Моя мама упала и не может работать в течение нескольких дней. Мне нужно помочь, особенно в это время года.
Приятного вам отдыха с семьей! (привези мне что-нибудь из Таиланда, Бем)
Не беспокойтесь обо мне, всё будет хорошо.
Ёндже & Коко
Если головная боль, которая давала о себе знать ранним вечером, не была такой сильной, то теперь она ударила в полную силу. БемБем просто надеялся, что с парнем всё будет в порядке, и неважно, что он старше, просто не было никакого способа не беспокоиться о чистой душе Ёндже. Ему очень хочется, чтобы мама Ёндже выздоровела, и чтобы Ёндже хватило совести рассказать об этом Марку и Джексону, иначе завтрашний вечер будет ужасным. Парень налил стакан воды и кинул туда таблетку от головы. К несчастью, он знал, что ночью он будет чутко спать и беспокоиться за Ёндже. Югём ободряюще сжал его плечо, прежде чем вернуться в свою комнату. БемБем ещё немного постоял, прислонившись к кухонному столу, попивая воду. Тишина воцарилась в квартире. Она не была той, обычной, что наступила, когда все расходились по своим комнатам. Нет. Тишина была тяжёлой и угнетающей. БемБем мог только надеяться, что Новый год начнется беспечно и без всяких переживаний из-за прошлых событий. Как бы сильно он ни хотел, чтобы это произошло, он также знал, что это было вне его досягаемости. Было только три человека, чтобы исправить всё. Он залпом допил остатки воды из своего стакана и, прихрамывая, направился в спальню. [Часть 2 Джексон] [24-е дек. – сочельник] Джексон был опустошен. Обычно зима была его самым любимым временем года. Декабрь был целым месяцем, наполненным любовью. Марк принес ему вкус превращения их квартиры в зимнюю страну чудес, чувство удовлетворения от дарения и получения подарков в ответ и просто быть окруженным таким количеством радости, любви и благодарности. До того, как Джексон познакомился с Марком, он даже не думал о Рождестве. Оба его родителя должны были работать, и большую часть времени у него были соревнования во время праздников. Итак, первое настоящее Рождество он отпраздновал с Марком. В то время они не жили вместе, но Джексон остался ночевать у Марка в канун Рождества. Его разбудил нервный и счастливый Марк, тащивший спящего и пьяного Джексона на кухню, где стояло маленькое пластиковое дерево с подарком под ним. Джексон был так смущен, так как обычно их роли были абсолютно противоположны. Может настать апокалипсис, но Марк не встанет с постели, особенно так рано утром, и Джексону приходилось прилагать немало усилий, чтобы разбудить его. Но Рождественское утро было совсем другим. Ему было стыдно, что у него нет подарка в ответ, но Марк заверил его, что подарки не даны для того, чтобы получить что-то взамен, и его подарок шёл от сердца. В их отношениях Джексон всегда был более романтичен или создавал ту определенную атмосферу, но подарок Марка был настолько милым и искренним, что Джексон несколько дней чувствовал себя счастливым. В коробке был простой ключ. Марк посмотрел на него, спрашивая Джексона, хочет ли он переехать, и кто такой Джексон, чтобы отказаться. Так что у Джексона были прекрасные воспоминания и особые чувства вокруг этого сезона, но эти эмоции были разбиты несколько дней назад. Прежде всего Ёндже попросил у него и Марка пространства, и три дня назад, когда Джексон уже собирался принести еду для Ёндже, БемБем сказал ему, что черноволосый уехал на несколько дней, никому ничего не сказав. Взволнованными голосами Югём и БемБем сообщили ему, что мама Ёндже упала и не может работать, и как бы он ни уважал желание Ёндже, ему никогда не было так трудно принять того, чего желал младший. Джексон и Марк привыкли быть рядом с Ёндже, потому что мальчик заслуживал всего в этом мире. Хотя в данный момент их руки были связаны, они были оставлены в темноте и просто надеялись,снова увидеть свет. Вся эта ситуация с Ёндже была сама по себе пугающей. Они с Марком много обсуждали этот вопрос. Джексон знал, что он был человеком, который быстро увлекается и отдает всю свою любовь любому, кто был её достоин, платонически. Марк всегда был другим, хоть у Джексона и раньше были девушки, эти чувства никогда не были настолько сильными, по сравнению с теми, которые он испытывал к Марку, и только для Марка. Он любил Туана всеми фибрами своей души, с Марком у него был дом. Поэтому, когда этот милый мальчик заснул у него на плече и выглядел таким мягким, что Джексон никак не мог оттолкнуть его. После того, как мальчик проснулся, он так мило покраснел, Джексон был очарован, и он не мог