Подработка

Прячась за широкой спиной не знакомого ей по имени, но известного по лицу парня, Тсуна лениво водила ручкой по тетради, делая вид, что пишет лекцию. Аудитория была непривычно пуста – всего лишь половина студентов из всего потока – от чего дышалось легко, но было неуютно из-за большего шанса попасть в немилость лектору - Реборну, который, сделав несколько записей на доске, практически всё время смотрел на аудиторию. Это здорово, когда преподаватель объясняет материал без бумажки, но в случае с Реборном, человеком с (как догадывались студенты) военной подготовкой, это было больше минусом, так как мужчина предпочитал видеть на своих занятиях отдачу, а не тупое просиживание штанов. А потому приходилось делать умное лицо, всё записывать и, чтобы уж наверняка не попасть в его чёрный список, составлять несколько вопросов для конца лекции, ибо «ЧС от Реборна» - это что-то сродни последнего круга ада, где собраны все библейские ублюдки, пиздец как холодно и шанса на спасение нет. Савада сегодня была дерзкой. Она приткнулась в самый угол, спряталась за парнем не из своей группы и, по сути, это всё, что она сделала для сохранения своих нервов и, возможно, здоровья. Не замечая, как раздражает темноволосого мужчину в привычном чёрном костюме, она вырисовывала непонятные даже ей кляксы, вставляла вырванные краем сознанием слова из лекции и была полностью погружена в свои мысли, где розовые девичьи надежды, полные любви и обожания, выталкивали отголоски здравого смысла и инстинкт самосохранения. Сейчас, в немного пыльной и тёплой от пробивающегося сквозь длинные, высокие окна солнца аудитории, она видела не сгорбившегося парня с общего потока, множество вытянутых парт или преподавателя в яркой оранжевой рубашке, а менее кричащий фиолетовый цвет, ровную осанку и ту вырванную волей случая улыбку, которая не отпускала уже несколько дней. Тсуна весь оставшийся день после ухода Хибари, давала себе пощёчины под подозрительные взгляды Коты, призраком добралась до дома, не замечая ни толкучки в автобусе, ни опасной мужской компании у магазина, ни даже лая соседской собаки, которая часто устраивала ей микроинфаркты. Она машинально поздоровалась с матерью, погладила по голове проходящего Фууту, и, не заметив как приняла душ, упала в постель, всё ещё видя перед глазами расслабленного, практически светящегося изнутри Кёю. Девушка даже не стала пытаться убеждать себя оценить свои чувства трезво и по-взрослому. Она прекрасно понимала, что последний рубеж пройден, и, если раньше ещё был шанс вновь ассоциировать Хибари с внебрачным сыном Сатаны, то теперь уже нет. Вот всё. Было бы ей лет пятнадцать, то на полях тетрадей уже давно красовалась надпись «К+Т=Л» и ублюдское сердечко, а так, слава Богу, только клякса с глазами и вырванные слова из лекции, за что Реборн ей оторвёт голову, если узнает. Но сила любви воскрешает и исцеляет прокажённых, потому девушка стойко игнорировала уже неотрывный взгляд преподавателя, в котором читалось медленное освежевание одной конкретной тушки. Несколько студентов даже позволили себе рискнуть и обернуться, чтобы посмотреть, из-за кого им сейчас всем могут оторвать головы и засунуть их глубоко в задницы. Реборн им ничего не сказал. Он вообще не отвлекался. Мужчина с каменным лицом вёл лекцию, монотонным голосом говорил о «психических нарушениях эндогенного круга» и всё время смотрел на Саваду – единственную в аудитории, кто не замечал накаляющейся атмосферы, а просто смаковала образ Хибари, который уже должен давно лежать в больнице с непрекращающимися приступами чихания. - И мы рассматриваем сейчас только dementia praecox, что для вас, так и не выучивших латынь, в переводе на японский будет означать - «шизофреническое слабоумие», - Реборн сделал несколько шагов вперёд, вставая в проход между двумя рядами. – Оно характеризуется, - он стал говорить громче, от чего сидящие на первых партах студенты сжались и спрятали шеи в плечах, - эмоциональным оскудением, которое может перерасти в эмоциональную тупость, - последнее слово он практически «выплюнул». Тсуна машинально записала «тупость» рядом с заштрихованным кружочком, «praecox» и «восприятие», продолжая внутреннюю борьбу между «успокойся, Никчёмное травоядное» и «никому не будет плохо, если я просто представлю