Подработка

Солнце неумолимо продолжало спускаться к горизонту, принося ещё больше холода наступающей зимы. В меру громкая передача для детей ошарашивала непонятными героями, которые с, мягко говоря, тупыми глазами показывали на фрукты и называли их то на японском, то на английском. Первые минуты Савада покладисто слушала то ли кота, то ли милого монстрика, надеясь хоть так подучить буржуйский язык, но, поняв что даже для таких передач она слишком никчёмная, бросила это дело. Сейчас Тсуна опасливо поглядывала на дверь. До возвращения Кёи был ещё час, но чуяло девичье сердечко что-то неладное. Будто Хибари мучительно медленным шагом уже направлялся к дому, а то и в лифт вошёл. К счастью, кроме этого неприятного чувства в остальном всё шло подозрительно хорошо. Кота послушно сидел на диване рядом с ней и, борясь с усталостью, ждал прихода отца, посматривая детскую передачу. Дневная прогулка заметно вымотала его, но, будучи сыном самого Хибари Кёи, Кота отказывался признавать это и тот факт, что время, и правда, пролетело очень быстро. Он только начал обрабатывать одного мальчика, чтобы тот принёс ему завтра игрушечный автобус с пассажирами, как няня уже звала его назад домой. Плакать и просить заветные пять минут Кота не стал, хотя был на грани этого. Мысленно получив укор отца, он шепнул обрабатываемому мальчику, что они поговорят об этом завтра, и позволил Тсуне взять себя за руку. Когда девушка спросила, подействовала ли магия времени и как в целом прошёл день, маленький Хибари буркнул что-то между «нормально» и «немного» и стал всем своим видом показывать, что далее говорить на эту тему не хочет. И что-то подсказывало Саваде, что всё дело во врождённой гордости и пусть смягчившейся, но нелюбви к ней. Поэтому дальше расспрашивать ребёнка она не стала, радуясь и такой реакции. Со щелчком дверного замка оба вздрогнули. Кота быстро схватил пульт и выключил телевизор, будто за щебечущего то на японском, то на английском кота его отругают. А Тсуна взмолилась всем Богам, чтобы она была самым плохим экстрасенсом за всю историю человечества. Но Боги давно взяли поп-корн с колой, заняли свои места и готовятся ржать над комедийным фильмом под названием «Никчёмная Тсуна: каждый день как последний». Хибари позволил себе удивиться, когда увидел, как Кота и Савада в одинаковой позе чуть наклонились вперёд и с непониманием смотрели на него. Будучи кем-то другим, Кёя бы тут же рассмеялся, а после долго бы вспоминал эту удивительную синхронность. Но Хибари – это Хибари. Поэтому он мысленно напомнил себе, кто здесь самый крутой и грозный, быстро вернул презрительное выражение лица и сухо поздоровался. Тсуна, будто робот, встала с дивана и с явным страхом на лице подошла на приемлемое расстояние к Хибари, чтобы как скромная и ответственная няня поприветствовать хозяина дома. Хотя ноги так и несли девушку к окну. Каждый раз, когда она видела Кёю, Тсуне хотелось либо выпрыгнуть в окно, либо умереть каким-нибудь другим способом, ибо всегда существовал риск, что она сделает какую-нибудь ошибку, которую забудет или не успеет исправить, и тогда Хибари начнёт ломать её конечности в наказание. - Добрый в-вечер, Хибари-сан, - борясь с дрожью в голосе и нервирующим заиканием, поприветствовала его Савада. - С возвлащением, пап, - Кота тихо просеменил за Тсуной и теперь стоял подле неё и сравнительно без страха улыбнулся отцу, но в меру, как и положено будущему авторитету всего двора. - Н-надеюсь, хорошо день прошёл. Кёя опустился на одно колено, чтобы развязать шнурок и на секунду замер. Отвечать