________________________________________
— Ты его видел? — Да. Физически он в порядке. В эмоциональном плане ему предстоит многое сделать для исцеления. В некотором смысле, было бы лучше, если бы мы не могли решить физические проблемы так быстро. Это дало бы уму время наверстать упущенное. И, наверное, было бы лучше, если бы он сломался. — Он что-нибудь говорил?.. — Нет. Он не хочет говорить об этом. Не хочет никого видеть. Тишина: — Прости, старина. Обычно все не так сложно и не так плохо. Ты и сам знаешь. — Я должен был остановить это раньше… или позволить этому продолжиться. — Ты поступил так, как считал нужным. Резкий вздох, наполненный страданием: — Иногда я ошибаюсь.________________________________________
Раннее утро, ни он, ни Брук не до конца проснулись после ночи, которую они не планировали, сонно прикасаясь друг к другу, разжигая желание, которое они оба считали утоленным ночью: — Почему это так хорошо — быть с тобой и в то же время чувствовать боль?________________________________________
Он сбежал в единственное известное ему безопасное место — в покои Брука. Они были достаточно знакомыми, чтобы утешить его, достаточно далекими, чтобы стать убежищем, достаточно иными, чтобы не вызывать болезненных ассоциаций. Оби-Ван остановился в дверях и огляделся. — Ты уверен, что все в порядке? — спросил он у Брука, стоявшего рядом с ним. — Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. — Все в порядке, правда, Бен. Я знаю, что мастер Раллин не будет возражать. Он не стал бы возражать, даже если бы не был на одиночной миссии в течение следующих трех декад. Брук остановился, коснулся плеча друга и почувствовал, как тот вздрогнул. — Я взял вещи из твоей комнаты. Они у меня. Слушай, я подумал, что ты можешь занять мою кровать, а я буду спать на диване, если только… — Не знаю, Брук. Не знаю, смогу ли я… — Я не имел в виду, что мы будем что-то делать. Я просто не знал, захочешь ли ты еще одного теплого тела поблизости. Все зависит от тебя. Я провел достаточно времени на диване, чтобы это не беспокоило меня. — Просто… Я не очень хорошо сплю. — Тебе решать, Бен. Я в любом случае не буду обижен. И неважно, сколько раз ты передумаешь. — Спасибо, — сказал Оби-Ван, на этот раз искренне. — Я думаю… я думаю, что мне не помешала бы компания. Если станет совсем плохо, я лягу на диван и дам тебе поспать. Это было преимуществом, что мастер Брука был на деликатном одиночном задании, предоставляя своего ученика самому себе. Было бы слишком трудно бороться с одним из друзей Квай-Гона, присматривающим за ним, и при этом быть идеальным падаваном. Они с Бруком прошли через достаточно трудных моментов, и он знал, что с ним не нужно напрягаться и быть вежливым. Он определенно был не в настроении для этого. Они вместе поужинали в комнате Брука, Оби-Ван ковырялся в еде, как делал это уже несколько дней, ел и почти не разговаривал. Потом, пока Брук учился, Оби-Ван убирался и смотрел бессмысленные клипы, которые совершенно не занимали его, но держали в должном оцепенении. Когда Брук сел медитировать, Оби-Ван отклонил приглашение присоединиться, вместо этого отправившись в душ. Там он позволил горячей, почти обжигающей воде окатить себя, надеясь, что это, наконец, заставит его снова почувствовать себя чистым. Даже если бы это и сработало, ничто не могло заставить его почувствовать себя менее униженным, или менее преданным. Он все время возвращался к тому единственному мгновению, когда все изменилось, когда он понял, что все, через что он прошел, не было тем, чем казалось, или, по крайней мере, причины этого были не такими, как он думал. Он возился со своими кандалами на ногах, все еще рыдая. Те, что были на его запястьях, открылись с помощью контроллера, который он нашел на теле своего мучителя. И тут Квай-Гон внезапно оказался в камере. Мастер снял с его ног путы, завернул его в одеяло и поднял, все время огрызаясь на кого-то, кого он не видел, кто кричал что-то об «одном из наших лучших агентов». С Оби-Ваном на руках, он обернулся к человеку и сказал голосом, который заморозил бы водород: — Я предупреждал тебя. Я сказал тебе прекратить упражнение, но ты не согласилась. Считай, что это плата за одного из наших, которого вы потеряли в прошлом году. Упражнение. Все это было всего лишь гребаным упражнением. Квай-Гон наблюдал за ними все это время. Не мертвый. Не раненый. Не схваченный. Он наблюдал. Не просто позволял этому случиться. Он наблюдал. Он с несчастным видом забрался в постель рядом со своим иногда любовником, как побитое животное, кожа которого все