Подработка

Утро встретило Намимори затянутым небом и на час дольше работающими фонарями, которые не давали погрузиться городу в окончательную тьму. Было привычно холодно, и шёл мягкий, еле ощутимый дождь. Лишь немногие выходили из домов и раскрывали зонты: в основном все спокойно доходили до своих машин или остановок, не закрывая голову. Хибари коротким жестом убрал чёлку и отметил, что она если и успела намокнуть, то уже высохла. Сидящий рядом Кусакабе закрыл блокнот, который листал последние несколько минут, и обратился к таксисту: - Остановитесь у перехода? Немного сонный мужчина кивнул и включил поворотники. Они завернули к зданию Главного управления прокуратуры Намимори, где одиноко стояли несколько человек с маленькими огоньками сигарет. Кёя достал кошелёк и передал свою половину платы Тетсуе, когда они только-только остановились. Не дожидаясь друга, он вышел из машины и, не обращая внимания на морось (дождём это было, всё-таки, трудно назвать), медленно побрёл ко входу. Кусакабе даже успел нагнать его у дверей. - Я думал, ты хотел вначале проверить машину, - идя следом за Кёей, проговорил Тетсуя. - А, точно, - Хибари остановился и бросил взгляд на дверь. – Перерыв у нас будет, так что, наверное, тогда и пройдусь до неё, - он честно взвесил «за» и «против» своего решения проигнорировать простоявшую всю ночь без него машину. Если с ней всё в порядке, то всё в порядке. А если что-то случилось, то несколько часов простоя ей уже ничего не сделают. Кусакабе согласно кивнул, и хотя его состояние личного транспорта волновало сильнее, он покорно продолжил следовать за Хибари. Его друг вызывал больше беспокойства. Кёя спокойно шёл к кабинету, кивал на приветствия коллег, как знакомых, так и тех, кого впервые видел, безошибочно сворачивал в нужный коридор. Но Тетсуя видел, что всё это происходило на чистых рефлексах. Хибари с самой посадки в такси был погружен в собственные мысли и отказывался из них выходить. Кусакабе даже предположил, что пережитое вчера на работе до сих пор не отпускало его друга, но когда он произнёс это вслух, Кёя только отмахнулся: вчерашняя проблема сменилась другой, о которой Тетсуе не было известно. - У тебя всё хорошо? – не решаясь сделать этого раньше, он предпринял попытку выяснить. - М, - Кёя не сразу понял, что от него хотел Кусакабе и, когда тот повторил свой вопрос, согласно кивнул. - Ты уверен? Хибари произнёс короткое «да», что не успокоило Тетсую и не являлось правдой. Если бы он страдал тем же беспамятством, что встретило его с пробуждением, то у Кусакабе не было бы даже повода спрашивать: Кёя был бы слегка разбитым после выпитого, но не более. Когда они вошли в кабинет, где почти все были на месте, он сел за свой стол и, игнорируя взгляды друга, достал папку с материалами дела, чтобы освежить память, но в голову настойчиво лезли ненужные мысли. «Лучше бы я упал с кровати и заработал амнезию,» - устало подумал Кёя, лениво бегая взглядом по бумагам, не понимая написанного. Утром он чувствовал себя сравнительно лучше, чем сейчас. Во всяком случае, ему было не очень хорошо только физически. Хибари проснулся от сигнала будильника заметно разряженного, но не севшего до конца телефона, и чёткого секундного желания выплюнуть собственный желудок. Но оно прошло быстрее, чем привычная и раздражающая мелодия. Кёя одной рукой наощупь и на звук нашёл телефон и привычным движением вернул тишину в комнату. Ему не было плохо, как он опасался, делая первый глоток заказанного алкоголя, но мужчина прекрасно понимал ещё немного сонным разумом, что сегодняшнее утро будет намного тяжелее обычного: это ощущалось в затёкших мышцах, раздражающей кожу одежде, похмельной слабости и нерешительности организма – тошнить или не тошнить. - Ещё пара лет – и я уже не буду вставать так легко после выпитого, - не давая себе заснуть, пробормотал Хибари, аккуратно приподнимаясь и ставя телефон на зарядку. Голова не болела, а кошки в этот раз обошли его и его рот стороной. Если не считать слабости и жуткого желания помыться и выпить что-нибудь максимально безалкогольное, то чувствовал себя Кёя вполне сносно. Не первый курс, конечно, когда можно было напасть на цистерну с виски и утром ощущать себя омерзительно прекрасно, но всё же лучше, чем молить Бога о пистолете. Оторвав себя от постели, Хибари протёр глаза и ещё раз оценил своё состояние: всё-таки есть разница, когда ты лежишь, и когда стоишь. Отметив, что всё в порядке, он скользнул взглядом по смятой, но не разобранной толком кровати, брошенным вещам и дрожащим от еле ощутимого ветра шторам. «Окно я, вроде, не открывал», - пытаясь разобрать в ворохе всплывающих кадров свой, как догадывался мужчина, позорный отход ко сну, он взял полотенце и прошёл в ванну, чтобы исполнить одну из заветных целей, попутно сделав лишний крюк для спасительного глотка воды. Хибари не мог сказать, что было лучше: