Подработка

Тупая, ноющая боль волнами отдалась в животе, когда Тсуна медленно, скованными движениями отпрянула от подоконника. В руке, что была резко вывернута, что-то неприятно хрустнуло, а вмиг вспотевшая ладонь буквально соскользнула с оконной ручки, в которую мёртвой хваткой вцепилась девушка, почувствовав лёгкий толчок. - Х-хи… - нервно выдохнула Савада, опираясь одной рукой на подоконник и медленно поворачиваясь к присутствующим. - Можно я отлучусь? Чувствую, что надо сыграть в лотерею. Она скользнула взглядом по всем в комнате, постепенно приходя в себя от резко возникшего страха. Нацуко, что стояла на одном месте и боялась увидеть простое распахнутое окно, судорожно выдохнула, и на этом выдохе полностью повернулась к девушке. Она перевела взгляд с нервно улыбающейся Тсуны на мужа, который замер, так и не сделав последних шагов в сторону окна. - Боже мой, моя дорогая! – воскликнула Нацуко, ринувшись к Тсуне и крепко её обнимая. – Прости меня, я не думала, что я такая неуклюжая, - повторяла она неразборчиво, уткнувшись в её волосы. – Ох, мне так стыдно, так стыдно! – Нацуко положила руки на плечи Савады и, слегка отпрянув, посмотрела ей в глаза. – У тебя ничего не болит? Может быть, мне надо что-нибудь сделать? Её красивое лицо покрылось стыдливыми красными пятнами, а глаза заболели от сдерживаемых слёз. Тсуна чувствовала, как крепко маленькие ручки сжимают её плечи, как дрожь проходит по всему телу, а волнение разрывает сердце. Девушка смотрела на Нацуко распахнутыми глазами, позабыв о недавнем страхе и тупой боли в животе и руке. За неё никогда ещё так не волновались. Ни родная мать, спокойствие которой Тсуна старательно оберегала, ни отец, что месяцами не видит дочь, ни малочисленные друзья. Святой стыд и волнение, обуревавшие эту непоседливую девушку, теплом и нежной привязанностью отразились в сердце молодой няни. И в миг, когда лёгкая благодарная улыбка коснулась её губ, Тсуна сама ощутила неприятный, въедливый стыд за вызванное беспокойство и страх. Она не упала, даже наполовину не свесилась из окна. Просто… Просто её случайно толкнули. Её не жалели, даже когда случалось что-то серьёзнее. А временами и наоборот -обвиняли в том, что её чуть не сбила машина, что она раззадорила собак или же прошлась под строящимся балконом. - Всё хорошо, Нацуко-сан, - сердце перестало биться до боли быстро, а недавнее дыхание смерти от глупого свободного падения оставило её. – Просто мы сегодня обе немного неловкие. Женщина от её слов тоже немного успокоилась, но не отпустила Тсуну, только лишь сменила объятия на прикосновение к рукам. Нацуко крепко сжала её ладони, словно боясь, что если отпустит, то она рухнет, не удержанная ногами. И это волнение, смешанное с поддержкой таким теплом шло от рук к самому сердцу Савады, что не хотелось ничего говорить и делать, чтобы не прервать это редкое и прекрасное ощущение. Но стояло молчание, а маленький мальчик с отцом не участвовали в этом безмолвном общении двух милых созданий, чтобы понять и позволить тишине продлиться ещё немного. Поэтому нехотя, вынужденно, Тсуна выпустила свои руки и, стараясь придать голосу повседневные нотки, спросила: - Вы что-то хотели предложить, Нацуко-сан? - А? Д-да, я хотела, чтобы мы сходили в… - женщина собиралась продолжить, но фраза оборвалась на половине, стоило Нацуко только столкнуться со взглядом своего мужа, который молча прошёл к двери и теперь многозначительно смотрел на жену. – Ничего, - резко сменила она свою мысль, - Кота, и