или не отвечать? С одной стороны, хотелось скинуть с себя обувь, глотнуть из горла припрятанный ликёр и, плюхнувшись на диван, как старый матёрый сапожник, матерно рассказать, как плохо прошёл его день. Но с другой - он же Хибари Кёя. И этим всё сказано. Он не может самыми грязными словами описать те круги ада, что ему пришлось пережить. Поэтому пришлось выбрать стандартную модель поведения. - Могло быть и лучше, - выпрямившись, с невозмутимым лицом ответил Кёя. Сейчас у него не было сил даже доводить до инфаркта никчёмную травоядную. Если говорить честно, то, кроме как взъерошить сыну волосы, он тоже не в силах был ничего сделать, чтобы показать своё внимание. Пройдя на кухню и выпив стакан воды под выжидательными взглядами Коты и Тсуны, Кёя хотел было направиться в ванную, чтобы умыться, но столь явное внимание его напрягало и начинало бесить. И Кёя прекрасно понимал, что всё дело в Саваде. Именно она не знает, что делать и как себя вести, дрожа от страха. А Кота просто с любопытством наблюдает за ней и отцом и учится жизни. Хибари мысленно проклял тот день, когда лишился предыдущей няни и был вынужден нанять кого-то настолько трусливого, как Тсуна. - Что? – коротко, но многозначительно спросил Кёя, решив, что лучше разобраться с няней сейчас, чтобы спокойно заняться своими делами. - Мне идти домой? – надо отдать должное Тсуне, ибо спросила она твёрдым голосом без заикания. - Нет, - коротко отрезал Хибари и, оставив девушку переваривать три буквы, быстро направился в ванную, пока его снова не начали отвлекать. Савада вопросительно посмотрела на Коту, когда за хозяином дома захлопнулась дверь. Мальчик пожал плечами и, решив, что ничего интересного пока не произойдёт, вернулся к телевизору. Кот-монстр-англичанин уже прошёл, и вместо этого начался всем известный Дораэмон. Тсуна постояла немного на одном месте, но решив, что так она выглядит совсем глупо, прошла на кухню. Ей дали чётко понять, что уходить пока нельзя, а в остальном ограничений не было. Если быть точнее, то новых ограничений не поступало. Поэтому девушка предприняла жалкую попытку уменьшить ненависть хозяина дома к себе и включила чайник. Покружив возле стола да холодильника и не придумав ничего, что можно было бы сделать, пока закипает вода, Тсуна вернулась к Коте в тот момент, когда герой мультфильма доставал из своего кармана очередную необычную вещицу, которая заметно облегчает жизнь, если знать, как ею пользоваться. «Мне бы сейчас шапку смелости или колбасу удачливости», - с грустью думала няня, пока не появился Хибари, заметно посвежев. Уже переодетый в простую белую кофту и чёрные штаны, которые, по всей видимости, были его стандартной домашней одеждой, Кёя устало посмотрел на девушку, будто он надеялся, что она ослушается и уйдёт, и кивнул в сторону стола. Савада почувствовала, как сердце пропустило несколько ударов, но покорно встала и просеменила следом за Хибари. Кота демонстративно сделал звук тише. От этого по хрупкой спине пробежал ещё и холодок. Проигнорировав вскипяченную воду, Кёя сел за стол, а Тсуна напротив него. Если не считать приглушённые мультяшные выкрики, то во всей квартире повисла тишина. Кота старался делать вид, что ему ужасно интересно, что же происходит в телевизоре, а до взрослых разговоров дела нет, но взгляд то и дело косился в сторону отца и няни. А вот Тсуна не знала, куда смотреть. Глаза в глаза? Это уровень храбрости: Бог. Рассматривать потолок или глядеть по сторонам? Так явно игнорировать Хибари не рискнёт даже его собственное отражение. Делать вид, что на столе какое-то