снять ненавистную одежду, которая, казалось, словно тисками сжимала его тело, или оказаться под прохладными струями, дарящими бодрость и снимающими раздражение. Кёя по кусочкам собирал вчерашний день, пока вода нещадно била его по голове и спине, оглушая и не давая услышать ни звука за дверью ванной. Он никогда не жаловался на свою память – ещё не было случая, чтобы он так устал или напился, что на следующее утро не был в состоянии вспомнить события минувшего дня, - но с каждым разом ему нужно было больше времени, чтобы припомнить всё до того момента, как он уснул. Если бы Хибари не надо было скорее проснуться и идти на работу, то, возможно, он бы даже не ощутил это внезапно увеличившееся время для сбора воспоминаний. Сейчас этот факт немного раздражал. Когда Кёя вышел из душа и стал чувствовать себя так, будто вчера ничего и не было, в голове уже сложилась картинка первой половины дня. Дерьмовая картинка. Мысленно чертыхнувшись, мужчина послал короткую мольбу о локальной амнезии, и, проглотив расплывчатые изображения мертвецов, словно горькую пилюлю, он вышел из маленькой комнатки в коридор. По ногам пробежался холод, и скрытое лишь полотенцем тело невольно покрылось мурашками. Но то ли Хибари уже привык к этому ощущению, то ли столкновение взглядом с Тсуной было такое сильное, что мужчина даже не успел осознать скользящий по полу холодок. Девушка стояла в дверях, только сделав шаг из комнаты Коты, и до сих пор держалась одной рукой за ручку. Её лицо выглядело заспано, волосы с одной стороны ассиметрично взъерошены, от расслабленного тела ещё веяло сном, но карие глаза удивительно бодро смотрели на Хибари, и, как чувствовал мужчина, держали взгляд ровно на уровне его лица. Он бы посмеялся на это (или в своей привычной манере многозначительно хмыкнул), если бы его не преследовало стойкое ощущение «причинно-следственной связи» и пропущенной сцены из своей жизни. И Хибари через силу пытался заставить себя поверить, что это связано с тем, что он забыл, как в порыве пьяной вольности дал девушке одежду своей жены, в которой она сейчас была, а не с чем-то более важным и стыдливым. - Утро, - он сам хрипло выдавил из себя короткое приветствие: они стояли дольше приличного времени, а сам Кёя был одет максимально не соответствующе. - Д-да, - девушка слегка кивнула, но с места не сдвинулась. - Что-то не так? – спросил Хибари, сдерживая себя, чтобы не дать себе пощёчину с мыслью полуголый мужик здесь не так. - Нет, - она словно взвесила варианты ответа, прежде чем уже заметно спокойнее покачать головой и тихо прикрыть дверь, чтобы уйти на кухню. Кёя пошёл в противоположную сторону: пить чай в одном полотенце – не в его стиле. Он закрыл дверь в комнату и включил свет. На кровати до сих пор валялся пиджак, а на её самом краю ремень. - И когда только успел? – поднимая пиджак, спросил себя Кёя, слушая короткий сигнал сообщения. Держа в руках элемент костюма, который тоже сегодня окажется в стирке вместе с брюками и рубашкой, он, не снимая с зарядки, притянул телефон к себе. Небольшое сообщение было от Кусакабе, в котором он просил перезвонить. Набрав номер, Кёя всё-таки оставил провод возле кровати и направился к шкафу. Под гудки и щелчок ответа он повесил пиджак на «наказанную» вешалку, которая находилась в отдалении от других. - Кёя! – из телефона раздался немного взволнованный голос Тетсуи. - Да, - он вытянул одну из рубашек, - всё в порядке? - Я хотел это спросить у тебя, - уже спокойнее произнёс мужчина. – Я оставил тебя вчера на Саваду-сан, так что…. - О, ты меня в надёжные руки передал, - не смог сдержать смешок Кёя. – Вчера всё было нормально? Я с утра не особо хорошо припоминаю вчерашние события. - Ну, - Кусакабе на секунду замялся, - ты же помнишь, что мы пошли после работы выпить? - Угу, - из трёх цветов, Хибари выбрал простой чёрный галстук (сегодня хотелось максимальной простоты и невзрачности), - и ещё первые три захода. - Их было намного больше, и к концу ты начал…. Если коротко, то высказал всё, что думаешь о нашей работе, о своём отце, юридическом факультете и своей жене, - от перечисленного Кёя напрягся: это не к добру. – Разумеется, тихо. Кроме меня никто не слышал, а кое-что из сказанного я поддерживал. Хибари кивнул, но больше для себя. Мозг услужливо составил целостную картинку вчерашнего бара, алкогольного меню, собственных речей (он представлял, что было намного хуже) и коротких поддакиваний Тетсуи в духе Да, я тоже так считаю или Будь я в такой же ситуации, то…. Мужчина даже припомнил, как они вызывали такси, говоря о том, что никто из них за руль сегодня сесть не может. - А дальше? - Я достал твой телефон, увидел кучу пропущенных от Савады-сан. Перезвонил и попросил её встретить, после чего передал ей тебя и всё. - Всё? - Она сказала, что сама поможет тебе добраться до дома, - в его голосе звучала неуверенность. – Я сел в такси и