еще горела после душа. Брук коснулся его плеча, осторожно притянул к себе, ожидая, что Оби-Ван отстранится или как-то даст понять, что не хочет этого контакта. Вместо этого он свернулся калачиком в объятиях Брука и заснул в тихом изнеможении. Брук некоторое время бодрствовал, ожидая, что друг проснется или вырвется из контакта, но просто заснул сам. На следующее утро они проснулись вплетенными друг в друга. Оби-Ван обнимал себя, но лежал на сгибе руки Брука. Другой рукой Брук обнимал его за талию, их ноги переплелись так, что они спали лицом друг к другу, но немного поодаль. Брук коснулся его щеки, погладил бровь большим пальцем. — Доброе утро, — произнес он. — Либо ты спал очень хорошо, либо я спал гораздо крепче, чем обычно. Оби-Ван развернулся, затем потянулся и зевнул, сонно моргая: — М-м-м, наверное, мне нужна была компания, — лениво пробормотал он. — Это первая ночь, когда мне ничего не снилось. Спасибо, — сказал он, целуя Брука в лоб. — Хочешь пойти со мной в Сад Камней сегодня утром? — Сад Камней? — Глаза Оби-Вана полностью открылись, все еще не совсем потеряв своей сонной рассеянности. — Что побудило тебя разгребать гравий с утра пораньше? — Просто сегодня утром мне не очень хочется сидеть на заднице и медитировать, и я бы не возражал против компании. Это хорошее место, чтобы согреться и сделать несколько ката. — Хорошо, — ответил Оби-Ван без особого энтузиазма. — Но не сразу же? — Конечно, нет, — ответил Брук, притягивая его ближе. — Не так уж часто мне удается просыпаться вместе с тобой. Я хотел бы насладиться этим. Он снова пригладил золотую бровь, провел пальцами по щеке Оби-Вана, обхватил ее и нежно поцеловал. Оби-Ван принял его с благодарностью, в его нетребовательной нежности, и охотно открыл свои губы для осторожного прикосновения языка Брука к ним. Рука Брука легко скользнула вниз по руке Оби-Вана и по его бедру. Он сильнее переплел их ноги, продолжая поцелуй. Оби-Ван дернулся назад, когда рука Брука коснулась его задницы. — Эй, эй, полегче, — тихо сказал он. — Я не имел в виду ничего такого. Мне очень жаль, Бен. Оби-Ван покачал головой, выглядя немного смущенным: — Все в порядке. Я просто немного, хм… — Нервный? Да, я тоже был, какое-то время. Ты справишься с этим. — Что ты имеешь в виду под «ты тоже был»? — Подозрительно спросил Оби-Ван. — Я тоже прошел через это некоторое время назад. Ты и Квай-Гон были где-то далеко, так что я был оставлен на милость моего учителя — что означало, что моя задница поднималась с кровати в обычное время каждое утро после того, как я вышел из залов целителей. — Почему ты мне не сказал? — Спросил Оби-Ван. — Потому что ты еще не прошел через это. Никто ничего не скажет, если ты не прошел через это. Ты не говоришь об этом с другими падаванами или посвященными. Это должно быть натуральным, чтобы стать полезным. Разве Квай… разве мастер Винду или кто-то другой не говорил тебе, что об этом не следует трепаться? Теперь, когда Брук упомянул об этом, Оби-Ван смутно припомнил, что мастер просил его ничего не говорить о своих переживаниях. Не то чтобы он собирался это делать. Он не хотел говорить об этом, как бы ни уговаривали его целители. По крайней мере с ними. Может быть и ни с кем. Это было так унизительно. Он посмотрел в льдисто-голубые глаза Брука, ища в них тот же гнев и боль, что и у него, но ничего этого не увидел. — А ты… — Сломался? О, да. Все ломаются. Хотя я почти установил рекорд. Не думаю, что я продержался дольше восемнадцати часов, прежде чем начал выкрикивать коды безопасности, умоляя забрать их. — Он слегка вздрогнул и усмехнулся. — Наниты доконали меня. Все, о чем я мог думать, как эти маленькие насекомые внутри пережевывали мои болевые рецепторы. А что сломило тебя? — Я не… я убил инквизитора раньше, чем… — пробормотал Оби-Ван, глядя в сторону и почему-то испытывая стыд. Он почти чувствовал, как Брук смотрит на него в шоке и удивлении: — Ты что? Ты убил парня из Агентства? — Брук хмыкнул. — О, крифф, держу пари, они были в бешенстве. Ну, они все равно нас ненавидят, потому что мы постоянно прибираем за ними. Отлично сработано, Кеноби. Ты прям надиратель задниц. — Заткнись, Брук, — рявкнул он, оттолкнувшись и распутывая их ноги. — Это не смешно. Я был там в течение трех гребаных дней — 56 часов, крича изо всех сил! Мочась и гадя под себя. И все это шутка! Брук снова потянулся к нему, поймал за руку и не дал вырваться: — Это была не шутка, Бен, — сказал он, и все следы веселья исчезли. — Это очень серьезно, и ты это знаешь. Мы все должны знать, каковы наши пределы, и как мы