интересное невидимое пятно? Что ж, сойдёт. Но когда девушка настроилась глядеть куда-то между своими руками и руками Кёи, Хибари заговорил: - Теперь мне интересно, как же прошёл ваш день? Он долго обдумывал, что же спросить у готовой умереть от разрыва сердца девушки, но слова подбирались очень неохотно. С одной стороны, он ужасно устал за день, что даже пришёл заметно раньше обычного, иначе бы убил кого-нибудь по дороге домой. Поэтому заставлять седеть и так перепуганную няню ему было лень. Но с другой стороны, никчёмных травоядных надо держать в ежовых рукавицах, показывать, кто здесь хищник, царь и бог по совместительству. Да и соврал бы себе Кёя, если бы сказал, что ему не хочется или надоело наблюдать страх в карих глазах. - Эм… Ну… - Тсуна замялась, но, увидев, что мямленье заставило Хибари нахмурить брови, попыталась говорить более уверенно, - думаю, что неплохо… - Думаешь? – медленно повторил Кёя, заставив Саваду тут же пожалеть о таких простых словах. – Кота, - он обратился к сыну, - расскажи мне, чем вы сегодня занимались, и произошло ли что-нибудь интересное. Если бы Хибари сейчас смотрел на Тсуну, а не на сына, то увидел бы посланную мальчику мольбу в глазах девушки. Савада не думала, что этот день прошёл ужасно, но кто знает, как на самом деле к этому отнёсся ребёнок. - Няня оказалась ведьмой, - нанёс первый удар Кота. - Предлагаешь сжечь её на костре? - Хи-и?! – Тсуна подпрыгнула на стуле, но тут же затихла под убийственным взглядом серых глаз. - Нет, - Кота замотал головой. – Она усколила влемя, и ты даже ланьше плишёл. Так что она не злая, и костёл не нужен. - И как же она это сделала? – поглядывая на меняющуюся в лице няню, продолжил допытываться Хибари. - М-м, - Кота задумался, - сначала она долго мыла посуду, пока я одевался. Потом мы пошли на улицу. Встлетили в лифте неплиятного соседа. На улице я учился манипулин… Манипунил… - Манипулировать… - тихо подсказала Тсуна. - Да, - радостно улыбнулся мальчик, - манипулиловать длугими детьми. - О. Именно сейчас Кёя был рад, что няня – трусливое травоядное, которое боится поднять взгляд. Иначе бы она застала самое удивлённое, если не ошарашенное выражение лица Хибари, на которое он был способен. Он за свою жизнь удивлялся так только два раза: когда ему сказали, что он может бить людей, и когда родился Кота. А теперь добавилась ещё одна причина: никчёмная няня учит его сына манипулировать другими детьми. Радоваться или бояться? Этого Хибари не знал. - Мне помогали стлоить куличики. А ещё завтла плинесут иглушечный автобус! – гордый за самого себя, закончил Кота. - Хм-м, - протянул Кёя, - то есть, день в целом прошёл хорошо, и ничего ужасного не было? Это был последний вопрос Хибари. С тех пор, как няни стали сменять друг друга, у него вошло в привычку хоть раз, но расспрашивать сына о проведённом дне в присутствии очередной нянечки. Если та, конечно, не налетала фурией на него с самого порога, крича о том, что Коту надо отправить если не в больницу, то на пару сеансов к психотерапевту точно. Но в остальных случаях маленький Хибари сам рассказывает о новой причине уволить никудышную няню. - В лифте был плотивный сосед снизу, - скривился от одного воспоминания о Рокудо Кота. Хотя если говорить точнее, то после слов сына в глазах Хибари блеснуло отвращение и ненависть к упомянутому мужчине. - Но я его удалил по ноге! – тут же добавил Кота, тем самым вырвав отца из мысленного расчленения нелюбимого соседа. - Просто так? - Он слишком долго смотлел на мою няню. - Молодец. «Хи?! Нормальный отец должен, как