поехал домой. Что-то не так? – всё же решился спросить Тетсуя. - Нет, всё в порядке, - Кёя положил на кровать брюки, рубашку и выбранный галстук, - просто тяжелее всего вспомнить, что было дома. - Спроси у Савады-сан, - вполне логично предложил Кусакабе. – Я буду брать такси минут через двадцать. Мне попросить сделать крюк к тебе? - Буду благодарен. - Хорошо, тогда я позвоню, как буду выезжать. - Угу. Вернув телефон на зарядку, Хибари, стараясь ни о чём не думать, убрал полотенце и начал собираться. Только уже стоя у зеркала, относительно одетый (ибо рубашка ещё расстёгнута и не заправлена), он позволил себе вернуться в события вчерашнего вечера. И если, не без помощи Кусакабе, он вспомнил абсолютно всё до захода в лифт, то после память начинала шалить и рандомно подкидывать вырванные из прошлого кадры, которые без связки или комментария под ними не давали никакой информации. - Неужели я старею? – застегнув последнюю пуговицу, даже для себя удивительно грустно произнёс Кёя. Он достал ремень и, просунув в две шлёвки брюк, замер. Что-то подозрительно знакомое мелькнуло в памяти, и Хибари всеми силами постарался за это ухватиться. Но картинки лишь несвязной, мутной цепочкой проскользнули перед глазами, оставив только ощущение «вот-вот пойму». Кёя цыкнул, взял галстук и попытался его повязать, но из-за раздражения, отдающегося в пальцах, вышел неровный узел, от чего галстук больше напоминал петлю. Стараясь быть спокойным, он медленно стал распутывать царящий на шее беспредел вплоть до возникших в памяти аккуратных женских пальцев, помогающих ему в таком же нехитром деле. - О, - только и произнёс Кёя, замерев перед зеркалом. «Блять», - тут же промелькнуло в голове. После этого вчерашний день больше не имел белых пятен, а к физической слабости добавилась ещё и душевная, которая тяжёлым грузом легла на сердце и сжимала в страхе желудок. Не то, чтобы Хибари жалел о содеянном. Были бы они немного в другой ситуации, он бы был даже рад, что алкоголь отправил в нокаут привычный сволочизм и ненависть к дрожащим от страха в его присутствии травоядным. Возможно, в момент прозрения, он бы в брюках и рубашке, с толком не повязанным галстуком, вышел из комнаты и, пока Кота не проснулся, поставил бы Тсуну перед фактом: он всё помнит и не жалеет о сказанном и сделанном. Ведь не было с её стороны сопротивления и последующей ненависти, чтобы жалеть, верно? Он мог спокойно допустить взаимность. А если нет, то всё равно всё было бы проще: если её смущает это обстоятельство, то можно вновь поднять вопрос об увольнении, или же уменьшить контакт до «добрый вечер» и «сегодня срок оплаты». Сам же Кёя, во всяком случае, он так думал, сможет вернуться к привычной жизни, наполненной тёрками с Нацуко, убивающей его работой и Котой. Но реальность была такова, что даже при самом ванильном варианте они в полной заднице. Он сам не изменял жене даже одну ночь, что подтверждается, если не мозолями на руке, так отточенной за годы одинокой жизни системой мастурбации в душе и развитой фантазией. И что-то ему подсказывало, что и самой Тсуне не захочется оставаться лишний раз ночевать в их доме при действующем браке. Даже если он держался лишь на официальной записи, кольцах и желании родителей. - Не хочешь переключить волну? – Кёя поднял голову и взглядом нашёл обладателя скрипучего голоса. Мужчина сидел в дальнем углу, ближе всех к двери в отдельный кабинет их непосредственного начальника, и обращался к третьему новичку, на столе которого стояло радио. Тот молча несколько раз нажал на кнопку, меняя тихо играющую попсовую песню на новости. Хибари перевёл взгляд на Кусакабе и, удостоверившись, что друг, если и посматривает на него, то уже намного реже, перелистнул страницу дела. - В течение недели ожидаются продолжительные дожди и обильные осадки… - раздался бодрый голос из небольшого радиоприёмника. Прежде чем спокойно взяться за работу, ему нужно было разобраться со своими личными проблемами, которые не давали ему даже прочитать текст. А для этого надо было прийти хоть к какому-нибудь решению. Хотя, Хибари даже хмыкнул на свои мысли, какое может быть решение, кроме как продолжать делать вид, что ничего не было? Он не обманывал себя юношескими порывами, что Тсуна настолько проникла в его нежное сердечко, чтобы он набрал номер отца и сообщил, что собирается разводиться с Нацуко и ему плевать на его мнение. Во всяком случае, пока. А без этого, все остальные варианты можно отметать сразу же: незачем рушить какой-никакой, но мир. Не дай бог его отец каким-то образом прознает про метания налево своего сына – сразу же перекроется материальное финансирование (а пока он сам не зарабатывает столько, чтобы содержать сына на привычном уровне). А так же Кёя может достать платочек и помахать им карьерному росту, который мог бы исправить зависимость от финансирования, к сожалению, ещё живого и