Грустные люди

Просыпаюсь в отличном настроении и с приятной ломотой в теле. Как давно я не чувствовала ничего подобного! Я никогда не жила монашкой, но только с тобой секс был настолько полноценным. Ты всегда выжимала меня до капли, до состояния недвижимости, до полного отсутствия мыслей, и каждый раз это будто перезагружало систему, заставляя её работать быстро и правильно. Вчерашняя ночь до сих пор не отпускает. Прокручиваю в памяти снова и снова: я приезжаю около десяти, и ты уже ждёшь – влажная и порозовевшая после душа, с бутылкой шампанского на прикроватном столике, в длинной домашней майке на голое тело, которая так и норовит соскользнуть с одного плеча. Мне нравится, что ты встречаешь меня именно такой – не в парадном и не в пижаме, нежная и почти обнажённая, напрямую не соблазняющая, но ждущая в любой момент. — Привет, — коротко и сочно целую в губы, — возьми пакеты, я нам поесть привезла. Для тебя утка и овощи, в белом контейнере. Улыбаешься, перехватываешь сумки, пропускаешь меня в ванную – хочется быстрее помыть руки, чтобы прикасаться к тебе без зазрения совести. Душ я приняла дома, благо твоя гостиница – хоть и на выселках большого города, но всего в получасе езды от меня. — Шампанское будешь? — кричишь из комнаты, и я слышу звяканье бокалов. — Да, не трогай, я сейчас открою. Возвращаюсь – сидишь в кровати, сосредоточенно тыкаясь в телефон. Посуда уже на столике, рядом – распакованные контейнеры с едой и льняное полотенце – чтобы удобнее было выдёргивать пробку. Но я, конечно, обойдусь без. — Дин? — А? — поднимаю голову от бутылки и почему-то улыбаюсь, как умалишённая. — Нет, ничего. — С тобой всё хорошо? — волнуюсь, но, надеюсь, ты не слышишь полутонов – голос перебивает громкий бутылочный "чпок". — Конечно. А скоро будет ещё лучше, — улыбаешься хитро, и мне уже не хочется никакого чёртового шампанского – только тебя. Выбираешься из постели и подходишь вплотную – тебе, как и мне, хочется какой-то торжественности: хлестать шампанское из горла мы будем позже. Не произнося ни слова, переплетаю наши руки, и ты так же молча киваешь – на брудершафт, значит, на брудершафт. Синхронно пьём, целуемся и, не сговариваясь, отставляем в сторону бокалы, чтобы продолжить. Но за секунду до я внезапно замираю – ты такая красивая и нежная сейчас, что меня накрывает неудержимым желанием сказать тебе это – хотя бы на языке тела. — Может, ты... хочешь сегодня как-то по-особенному? — перехватываю твои руки, которые уже готовы обвиться вокруг моей талии. — Ты чего вдруг? — Хочу, чтобы тебе нравилось, — слова даются непросто, но мысль, такая неожиданная и такая правильная, не отпускает. — Мне нравится. — Ну а всё-таки? — Ладно, — киваешь ты и на несколько секунд задумываешься, прислушиваясь к своим желаниям. — Давай я начну первая, но чтобы ты сверху. Чтобы ты рулила процессом. Ты не успеваешь договорить – а я уже понимаю, как безумно хочу этого. Боже! Дрожащими руками сдёргиваю майку и джинсы вместе с бельем, выпутываю тебя из твоей туники, толкаю в сторону кровати, полулёжа укладываю на подушки. И мягко, широко разводя ноги в стороны, сажусь сверху – уже повлажневшей плотью прямо на твои бёдра. Несколько десятков секунд просто трусь об тебя, постанывая и откидывая голову назад и, хотя ты, согласно плану, не предпринимаешь никаких действий, кожей чувствую твоё нарастающее возбуждение. Я скольжу по твоему лобку, приподнимаюсь и соединяюсь вновь, вижу, как по твоему телу размазывается моя влага, и тащусь от каждого движения. Но понимаю, что мне хочется большего – твоих губ на моей груди, твоего горячего дыхания на моей коже, твоих длинных, нежных, самых кайфовых в мире пальцев внутри. Наклоняюсь к тебе и провожу сосками по твоему лицу, сжимаю его между грудей, а затем, поддерживая рукой, погружаю одну в твой рот. Ты послушно принимаешь, сразу жадно и глубоко всасывая, легонько сжимаешь зубами, дразнишь языком, одновременно накрывая другую грудь ладонью. Отклоняюсь назад, лишая тебя возможности прикасаться, и тут же возвращаюсь обратно, приникая к губам уже другой грудью. Ты несколько секунд медлишь, наслаждаясь тем, как я вожу соском по твоей коже, а затем приоткрываешь рот, позволяя мне самой проникнуть в него. И тут же сжимаешь губы в кольцо, заставляя меня сходить с ума – и от самого прикосновения, и от того факта, что моё