отрицать, что его сердце забилось быстрее. Как человек, который побаивается летать, он ещё никогда не желал, чтобы самолёт летел вечно, иначе он не сможет увидеть этого мальчика снова. Ёндже оказался таким красивым душой, как и внешностью. К счастью, Марк тоже был очарован Ёндже и был всецело "за" продолжить поддерживать контакт и снова встретиться. После ужасных ссор Марка и Джексона по поводу бывших подружек Джексона, честность была приоритетом в их отношениях. Конечно, нельзя знать все части человеческой сущности, но Джексон был уверен, что он знал почти всё о Марке и наоборот. Гордость всегда переполняла его, когда он думал о доверии, которое установилась между ними. Но с появлением Ёндже, доверие и вера изменились, и это испугало его, их. Прямо сейчас они были на одной странице, но это стоило им обоим переоценить свои отношения с неизвестным исходом. Марк и Джексон на цыпочках ходили вокруг этой темы в течение нескольких дней, не зная, что на самом деле происходит с ними обоими Но ни один из них не мог отрицать чувства полной завершённости, когда они видели и встречались с Ёндже. Ни один из них не знал, что чего-то недоставало, пока мягкий и добрый мальчик не вошёл в их жизнь, осветив её простой улыбкой. И в какой-то момент Джексон был уверен, что они все идут в одном направлении, даже Ёндже, милый мальчик был немного прозрачен со своими чувствами. По крайней мере, он так думал. Он ещё раз взглянул на все возможные моменты, когда казалось, что они слишком перестарались с Ёндже или как-то торопились. Обычно маленькие улыбки, милый румянец и робкие прикосновения говорили ему о чувствах Ёндже, но когда он избегал их, он думал, что, возможно, интерпретировал всё это неправильно, и его воображение просто играло с ним, показывая ему то, чего он жаждал больше всего. Джексон выругался на водителя впереди себя, когда он направлялся к дому Ёндже. Несмотря на то, что младший попросил время, Рождественский подарок, который будет доставлен сегодня, уже был заказан несколько недель назад. К счастью, они заранее сообщили об этом БемБему, и мальчик дал им ключ, иначе было бы трудно перенести подарок обратно в их собственную квартиру. Чтобы поймать почтальона, Джексон назначил точное время доставки посылки, так что не было никаких шансов пропустить её. Джексон припарковал черный BMW Марка перед многоквартирным домом, ожидая доставку. Машина вовремя остановилась перед зданием, и Джексон выскочил на улицу. Ван был достаточно умен, чтобы позвонить в почтово-административный центр, чтобы сообщить им о том, чтобы он подписал принятие коробки, так как, к сожалению, первоначальный получатель был недоступен по некоторым причинам. Женщина по телефону почти хотела сказать ему "нет", поэтому он заставил её заглянуть в счет, где можно было найти его имя. Маленький почтальон потянулся к огромной коробке внутри своего транспорта и попытался поднять её, с раздражением отпустив один угол, и, прежде чем он смог придумать план, Джексон уже был там, помогая ему. — Меня зовут Джексон Ван. Я позвонил сегодня утром, чтобы убедиться, что посылка для Чхве Ёндже может быть принята мной, — водитель недоверчиво посмотрел на него. Фыркнув ещё раз, он покачал головой, прежде чем прочитать код на коробках и дать Джексону электронное устройство для подписи. Быстрыми движениями Джексон расписался и вернул его владельцу, затем схватил три пакета, на которые указал водитель, и осторожно вытащил две большие и одну маленькую коробки из машины. Почтальон был внешним отражением внутреннего состояния Джексона, но Ван не мог обижаться на него, гоняя по городу в такой день ко всем людям, пытающимся выразить свою любовь через подарки. Джексон чуть горько не рассмеялся от собственных мыслей. Один за другим он отнес пакеты в квартиру Ёндже. Они прибыли, как и планировалось, но первоначально Ёндже должен был открыть их сам, поэтому Джексон и Марк могли просто сосредоточиться на счастливом лице, милой улыбке и благодарных глазах. С тихим вздохом Джексон открыл дверь квартиры, но там оказалась лишь холодная и пустая комната. Он отнес все три коробки в комнату Ёндже, прежде чем огляделся и увидеть розовую корзинку прямо рядом с кроватью Ёндже, две игрушки лежали рядом с корзиной. С каких это пор у Ёндже появилась собака? Или он просто присматривал за собакой друга? Оглядевшись вокруг, так как пребывание в комнате Ёндже было самым близким за последние две недели, он увидел темно-синий шерстяной шарф, украшающий плюшевую выдру рядом с подушкой Ёндже. Биение