретели едва видны на теле. — Мими, оно великолепно, — заворожено смотрю в зеркало. — В следующую пятницу будет ежегодный бал-маскарад, — девушка обнимает меня сзади. Её подбородок ложится на моё плечо, — и я бы хотела, чтоб ты пошла в нём. — Я… Я не знаю, что сказать. — Ничего и не нужно, это просто маленький подарок подруге. Снимаю платье и попутно рассказываю демонице обо всём, что узнала о проклятии и теории Ади, пока она заваривает горячий чай и грохочет посудой. Усаживаюсь поудобней в кровати, и Мими укладывается на моих коленях, то и дело в ужасе закрывая рот ладонями и выдавая удивлённые вдохи на каждую прочитанную строчку из книги. Слушает так внимательно, потирая кончик носа, и строит самые невероятные догадки, что хоть каким-то образом могли бы меня связать с Бафометом. Но все они даже и близко не схожи на правду. Проболтав ещё несколько часов, обсуждая самые странные предположения, но так никуда и не продвинувшись, Мими вспомнила, что обещала одному демону встретиться. Поэтому, быстро собравшись, она ушла по своим делам. Лежав на кровати, я вновь взяла книгу и открыла нужную мне страницу. И вот передо мной образ Бафомета, что пронзительным взглядом всматривается в меня с потускневших страниц. Дрожащей рукой провожу по искусным мазкам, охотно веря, что этот жест каким-то образом поможет мне осознать и понять суть всего, что снежным комом свалилось на мои плечи. Вчитываюсь в каждое слово, пытаясь найти хоть малейшую подсказку, но всё тщетно. Сон медленными, но уверенными шажками подкрадывается ко мне, заставляя всё чаще зажмуривать уставшие глаза, но я продолжаю раз за разом перечитывать писание, что в один момент превращается в незримое пятно, отправившее меня в царство Морфея. Вокруг туман. Цепкие ветки царапают тело. Стараюсь выбраться из чащи и выхожу на поляну. У края обрыва стоит Он. На спине видны ужасающие шрамы от отрезанных крыльев. Свет луны не пробивается сквозь туман. Лишь огонь над Его рогами освещает темноту. Бафомет оборачивается ко мне и протягивает свою ладонь. Заворожено направляюсь на свет янтарных глаз, которые руководят моими движениями. Холодная ладонь притягивает меня к обрыву. Вся пропасть залита кипящей кровью. Огонь устилает её подножие. Множество тел корчится от мучений. Но нет ни единого крика, лишь тишина. — Смотри. Это всё для тебя, Моя Королева. И мгла укутывает нас, проникая внутрь. Следующим утром Геральд ждал всех у расщелины в Преисподнюю. Он сообщил, что ближайшую неделю мы будем заниматься на факультете Ада, на что отовсюду послышались голоса ангелов, не желающих находиться в Аду и минуты. Под гомон возмущённых возгласов взглядом ищу знакомый белый силуэт, совершенно пропуская мимо себя спор моей демоницы и Сэми. И вот вижу Дино, одиноко стоящего у обрыва. Не долго думая, приветственно машу рукой и уверенно направляюсь к нему, как врезаюсь в бордовые крылья. Мысленно ругаю себя за свою же неуклюжесть, ожидая наихудшего, но Люцифер лишь молча отворачивается, словно меня нет. Обнимает Ости и шепчет ей что-то на ухо, от чего эта девица игриво хихикает, а у меня внутри какого-то чёрта расплывается дурацкая ревность. Поправляю сбившийся локон и только ступаю в сторону Дино, как моей руки касается цепкая ладонь Мими, тянущей в сторону расщелины. Едва мы приземлились на территорию Ада, послышались стоны, исходящие из чрева земли. Мими держит меня за руку, крепко переплетя пальцы, прекрасно зная мой страх перед Преисподней, и рассказывает глупые шутки, что должны разрядить витавшее напряжение. Ступаем тёмными коридорами и вдруг я впервые обращаю внимание на стены. Вернее на то, из чего они состоят. Обвитые друг с другом обглоданные тела, что словно скульптуры, вдавленные в стену: полная пустота в глазах и едва уловимый всхлип, срывающийся с заштопанных уст, от которого по позвоночнику пробегает холодок. Сглотнув, стараюсь отойти подальше от них и двигаться в центре толпы. — Мими, — шёпотом отзываю подругу, — кто это? — Проклятые души. Не бойся их, они не причинят вреда, — крепче сжимает