Подработка

Я в этот раз подкладываю милым бетам свинку и публикую главу небеченной. Ребят, каюсь *пиздишь как дышишь* и прошу прощения( Под размеренный гул работающих полицейских Хибари листал документы, касающиеся дела убийцы молодых матерей и их детей. За окнами, прикрытыми дешёвыми жалюзи, уже стемнело, и всё чаще мужчина посматривал на время. Детектив Кавадзуки позвонил ему спустя пару часов после разговора в его кабинете, с просьбой устроить встречу с Котой. Тогда Хибари был уже на работе и отчитывался начальству о случившемся (не опорочит ли это дело его репутацию, а так же надо было поднять вопрос о его защите, если выдвинут обвинение: всё-таки Кёя не простой гражданин, а прокурор, и процедура уже иная), поэтому звонок был очень некстати. Пришлось договариваться и уезжать домой к Тсуне (она и Кавадзуки делали вид, что друг друга не замечают), где в его присутствии детектив задал несколько вопросов Коте, больше для галочки, нежели с желанием что-нибудь у него вызнать. Да и если бы он расспрашивал более полно и подробно, мальчик бы всё равно не сказал ничего нового: утром в сад, забрали вечером, хорошо ладит с няней, с Нацуко практически не виделся и т.д. По лицу детектива Кёя видел, что если у того и были версии, то они отказывались подтверждаться. Но всё же Кавадзуки потребовал у него поехать с ним и до сих пор не отпускал. Он гонял Хибари то к себе в кабинет, то в иные, где ему задавали разные по звучанию, но одинаковые по смыслу вопросы уже касательно работы и жизни его жены, и просили заполнить различные бумаги, поставить подпись. Неприятная волокита, которая только подтверждала, что детективу зацепиться не за что. Кёя мог в любой момент поставить точку, сказать, что ему надоело, что его время попусту тратят, и уехать на работу. Его никто не смел бы удерживать. Но выходило так, что ему было выгоднее находиться среди полицейских. В прокуратуре делать было нечего: их работа по делу начиналась только тогда, когда ведущий дело детектив даст знать, что есть новая информация. До этого момента они могли разве что пересматривать материалы дела (чем минувший час развлекал себя Хибари), и участвовать в рассмотрении мелких происшествий, чтобы не просиживать на одном месте штаны. Поэтому Кёя позволял удерживать себя Кавадзуки (мужчина даже удивлялся его покорности). Находясь в полицейском управлении, он мог непосредственно получить информацию от ведущего дело маньяка детектива или же уточнить различные моменты в представленных бумагах, которые ему не понятны. Начальство дало добро (почему, собственно, и нет?), да и сам мелькавший несколько раз детектив был не против: пусть парень спрашивает, всё равно сидим почти безвылазно. - Хибари-сан? – Кавадзуки появился перед Кёей в том виде, в котором был с утра, но в более помятом и раздражённом. – Минут через десять зайдите в кабинет рядом со мной. Посмотрите, всё ли в порядке с документами, подпишите и можете идти домой. Кёя кивнул и, когда детектив вновь скрылся, позволил себе хмыкнуть. Отпустил так, будто сделал одолжение, хотя именно присутствие Хибари являлось таковым. Пока он позволял гонять себя из кабинета в кабинет, Кавадзуки мог делать видимость кипящей деятельности, скрывая абсолютное отсутствие зацепок и мыслей по делу: все его версии прогорели, а новые возможно проверить только после того, как улучшится погода. За окном мигнула молния, и под раскатистый гром усилился дождь. На секунду наступила тишина; все взоры обратились к окну, но рабочий шум быстро вернулся в помещение. Точно. Что-то придумать и проверить Кавадзуки сможет ещё не скоро. У Хибари было достаточно времени, чтобы поразмыслить и прийти к выводу, что у детектива есть только два варианта: либо что-то случилось во время круиза, и кто-то решил завершить историю в квартире Кёи, либо смерть Нацуко – печальное стечение обстоятельств. К примеру, вор хотел чем-нибудь поживиться и не ожидал, что в это время квартира не будет пустовать. Слишком