здравствующего родителя. И не то, чтобы Хибари ненавидел своего отца. Просто его старомодные взгляды и дурная студенческая жизнь Кёи были двумя несочетаемыми элементами. Да и не последнюю роль занял отец Нацуко – мужчина, привыкший к высшему свету, бракам по расчёту и жаждущий в то время связей с миром закона. Будущий прокурор в виде зятя был хорошим способом достижения цели, а глава отделения токийской полиции в виде свата – приятный бонус, за который он зацепился всеми руками и ногами. - Из-за непогоды лайнер, на котором проводится благотворительный круиз по сбору средств для защиты внесённых в Красную книгу животных, прибудет в порт Намимори с задержкой. Пока лайнер находится в порту Тодон острова Уллындо. Часть пассажиров пересела на корабль до Южной Кореи, но большинство осталось на лайнере и ждёт улучшения погоды, чтобы прибыть в Намимори и закончить благотворительный круиз. Хибари довольно хмыкнул. Нацуко прибудет с опозданием, и он смел надеяться, что она как обычно имеет слишком плотный график, чтобы выделить несколько дней своей «семье», и отправится вместе с господином Нобу – любимым папочкой – делать и тратить деньги, исчисляемые в сотнях тысяч и в миллионах. От воспоминаний об отце Нацуко Кёю передёрнуло. Возможно, с собственным отцом было бы проще поговорить, если бы не господин Нобу, который мастерски играл на семейных ценностях главы семьи Хибари. Кёя лениво фыркнул и перелистнул сразу несколько страниц. Его отцом было трудно управлять: он был сдержанным, умным и властным. Именно эти качества помогли ему быстро вскарабкаться по карьерной лестнице и занять хороший пост в Токио. Коллеги, судя по воспоминаниям Кёи, всегда держались от его отца поодаль, ибо сложно от того добиться душевных посиделок и ласкового слова, но никто не мог упрекнуть его в непрофессионализме. Душу ему было невозможно доверить, но жизнь – другое дело. И с самого первого дня службы, его отец игнорировал все попытки навязать ему чужое мнение. Господин Нобу скорее разбил бы себе голову, нежели сумел уговорить его отца дать ему своё покровительство (мало кто захочет вредить другу главе полиции, который на короткой ноге со множеством судей и других не последних лиц), ибо это не совпадало с убеждениями семьи Хибари. Но было это чёртово студенческое сборище, алкоголь и напомнившие о себе гормоны. Единственная и любимая дочь господина Нобу со своей беременностью стала золотым билетом и возможностью обойти принципы старшего Хибари, которые отрицали помощь левым толстосумам, но имели другое мнение насчёт родственников. Отец Кёи был примерным семьянином (даже в условиях отсутствия любви со своей женой), человеком честным и правильным, а потому было легко убеждать его держать собственного сына в ежовых рукавицах и не давать тому разойтись с Нацуко. Достаточно лишь завести короткую беседу о семейных ценностях, подчеркнуть важность целостности брака для счастья ребёнка и упомянуть пару сопутствующих мелочей, и сколько бы Кёя не штурмовал отца, не говорил о том, что всем от этого союза (кроме господина Нобу, разумеется) плохо, результат был один – иди в задницу, дорогой сын. Поэтому из сложившейся ситуации было несколько выходов: делать вид, что ничего не было (самый логичный и верный вариант, который Кёя хотел избежать всеми возможными способами); заказать господина Нобу и подождать некоторое время, прежде чем поговорить с отцом; поставить свечку в церкви, чтобы Нацуко споткнулась о трап, упала в воду и утонула. Да, жестоко, но других вариантов не было. Устраивать сцены, твёрдо стоять на своём, наплевать на угрозы отца, от души послать господина Нобу и иными способами бороться за свою свободу и (Кёя пересилил себя и не стал кривить душой) любовь, сейчас он вряд ли решится. И именно эта нерешительность заставляла его всё же склониться к первоначальному варианту – игнор минувшего вечера. Возможно, ему просто нужен толчок для решительных действий, а возможно, всё то, что он сейчас испытывает – это фикция, а не те самые желанные чувства, за которые борются и умирают. Именно этого сейчас страшился Кёя. Телефонный звонок заставил его отложить папку и прервать поток собственных рассуждений.