его сердца остановилось на миллисекунду, только чтобы увеличить частоту ударов. Дрожащими руками он потянулся к мягкому куску ткани. Это было его. Это определенно был его шарф. Тот самый, что он подарил Ёндже во время его промежуточных экзаменов. Это должно было что-то значить. Это означало, что Ёндже всё ещё думал о них, по крайней мере, это то, на что надеялся и в чем нуждался Джексон. При одной мысли о том, что Ёндже лежит на кровати рядом с шарфом Джексона, у старшего закружилась голова. Он хлопнул себя по бёдрам и встал, чтобы приступить к работе. У них было время, они могли подождать Ёндже. Пока они знали, что тот всё ещё хотел, чтобы они оставались с ним, ради этого Джексон мог бы стать самым терпеливым человеком в мире. Теперь, когда настроение у него явно улучшилось, он начал распаковывать коробки. Как только он закончил собирать рождественский подарок для Ёндже, он положил сверху открытку от него и Марка и направился к двери. Когда он уходил, Джексон бросил ключи в почтовый ящик и пошёл к машине. Он не мог дождаться, когда Марк вернется с работы, чтобы он мог рассказать о шарфе. Прямо сейчас им нужна была надежда. [Часть 3 Джинён] [28-го декабря] — Омела, — радостно сказал Джинён, когда они с Джебомом остановились перед квартирой Джексона и Марка. — Я знаю, что это работало последние два года, но на этот раз я действительно проверил, прежде чем встать перед этой дверью, и, если ты посмотришь вверх, детка, в этом году омелы нет, — ответил счастливый Джебом, когда он понял, что в этом году он может просто обойти традицию глупых поцелуев под омелой. Настроение Джинёна мгновенно изменилось, когда он поднял глаза и заметил отсутствие упомянутой омелы. — Так я получу свой поцелуй? — он надул губы. Джебом быстро сдался и чмокнул его в губы. — Но только потому, что это ты. — Вот на это я и надеюсь, — засмеялся Джинён, прежде чем снова взглянуть вверх. Марк и Джексон любили Рождество и каждое американское клише, с которым оно связанно. Так что омела была одной из любимых вещей Джинёна, когда они приезжали сюда после праздников. Обычно они всегда оставляли его висеть до начала января, Джинён заволновался. Джейби нажал кнопку звонка, и через некоторое время усталый и сонный Джексон открыл дверь. — Ты спал, хён? — спросил Джинён в то же самое время, когда Джексон спросил их, что они делают на своем месте в такой час. — Но мы говорили об этом только на прошлой неделе, и мы всегда приходим на 28-е, чтобы отметить ваш запоздалый рождественский завтрак, — Джинён не мог поверить, что они забыли. Джексон только хмыкнул и открыл дверь пошире, чтобы те могли пройти. — Ух ты, и тебе тоже веселого запоздалого Рождества. Ты сейчас даже хуже, чем ворчун рядом со мной, — Джинён получил только «Эй» и осуждающий взгляд своего парня. — А где Марк-хён? — Джинен с любопытством огляделся вокруг. Он услышал, как Джексон пошёл на кухню и включил кофеварку. — Он всё ещё спит, он был сильно загружен на работе несколько дней. Так что, пожалуйста, будьте немного тише, — Джебом направился на звук работающей кофеварки, оставив Джинёна одного в гостиной. Обычно вся квартира сияла искрящимся красным, тёплым зеленым и величественным золотым светом, но всё, что можно было найти сейчас, было жалким подобием рождественской ёлки. Коробка лежала рядом с телевизором, ожидая, когда достанут украшения. Всего остального не было. Кроме ёлки, не было никаких признаков того, что "фестиваль любви" состоялся всего несколько дней назад. Это соответствовало пропавшей омеле. Нахмурив брови, Джинён последовал за Джексоном и своим парнем на кухню, заняв место прямо рядом с Джебомом. — Хён, что случилось? У вас что, украли все украшения? — Джинён попытался поднять настроение, но всё, что он получил, это быстрый взгляд Джексона, прежде чем тот повернулся обратно к своей чашке кофе. — Мы готовили их к праздничным дням, но сняли после того, как они закончились. Мы были не настроении, чтобы праздновать, — его ответ шокировал Джинёна, но прежде чем он успел спросить о причине, Джексон продолжил. — Марк много работает в эти дни, его работа — сука, поэтому я счастлив, когда у него наконец-то появились выходные и он может немного поспать. Поверьте мне, чрезмерно уставший Марк-это не то, с чем хочется иметь дело, — старший сделал ещё один глоток кофе. Звучало разумно, но Джинён не мог избавиться от чувства, что это была только половина всей истории, он должен спросить ещё раз чуть позже. Джексон начал накрывать на стол, чтобы они могли приступить к еде. Джинён