правда, мёрзнет, и ему лучше посидеть дома в тепле. И тебе сейчас лучше выпить чаю, полежать на диване, - перечисляла она, подходя к двери. - А вы? – Тсуна не понимала, что происходит с хозяйкой дома. - О… Я с Кёей в магазин. Приедем, и можно будет вместе что-нибудь приготовить. - Ладно. Ощущение, что ей безбожно врут, поселилось в груди и пустило корни, отказываясь отпускать. Но Нацуко продолжала упорно выдавливать из себя улыбку и щебетать о том, что можно было бы приготовить всем вместе, что это будет весело, что она сама уже несколько лет не надевала на себя фартук, что можно после включить фильм, один из которых так давно хотелось ей посмотреть, и что он обязательно понравится всем, и что Тсуне обязательно нужно остаться с ними, провести этот вечер, ведь няня – это почти как член семьи, и самой Нацуко так приятно находиться рядом с ней, что не позволит вот так просто уйти, не пообщавшись и, как знать, не став лучшими подругами. Всё это она говорила, пока собиралась и игнорировала молчание в ответ. Тсуна пыталась что-то вставить, но Нацуко это пропустила, будто боясь сбиться, а потому девушка робко встала у стены вместе с Котой, который держался за её штанину, стоя рядом, и они тихо следили за тем, как Нацуко и Кёя собираются. Хибари вышел первым, оставив жену догонять его. - Мы всё сделаем быстро, - застёгивая последнюю пуговицу, продолжала женщина. – Не скучайте и, если что, звоните. Она повернулась к двери и, взявшись за ручку, замерла. - Надеюсь, мы скоро вернёмся, - прошептала для себя Нацуко и без особой охоты покинула квартиру. Тсуна слабо бросила что-то вроде «до свидания» и закрыла дверь. После щелчка она повернулась к Коте, который стоял на прежнем месте, только теперь он держался за стену. - Они ведь скоро приедут? – озвучила она вопрос, который держался на языке. - Папа, может быть, да, - отпуская стену и направляясь в свою комнату, выдохнул мальчик. - А Нацуко-сан? – Тсуна шла за ним и не могла понять, к чему клонит Кота. «Не убьёт же Хибари-сан её?» - пугающая мысль посетила её голову, но девушка тут же отреклась от неё, боясь даже предположить такой исход событий. Да и какой повод? За то, что Нацуко случайно толкнула её? Но она даже не перевалилась через подоконник, чтобы делать из этого трагедию. Да и в таком случае это было бы нелогично. - Кота, что будет с твоей мамой? – снова спросила девушка, глядя, как мальчик забирается на кровать. - Плиедет зимой. Навелное. - Я не совсем понимаю, - она села на край кровати. - Если папа неожиданно уезжает с мамой, то она всегда улетает. Ланьше влемени. Потом он собилает вещи и отплавляет ей кульелом. Это значит, что он сильно на неё лазозлился. - Но она же ничего не сделала. Толкнула, конечно, но это же случайно. - Она оставила меня. - Н-но всё же… - Я не знаю! – внезапно крикнул Кота. – Я не знаю почему. Так всегда, но я не знаю… Он обнял колени и спрятал лицо, которое покраснело от сдерживаемых слёз. Маленький мальчик, у которого никогда не было семьи, просто смирился с фактом, который не может понять сам и который никогда не объяснят ему родители. А Тсуна просто не найдёт в себе духу рассказать, насколько всё плохо, раз его родители даже не пытаются скрыть проблем в их несуществующей ячейке общества. Она придвинулась ближе и, приобняв, молча уткнулась в волосы, успокаивая, но не тревожа пустыми разговорами. Кота нуждался в слезах, которые скатывались по щекам вместе с непониманием и обидой. И только они могли успокоить его в должной мере.