***

Спрятавшись за зонтом, Тсуна вышла из автобуса и направилась к детскому саду. Утренняя морось к вечеру превратилась в полноценный дождь, и девушка вместе с остальными жителями Намимори молилась о том, чтобы не поднялся ветер. Обычно светлый путь был непривычно тёмным и мрачным из-за затянутого неба и позднего времени. Тсуна чертыхнулась, чуть не угодив в глубокую лужу. Хлюпающая обувь – это последнее, чего бы ей хотелось сейчас. Посмотрев на время на телефоне, она ускорила шаг. Садик официально закрывался через час, и у неё было достаточно времени, чтобы не только дойти, но и сделать лишний крюк, если внезапно проснётся желание устроить долгую прогулку под дождём. Но девушка всё равно старалась не задерживаться, и дело было не в мерзкой погоде или резко потемневших переулках. Обычно она забирала Коту после обеда или четырёх часов, когда заканчивались пары, но в этот раз время перевалило за семь, и ощущение, что она заставляет дожидаться мальчика одного в компании одной из воспитательниц, подстёгивало идти быстрее. Огни детского сада сквозь завесу дождя выглядели тусклыми и размытыми, но всё равно были достаточно видимыми, чтобы довольствоваться мысленным сравнением с огнём маяка. С приближением стали слышны голоса и видны припаркованные почти у самого входа машины. Тсуна заметно расслабилась и приободрилась, когда увидела, что ещё достаточно много детей осталось в саду. Закрыв зонт, она вошла внутрь и практически сразу же столкнулась с одной из многочисленных мамочек. Женщина недовольно скривилась и попыталась что-то сказать, но Савада быстро прошмыгнула в толпу и скрылась с её глаз. Она прижалась к стене у входа в основное помещение садика и постаралась взглядом найти, если не Коту, то хоть одну из воспитательниц. Это удалось сделать не сразу. Когда в поле зрения появилась Бьянки, Тсуна уже успела испытать боль и страдания от падающих на неё людей и топчущихся по ногам малышей. - Савада-сан, - Бьянки заметила полный мольбы взгляд девушки и подошла, - пройдите чуть дальше, к углу, - она указала жестом за голову Тсуны, - там безопасная зона, - Савада сочувственно ей улыбнулась: походу, такое столпотворение было не редкостью. – Лучше подождать немного, если вам не сложно. Тсуна кивнула и, пока спасительное местечко не заняли, протиснулась к нему. Бьянки была права: между шкафом и стеной было маленькое пространство, куда девушка могла зажаться и быть спокойной, что ей не прилетит от кого-нибудь коленно-локтевой привет. Она простояла так не больше получаса, но за это время количество людей на один квадратный метр заметно уменьшилось. Настолько, что стоять в укрытии уже было неуютно, и Тсуна вышла, переместившись на лавочку. На этот раз её увидела Хару. Подруга была непривычно растрёпанной и раскрасневшейся. - Тсу-чан, - окликнула она её на манер матери, - привет. Долго ждёшь? - Не очень. У вас всегда так вечером? – она кивнула в сторону ещё не ушедших родителей и детей. - Ну, - девушка вздохнула, - сегодня похуже из-за дождя. Все, как будто, сговорились прийти в одно время. Ты тоже, - не как укол, а простое замечание. - Реборн, оказывается, искал меня вчера по всему университету, - Тсуну передёрнуло от воспоминаний о преподавателе, - и вот нашёл сегодня. - Всё в порядке? - Кроме его угроз сделать из моих кишок себе ремень? Можно сказать и так, - девушка пожала плечами, стараясь не вспоминать, какой ад ей весь день устраивал Реборн, из-за чего ей и пришлось возвращаться так поздно. - Мы, конечно, смеялись про совпадения, - она голосом подчеркнула последнее слово, напоминая об их шутках про Бьянки и Реборна, - но, может, их познакомить, чтобы он был не таким злым? Ну, там, одинокий горячий итальянец в Японии, вот и бесится от нехват…. Эй, не смейся! Тсуна, честно, пыталась сдержаться, но попытки Хару прилично описать «сперма в голову ударила» пробили её на смех. - Не-не-не, - она активно замахала рукой и сделала глубокий вдох, - Бьянки-сан слишком хороша для этого дьявола. Ахаха, Боже, - Тсуна всё ещё не успокоилась. - Пф, ну и ладно, - Хару скрестила руки на груди. – Забирай своего сына и иди отсюда, если не хочешь слушать мои советы. Кота-кун! – она развернулась и вышла искать мальчика раньше, чем Тсуна успела успокоиться окончательно и понять смысл сказанного. - Но ведь… - она увидела, как Хару подтолкнула мальчика в сторону маленького вестибюля, демонстративно (но, разумеется, шутливо) отказываясь идти вместе с ним, и отмахнулась: скорее всего Миура оговорилась из-за тяжёлого дня. - Тсуна! – Кота практически вбежал к ней, держа в одной руке бьющийся по ноге рюкзак. - Хэй, я смотрю, у кого-то был хороший день? – она улыбнулась и обняла мальчика. – Что это у тебя? – она посмотрела на сложенный несколько раз листок в его руке, которой он одновременно сжимал лямку рюкзака. - Ничего, - он спрятал лист и поставил рюкзак рядом с девушкой, открыл свой шкафчик. – Мы играли весь день, - Кота достал одежду и перенёс её к лавочке. - И не учились? – Тсуна следила за тем, как мальчик обувается. - Только утром. - Аха, а ты же уходил раньше всех, - Кота соскользнул на пол и встал перед девушкой, чтобы та помогла с шарфом и курткой, - и не знал, как тут всё проходит в оставшееся время, да? - Угу, - он раскрыл руки в стороны, чтобы удобнее было надевать куртку. – Я учился и немного играл, - в его голосе скользнула лёгкая обида. - Хочешь, чтобы тебя забирали как всех вечером? - Мне нравится дома с Тсуной, - Кота, немного повоевав с лямками, надел рюкзак. – Поэтому, если только…. Иногда, - он отвёл взгляд, будто только что сказал нечто смущающее. - Думаю, это