банально, просто и обидно, но такой вариант отметать не стоило. К сожалению, обе версии заставляли рвать мужчину волосы на голове. Лайнер прибудет только через несколько дней, при этом надо успеть застать всех участников круиза до того, как они расползутся по самолётам, да ещё есть вероятность, что придётся связываться с теми, кто улетел через Корею. А если всё дело состоит лишь в простом роке судьбы, то убийца – счастливчик. Нет никаких улик, позволяющих двигаться дальше. Кёя догадывался о тяжком положении Кавадзуки, но полностью уверен не был. Он даже в одной из бесед постарался сам вытащить из детектива признание – что он в полной заднице – но единственное, что удалось получить, так это новость о том, что на мужчину давят сверху. Неприятно, но Хибари понимал, что рано или поздно должен был раздаться звонок из Токио. Либо ему, либо детективу. Как и положено, полиция оповестила родственников о смерти Нацуко. Было глупо ожидать, что господин Нобу печально растечётся в своём кожаном кресле и придастся горю до самого прибытия в Намимори. В его духе было как раз-таки позвонить отцу Хибари и потребовать воспользоваться своим влиянием, чтобы все силы были направлены на поиск убийцы его дочери. Тот так и сделал, хоть и более рационально, нежели просил господин Нобу, которому плевать, что маньяк куда опаснее и важнее. Старший Хибари максимально убедительно попросил детектива Кавадзуки и его команду работать не спустя рукава, из-за чего тот теперь носится, как ошпаренный, боясь за своё место. Если бы Кёя общался с отцом лучше, он бы позвонил ему сообщить, что это был неудачный ход: Кавадзуки стал работать хуже из-за нервов. Но тёплых отношений не было, поэтому Хибари лишь печально качал головой, глядя на эту вакханалию. Единственное, что удалось узнать детективу, так это то, как Нацуко оказалась в квартире в момент убийства. В этом помог сам господин Нобу, сообщив о том, что его дочь села на корабль до Кореи вместе с другими пассажирами лайнера. В новостях говорили, что основная масса решила остаться и прибыть в порт Намимори, но на деле всё было иначе: большинство приглашённых гостей были слишком занятыми людьми, чтобы тратить неделю, ожидая, когда погода улучшится. А оставшихся вполне мог развлекать сам господин Нобу и ещё несколько организаторов. Поэтому Нацуко могла спокойно добраться до Кореи, сесть на самолёт и прилететь в Намимори. Хибари не говорили, почему она вдруг поставила работу на второе место, но сам он думал, что мог пристыдить её слишком сильно в прошлый раз. Настолько, что она решила приехать домой даже раньше обговорённого и пробыть с ними до улучшения погоды и отплытия лайнера. Эта мысль заставляла его самого скривиться от стыда и чувства вины. Если Нацуко впервые решила изменить самой себе и выбрать семью, то это, чёрт возьми, слишком несправедливо. Словно жизнь была против того, чтобы его жена менялась и пыталась исправиться. Кёе было противно, а червь самобичевания всё же смог проскользнуть к сердцу и обвить его. Не настолько, чтобы винить себя, но достаточно, чтобы осознавать своё косвенное участие в убийстве Нацуко. К тому же, было чертовски обидно, чисто по-человечески, что кто-то не дал ей совершить благородный жест. Хибари не был добродушным самаритянином, и даже сейчас у него не возникла траурная любовь к жене (или нечто в роде симпатии), но он был тем человеком, который считает, что если кто-то хочет измениться или исправиться, то надо дать ему шанс. В меру, конечно. Этот принцип не распространялся на больных ублюдков или стерв, косящих несколько раз подряд и с недостаточной искренностью во взгляде. К каждому нужен был свой подход, и был свой результат. Но Нацуко была как раз из тех, кому можно было открыть дверь, приди она раньше положенного, и дать попытаться побыть, если не хорошей женой и примерной семьянинкой, то хотя бы матерью, о которой мечтает Кота. Хибари посмотрел на время. Прошло чуть меньше десяти