мою руку. — А почему они здесь. Ну… так вот стоят? — Они продали себя Сатане. Такова их служба. Интересно, что они получили взамен, будучи живыми? Сколько же было безнадёги в этих несчастных людях, что они просили помощи у владыки Ада? Испокон веков существует сотня сказов, страшилок и даже дурацких фильмов о том, что случается после соглашений с дьяволом. И, казалось бы, даже не веруя во всё это, ты не рискнёшь просить благ у Сатаны. Но сейчас, проходя этими тёмными лабиринтами, что кишат тысячами душ, становится жутко, что люди настолько отчаялись и потеряли любую веру в себя, свои силы и сделали шаг в черноту. Самовольно отдались в огонь Геенны. Мы подошли к огромной двери, за которой находилась аудитория. Аспидный мрамор звонким эхом разносит звуки шагов, пока я в очередной раз замираю перед красотой факультета. Чёрные дубовые столы стоят полукругом от преподавательского, за которым располагается стеллаж с несметным количеством старинных свитков. Стены украшены картинами эпохи Возрождения, и в свете пламенника искусные штрихи словно оживают и переносят в тот мир, что сотней лет назад был создан умелой рукой мастера. Мими подталкивает меня идти быстрее, и я теряюсь, ведь впервые демоны деловито занимают первые ряды. — Рассаживайтесь и начинаем занятие. Спокойный голос Геральда заставил всех занять места. Демоница уверенно потянула меня на первый ряд, усаживаясь меж незнакомых мне демонов, что с пренебрежением бросали взгляды в мою сторону. Аккуратно достаю блокнот, что ловким движение чёрного крыла сброшен на пол. Демон ухмыляется и смотрит на меня так гадко, словно перед ним какая-то липкая мерзость, что случайным образом пристала к ботинку. — Итак, Чистилище. Что вы о нём знаете? Вики, ответите? Встав у стола, начинаю вспоминать всё, что когда-либо слышала: — Это место, куда попадают покаявшиеся души для отбывания наказания. После которого им даётся возможность попасть в Рай, — Геральд едва заметно улыбается и кивает мне. — Да. Чистилище представляет собой гору. Кающиеся души взбираются наверх. И поднимаясь, они платят свою цену соответственно содеянному греху: похотливые должны пройти через горящее пламя, что очищает от жара страсти; гордые вынуждены нести камни на своих спинах; завистливые поднимаются с зашитыми глазами, чтобы ничего не желать. Я внимательно слушала каждое слово Геральда, делая пометки в блокноте и пытаясь разобраться со структурой Преисподней, пока Мими то и дело закусывала губы и оглядывалась по сторонам, явно ожидая кого-то увидеть. Закончив всё объяснять, преподаватель решил провести небольшую экскурсию по факультету Ада. Мы ходили длинными коридорами, рассматривали древние фрески, что изображали многовековую историю, и слушали рассказы Геральда, от которых по позвоночнику пробегал холодок. Наше время почти заканчивалось, и вдруг я обратила внимание на потускневшее полотно, занимающее центральное место в главном холле. Маслянистые мазки в играющем свете свечей кажутся таким простым темноватым пятном, но присмотрись лучше, и перед тобой настоящее произведение искусства. Огромный демон стоит посреди поля, усеянного множеством истерзанных трупов, но один лежит у его ног, и в его груди меч, что намертво приковал к горящей земле. И даже не это нагоняет на меня жуть, ведь демон смеётся, протягивает руку к каждому, смотрящему на него, и сверкает рубиновым взглядом. Я всё так же неотрывно всматриваюсь в его глаза, что словно заманивают меня к себе и не дают возможности оторваться, как Мими одёргивает меня и возвращает к реальности. — К следующему занятию подготовьте первые две главы «Божественной Комедии», — Геральд останавливается у двери и оборачивается к нам. — Можете быть свободны. Все начинают потихоньку разбредаться, и мы с Мими направляемся в сторону библиотеки, чтобы вернуть книгу на место. Мрачные коридоры давят своей гнетущей атмосферой, а шёпот грешников заставляет жилки трястись, но моя демоница спокойно шагает гранитной породой и возмущается на Мулцибера, что в который раз пропал непонятно