нисколько не удивился, когда Джейби немедленно встал, чтобы помочь приготовить еду. В любом случае, еда была одной из главных его особенностей. После тридцати минут приготовлений послышались тихие шаги и появился сонный Марк, стирая сон с правого глаза. Джексон вышел вперед и крепко обнял другого мужчину. Джинён был счастлив видеть, что фиаско с рождественским украшением произошло не из-за их отношений. Они казались такими же близкими, как и всегда, особенно когда Джексон взял голову Марка в свои руки и нежно поцеловал оба его века. — Ты опять работал до пяти, может ещё поспишь? Сейчас только половина десятого. Пожалуйста, возвращайся в постель, это твой единственный выходной на ближайшие две недели, — почти заскулил Джексон. Марк зевнул, но покачал головой. — Всё в порядке, ты же знаешь, что я чутко сплю. Я уже наполовину проснулся после звонка в дверь и никак не мог снова уснуть, — Джинён чувствовал себя плохо из-за того, что был тем, кто потревожил заслуженное время отдыха хёна. — Извини, Марк-хён, — он сложил руки вместе в извиняющемся жесте. Старший только отмахнулся. — Всё в порядке, извините, что мы забыли, что вы придёте сегодня. Все четверо уселись завтракать. Джексон только помешивал яичницу вилкой, в то время как Марк выглядел так, будто он заснет прямо в тарелке. Сначала украшения, затем вялое извинение Джексона и теперь тишина. Всё не сходилось, Джинён был очень внимателен. Он бросил осторожный взгляд на своего парня, но Джебом ничего не заметил, особенно когда он с довольным видом засунул полную ложку риса в рот, делая его похожим на мягкого плюшевого мишку с его пухлыми щеками. Его парень понятия не имел, насколько милым он может быть, но его внимание переключилось, как только Марк встал, чтобы поставить свой недоеденный завтрак рядом с раковиной. Марк устало налил себе ещё одну чашку кофе и снова сел. — Итак, хён, что же вы подарили друг другу в этом году? — это была первая искренняя улыбка, увиденная Джинёном, когда Марк и Джексон встретились взглядами, прежде чем они снова скисли. — Ну, один из моих клиентов подарил мне купон на поездку на горячие источники. И мы решили, что не будем дарить в этом году подарки друг другу, а поедем туда на выходных. Как только Марк освободится. Но... — Джексон подыскивал нужные слова. — Я уже заказал столик и всё такое, но наши первоначальные планы изменились. Это не имеет значения. Посмотрим, — закончил он ещё более загадочными словами, которые предстояло расшифровать Джинёну. Это было невозможно, он не мог держать язык за зубами, и прежде чем он ещё больше испортит кому-то настроение, Джинён извинился и удалился в ванную. Как только он добрался до ванной комнаты, Джинён стал искать хоть какие-то признаки праздничных украшений, но, как и всё остальное в квартире, ванная была в своем обычном состоянии и выглядела довольно неприглядно. Затем он заметил жёлтую зубную щетку, полотенце для рук и третий стакан. Левая бровь Джинёна взлетела вверх. Возможно, просто друг остался на ночь, и он забыл свою зубную щетку в доме Марка и Джексона. После того, как он закончил и вымыл руки, он странно посмотрел на зубную щетку ещё раз, прежде чем выйти из ванной и вернуться на кухню. В кухне по-прежнему царила тишина, но на этот раз Джинён был полон решимости нарушить её, остаться ещё на один час, а затем позволить Марку и Джексону хандрить по любой причине. Если они не хотят говорить о том, что их беспокоит, Джинён не сможет помочь. — Хён, — все трое мужчин подняли головы при этом слове, но Джинён не обратил на это внимания и снова сел за кухонный стол. — Кто-то у вас оставался? — Марк и Джексон выглядели смущенными. — Никто, а почему ты спрашиваешь? — Марк ответил чуть более бодро, чем прежде. — В вашей ванной комнате есть ещё одна, третья щётка. Поэтому я просто предположил, что кто-то был здесь в последние дни и забыл о ней или что-то ещё, — улыбка Джексона поблекла. — О нет, это всего лишь зубная щётка нашей маленькой выдры. Я имею в виду зубная щётка Ёндже... Джейби наконец-то заинтересовался в этом разговоре, поднял голову. — Ёндже, у которого я наставник? — Марк кивнул. — Ах да, я помню, что в первый раз, когда я встретил его, ты тоже был там, Джексон-хён. Но я никогда не думал, что вы настолько близкие друзья. Как он там? Я надеюсь, что его мама чувствует себя лучше, мы изначально хотели поработать за две недели до Рождества, но не вышло. Он такой хороший ученик, и его проект выступления продвигается так хорошо, — Джинён оживился при упоминании