свадебное платье». Среди скрипов ручек послышалось, как лопнул нерв терпимости у Реборна. - …. Это называется «расщепление психики», - голос мужчины, пусть и был громче, чем в начале лекции, но больше он ничем не выдавал желание убивать. Итальянец начал медленно подниматься, проходя между рядов запуганных студентов, не сводя глаз со своей жертвы. - …. Нередко течение болезни бывает благоприятным, - он резко положил руку на макушку любопытного парня и развернул его назад к тетради, - у пациентов наступает длительная ремиссия, которая сопровождается вырванными ногами, протолкнутыми глубоко в глотку. Стоя рядом с Савадой он проследил, как она покорно записала «глубоко в глотку» и пририсовала ногу в ботиночке. - Тсуна, - Реборн положил ей руку на плечо, и по спине у девушке внезапно пробежался холодок. - Д-да? – прикосновение быстро сдуло розовый шарик. - О чём я говорил? «Хибари-сан такой клёвый!» - Ну…. Это…. «Господи, неужели он, и правда, может так улыбаться?» - Вы говорили о…. Она опустила взгляд на тетрадь, надеясь найти там спасение, но слова и обрывочные фразы больше походили на наскоро набросанное пособие по вызову Дьявола, чем на предмет лекции. - О чём, Савада? – рука Реборна сильнее сжала её плечо, грозясь оставить синяк или трещину. Взгляд в панике скользил по страницам, хватаясь за кляксы, «глубоко», нарисованную ногу и тему лекции «Психические расстройства». - В рот мне ноги, - расшифровав свой последний ребус, пискнула Тсуна, даже не рискуя поднять взгляд на мужчину. - Молодец, основной смысл ты уловила, - от льющегося сарказма в лёгких не хватало воздуха, а в аудитории стала давить тишина. – В конце лекции, - тем не менее, хватка Реборна ослабла, - покажешь записи, ответишь на несколько вопросов и, - он резко опустился на уровень её лица и не дрогнувшим от человеческих эмоций голосом добавил, - только попробуй не ответить хотя бы на один. В воздухе запахло могилой и страданиями. - Ты поняла, Тсуна? – Реборн заговорил, как ни в чём не бывало, постепенно возвращаясь к доске. - Д-да…. - Итак, как я уже говорил, пациенты могут достигнуть длительной ремиссии…. Парень, сидящей перед Тсуной, благоразумно отсел подальше и стал строчить лекцию в два раза активнее. Девушка проглотила бешено (и уже не от трепетной любви) бьющееся сердце, и взялась дрожащей рукой за ручку. Сейчас она превратится в слух, ответит на любой его вопрос по оставшейся части лекции, но что насчёт первой? Единственное, что она сможет рассказать, так это то, насколько Кёя прекрасен в её глазах в своих противоречиях, но для Реборна это будет как красная тряпка для быка. Она вырвала под немой рык преподавателя бессмысленную страницу из тетради и стала записывать каждое его слово, не интересуясь, нужно это или нет. Если бы сейчас кто-то из других преподавателей вошёл в аудиторию и стал бы разговаривать с Реборном, Тсуна записала бы и их диалог. Мало ли. Мужчина отвернулся к доске, чтобы схемой объяснить сочетание двух понятий, ибо «вы только так понимаете». Все заметно выдохнули, но не расслаблялись. Савада отложила ручку, чтобы дать руке отдохнуть перед новыми исписанными листами. На столе замигал телефон с неизвестным номером. Она сбросила вызов. Через несколько секунд мобильный мигнул вновь. Бросив быстрый взгляд на спину Реборна, она открыла пришедшее сообщение. «Это Хибари. Ты ещё не вернулась с учёбы?» Опасливо посмотрев на Реборна, который ещё был занят у доски, она быстро настрочила: «Ещё нет. Что-то случилось?» Она вовремя спрятала телефон на коленях, так как преподаватель обернулся и продолжил лекцию. «Ты освободишься в ближайший час? Я оставил телефон дома, и сейчас не вырваться, а скоро надо будет разъезжать по работе. Сможешь его привезти?» Подавив писк «Он выучил мой номер!», она посмотрела на время. Эта лекция закончится через двадцать минут, потом перерыв, где ей будет очень больно, затем ещё семинар, но по другому предмету, большой перерыв и снова семинар, только вновь с Реборном. Ей как минимум надо быть в университете ещё четыре часа, и прогулять она не…. - Ты куда собралась, Савада?! - видя, как Тсуна, забросив вещи в сумку, пулей вылетает из аудитории, гаркнул Реборн, но его последующие крики столкнулись с закрытой дверью. Сообщение: «Конечно, куда надо ехать?» - было успешно отправлено.