куда. — Мими, а что за картина висит в холле факультета? — Их много, какая именно? — вопросительно выгибает бровь и отбрасывает руку, вцепившуюся в её юбку. — Которая в центре, — этот взгляд всё ещё мерещится мне, словно никак не отпуская, — где посреди поля боя стоит демон и… — Это Сатана, — отвечает сразу же, не дав мне договорить, — но тебе лучше на неё не смотреть больше. — Почему? — Считается, что это не просто картина, — мы спускаемся лестницей и подходим к дверям библиотеки, — её рисовали чистой кровью. Через неё Сатана забирает души каждого, кто случайным образом попал в Преисподнюю, — проходим внутрь и в нос ударяет запах лигнина. — Ты помнишь стеллаж, в котором вы её брали? — Да, в конце следующего ряда. Подойдя к нужному стеллажу, указываю на полку, из которой Ади доставал книгу. Мими аккуратно берёт её и поднимается наверх. — Так-так-так, интересно-о-о, — протягивает знакомый голос, — что убогая здесь забыла? — Не твоего ума дело! — очередное оскорбление словно пощёчина, и я срываюсь. — Ты куда-то шёл? Так иди! Но это было явно лишним. Рубиновые глаза вмиг становятся алыми, а от сцепленной челюсти трясутся желваки. Люцифер делает несколько шагов ко мне и пальцами впивается в шею. Но в этот раз в нём слишком много ярости, глаза сразу же начинают мокреть, а его хватка лишь становится крепче. — Чёрт, Люци, что ты делаешь? — Мими с силой бьёт его в грудь. — Отпусти! Но Люцифер одним движением откидывает её, и демоница с грохотом падает на мраморный пол. Дьявол неотрывно смотрит на капли, что стекают моими щеками, и под его пытливым взглядом они огнём горят. Я начинаю хрипеть, стараясь сделать вдох, но крепкие пальцы сильнее сжимают горло, не давая этой возможности. — Да что ты делаешь, успокойся! — Мими вновь пытается помочь мне. — Пошла вон! — шипит дьявол. Люцифер брезгливо отпускает руку, и я падаю на пол, сбивая колени о шершавый камень. — Мими, я всегда считал тебя довольно смышлёной, но сейчас, видя, как ты носишься с этой смертной, я понимаю, что ошибался. — Да что с тобой?! — Со мной? — Люцифер смеётся и поправляет манжеты рукавов. — Малышка Мими, ты возишься с брошенной животинкой, а после она считает себя подобной нам. — Ты не был таким, Люцифер, — демоница опускается на колени и прижимает меня к себе, — никогда. Чего ты к ней прицепился? Что она сделала тебе? — Её грязный язычок часто обращается в мою сторону. — Ты же сам каждый раз ко мне цепляешься, — голос все ещё дрожит, но я нахожу силы, чтобы обратиться к дьяволу. — Цепляюсь? Нет, Непризнанная, ты просто мусор, что прилип к ботинку и всё никак не отлипает, — Люцифер разворачивается и направляется в сторону выхода. — Не более того. — Люцифер, — Мими окрикнула его, и дьявол замедлил шаг, — помнишь, как одной ночью ты пришёл ко мне? Скажи, ты помнишь это? Люцифер остановился почти у самой двери, но даже на таком расстоянии я увидела, как крепко он сжал кулаки. — Так вот, ты стал копией своего отца. Можешь гордиться собой! Дубовая дверь скрыла за собой эхо удаляющихся шагов, и мы остались вдвоём. Демоница крепче прижимала меня к себе, нашёптывая успокаивающие слова и вытирая жгучие слёзы. — Никогда… Слышишь! Больше никогда не подходи к нему! В её спокойном голосе был спрятан страх. И был ли этот страх за меня, или же за Люцифера — я так и не смогла понять.***
«По лицам их, мешаясь с током слёз, Струилась кровь и к их ногам стекала, Где множество червей в крови вилось, И эту кровь мгновенно пожирало». Действительно ли Данте был прав про круги Ада или это просто вычурная выдумка? Как ему удалось так детально описать то, что происходило с попавшими туда душами? Каково настоящее количество смертных в Аду и заканчиваются ли когда-то их мучения? Что могло произойти со мной? В голове был рой вопросов, от которых вновь разболелась голова. Отложив книгу, я собралась прогуляться перед сном. В последнее время это уже вошло в привычку. В такой час редко кого можно было встретить, и тишина давала возможность мыслям отдохнуть. Прохлада ночного воздуха приятно щекотала