тело сейчас властвует над твоим. Ты ласкаешь мою грудь бесконечно долго, очерчиваешь языком полушария, снова и снова принимаешь в рот то один, то другой сосок – в зависимости от того, что я тебе сейчас позволяю. А я – продолжаю тебя дразнить, то вжимаясь в тебя, то снова отстраняясь, то невесомо вожу по губам, то толкаю в затылок, заставляя захватить целиком. Я теку как сумасшедшая – смазка изливается прямо на твой живот, и я, двигаясь на тебе, неаккуратно размазываю её по нашим телам. Мне хочется, чтобы ты чувствовала, какая я сейчас влажная, как сильно тебя хочу, как глубоко готова принимать. Тянусь к твоей ладони и кладу её на свой лобок, подталкивая ко входу. Ты погружаешься в меня двумя пальцами, но мне уже критически мало, и я, задыхаясь, требую ещё один. Добавляешь – и я, наконец чувствуя нужную полноту и объем, начинаю двигаться, насаживаясь на тебя. Мне хочется скакать на твоей руке, снова и снова нанизываясь со всей дури, но я боюсь за твои запястья, поэтому двигаюсь вполсилы – и ты, кажется, это понимаешь, а потому начинаешь мне помогать. Мы расходимся в разные стороны и с упоением впечатываемся друг в друга, снова и снова, и каждый толчок отзывается пошлым, бесстыжим хлюпаньем, которое ещё больше заводит нас обеих. Я уже не просто постанываю – превращаюсь в один бесконечный звук, и ты вторишь мне, и мы, как и всегда, сливаемся в чистейший унисон. Оргазм накрывает меня лавиной, и я, каким-то подкожным чутьем понимая, что ты тоже уже близка, словно в тумане, дрожа и хныча от пробегающих по телу разрядов, на ощупь врываюсь в тебя. Двигаюсь бесконтрольно и судорожно, все ещё почти не приходя в сознание, но ты так возбуждена и так долго ждала меня внутри, что сама толкаешься на мои пальцы – и быстро догоняешь. Ты кончаешь, когда меня уже почти отпустило, и благодаря этому я могу любоваться каждой секундой твоего кайфа. Мы падаем на кровать вместе, и я скатываюсь к тебе под бок, и целую в плечо, и на несколько минут замираю. Время как будто остановилось, и лень куда-то двигаться, но у меня есть ритуал – тщательно вылизывать тебя после особенно бурных оргазмов. Ты всегда очень влажная, смазки так много, что под нами намокают простыни, и я не хочу терять ни капли. Сползаю вниз, развожу твои ноги и удобно устраиваюсь между. Провожу языком сверху вниз, будто пробуя на вкус, а затем берусь за дело обстоятельно – раздвигаю блестящие от выделений складочки, растягиваю пальцами вход, проникаю языком, пытаясь достать как можно дальше, облизать стенки на максимальную глубину. Я не знаю, успела ли ты отдохнуть, но никуда не тороплюсь – отреагируешь, когда будешь готова, а сейчас можешь воспринимать это как лёгкий массаж. Но ты не была бы собой, если бы не завелась почти сразу. Уже несколько минут спустя ты извиваешься под моими губами, сжимаешь меня бёдрами, давишь на затылок, не позволяя ни оторваться, ни выдохнуть. А я и сама не хочу – готова вылизывать тебя до стёртого языка, до ломоты в челюсти, до полной остановки дыхания. Ты распаляешься с каждой секундой всё сильнее, требуешь ещё и умоляешь не останавливаться, призывно разводишь бёдра, чтобы почувствовать меня ещё и изнутри, а не получив желаемого – бесстыдно просишь себя трахнуть. Но у меня другие планы. Я вхожу в тебя ровно в тот момент, когда ты находишься на пике – волна вот-вот готова откатиться, но я ловлю её пальцами – и заставляю ещё раз накрыть тебя с головой. И тут же обессиленно опускаюсь рядом – мне настолько хорошо, даже несмотря на отсутствие разрядки, что хочется то ли жить вечно, то ли умереть прямо сейчас. Выжидаю джентльменские десять минут и, с усилием повернув к тебе голову, хрипло уточняю: — Ещё разок? — Иди нафиг, — отвечаешь таким же сорванным голосом и добавляешь жалобно: — Дин, может поедим, а? — Лежи, сейчас принесу, — с трудом принимаю вертикальное положение и, спустив ноги с кровати, тянусь к провизии на столике. — Тебе весь контейнер или только утиную ножку? — Давай ножку. И шампанского налей, пожалуйста. — Утиная ножка, как заказывали! — подаю птицу в салфетке, тянусь за бокалом. — И ваш Просекко! Мадам, имейте в виду, я рассчитываю на хорошие чаевые. — Сейчас доем – и будут. ... Если бы ты знала, как мне не хотелось уезжать. Кажется, что только я отпущу – и тебя закружит собственная жизнь, в которой мне нет места. А я хочу, чтобы оно