матери Ёндже. После их последнего разговора воцарилась полная тишина, поскольку сообщение с веселым Рождеством, вероятно, не считалось улучшением их отношений после последнего спора. Правда это больше было похоже на монолог, чем спор, в котором Джинён разрушил всё, что ему доверил Ёндже. Отчасти молчание Джинёна было вызвано тем, что ему было очень стыдно. Он не до конца ещё может понять вторую часть признания друга, но парень чувствовал себя напуганным и без того, чтобы Джинён говорил ему, что правильно, а что нет. — Джинён, он разве тебе не говорил? Пак поднял голову только для того, чтобы встретить три недоумённых взгляда. — Нет, простите, я не знал о его маме, — сказал он, нервно играя со своими руками. — Что значит не знал? Ты разве не один из его близких друзей? Он всегда был таким счастливым, когда рассказывал о ваших встречах, — Джинён хотел, чтобы Марк и Джексон не смотрели на него так. — Ну да, но, эм, у нас было небольшое разногласие насчет одной темы, а потом мы вроде как поссорились, вроде. В любом случае у нас не было времени обсудить произошедшее, — более-менее, но он ничего лишнего не сказал. — Из-за чего вы поссорились? Ты даже мне не рассказал, — сказал Джебом. — Это, что допрос? Это моё дело рассказывать вам или нет, — он почувствовал себя загнанным в угол. — Вы двое, — посмотрел на двух мужчин перед собой, — знаете его дольше меня. Почему вы не знаете? Вы самые дорогие ему люди, — было близко, но Джинён успел прикусить язык. Румянец на щеках Марка мигом исчез, в то время, когда Джексон на миг замер, после он нажал на кнопку «Домой» на своём телефоне. И когда он заметил обои, Джинён подумал, что его разум играет с им. На фотографии было два человека, один спал на плече другого. Сначала Пак подумал, что это Джексон и Марк, но цвет волос спящего был чёрным, Джинён абсолютно везде узнает это пухлое, милое личико везде. — Я думаю, вам пора. Марк должен ещё немного поспать, думаю и мне тоже нужно, — сказал Джексон с непроницаемым выражением лица. Джебом сунул в рот последний кусок пирога и поднялся на ноги. — Всё хорошо, хен. Ну же, Джинёни, — и прежде чем Джинён успел моргнуть два раза, его потащили к двери и дали знак надеть ботинки. Прежде чем уйти, они помахали рукой Джексону и Марку. Когда они вышли, Джинён снова посмотрел на дверь. — Нас только, что выгнали? — Похоже, ты задел их за живое, — но всё же Джинён задавался вопросом, почему у Джексона стоит фотография Ёндже и Марка на главном экране. [Часть 4-Марк] [31 декабря – канун Нового года] Марк ещё раз поправил свой чёрный смокинг, прежде чем повернуться к Джексону и полюбоваться на бедра своего парня, крепко обтянутые серыми брюками. Родители Джексона пригласили их на свою ежегодную новогоднюю вечеринку, поэтому вчера вечером они полетели в Гонконг. И хотя Марк должен был прилететь обратно завтра днём из-за работы, он знал, что Джексон всегда скучает по своей семье, и ему всё равно, что спать он будет меньше, главное, чтобы Джексон был счастлив. — Зачем мои родители так делают, когда на вечеринку приглашаются только близкие друзья и родственники? — пробормотал Джексон, завязывая темно-синий галстук. Марк только хихикнул. — Ну, может быть, они тоже считаются друзьями и семьей, всё равно там будет присутствовать триста человек. Твоя семья кажется довольно большой. Это то, что нужно им обоим, чтобы отвлечься от мыслей и ситуации здесь. Что-то, что заставит их сосредоточиться на них обоих, как на паре. Однако ситуация с Ёндже будет развиваться, они должны были убедиться, что любовь друг к другу присутствует и лелеется. Последние несколько месяцев были трудными для их отношений, и как только Марк наконец подошёл к этой теме, он не чувствовал ничего, кроме абсолютного ужаса. Марк не был полностью уверен в чувствах Джексона, другой всегда был тактильным человеком, это было одной из вещей, которые Марк любил в нём. Но эта определенная черта также может сбивать с толку и вводить в заблуждение. Это привело к нескольким разговорам, в которых Марк должен был быть уверен, что Джексон просто не продолжал и не принимал чувства к другому человеку. Как иронично, что именно он рассказал Джексону о своем влечении к их младшему другу. Вопреки сильнейшему страху Марка, Джексон чувствовал то же самое притяжение, и с этого момента их отношения медленно, но менялись. Хотя Марк мог сказать, что ещё никогда не чувствовал себя ближе к Джексону, чем в последние недели. — Ну же, детка. Перестань мечтать, мы уже опаздываем, — Джексон потянул Марка за