открытые участки тела, пока я медленно брела в сторону сада. В ветвистых зарослях изредка виднеются тени пробегающих зверушек, что пугаются уханья сов. И в этот миг кажется, что я всё так же жива и брожу обычным вечерним парком в типичном городке. Ведь всё такое обыденное: холодная трава щекочет ноги, мелкие животные разбегаются от незнакомых звуков, а сорвавшийся от ветра лист путается в волосах. И даже за моей спиной нет крыльев, ведь они спокойно ожидают своего часа, чтобы вновь пробиться из лопаток. Но присмотрись ближе — и этой обыденности нет. Здесь всё не так: взгляды, лучи солнца, запах цветов, да даже чёртов ветер и тот обдувает иначе. Всё чужое, и этот мир не мой. Но ирония в том, что всё здесь такое, каким и должно быть, а чужая — я. Не знаю, сколько прошло времени, но я дошла до пределов школьного сада, и дальше располагался дикий лес. Увидев скамью, я откинула голову на спинку и взгляд сразу же уловил созвездие Кассиопеи «где она будет вечно кружить в небесной корзине…» — Непризнанная, — сердце сжалось от знакомого голоса. — Вики. Мое имя — Вики, Люцифер, — стараюсь отвечать как можно холодней. И как я только умудряюсь постоянно сталкиваться с ним? — Да плевать! — дьявол уселся на корточки и внимательно всматривается в меня. — Что ты делала в моей библиотеке? — Твоей? — Преисподняя — мои владения, а значит, что всё, находящееся в ней, — моё. — Разве? А я думала, — твоего отца. — мой голос заметно дрогнул. На лице Люцифера показались привычные желваки, а глаза загорелись алым пламенем. Я испугалась, что демон вновь применит свою силу, но вдруг он произнёс спокойным и холодным голосом: — Как ты думаешь, Вики, — он намеренно выделил моё имя, — что заслуживает наибольшей кары? — Что, прости? — его вопрос неожиданный, и я теряюсь. — Этот вопрос слишком трудный для тебя или что? — Нет, просто… — Так ответь, — смотрит так пристально, словно изучает меня. — Убийство, — ответ сразу же появляется в моей голове. — Позволить себе отнять у человека самое ценное и то, что тебе никогда не принадлежало, при том, что всё: это больше никак не изменить, не вернуть. Ты просто в один миг лишаешь человека жизни и заставляешь страдать всех, кому он был дорог. Хватает одного щелчка чужих пальцев, чтобы мир позабыл о тебе. — У тебя же сейчас начался курс демонологии? — утвердительно кивнула. — Обрати своё внимание на картины Иеронима Босха, Мемлинга, Эйка, что находятся на факультете. — Я примерно представляю их, Люцифер, у меня был курс живописи. — Нет, малышка, тебе нужно присмотреться к деталям. Непонимающе соглашаюсь, заламывая пальцы на руках, совершенно не улавливая сути разговора. Кажется, словно это какая-то игра, в которой мне необходимо что-то понять, но я упорно не понимаю, что именно. — Так ты говоришь, что убийство заслуживает наибольшей казни? Да-а-а, — Люцифер улыбается, потирая подбородок, — я бы точно горел в Аду. А помнишь, что писал Данте? Убийцы томятся лишь на седьмом кругу, мучаясь под огненным дождём. — Да, я читала, но я не согласна с этим. — Ну, от твоего согласия здесь мало что изменится. Данте весьма неплохо описал устройство Ада, прогуливаясь с моим отцом окрестностями Преисподней. Конечно, есть множество неточностей и выдумок, но в целом, он хорошо постарался. — Он был здесь? — от удивления и рот раскрываю. — А как иначе он бы всё изложил? — Подожди, Люцифер, Данте был здесь, а потом просто вернулся обратно живым? Дьявол безразлично пожимает плечами и выравнивается во весь рост, разминая онемевшие ноги. — Так ты говоришь, что читала Данте? Тогда ты, наверное, знаешь, что предательство — один из семи смертных грехов. Тягчайший. А наказание за него — девятый круг Ада, последний, — всё внутри меня сжимается, как сдавленная пружина, но я вопросительно наблюдаю за ним. — Да, мой старый знакомый немного приукрасил: я никого там не поедаю, да и вообще Коцитом правит другой демон. Но одно я могу сказать точно, малышка Уокер, — Люцифер склоняется надо мной и шепчет у самого уха, — тебе там будет точно очень холодно.