можно устроить, - особенно в этом подсобит Реборн-сенсей. – Доставай зонтик, о, секунду. Она вынула из кармана вибрирующий телефон. Имя Хибари не сбило хорошее настроение, но Тсуна замешкалась, прежде чем ответить: - Да, Хибари-сан? – по сравнению с утром, говорила она уже спокойно и ровно, как обычно. Хотя, если бы первым заговорил сейчас Кёя слегка хриплым от усталости голосом, Тсуна не была уверена, что смогла бы произнести что-то внятное. - Ты ещё не забрала Коту? - Н-нет, - она выдохнула в сторону и продолжила, - мы только собрались выходить. - Подождёте? – Кёя на другом конце цыкнул и спустя несколько секунд продолжил, - я освободился и могу вас забрать. - А, хорошо, - как бы ей не хотелось отсрочить момент встречи, вести Коту под таким дождём было не лучшей идеей. – Мы вас подождём. - Тогда скоро буду. Девушка закрыла телефон и убрала его. - Мы не идём? – Кота дёрнул её за рукав. - Хибари-сан сказал, что заедет. Садись пока, - она кивнула на лавочку. – Или хочешь пройтись под дождём? – она приоткрыла входную дверь, за которой лило, как из ведра. - Нет, - мальчик скривился, - подождём. - Что ещё сегодня было? – садясь рядом, спросила Тсуна. - Бьянки-сенсей принесла пирог на десерт. Сама готовила, - на последних словах, девушка была готова поклясться, вокруг Коты образовалась могильная аура. - И? – она приобняла мальчика и осторожно подтолкнула его говорить дальше. - И Хару-сенсей вовремя его выкинула, - он поднял на девушку взгляд, в котором отражалась боль, обожание и переосмысление собственной коротенькой жизни. – Ты готовишь лучше. - Да не может быть всё настолько плохо, - Тсуна попыталась отшутиться, но Кота покачал головой: - В один момент мне показалось, что оно шевелится… - Оу. Кота погрузился в собственные воспоминания, а Тсуна не стала его отвлекать. Девушка даже допустила мысль, что, возможно (только возможно!), идея Хару о встрече двух горячих итальянских сердец была не такой уж и плохой. Если Бьянки не отправит Реборна в могилу, то хотя бы закроет его в туалете на недельку, дав несчастным студентам передышку. Потом, она, конечно, посмеялась над собственной возникшей кровожадностью, но идею дать старшей воспитательнице номер своего преподавателя не оставила. Если завтра он снова прицепится к ней, как клещ, она отправит Хару, а та Бьянки заветные телефонные цифры. - Вы ещё не ушли? – из дверного проёма выглянула Миура. - Мы папу ждём, - вместо девушки ответил Кота, и Хару, понимающе кивнув, ушла развлекать оставшихся ребятишек. – Он скоро приедет? – мальчик повернулся к Тсуне. - Должен, хотя я не знаю, как сейчас на дорогах. Она перевела взгляд на дверь. Стекло было сплошь в крупных каплях, которые не успевали соскользнуть вниз, как появлялись новые. В такую погоду на дорогах могли быть пробки, и Тсуна подумала, что, наверное, стоит позвонить Хибари, если его не будет минут через десять. Эта идея была встречена бурным недовольством. Хотя она звонила в перерыв между заданиями Реборна, чтобы предупредить Кёю, что сегодня она, если и сможет забрать Коту, то только вечером, сейчас ей казалось это непосильной задачей. Возможно, всему виной хриплый голос, который напомнил пьяный шёпот и вчерашний вечер, разрушив всю построенную за день уверенность. Тсуна поёрзала на месте, вспомнив чужие губы и руки на своём теле. - Всё в порядке? - Да. Устала за день сидеть, - это оправдание подошло Коте, и, «пригревшись под крылышком», он спокойно прикрыл глаза: относительная тишина и спокойствие напомнили его телу, что оно безумно устало за день. Девушка скосила на него взгляд и расслабилась. «Нашла, что вспомнить», - она сделала себе выговор, но мысли, которые она избегала весь день, отказывались её оставить. На перерыве и одной скучной лекции она попыталась расставить всё по полочкам, но успеха в этом не достигла. И краем сознания она прекрасно понимала причину. Ответ ей был известен ещё заранее, но девушка всеми силами старалась его избежать. Он был слишком суров, логичен, реален и содержался в коротком предложении ничего не изменилось и не изменится. Кто-то сверху всё же снизошёл подарить ей маленькое чудо и осуществил одно из самых недостижимых желаний, но как-то через жопу и нехотя. Впрочем, прямо в стиле Савады. Из-за чего она теперь чувствовала себя не в своей тарелке и старалась зацепиться хоть за один более-менее сносный вариант дальнейшего развития событий. Но кроме как расслабься, детка, ты не в сказке, ничего в голову не приходило. Если Кёя вспомнил за целый день (или вспомнит в будущем), что он делал и говорил вчера, и, Тсуна постаралась пересилить себя и позволила допустить самый смелый вариант, не откажется от сказанного, то…. То что это изменит? Хибари не снимет под эпичную музыку кольцо с пальца, не выбросит его в окно, не раскинет объятья, в которые она по всем законам жанра на фоне лепестков сакуры радостно