собой. — В этих штанах ты всегда заставляешь меня мечтать, — самодовольно ответил Марк, что только заставило Джексона расхохотаться. — Приятно слышать, — сказал Джексон, подмигивая Марку. Они заказали такси вчера уже с мудрым предвидением относительно предстоящего дня. Только двое человек пытались украсть их такси, прежде чем Марк и Джексон устроились на сиденьях красной машины. Водитель уже ввёл адрес в свою навигационную систему и вывел машину обратно на улицу. Потребовалось более сорока минут, чтобы добраться до их места назначения. Такси толпились на улицах, отправляя людей через весь город, чтобы отпраздновать Новый год со своими близкими. К ужасу Марка, они пропустили открытие буфета, так как опаздывали на целый час. Но он надеялся, что там ещё осталось, чтобы накормить его ноющий желудок. Джексон держал его за руку всю дорогу, только чтобы открыть дверь для него, когда они прибыли, и потянул его внутрь, взволнованный встречей с родителями после такого долгого времени. Марк видел, как в глазах Джексона вспыхнула любовь, когда он увидел мать и отца. Когда они закончили обнимать и целовать Джексона, с Марком поступили почти так же. С того самого момента, как Джексон представил его своей семье, он чувствовал себя желанным и любимым ими обоими, и Марк надеялся, что Джексон чувствовал то же самое с его семьей. Он извинился и ушёл, чтобы принести Джексону и себе что-нибудь выпить. Пока он ждал, рыжеволосый достал свой телефон, прокрутил свою ленту в инстаграм. Он увидел фотографию БемБема, позирующего перед озером. Погода была огромной причиной для того, чтобы завидовать БемБему. Марк хотел бы пойти покупаться и провести морской день с Джексоном и Ёндже. Конечно, Марк не хотел, чтобы его считали сталкером, но он не мог просто закрыть приложение, не проверив профиль Ёндже, но там не было никаких обновлений. Всё, что ему было нужно — это какой-нибудь знак, как там младший, хорошо ли он ест, в порядке ли его мама. Он слишком сильно волнуется, наверное, он скоро сойдёт с ума, если не услышит ответа. Поток его мыслей был прерван, когда перед ним поставили два бокала с шампанским и Марк направился обратно к Джексону, который теперь был занят разговором со своей невесткой. Но вскоре он присел на корточки, чтобы быть на уровне глаз с племянницей. Марк знал, что Джексон очень сильно любит свою племянницу, но, к несчастью, виделся с ней лишь раз или два в год. — Детка, вот твой бокал, — он протянул Джексону шампанское и повернулся к невестке Джексона. — Привет, Сирена, как поживаешь? — вежливо спросил Марк у женщины. Он должен признать, что Марк не был её самым большим поклонником, в основном из-за её поведения. Марк был одарен понимающими друзьями и семьей почти везде, будь то в Сеуле или дома, в Штатах. Когда он впервые столкнулся с таким осуждением, это был молодой человек в автобусе в Лос-Анджелесе. И после этого Марк избегал любых интимных прикосновений на публике, что привело к его первому расставанию. Поэтому, когда Джексон много лет назад представил Марка, как своего парня, он увидел то же самое выражение отвращения в глазах Сирены. И если Джексон просто игнорировал это, то Марк был более чувствительным, всегда чувствуя себя тем неуверенным, странным восемнадцатилетним парнем. К счастью, пришёл её муж и увел их, чтобы встретиться с другими друзьями, но не раньше, чем притянуть Марка и Джексона в крепкие объятия. После того как они ушли, Марк убедил Джексона сделать крюк к буфету, прежде чем встретиться с другими членами семьи и друзьями. К счастью, буфет был всё ещё наполовину полон, почти все блюда всё ещё присутствовали. Только трюфельная паста исчезла, к разочарованию Марка. Но маленькие гамбургеры могли бы это быстро компенсировать. — Потребуется несколько дней, чтобы снова избавиться от калорий, — заныл Джексон рядом с ним, но, противореча своим словам, он складывал блюдо за блюдом на свою тарелку. — К счастью, ты работаешь в фитнес-зале и всегда тренируешься вместе со своими клиентами. Ты даже не заметишь, как эти несколько калорий быстро исчезнут, — ответил Марк с улыбкой на лице. Они сели за один из столов в углу подальше от толпы. Марк расслабился в кресле после того, как он всё съел, только чтобы встретить взволнованного Джексона, бегущего назад от десертного стола. Он положил перед ним несколько мини-пирожных с кремом. — Ты не смог выбрать? — со знанием дела спросил Марк. — Мы очень много времени проводим вместе, — проворчал Джексон, откусывая кусочек клубничного пирога. Марк чувствовал