А дождь по крыше все стучит, Я жду тебя родимый. Пусть голос рядом прозвучит, Твой тёплый, твой любимый... Я словно в клетке, за стеной, Я заперт там навеки. Приди! Приди же ты за мной! Мечтаю о побеге. А дождь по крыше все стучит И гонит темны тучи. Душа моя сейчас болит, И дни идут тягуче. Хочу я снова ощутить Рук твоих тепло. Ты обещался защитить, Прогнать от меня зло. Я жду, и ожидание Похоже на стекло. Оно без колебания Руки рассекло.
Вечерние сумерки накрывали Йокогаму с головой. Около заброшенной больнице на окраине города всегда тихо. Но сегодня эту спокойную тишину нарушают шаги семи человек. Гин, Хигучи, Юмено, Озаки, Рюноске, Ацуши, Дазай. Семеро людей отобранных шатеном для этой сложной операции. У плана не было четкой структуры, так как силы и намерения противника не известны. Две молодые девушки будут охранять вход, чтобы никто не сбежал. Кое и Кюсаку обезвредят охрану внутри. Задача shinsoukoku и Осаму заключалась в освобождении Чуи. Все надеялись, что Михаил их не обманул и это не ловушка. Но даже если так, план остаётся прежним: найти, вызволить и по возможности убить как можно больше врагов. Внутри заброшки была такая же гробовая тишина, как и снаружи. Потрепанные стены, ещё не до конца выветренный запах медицинского спирта, разбитые окна и открытые палаты. Жуткое место. Как раз для таких крыс как Достоевский. Сколько? Сколько же ужаса пережил мальчик? - Дазай-сан, тут расщелина в полу! И, кажется, там что-то есть... Все четверо отправились туда, откуда доносился голос Ацуши. Действительно, в одной из палат была щель между половицами. Снять несколько деревяшек оказалось легко. Видимо, их не так давно уже поднимали. Под ними оказалась лестница. Темный, весь в паутине и пыли проход не предвещал ничего хорошего. Внизу эсперы нашли лифт, на котором разъезжали Гоголь с рыжиком. - Мы с Кью останемся здесь на случай, если они захотят уничтожить пути отступления. - Произнесла владелица золотого демона сухо. - Будьте осторожны и верните Чую целым и невредимым. Почтительно склонив головы перед исполнительницей, троица зашла в лифт. Из всех кнопок рабочей оказалась лишь одна. Ну и хорошо, не придётся блуждать по разным этажам в поиске нужного. Хотя они нажали третий этаж, кабина поехала вниз. Чертов демон Фёдор все переделал под себя...***
Мальчика снова вели по запутанным коридорам этого странного места. Все однотипные, похожие друг на друга, как две капли воды повороты повторялись раз двадцать. Или Чуе это только кажется? Пофиг. Рыжик нащупывает во внутреннем кармане жилетки нож, тот самый, что нашёл в закрытом кабинете. Он захватил его тогда, на всякий случай. Вот, этот случай и представился. Мальчик ждал подходящего момента. Момента, когда его клоун-проводник отвлечется, а Накахара вонзит в него клинок. И вот очередной поворот, Чуя выхватывает оружие и... - Накахара-сан, вам не следует играться с острыми предметами, а то поранитесь ещё. - Улыбаясь, сделал замечание Гоголь. «Где? Где нож? Он ещё секунду назад был у меня в руках!!!» - только было подумал обезоруженный, как увидел потерянную вещь у пепельноволосого. Тот покрутил его, разглядывая со всех сторон, и вернул хозяину. - И больше не играйтесь так, хорошо? Все. Чуя сдался. Единственная надежда на спасение ушла в руки русскому вместе с ножом. Теперь пусть делают с ним все, что захотят. Использовать способность мальчик уже пробовал неоднократно, но все получалось из рук вон плохо. Русские сильней. Намного сильней. У рыжика нет шансов выбраться в одиночку из лап этих похитителей... Его привели в ещё неизвестное ранее помещение. Стул, стоящий на середине комнаты, был подключён к каким-то аппаратам. Напоминало орудие пыток. Нет, это оно и было. Сопротивляющегося Накахару множественными проводами подключали к этому кругу ада. - Пока все готовиться, я считаю необходимым объяснить вам, что здесь будет происходить. Вы имеете полное право это знать. - своим спокойным и аристократическим голосом начал Достоевский. - Я