***

Автобус, словно на заказ, стоял у остановки как раз в тот момент, когда к ней подбегала Тсуна. Залетев внутрь и оплатив проезд, она плюхнулась на свободное место и жадно заглотила воздух. Спорт никогда не был её стихией, а тут ещё пришлось бежать так, как никогда она ещё не бегала в школе. Увидел бы такой забег её учитель физкультуры, он бы исправил пограничный проходной балл на самую высокую отметку во всех её табелях успеваемости и документах по окончанию школы. Стараясь не думать о том, что ждёт её завтра в университете, когда она столкнётся с Реборном либо просто в коридоре, либо на консультации по своей работе, она достала телефон. Получив сообщения с адресом, девушка поставила сумку рядом с собой на свободное место и стала составлять маршрут. Сейчас ей нужно было забежать домой к Хибари, взять телефон, который скорее всего остался на столе на кухне, привезти его в городской суд Намимори, а потом поехать забирать Коту из садика, делая большой крюк. Последнее было не очень по душе, поэтому, прикинув, сколько примерно времени ей понадобится, она вышла на несколько остановок раньше запланированного. Идя к садику, она набрала номер Хару, которая ответила только со второго раза и слышала подругу очень плохо из-за шума детских голосов. Но общий смысл, в котором говорится о том, что Тсуна сейчас заберёт Коту, она уловила и пообещала собрать мальчика к её приходу. Удивление Коты было не просто написано на лице, оно ощутимо витало вокруг ожидающего на улице мальчика вместе с растрёпанной от активной игры Хару. Не особо вдаваясь в подробности такой спешки, Тсуна поблагодарила подругу и взяла Коту за руку. - Куда мы спешим? – быстро перебирая ножками, спросил мальчик, когда садик скрылся за поворотом. - К твоему папе на работу, - посмотрев на время, девушка сбавила шаг: в запасе из-за её дерзкого побега с лекции было достаточно времени. – Он забыл телефон, так что надо зайти домой, забрать его и отвезти. Я подумала, что нужно взять тебя с собой: не надо будет мне ездить туда-сюда, а тебе, наверное, будет интересно посмотреть на место, где работает Хибари-сан. Уф, прости, я немного запыхалась, - она виновато улыбнулась, возвращаясь к спокойному ритму. - Ничего, - он легко мотнул головой, - а куда именно мы идём? - В городской суд. - О-о, - Кота состроил выражение глубокого понимания и уважения к храму закона. - Ты знаешь, что там делают? - Не-а, - он даже не пытался врать. - Там решаются людские судьбы, - максимально пафосно произнесла Тсуна, останавливаясь вместе с остальными пешеходами на переходе. - И папа этим занимается? - Ну, он способствует, - уклончиво ответила девушка, решая не вдаваться в подробности профессии Хибари. Они непривычно быстро дошли до дома, практически не здороваясь с мелькающими по пути соседями. Не переодеваясь, чтобы не тратить время, Кота сбросил рюкзак, который за спешную дорогу ему порядком доставил неудобства. - Нам сразу надо идти? - М? - Тсуна нашла на кухне забытый телефон и убрала его в сумку. - Сейчас же идём? - Да, а что такое? – она проследила за его взглядом, направленным на холодильник. – Ох, вас же ещё не кормили. - Нет. - Думаю, недалеко от суда есть, где кормят. Потерпишь немного? - Ладно, - Кота согласно кивнул и позволил поправить свой сползший шарф, прежде чем выйти из дома. По такси плакал кошелёк, поэтому, заняв места в автобусе, готовая к пересадке Савада вновь проверяла время. Вместо обеда ему нужно будет ехать в полицию, затем в прокуратуру и только после снова в суд, откуда только ближе к вечеру его отпустят домой, так что опаздывать ей нельзя было. Можно тогда просто вообще не ехать и пересылать все звонки с его телефона на тот, с которого Кёя звонил и писал. Платить за совместительство в виде секретарши ей никто не планировал, так что Тсуна, отметив, что по времени они более чем успевают доехать до суда, просто надеялась, что ничего непредвиденного по дороге не случится. Для верности она с мольбой посмотрела на небо, но после внезапного торможения опустила взгляд к земле. Планируя сменить религию, девушка вышла из автобуса, который практически долетел до нужной остановки. Кота спрыгнул со ступеньки следом, опасливо хватая няню за руку, когда мимо них прошла волна людей в деловых костюмах. Миновав два поворота и перейдя дорогу, они дошли до приземистого, строгого здания, где развевался флаг Японии и личный Намимори. Подходя к суду, рядом