легкость: прошло уже много дней с тех пор, как он видел Джексона таким бодрым, беспокойство сказалось на красивом лице Джексона, оставив темные тени под его глазами. Рыжеволосый мужчина поднес руку к лицу Джексона и обхватил его щеку, прежде чем запечатлеть легкий поцелуй на его губах. Джексон перестал жевать и посмотрел на своего парня. — Не понял, а это ещё за что? — Разве я не могу поцеловать своего парня? — Конечно, можешь даже повторить. — Но только тогда, когда ты глотаешь. — Извращенец, — ухмыльнулся Джексон, прежде чем проглотить остаток еды и снова поймать губы Марка. Они обменивались короткими словами межу поцелуями, полными любви, пока музыка не сменилась на более медленную. Джексон пригласил Марка на танец. Руки Вана блуждали по талии парня. Они медленно стали раскачиваться вправо, влево. Через некоторое время Марк положил голову на плечо Джексона, нотки его одеколона и естественного запаха, успокаивали рыжеволосого. Он был дома. Но также он продолжал думать о Ёндже. — Я скучаю по нему, — прошептал он, прижавшись губами к шее Джексона. Хватка вокруг его талии усилилась. — Ты же знаешь, я тоже, детка. Я бы хотел, чтобы он был здесь, с нами, прямо сейчас. Было бы великолепно устроить вам экскурсию по Гонконгу, — сказал Джексон. Улыбка Марка появилась на его лице, когда он представил это. Джексон, таскающий их с улицы на улицу, стараясь показать всё сразу, оставляя их раздражёнными и запыхавшимися. А чтобы разрушить их недовольство, рассказывал бы шутки, тогда они бы ничего не слышали, кроме громкого смеха Ёндже. После измученный младший уложил бы свою голову на плечо Марка, как он обычно и делал. Музыка закончилась, переключаясь на более энергичную и вырывая Марка из очередного сна наяву. Они покинули танцпол. Пик вечера быстро приближался. И прежде чем Марк успел это осознать, он уже стоял на улице со стаканом в правой руке, а левой крепко обнимал талию Джексона, отсчитывая до наступления Нового года. Пара обменялась ещё одним взглядом, прежде чем все начали кричать "С Новым годом!", и всё, что Марк мог сделать, это провести пальцами по волосам Джексона и притянуть его к себе для ещё одного поцелуя. — С Новым годом, Джексон, — прошептал он, но тут же был встречен теми же самыми словами Джексона. Они обменялись ещё одним, двумя, тремя поцелуями, пока родители Джексона не нашли их и до них дошли их поздравления. Позже той же ночью Джексон стоял на балконе с Марком обнимая его. — А ты как думаешь, — начал он. Марк замурлыкал, чтобы показать ему, что он слушает его слова. — Как ты думаешь, мы можем отправить ему новогоднее пожелание? — именно это и хотел сделать Марк. Джексон вытащил свой телефон и открыл фронтальную камеру. Он наложил фильтр и нажал кнопку, чтобы поймать момент на своем телефоне. [Марксон + Выдра] [Джексон прислал фотографию] Джексон-хён: Выдра, мы надеемся, что у тебя все хорошо и твоя семья тоже здорова. Мы желаем вам счастливого Нового года! [Часть 5 Коко] [Сеул-Мокпо-Сеул] Коко любила своего нового хозяина. Мягкий мальчик был для неё таким милым. Поэтому ей было грустно видеть своего хозяина плачущим большую часть времени. Такого не было, когда он был с ней на прогулке или играл с ней новым скрипучим цыпленком. Волнение пронеслось по телу Коко, когда они отправились в путешествие и оказались в доме родителей Ёндже. В первый же день Ёндже повел её на пляж, где она свободно бегала, гоняясь за чайками, а те в свою очередь гонялись за ней. Мама Ёндже была очень милой, всегда тайком угощала её, когда Ёндже не было рядом, а отец Ёндже всегда чесал за ушками. Коко это очень нравилось. Она никогда не видела Ёндже таким довольным. Но после первого дня она видела Ёндже только поздним вечером и ранним утром, в основном оставаясь дома с его мамой, которая не могла многое сделать сама. Через неделю мама Ёндже снова смогла полноценно двигаться, и он оставался дома с Коко. Они несколько раз ходили на пляж, а иногда в ресторан его родителей, куда Коко пускали только в том случае, если она была хорошей девочкой. Иногда Ёндже всё же приходилось оставлять собаку совсем одну, в ожидании, что кто-нибудь кто придет домой и поиграет с ней. Ёндже не был так печален, как раньше, но всякий раз, когда никто не смотрел, Ёндже вытаскивал свой телефон и смотрел на него. Пока Коко не пришла в голову идея забраться к нему на колени, чтобы отвлечь своего хозяина. Затем мальчик нежно гладил её мех и целовал за ухо. — Ты ведь не против, если я гей, правда, Коко? — Ёндже говорил с ней. — Я думаю, что мои