минут, и он решил, что может уже идти. Сложив документы, он прошёл к нужному кабинету, но сухой мужчина, который больше походил на клерка, нежели на полицейского, отправил его нарезать круги ещё минут пятнадцать. Не понимая, чем тот был так занят, и допуская мысль о всемирном полицейском заговоре, Кёя лишь раздражённо выдохнул и демонстративно встал у двери: сидеть он уже порядком устал. - Ты ещё здесь? Хибари обернулся на голос. В проёме коридора стоял высокий мужчина с тяжёлым подбородком, кустистыми чёрными бровями, широким лбом и короткими смольными волосами, которые вот-вот собиралась тронуть седина. - Детектив Каташи? – Кёя слегка удивился, увидев его: он думал, что мужчина давно уехал в прокуратуру отвезти несколько бумаг и проветриться. – Как видите, - он пожал плечами. Каташи Джумпей был ведущим детективом дела о маньяке. Ему было так же, как и Кавадзуки, давно за сорок, но выглядел он куда лучше и бодрее, даже с учётом большей нагрузки. Широкие плечи и жилистые руки облегала старая серая рубашка, а галстук был давно потерян в неразобранной женой куче белья. Мужчина был достаточно выносливым и вполне мог участвовать в погонях за самоуверенными юнцами. Но хорошая физическая форма была лишь приятным дополнением к умеренной любви к работе и природной проницательности. Его назначили детективом по первому убийству женщины и ребёнка, которое в последующем переросло в головную боль всего города. И после этого это дело стало приоритетным у Джумпея, который практически перестал видеться с семьёй, а вместо крови у него по венам тёк кофе и виски. Но даже при таком стрессе, Каташи не терял хватки. В отличие от Кавадзуки он понимал уровень ответственности и не боялся её. Именно это понимание не давало смениться любви к полицейской ноше на губительный фанатизм. - Кавадзуки не может тебя держать здесь против воли, а у нас новости сегодня вряд ли появятся, - мужчина подошёл к Кёе, - можешь послать его и ехать домой. Хибари сдержанно улыбнулся. Джумпей был намного старше его, а долгая служба и постоянное общение с различными людьми сделали Каташи лёгким на язык, от чего он говорил с Кёей легко и даже фамильярно. По самолюбию и гордости последнего это не прошлось. Хибари прекрасно понимал, что страх и почтение он вызывает только перед людьми своего возраста и младше, а так же просто моральными слабаками. Да и Каташи сам по себе вселял уважение. В некотором роде, Кёе эта манера детектива даже нравилась. Он чувствовал себя равным ему и свободным в действиях и мыслях. - Он уже отпустил. Надо только кое с чем закончить и всё. - Тогда нормально, - Каташи кивнул. – Как вообще обстоит дело? Не то, чтобы Джумпей сильно интересовался делом молодого прокурора, с которым контактировал более-менее тесно последний месяц. На самом деле мужчина был изрядно вымотан и загружен, чтобы хотя бы из вежливости участвовать в жизни человека, с которым в будущем придётся активно сотрудничать и, что достаточно вероятно, чьё мнение вскоре придётся учитывать. Но прокуратура настоятельно попросила его перебороть усталость и принять участие: обвинение одному из их сотрудников было бы некстати. - Не знаю, - Кёя посмотрел на дверь кабинета Кавадзуки, а после перевёл взгляд на Джумпея, - мне подробности не желают выдавать. Но вроде подозреваемыми меня и няню моего сына больше не считают. - Хорошая же новость, проблем меньше. - Верно. - Ты заканчивай быстрее с этим делом, - он кивнул на дверь, рядом с которой стоял Хибари, - и езжай отдохнуть. Если Кавадзуки завтра позовёт тебя снова – шли его. У нас пока простой, так что если работы нет, то нам всем нужно набираться сил. - Хорошо, - Кёя махнул уходящему детективу и подумал о том, что понежиться в постели будет очень проблематично: бездействовать тяжело, да и вопрос с временным жильём надо было решать. «Это всё так некстати», - слегка ударяясь затылком о стену, мысленно простонал Хибари и посмотрел на время. Пятнадцать минут ещё не прошло.