с которым было множество людей, выглядящих в своих чёрных пиджаках опаснее, чем группа пьяных мужчин с пистолетами, Тсуна чувствовала с каждым шагом нервозность. Кота жался поближе к девушке, и уже под конец она приобнимала его за плечо, прижимая к себе и не давая быть унесённым случайным потоком в дверях. Внутри было непривычно просторно и тесно одновременно. Из-за толстого стекла, заменяющего двери и внутреннюю стену, был виден холл светлых тонов с огромной статуей Фемиды в самой дали. Вверх тянулись такие же стеклянные этажи со сдержанными коридорами, в которых, если приглядеться, можно было увидеть ходящих из кабинета в кабинет работников суда, загруженных бумагами и папками. Там, где сейчас были Тсуна с Котой, был расширяющийся по концам коридор, с одной стороны которого были места для ожидания, комната для курения, помещения охраны и открывающаяся только по пропускам дверь в другую часть здания, а с другой – пост досмотра с железными рамками, вооружёнными охранниками и единственным путём для простых смертных и участников судебного разбирательства, через который можно попасть в залы суда и канцелярию. Девушка не рискнула идти в сторону, где на один квадратный метр людей с оружием было больше, чем у неё волос на голове, и собиралась было достать телефон, чтобы попросить Хибари спуститься, как вовремя успела заметить его идущего со стороны комнаты для курения. - Ты быстро, - не здороваясь, произнёс Кёя, прежде чем заметить сына. – Даже очень. - А, да, светофоры сегодня всегда синим светили, - стараясь не смотреть на мужчину, от которого пахло табаком, пробормотала девушка, прежде чем достать телефон. – Вот. - Спасибо, - Кёя взялся за телефон, будто за хрустальную статуэтку, пропуская случайное касание к пальцам Тсуны. – Никто не звонил? - Нет, никто, - Савада отрицательно мотнула головой. Она чувствовала себя нервозно. Страх Коты плавно перетекал по ноге к сердцу, взгляды охраны напрягали, снующие туда-сюда люди в костюмах выглядели слишком сурово, чтобы ощущать себя в своей тарелке. Внутри было свежо и прохладно, но руки нещадно потели, а щёки слегка покраснели. И Тсуна не знала, то ли это от ауры суда, то ли от того, что серые глаза смотрели слишком пристально, чтобы твёрдо стоять на ногах. - Вы сейчас домой? – словно ощущая нервозность девушки и сына, спросил Кёя. - Мы кушать идём, - поглядывая на широколобого мужчину в форме, произнёс Кота, не отпуская няню. - Угу, - поддакнула Тсуна. - Пойдёмте, - он кивнул в сторону выхода. - Ты пойдёшь с нами? – глядя снизу вверх на отца, спросил Кота, еле сдерживаясь, чтобы не выбежать на улицу. - Здесь надо знать, куда идти. Эй, Тетсуя, - он взглядом выхватил выходящего Кусакабе из курилки, с которым был всё время, пока Тсуна не принесла телефон, - я отойду минут на двадцать. Позвони, если вызовут раньше. - Хорошо. Тетсуя согласно кивнул, хоть и с недоверием отнёсся к просьбе друга. Они выкроили немного времени, быстро передав все необходимые бумаги и договорившись с прокурором, чтобы Кёя мог спокойно спуститься вниз за телефоном, но при этом, если закончили раньше, лучше подняться наверх и показать, что они вновь готовы к работе, а не уходить в неизвестном направлении. Ещё со школы Кусакабе привык не оспаривать решения и действия Хибари. Что бы его друг не делал, это всегда было правильным и приводило только к нужным, полезным результатам, но сейчас, когда в последние дни они ходят как на иголках из-за навалившихся дел, нескольких томов бумажной работы и общей накалённой атмосферы в прокуратуре, он испытывал естественные уколы сомнения. Тетсуя хотел даже окликнуть ещё не ушедшего Кёю, спросить, куда он уходит и так ли ему сейчас это нужно. Но, дойдя до выхода, он проглотил составленные вопросы, когда увидел непривычную для себя картину в виде аккуратного и заботливого Хибари, который, вместо того, чтобы как обычно пройти вперёд, (возможно, специально) стукнуть дверью назойливую девушку-юристку, довести её до седины своим раздражением за потраченное время из-за неуклюжего столкновения со спешащим адвокатом, наоборот, держал эту злополучную, тяжёлую дверь, отвёл в сторону от столкновения и заставил одним взглядом оступиться на ровной плитке перепуганного мужчину. «Кёя и в приподнятом настроении так себя не вёл…» -…. Так какого хрена здесь происходит? – озвучил свою мысль Кусакабе, смотря в спину то уходящему Хибари, то идущей рядом Тсуне.