родители будут возражать. Но я больше не могу это скрывать, каждую минуту мне кажется, что я выкрикну это. Неужели ты думаешь, что это глупо, хотеть, чтобы твои родители знали о тебе всё? — Коко могла ответить только тихим "гав", прежде чем Ёндже положил её на пол и подошёл к своему роялю, где он всегда работал над одним и тем же произведением поздними вечерами. На следующий день вся семья сидела на кухне и ужинала. Коко ждала, пока семья закончит, чтобы она могла покинуть свою корзинку. Это было несправедливо: почему она должна лежать в углу кухни, в то время как остальные сидят вместе вокруг стола? Коко так же могла сесть на этот стол и присоединиться к ним. Брат Ёндже приехал навестить его в течение следующих нескольких дней. Белой собачке он нравился, он был похож на Ёндже. Вчера Ёндже долго разговаривал со своим братом, но Коко устала и слушала только первые несколько минут, прежде чем заснула у него на коленях. — Мы завтра открываемся? — брат Ёндже посмотрел на своих родителей, которые только покачали головами. — Конечно, мы все здесь, и да, и ты тоже будешь помогать, — ответил его отец с усмешкой. Ёндже сочувственно похлопал брата по спине. — И ты тоже, юноша, — сказал отец, но парень только кивнул, потому что именно поэтому он сюда приехал. Коко заметила, что тело парня напряглось, когда он перенёс вес, с одной стороны, на другую. — Могу я кое в чём признаться? — наконец смог спросить он. Его родители прекратили убирать посуду со стола и посмотрели на него. — Конечно, парень. Что случилось? — его отец вернулся на своё место, мать сделала тоже самое. — В этом нет ничего плохого, — его брат взял его за руку и ободряюще сжал. — Я думаю, — глубоко вздохнул он, — нет, я знаю, я гей, — наступила полная тишина. Даже Коко не шевелилась, внимательно наблюдая за людьми. Первой зашевелилась мама Ёндже, с резким звуком отодвинувшая свой стул, прежде чем выйти из комнаты. — Мама! — это был даже не Ёндже, а его брат, зовущий её. Отец Ёндже всё ещё спокойно рассматривал его лицо. Ёндже опустил голову и прикусил губу, чтобы сдержать слезы, собиравшиеся в уголках его глаз. — Сын, посмотри на меня, — и лицо Ёндже тут же испуганно вспыхнуло, в то время как его брат выглядел встревоженным. — Ты уверен? — Ёндже кивнул и снова посмотрел вниз. — Я сказал посмотри на меня, — голос отца был серьёзным, позволяя Коко вздрогнуть. — Папа… — начал Ёндже, но отец тут же поднял руку, чтобы заставить его замолчать. — Юноша, мы любим тебя, несмотря ни на что, ты понимаешь это? — Коко даже не успела оглянуться, как решимость Ёндже окончательно сломалась, и он заплакал. Брат крепко обнял его, позволяя мальчику намочить плечо. — Ты говорил с такой интонацией, словно хотел отречься от него, не пугай его так! — брат Ёндже бросил на отца серьезный взгляд. — О Боже, нет. Ёндже, послушай, всё в порядке, мы любим тебя. Это не изменится, хорошо? — Ёндже взял брата за плечо, чтобы посмотреть ему в лицо, а потом встал и бросился в объятия отца. Коко и моргнуть не успела, как снова оказалась в квартире, которую они покинули несколько дней назад. Когда Ёндже открыл дверь в свою комнату, он закричал. Там стояло совершенно новое электронное пианино с маленькой карточкой, лежащей на нем. «Счастливого Рождества, выдра, когда ты будешь готов говорить, мы будем здесь для тебя.» — "Марк и Джексон", — прочёл Ёндже вслух, прежде чем опуститься перед синтезатором и начать кусать губы. Коко увидела, как Ёндже достает свой телефон, но тут же убирает его обратно в карман и уходит за продуктами. Ёндже приготовил себе еды и даже поделился с Коко, чтобы отпраздновать. То, что он праздновал, Коко не знала до самого вечера. Когда громкие звуки всё ещё были слышны по всему городу. Она смотрела, как медленно гаснут огоньки над кроватью Ёндже, она до смерти перепугалась, когда рядом с ней зазвонил телефон. Ёндже, который лежал рядом на кровати, но не смотрел на огни снаружи, а на тёмный потолок, всё же схватил телефон и сразу же бросил его, как только посмотрел на него. Коко заметила странное выражение на лице хозяина: то же самое, что появлялось у него всякий раз, когда звонил его телефон — смесь печали и надежды. Даже сегодня, когда парень вошёл в комнату. Ёндже снова взял телефон, и через несколько секунд Коко услышала теплый смех, постепенно переходящий в икоту, прежде чем Ёндже снова разрыдался, уткнувшись лицом в выдру и синий шарф. Может быть, им стоит ещё раз куда-нибудь съездить, размышляла Коко, ведь квартира, похоже, навевала на Ёндже грусть.