***

Детектив Каташи потратил время на пустую болтовню с коллегами и, дождавшись, когда Хибари позволят посмотреть на множество документов, которые тот и так уже видел, направился к Кавадзуки. Сен сидел за своим столом и хмурым взглядом смотрел в окно. Погода ухудшилась окончательно, и возвращаться домой стало даже опасно. - Не занят? – постучав в открытую дверь, спросил Джумпей. Кавадзуки только медленно скосил на того взгляд и развёл руками, мол, ты видишь здесь активную деятельность?.. Прикрыв за собой дверь, Каташи сел напротив и, немного подумав, произнёс: - Тебя не оскорбит, если я попрошу показать мне дело молодого прокурора? - Зачем? – Сен спросил это устало, но раздражённо: ему отнюдь не нравилось, что один из лучших их детективов суёт нос в его дело. - Прокуратура не хочет проблем, - честно начал Джумпей. – И меня попросили узнать, как обстоят дела. Я спросил у твоего подозреваемого, - на этом слове Кавадзуки скривился, будто от боли, - но, как оказалось, ты молчишь, как партизан и мало что рассказываешь. - Прокуратура может расслабиться. Он больше не мой подозреваемый. Если только внезапно не появится улика или какая-нибудь несостыковка, указывающая на этого… - Сен на секунду прикрыл глаза, - Хибари. - Но всё же, - Каташи постарался быть максимально учтивым и не вызывать гнев коллеги: задание выполнить надо, да ещё и работать потом вместе, - я бы хотел пробежаться глазами по делу. Чтобы ко мне не придрались и не заставили вновь бегать к тебе и отвлекать. Кавадзуки криво ухмыльнулся и хмыкнул. Отвлекать, как же. Мужчина прекрасно понимал, что это было сказано только за тем, чтобы не дать атмосфере накалиться. Такие детективы как Каташи умеют отличать видимость деятельности и активное расследование. Эта мысль вызвала раздражение. Джумпей лучше его, и сейчас Сен завидовал проницательности коллеги. Ему это ох как было бы кстати. - Наслаждайся, - он кинул папку с делом: отвратительно тонкую, несодержательную и пахнущую, в лучшем случае, понижением, если не увольнением. Дать посмотреть Джумпею дело – означало показать свою слабость и полную неудачу. Но, возможно, Каташи увидит что-нибудь полезное, и на этом можно будет вылезти из вырытой ямы. Пока Кавадзуки истекал ядом, глядя в окно, демонстративно не обращая внимания на коллегу, детектив листал материалы дела. Там, действительно, было как-то тухло и печально. Первые листы с досье на членов семьи и убитую пестрили информацией и составляли чуть ли не большую часть всех документов. Остальное – показания, протоколы и заключения экспертов – умещались на нескольких листах, выглядящих слишком жалко. Каташи пробежался глазами по всему, остановившись подробнее на заключении судмедэксперта. Женщина умерла практически мгновенно: были задеты жизненно важные брюшные органы, сильное внутреннее кровотечение. Возможно, она пыталась отбиваться, о чём говорят две резаные раны на лице и шее. Джумпей внимательно посмотрел на фотографию тела и нахмурился. Он взглядом нашёл строчку о характере ранений и возможном орудии. - Что-то не так? – Сен, заметив, как изменилось выражение лица Каташи, снизошёл до вопроса. - Сколько лет сыну Хибари? - Считай, что шесть. А что? - Не против, если я возьму дело, кое-что проверить? - не отвечая на его вопрос, спросил мужчина. - Если надо, - у Кавадзуки даже раздражение прошло. Джумпей успел лишь коротко кивнуть, прежде чем практически влететь в кабинет своего сухого и вечно недовольного жизнью коллеги. - Ты ещё не закончил? – проигнорировав ворчливое выражение лица полицейского, спросил Каташи у склонившегося над бумагами Кёи. – У меня есть пара вопросов. - Что-то случилось? – настроение детектива заставило Хибари напрячься. - Это просто предположение, но мне надо спросить, - Каташи сел на свободный стул рядом с мужчиной. – Сколько лет няне твоего сына? - Двадцать один должно исполниться в этом году, - Кёя отодвинул папку с документами под недовольный взгляд сухого полицейского. - А забирает она его из садика во сколько? - После двух или четырёх. Смотря как закончится учёба, - Хибари нервно облизал губы и старался не цепляться за мысль детектива. - И так всегда было? - С весны, как Кота пошёл в сад. - То есть, если бы не задержка в университете, к трём часам они должны были быть уже у тебя дома? - Да, но вы же не говорите о том, что… - Иди за мной, - Каташи не дал ему договорить, резко вставая и чуть ли не вылетая из кабинета. - Э-эй, детектив Каташи? – Хибари встал со стула, практически роняя его, пытаясь поспеть за мужчиной. Джумпей, не обращая внимания на проходящих мимо коллег, дошёл до своего кабинета и, бросив папку на стол, достал другую, более толстую и подписанную «Том 3». Он стал судорожно искать нужные страницы, ловя рваные мысли и не замечая стоящего в дверях Хибари, на которого переползло его волнение. – Что происходит? Каташи услышал Кёю не с первого раза и, пробежавшись глазами по нужному документу, шумно выдохнул и повернулся к нему: - Надо проверить, но, похоже, я забираю твоё дело себе.