минимум, упрёк сделать!» - и если Хибари был горд своим сыном, то Тсуна, сжимаясь в маленький комок с каждой фразой, начинала бояться своего работодателя с удвоенной силой. Она с самого начала чувствовала, что ничего хорошего из подобной беседы не выйдет. И даже если Хибари не имел никакого злого умысла, Савада своими же собственными руками сделает так, что мужчина захочет выкинуть её из окна, предварительно избив чайником. А всё потому, что по жизни Тсуна – простое никчёмное травоядное. Когда Хибари встал из-за стола, девушка резко сжалась, хотя казалось, что своего лимита она уже достигла, но потом, чуть расслабившись, осторожно посмотрела на него. Кёя устало потирал шею, будто долго сидел, склонив голову. Пусть он ненадолго отвлёкся, но трудный день давал о себе знать. К счастью Тсуны, бить чайником её он не хотел и тем более не стремился устроить свободное падение из своего окна. В принципе, он даже смирился с тем, что, походу, никчёмная нянечка справляется со своими обязанностями. Можно выкинуть из головы мысли о возможной замене. Просто следить и держать в ежовых рукавицах, пугая до потери пульса. А если в чём-то совершит ошибку, так его никогда не останавливали предрассудки из серии «Женщин бить нельзя». - Эм… Что-нибудь ещё от меня нужно? – сипло спросила Тсуна, когда Хибари вновь удостоил её игнором. - Мм, уже нет. Можешь идти. В подтверждение своего разрешения, он прошёл следом за девушкой, когда та направилась в прихожую. Пока Тсуна нервно пыталась обуться, Хибари, прислонившись спиной к стене, лениво следил за её дрожащими руками. - Хибари-сан, - обдумывая каждое слово, начала Савада. - Что? - Кота-са… Кхм, Кота сказал, - она стала говорить чуть тише, чтобы мальчик не услышал, как она опустила уважительное «-сан», - что завтра приезжает ваша жена… - И? – Кёя в мгновение ока напрягся от одного упоминания своей «жены». - И я так понимаю, что я завтра и далее уже буду не нужна? – найдя в себе силы выпрямится и посмотреть Хибари в… ключицу, задала волнующий её вопрос Тсуна. - Я не знаю, на сколько она приедет, - стараясь сдерживать раздражение, произнёс Кёя, - но обычно это не более двух-трёх дней. Так что увольнение тебе никто пока не даст, - маленькая надежда девушки разбилась вдребезги. – Завтра она приезжает утром, я поеду один её встречать, поэтому в шесть утра ты должна прийти сюда. Кота будет спать, но я не оставлю его одного. Тсуна вздрогнула. Мужчина, который пугает её одной лишь своей аурой, безумно волнуется за маленького сына. И случайно добавленная фраза в сухом объяснении действует, как слабый удар током. - Х-хорошо, я приду, - согласно кивнула девушка. – А после? - Я уйду сразу на работу, а там уже она тебя отпустит. Скажет, на сколько дней приехала и когда тебе снова приходить. На этом всё? – быстро закончил Кёя. - Да. Всё. До свидания, Х-хибари-сан, - как бы Тсуна не старалась, а перестать заикаться она пока не могла. – Пока, Кота-сан, - на этот раз ей пришлось добавить уважительный суффикс под слегка удивлённый взгляд Кёи. - Угу, - мальчик махнул рукой, не отводя взгляда от телевизора. Савада поклонилась и быстро выбежала в коридор, пока ещё более-менее благоприятная атмосфера не разрушилась из-за какой-нибудь мелочи. Дверь шумно захлопнулась, поднимая в воздух несколько пылинок с пола, а девушка уже подбегала к лифту. Завтра ей практически ничего не надо будет делать, но почему-то в душе поселилось неприятное чувство, что всё будет сложнее, чем сегодня. Единственное, что Тсуна понимала точно, так это то, что отношения в семье Хибари не самые тёплые.