было, хочу застолбить его за собой навсегда, пусть оно и не самое почётное – быть любовницей без претензий на большее. Когда мы начинали, мне хотелось просто уложить тебя в постель. Мне казалось, что я делаю правильный выбор – я давно не ищу никаких отношений, зато обеспечиваю себя стабильным и классным сексом. Я поняла, что всё выходит из-под контроля, когда впервые поймала себя на мысли, что не могу остановиться. Что мне хочется трахать тебя бесконечно, в любых плоскостях и позах, облизывать с ног до головы, доводить до оргазма снова и снова, чувствуя странное моральное удовлетворение от каждой судороги, каждой капли смазки, каждого твоего стона. Мне кажется, что даже 25 лет назад, когда мы круглосуточно совокуплялись на всех горизонтальных (и не очень) поверхностях, я не хотела тебя так, как сейчас. И я, наверное, понимаю, почему так происходит. Впервые за всё это время я чувствую, что ты только моя. Что, кроме меня, нет никого, и никого, наверное, уже не будет – ты сама однажды, ещё в самом начале, неохотно призналась, что с женой не спишь, а других женщин не было очень давно. И поэтому для тебя наши встречи – тоже отдушина, хороший способ поддерживать жизненный тонус, ну и опять же, полезно для здоровья. "Тонус" меня неприятно царапнул, а информация про жену – порадовала. Да я и сама чувствую своё исключительное право. Когда мы были юными, я всегда подсознательно ждала подвоха – знала, что рано или поздно ты примешь кого-то ещё, что по-другому быть не может, что это всего лишь вопрос времени. Когда мы сходились после нашего расставания, у тебя, как и у меня, всегда параллельно были и другие романы – это можно было почувствовать даже физически. Я ревновала как проклятая, мечась от желания наказать до желания доказать. И уже в постели переживала весь спектр эмоций: от лёгкого отвращения из-за того, что ты такая невозможная блядь, до дикого возбуждения – по той же причине. Но всегда – выходила проигравшей, пустой и выпотрошенной, и жить не хотелось, а хотелось только пить и ненавидеть тебя. Теперь всё иначе. Ты принадлежишь только мне, все, кто был до – стёрлись за давностью лет, и я единственная, кого ты по-прежнему хочешь. И я пытаюсь снова и снова доказать тебе, что ты во мне не ошиблась. Что я заслужила это пожизненное право на твою постель. Но это же и пугает – тот факт, что я нужна тебе только для секса. Как только желание притупится, не станет и меня. Что будет, когда ты насытишься? Как быстро ты меня пошлёшь? Напоминаю себе, что ты нужна мне ровно для того же. Я не хочу с тобой жить, петь, растить детей – плавали и знаем, что это невозможно. Тогда чего я хочу, если не этого? Так, к чёрту рефлексии, к чёрту это все. У меня сегодня ещё одна ночь с тобой, и я планирую выжать из нее максимум. Я буду любить тебя так, что ты запросишь пощады! Впрочем, слово "любить" здесь лишнее. День предстоит бешеный – несколько активностей в разных частях города, но часам к девяти я должна освободиться. Скорее бы! ... Уже в обед понимаю, что все идёт кувырком. Мы везде опаздываем, записи начинаются с огромной задержкой, и слава Богу, что нет прямых эфиров – облажались бы по полной. Хочется написать тебе, пожаловаться, что я ничего не успеваю, и намекнуть, что я могу не приехать, и чтобы ты меня уговаривала и обещала дождаться в любом случае. Пишу – и получаю в ответ ровное "Без проблем". У тебя нет никаких проблем. Проблемы здесь только у меня. Мне так обидно, что хочется реветь злыми слезами семиклассника, которого отшила девчонка. Но я давлю в себе это желание, как и порыв встать в позу и в очередной раз попытаться забыть твоё имя. Я сама, собственными руками, создала такое настоящее, где нас связывает только постель, я знала, на что шла, а значит, обидам здесь не место. И вместо того, чтобы тонуть в страданиях, я вполне могу всё исправить. Рычу на Леху, обещаю всех уволить, убить и сжечь – в зависимости от степени незаинтересованности в моих проблемах. Подгоняю администраторов, гримёров, операторов – настраивайтесь быстрее, красьте быстрее, снимайте быстрее, ну! Людской водоворот вокруг меня начинает вращаться с утроенной скоростью, и предпоследнюю съёмку мы заканчиваем почти вовремя – за несколько часов до нашей предполагаемой встречи. Ещё один небольшой эфир – и всё. Так что проблемы у тебя всё-таки будут. И большие. Я еду!