упадёт. Ничего этого не будет, ибо, если бы Кёя мог, он бы давно разошёлся со своей женой, упростив всем жизнь. И если не любовь и сын привязывает его к Нацуко, то что-то иное и, похоже, более крепкое, чего Тсуне, при всём желании и (если постараться, то её можно найти) смелости не разрушить. А кроме этого и «ничего не было», других вариантов девушка найти не могла. Нет, был, в котором они каким-то чудом игнорируют законный брак, но Саваду передёргивало, стоило только подумать об этом. Если бы Кёя был сторонником отношений при официальной жене, то давно бы в его доме поселилась вторая госпожа Хибари. Да и сама Тсуна была против такого расклада: она никогда не питала уважения и симпатии к женщинам, влезающим в чужой брак. Поэтому ей и нравилось её мирное решение любить издалека. Ничего не портит, никуда не лезет, довольствуется невинным воздыханием в свободную минутку, не допуская мысли о взаимности. Но сейчас именно она била под дых, заставляя разрываться между логикой и заведомо правильным решением оставить всё, как есть, и желанием побороться за собственное счастье. Только было слишком много «но» и собственных установок, чтобы со спокойной душой выбрать второй вариант. А первый она ненавидела всем сердцем. И больше из-за того, что уже неосознанно сделала выбор на него. - Это не папа? Тсуна посмотрела в окно, за которым были видны огни фар. - Не знаю, - она достала телефон и, словно по заказу, зазвонил. – Хибари-сан? Это вы подъехали? - Да. Можете выходить. Девушка убрала телефон и, поправив сползший рюкзак у Коты, взяла мальчика за руку и вышла из садика, на ходу раскрывая зонт: как бы близко Кёя не припарковался, дождь был слишком сильным. Они добежали до машины, создавая брызги от маленьких луж, и сев внутрь почувствовали, что всё равно немного намокли. - Говорят, погода станет лучше только на следующей неделе, - произнёс Хибари, когда Тсуна с Котой уселись и поправили слегка влажную одежду. - Хару-сенсей сказала, что гулять на улице мы сможем только тогда, когда дождь закончится, - придвигаясь к середине, чтобы удобнее было говорить с отцом, пожаловался Кота. - Правильно говорит, - согласно кивнул Кёя. – Даже осенью такого не было. Тсуна посмотрела в окно. Они выехали из закоулков, ведущих к детскому саду, и теперь стояли на повороте, дожидаясь, когда появится просвет между машинами, чтобы можно было повернуть. Дождь бил по крыше и стёклам; дворники старательно сбивали воду с лобового стекла, но видимость всё равно была плохая. Кёя поймал свободное пространство и вырулил на дорогу, выключая поворотник. - Вы сегодня раньше закончили, Хибари-сан? – девушка оторвала взгляд от окна и посмотрела на мужчину: она могла гордиться, никаких запинаний и страдальческих «ту-дум» сердца не было. Машины стояли ровным строем на светофоре, поэтому Кёя, держа одну руку на руле, обернулся: - Да, работы толком не было, - кто-то впереди просигналил, и он перевёл взгляд на дорогу; машины до сих пор стояли. – Тебя отвезти домой, да? - Если вам не сложно, - спустя мгновение ответила Тсуна: она настолько привыкла после садика сразу ехать домой к Хибари, что не сразу поняла смысл вопроса. - Да нет, - Кёя пожал плечами. – Надо только пережить этот затор, - больше для себя произнёс он вслух. - Сегодня много машин, - Кота придвинулся к окну и практически прилип к нему, чтобы было лучше видно. - Это из-за погоды, - Тсуна села ближе к мальчику и, нависнув над ним, тоже прижалась к стеклу, - пик возвращения домой уже давно должен был закончиться, но дождь заставляет ехать медленнее и аккуратнее. - А папа быстро приехал. - Папа водит лучше остальных, - не задумываясь, ответила девушка. - Точно, - Кота согласно кивнул, мазнув лбом по стеклу. - О, прекратите, я раскраснеюсь от ваших комплиментов, - Кёя махнул рукой на манер смущённой девицы и спрятал улыбку в ладони. Тсуна зарделась и уткнулась подбородком в макушку Коты. Слишком фамильярно. Но такие простые разговоры ей нравились, и хотя бы их она не хотела терять, если Хибари вспомнит вчерашнее и тоже будет держаться на лёгком отдалении, чтобы сохранить хрупкий мир. Раздался телефонный звонок, и девушка вместе с Котой одновременно повернулись на звук. Кёя устало достал телефон, на экране которого отображался номер последнего человека, от которого ожидал звонка: - Да? – синий свет и несколько умелых водителей позволили пробке рассосаться, и Хибари завернул в нужную сторону. Теперь путь будет лёгким и почти без остановок. Тсуна старательно прислушивалась к голосу в телефоне, но шум автомобиля и дождя не давал разобрать ничего. Интерес был вызван молчанием мужчины и с каждой секундой хмурящимся лицом. Кёя только спустя какое-то время стал кратко отвечать «да», «хорошо» и завершающее «скажи им, что я скоро буду». Он убрал телефон и, казалось, прирос к рулю, увеличивая скорость и выворачивая в переулок для среза пути, что несло риск