*8*

Когда стрелка часов перевалила за шесть вечера, а по телевизору стали показывать вечерние сериалы и подготавливать к семичасовым новостям, Тсуна окончательно уверовала в слова мальчика, что Хибари поехал со своей женой в аэропорт, где купил ей билет, а сам, возможно, наматывал круги по городу, убивая время и собираясь с мыслями. Может, что тоже имеет место, его вызвали на работу. Но после двух часов бесполезных размышлений и попыток понять эту семью, где всё держится на только им известных правилах, Тсуна оставила попытки угадать, что же делает Кёя, и всецело посвятила себя ребёнку, отвлекая его от привычной грусти, что возникает в такой ситуации. Вначале он что-то ей вяло отвечал, показывая свою незаинтересованность, но после снова стал называть её «тлавоядной», фыркать при упоминании соседа, самозабвенно ломать игрушки, лежать на ковре, требуя, чтобы Тсуна принесла ему игрушки других детей со двора или сама его принесла к ним. Сейчас же он сидел в гостиной, где, иногда поглядывая на актёров детского сериала, который был ему мало чем интересен, строил башенки из пластмассовых кубиков, которые крушил динозавр. Тсуна же ходила по квартире, проверяя, всё ли в порядке, и есть ли что-нибудь, к чему может придраться Хибари. С каждыми вырытыми костями их семьи страх возбудить недовольство мужчины всё сильнее скребся у неё на душе, заставляя проверять каждую мелочь. Хотя иногда этими проверками она сама всё портила. Например, как попытка оттереть еле видимое пятнышко на стене, которое после её усилий стало размазанным серым пятном. По большей части делать Тсуне было нечего. Кота поел, успокоился, нашёл себе развлечение, а если девушка к нему присоединится, то есть риск быть забитой кубиками и затоптанной динозавром. И если не считать пятна на стене и кое-чего отломленного, то и в самой квартире была чистота. В комнате у Коты закрыто окно, вместе они достали обогреватель, поэтому там даже немного душно, сам мальчик сидит в тёплой одежде, поэтому слегка приоткрыто кухонное окно, чтобы было свежо к приезду Хибари. В кармане завибрировал телефон, и животный страх, что это мог быть Реборн, вспыхнул, словно бочка с бензином. Но тут же страх испарился, когда девушка увидела знакомый номер. - Привет, мама. Что-то случилось? – Тсуна прошла на кухню, где, быстро отметив, что с Котой всё хорошо, села на отодвинутый стул. - О, ничего такого. Просто хочу узнать, когда ты придёшь домой, - тут же отозвался приветливый и добрый голос Наны. - Я не знаю. Хибари-сан ещё не вернулся, и он не сказал, когда будет. Но, думаю, что скоро. Если хочешь, я позвоню, когда соберусь домой. - Да, хорошо. Я тогда не так сильно буду волноваться. Тсу-чан, если пойдёшь не слишком поздно, зайдёшь в ресторанчик по дороге? Ламбо весь вечер просит такояки, а я за готовкой. - Ты же вчера принесла пакет. Он опять за вечер всё съел? - Ну, не совсем. Утром осталось ещё немного. Тсуна закатила глаза. - Не стоит так его баловать. Ещё немного, и Ламбо превратится в бочку. - Ха-ха, не волнуйся. Он на самом деле не так часто их ест. - Да-да-да. Хорошо, если они не закроются, то я зайду и куплю такояки. - Не забудь позвонить, когда пойдёшь домой. - Да, хорошо. Попрощавшись, Тсуна убрала телефон в карман и столкнулась со взглядом Коты. - Что-то не так? - Нет, - мальчик мотнул головой, но к своим играм не вернулся, продолжая держать в одной руке динозавра. – Такояки? - Да. Мой брат опять требует их, - скосив взгляд в сторону она не удержалась и добавила, - этот непоседливый ребёнок может неделями на воде и такояки жить. - У тлавоядной есть блат? - Да, - она кивнула. - Младший и по дальним родственникам. Он примерно твоего возраста и ужасно активный, - с улыбкой вспомнила взъерошенного мальчика Тсуна. Кота задумчиво посмотрел на неё. Отложив игрушку, он придвинулся чуть ближе и спросил: - И всё? - Ну-у-у, нет. Ещё у меня есть брат Фуута, но он чуть постарше. И по сравнению с Ламбо, его практически не слышно. И у нас дома часто