хочу создать новый мир. Мир без эсперов. Я хочу им управлять. Но вот незадача, - он потёр затылок рукой и склонил голову чуть вбок. - я тоже одаренный. А вот, если бы у меня было бессмертие Арахабаки... Вот, почему вы сейчас здесь. Эту машину придумал уже покойный Шибусава Татсухико. Земля ему пухом. - Фёдор трижды перекрестился. - Она может вытаскивать способности из людей. Мне пришлось ее немножко модифицировать, чтобы она смогла справиться с самим Богом разрушений. Теперь все готово, мы можем начинать. Николай Васильевич, будьте добры... Мужчина с косичкой подошёл к рубильникам и одновременно дернул их все вниз. Боль. Огромные электрические разряды пронзали тело. Больно, больно, больно... Глотка разрывается от крика, по всему телу остаются выжженные куски плоти. Руки мертвой хваткой вцепились в ручки этого проклятого стула. Выгнувшись в спине, мальчик не видел ничего. Тьма одиночества и страх смерти заполнили все внутри. Хватит... хватит... Пожалуйста, прекратите... Чуя услышал звук выстрела и потерял сознание.***
Трое одаренных спустились на лифте на -3 этаж. Вокруг все было тихо, как вдруг... Крик Крик Чуи. Осаму подорвался с места и побежал. Никогда ещё он так быстро не срывался с места. Ветер. Молния. Нет слов описывающих эту скорость. Забинтованный бежал. Бежал на душераздирающий крик его ангела. Господи, только бы успеть... Накаджима и Акутагава не могли догнать шатена. Он бежал, как будто знает эти коридоры, как свои пять пальцев. «Чуя! Чуя! Дождись, прошу, дождись! Я уже рядом!» - вертелось в голове Дазая. Вот эта дверь. Именно за ней ещё секунду назад слышался крик. Осаму выламывает преграду с ноги и, пулей влетая в комнату, стреляет точно в неожидавшего такого поворота Гоголя. Попал в плечо. Николай вскрикнул. Подняв свой плащ, он запустил в суицидника поток метательных ножиков. В этот момент подоспели Ацуши с сидящим на его спине Акутагавой. (Иначе бы они точно не поспели. Рюноске не отличался скоростью, в отличии от напарника) Темноговолосый успел создать стену из расемона, защищая Босса. Когда ножи упали, в воздухе замелькал дождь из выпущенных Дазаем пуль и клинков расемона. Вспышка. Комната наполнилась дымом от брошенной Фёдором шашки. Человек-тигр прыгая по смертоностным лентам, долетел до того места, где только что стоял Достоевский, но его уже не было. Раненый клоун тоже испарился, перенаправив летящие в него снаряды в стену. Чуя! Шатен выкинул пистолет и подлетел к мальчику. Из уголка рта стекала кровь. Неприятный запах жженой плоти. Безжизненно опущенная вниз голова. Забинтованный зажал сонную артерию на шее малыша. Пульс... Слабый, но все же есть. Жив! Слава Богу, жив! Пожалуйста, только не умирай! Только не снова... Дымовая завеса осела. До ушей Дазая долетел приглушённый крик Накаджимы. Чертова машина смерти... Куча страшных воспоминаний связаны с ней. Парня трясло. Рюноске подошёл сзади и обнял. - Тише, Ацуши, тише. Все хорошо, успокойся. Слышались всхлипывания, но для Осаму они ничего не значат. Он гладил огненные волосы, впавшие щеки, тонкие пальцы... - Чуя, пожалуйста, очнись... Я здесь, я рядом! Ну же, возьми меня за руку, давай! Слезы ручьём стекали из его глаз. Почему он должен переживать это снова? Почему?! Соленая капля упала на обожженную кисть мальчика. Он вздрогнул. - Больно... - еле прошептал тот. - Дазай... это правда ты? - Чуя! Чуя! Чуя! - карие глаза сверкали от счастья, а плач только усилился. - Это правда, правда я! Я пришёл! Чуя, я рядом!!! Суицидник прижимал к себе рыжика с такой силой, что тот не выдержал: - Дазай... Больно... Полегче... Осаму чуть ослабил хватку, но из рук не выпустил. Накахара и не хотел выпускаться. Тепло. Шатен такой тёплый. Он пришёл за ним. Он все-таки его спас. Забинтованный заберёт его из мира боли и тьмы. Вернёт свету. Он снова рядом с ним. Дазай любит Чую, а Чуя любит Дазая. И всегда, всегда будет любить. В прошлой жизни, в этой, в будущей - он будет его любить. Всегда. Теперь у них все будет хорошо...