поцарапать машину о стены или угодить в затор из таких же умных водителей. - Хибари-сан, что-то случилось? – девушка постаралась привлечь Кёю, но тот словно её не слышал. Им повезло, на коротком пути никого не было, кроме одной машины, водитель которой тоже не хотел подолгу стоять посреди узкой дороги. Хибари вырулил к светофору и только, когда проехал его, произнёс: - Я оставлю пока Коту у тебя? – он увидел в зеркале заднего вида удивлённый взгляд. – Надо кое-что…. Проверить. - Х-хорошо. - Ты же не против? – на этот раз он обратился к сыну. - Нет, - мальчик недоверчиво посмотрел на отца, но всё же отрицательно мотнул головой. Хибари высадил их у самого дома Савады и, не прощаясь, уехал сразу же, как захлопнулась дверь. Весь оставшийся путь прошёл мимо него. Кёя вёл машину на автомате, время от времени сбавляя скорость из-за тормозящих автомобилей, поворотов и дождя. Подъезжая к нужному месту, он набрал номер Кусакабе и попросил подъехать с кем-то из старших, кратко пересказав телефонный разговор. Остановившись позади ряда множества машин и не обращая внимания на дождь, он вышел и, незаметно для себя сильно хлопнув дверью, практически добежал до спасительного козырька, прежде чем юркнуть в открытые двери. - Ты словно пуля, - раздался голос со стороны. Кёя обернулся и сухо произнёс: - Я всегда знал, что звонок от тебя не принесёт мне ничего хорошего. - Кто-то бы да всё равно тебе позвонил. Я – самый быстрый вариант, - Мукуро подошёл к Хибари, отойдя от стены, возле которой он ждал соседа с момента звонка. Мужчина был одет по-домашнему: простые чёрные штаны и лёгкая синяя кофта. Он явно либо не был на работе, либо давно с неё вернулся, и, как только позвонил Кёе, в том виде, в котором был, спустился вниз. - Пойдём, тебя как раз собирались искать и вызванивать, когда я поднялся наверх. - Даже не знаю, что меня больше сейчас напрягает: повод или то, что ты ошивался на моём этаже, - без едкости и больше по привычке произнёс Хибари, заходя в лифт. - Меня позвала твоя соседка. Она простучала несколько квартир, пока не нашла меня. Подумала, что раз мы так часто «мило» беседуем при встречах, то хорошо знакомы, и я могу с тобой связаться. - Как не прискорбно, она права, - не отрывая взгляда от сменяющихся цифр, согласился Кёя. - Да, - Мукуро кивнул. Они поднялись на этаж Хибари, где было непривычно шумно и людно. Рокудо шёл на шаг позади, пока Кёя уверенно шёл к своей квартире, умело минуя столпившихся соседей. У самых дверей его остановил мужчина в форме и только после того, как Хибари сказал, что он здесь живёт, тот позвал кого-то из квартиры. Через несколько минут в коридор вышел невысокий, морщинистый, но ещё довольно крепкий мужчина в старом потёртом пиджаке и истоптанных ботинках. - Вы здесь живёте? – скользнув взглядом по Кёе, сразу спросил тот. - Да, Хибари Кёя, - уже зная, как всё происходит, произнёс Хибари, - я собственник и жилец, - добавил он, отходя вместе с мужчиной в сторону. - Детектив Кавадзуки Сен, - представился мужчина, чуть более благосклонно смотря на Кёю, после того, как они отошли в сторону. – Когда вы последний раз были дома, Хибари-сан? - Утром, - нетерпеливо поглядывая на дверь собственной квартиры, всё же покорно ответил Кёя: рано или поздно детектив ответит и на его вопросы, - примерно в половину восьмого. - Хорошо. Это кто-нибудь подтвердит? – достав блокнот, спросил Кавадзуки. - Мой сын, коллега по работе – Кусакабе Тетсуя и таксист, который нас вёз. Ещё воспитательница из детского сада скажет во сколько я привёз сына к ним. - Угу, - детектив сделал несколько пометок в блокноте. – Кто ещё живёт с вами и, как я понимаю, вашим сыном? - Никто. Но большую часть дня здесь находится няня, которая с ним сидит. - А ваша жена? - Она практически не появляется дома. - Вы не разведены? - Нет, - Хибари кое-как оторвал взгляд от двери и посмотрел на Кавадзуки. – Она ездит по миру и имеет плотный график, поэтому редко приезжает, из-за чего мне приходится пользоваться услугами нянь. - А где она сейчас? - Няня? - Ваша жена. - На лайнере у острова Уллындо. Она организатор благотворительного круиза и сопутствующего банкета, - заметив странный взгляд детектива, Хибари добавил. – Во всяком случае, она должна быть там. - Хорошо, - Кавадзуки кивнул. – Осторожно пройдите за мной, - он направился в квартиру. Кёя прошёл следом, игнорируя любопытные взгляды соседей. Они вошли внутрь, где сновало множество людей в форме и костюмах. Кавадзуки жестом указывал Хибари держаться стены и провёл его в коридор, ведущим к спальням и ванной. Кёя краем глаза зацепился за кровь на полу, но тут же всё его внимание было обращено к закрытому чёрному пакету. Детектив, дав жестом сигнал судмедэксперту открыть пакет на уровне лица, повернулся к Хибари: - Вы узнаёте эту женщину, Хибари-сан? - Да, - ему не нужно было долго рассматривать бледное лицо. – Это моя жена.