появляется И-Пин, соседская девочка. Настолько часто, что если её нет пару дней, то мы начинаем беспокоиться. Поэтому мы уже невольно считаем её особым членом семьи. - Но она же не лодная, - непонимающе вставил Кота. - Фуута тоже мне не родной брат. Но, чтобы стать одной семьёй, не обязательно быть кровными родственниками. Достаточно лишь любить и оберегать друг друга, заботиться и ценить. - А лазве… Кота не сумел закончить, так как разговор прервал стук в дверь. Мальчик, словно ничего и не было, вернулся к кубикам и разрушениям, а Тсуна, чувствуя знакомую дрожь в коленках, пошла открывать дверь. На пороге был только Кёя, и, если он ожидал увидеть удивление девушки, то сам мог удивлённо приподнять брови, так как на её лице не было ни тени непонимания. До тех пор, пока она не закричала на всю квартиру и коридор: - Хи-и-и-и! Вы убили её?! Хибари-сан, так же нельзя! - Ч-что? – вот тут уже сам Кёя опешил. Он хмуро смотрел на испуганную девушку непонимающим взглядом, пока она не указала дрожащим пальцем на его грудь. - О, Боже. Ты, и правда, такая глупая? – поняв, в чём дело, немного разозлился Хибари. – Это на меня налетел ребёнок и облил соком. Он быстро прошёл в квартиру, шипя сквозь зубы про слишком впечатлительных травоядных, и, быстро разувшись и повесив пальто, скрылся в своей спальне. - Лаб, ты слишком наивная, - не отрываясь от игры, произнёс Кота. - Д-да, наверное, ты прав. Просто я столько всего передумала, что сейчас показалось, что… - Если бы папа кого-то убил, то следов бы не оставил. - Хи?! - И он умеет убилать свидетелей, - низким шёпотом добавил мальчик. - Дети не должны знать о таком, - сползая на стул, выдохнула девушка, боязно поглядывая на дверь в спальню Кёи. Кота лишь пожал плечами, продолжая делать вид, что разговаривал сам с собой, но ни в коем случае не с няней. Спустя несколько минут в коридоре показался Хибари, который, прежде чем зайти на кухню, завернул в ванну, где бросил залитую «кровью» рубашку в корзину. Зайдя на кухню и одновременно гостиную, он осмотрел всё суровым оценивающим взглядом, слегка смягчив его, когда посмотрел на Коту. По спине Тсуны прошёлся холодок, когда Хибари ухмыльнулся, дойдя взглядом до её сжавшейся фигурки. - Если не считать серое пятно на стене и пару мелочей, - начал с больного Кёя, - то могу тебя поздравить: ты заслужила ещё один день жизни. - Хи-и! – хотела по обыкновению выкрикнуть Тсуна, но от страха продолжила, - Хи-и-ибари-сан, это злая шутка. - Я похож на шутника? - Н-нет, - пискнула девушка. - Можешь идти домой, - проигнорировав жалобное пищание, сжалился Кёя. Тсуну как ветром сдуло со стула, и Хибари увидел её только в коридоре, наматывающую шарф. Видел бы её в такие моменты учитель по физкультуре! Точно не стал бы издеваться и превращать занятия в Ад. Да чего там! Он бы молился на неё и её скорость. - Завтра выходной. Придёшь в понедельник, как обычно. - Хорошо, - кивнула девушка, полностью собравшись. Она открыла дверь и вышла в коридор, где, как обычно, никого не было. Хибари уже собирался закрыть за ней дверь, но Тсуна, быстро решив, что добежать до лестницы успеет, повернулась и задала волнующий вопрос: - Хибари-сан, почему Нацуко-сан улетела? Кёя вновь нахмурился, не то от вопроса, не то от того, что девушка знает про отлёт его жены, и тихо произнёс: - Мы с ней договорились об этом ещё давно. - Но она должна была улететь в понедельник. Это же совсем скоро… - Да. Но убить я её мог именно сегодня, - с этими словами он закрыл дверь, оставляя Тсуну в одиночестве. Одна из многочисленных ламп жалобно замигала перед тем, как окончательно потухнуть, оставляя один кусочек коридора не освещённым. За дверьми раздавались голоса и звуки телевизора, хоть как-то добавляя жизни холодным стенам. Доставая телефон из кармана, Тсуна брела к лифту, который поднимался уставше и лениво медленно. Казалось, прошло минут десять, перед тем как его двери раскрылись, и девушка вошла, слушая гудки в телефоне. - Да, мам. Я уже иду домой.