будем реагировать, когда что-то подобное случается. Я просто не понимаю, почему они вытащили тебя до того, как ты сломался. Они никогда так не делают. — И какова, черт возьми, цель этого? — Спросил Оби-Ван. — И как это поможет мне стать лучшим джедаем? — Ну, а что ты пытался сделать, когда убил этого парня? Убраться оттуда, не так ли? Но как часто подобное будет случаться? Вряд ли часто. В какой-то момент ты не сможешь бороться с болью. Поэтому ты должен узнать, что с ней делать. Точно так же, как я выкрикивал неправильные коды безопасности, даже когда они сломали меня. Они звучали правдоподобно, и я был действительно искренен, поверь мне. Но это были неправильные коды. Ты должен научиться, как использовать это. Как ломаться и все же… — он замолчал на полуслове, странное, неопределенное выражение мелькнуло на его лице на мгновение, быстро сменившись сочувствием. — Прости, Бен. Я просто заткнусь, — быстро обронил Брук. — Спасибо, — саркастически сказал Оби-Ван, вставая и собирая свою одежду, чтобы переодеться в свежую. После этого их отношения стали прохладнее, хотя они по-прежнему делили постель. Как и во время каникул, они придерживались более позднего графика, чем обычно их хозяева, вставая поздно и ложась спать рано утром. Дни Брука были заполнены учебой, занятиями и медитацией, дни Оби-Вана — часами, проведенными в саду, в прогулках и размышлениях, или просто сидя в оцепенении, — будучи освобожденным от обязанностей по просьбе Квай-Гона. В конце концов он обнаружил, что проводит много времени в Садах Камней, снова и снова сгребая гравий в четкие узоры, что казалось единственной упорядоченной вещью в его жизни. Он пытался медитировать и не смог. Его беспокойный ум сосредоточился на воспоминаниях, которые он предпочитал оставлять неисследованными. И все же он продолжал слышать удивление Брука, когда тот услышал, что он не сломался. И оттенок жалости, который сопровождал это. Оби-Ван не понимал его. Конечно, в этом и был смысл, если он вообще существовал: не сломаться, не выдать то, что он знал. Брука, казалось, совершенно не беспокоил тот факт, что он сломался за такое короткое время. Но еще больше его смущало то, что Брук умудрился сломаться и при этом солгать. У него было ужасное чувство, что он каким-то образом потерпел неудачу, хотя все еще не мог понять, в чем именно. Хуже того, провал был слишком публичным. Теперь он знал, что весь Совет, а не только его мастер, видели записи. Смотрели, как он гадит и мочится, смотрели, как он кричит и рыдает, смотрели, как он корчится, смотрели, как он кончает… Это было, так или иначе, самой невыносимой частью из всего. Он шарахнулся от этой мысли, как от болезненной, незаживающей раны. В конце концов, Оби-Ван обнаружил, что снова оттаивает, не в силах держать свой первоначальный гнев на Брука, и удивляясь, как его другу удалось быть таким оптимистичным в отношении опыта, который почти полностью уничтожил его. Вопреки себе он хотел узнать больше о болевых испытаниях Брука. — Почему бы тебе не пойти со мной на спарринг завтра, Бен? — Предложил Брук несколько ночей спустя, когда он свернулся калачиком рядом с Оби-Ваном в их постели. Он осторожно коснулся плеча Оби-Вана, как будто не был уверен в его настроении, но Оби-Ван откинулся назад, прижимаясь к изгибу тела своего друга. — Возможно, я действительно смогу победить тебя, ведь ты так долго был вдали от залов. — Хорошо. Я знаю, что должен вернуться к этому. Либо так, либо просто упакую свои вещи и уеду отсюда навсегда. — Ты об этом думал? — Тихо спросил Брук ему в затылок, касаясь губами тонких волосков и скользя по плечу. — Это приходило мне в голову. Хотя на самом деле это не похоже на рабочий вариант. — Хорошо. Только не вздумай на меня жаловаться, Кеноби, — прошептал он, целуя гладкую бледную кожу. — Брук? Он остановился, услышав страх в голосе друга, и вложил свою руку в руку Оби-Вана. — Да, Бен? — Они… во время твоей тренировки, кто-нибудь… трахал тебя? — Имеешь в виду, изнасиловали ли меня? — Да. — Едва слышно. — Нет, — тихо ответил он. — Но я был к этому готов, потому что ты всегда говорил мне, какой я красивый ублюдок. Я собирался притвориться, что это ты запудрил мои мозги. Я знал, что это поможет мне справиться. Ну, знаешь, если я просто смогу представить. чтобы это был твой член, твои руки… Тогда я буду в порядке. Но они не тронули меня. Вместо этого они угрожали искалечить меня — отнять глаз или нос, или еще что-нибудь. Тогда я задумался… — Над чем? — Прошептал Оби-Ван. — Я подумал, будешь ли ты после этого все еще любить меня. Руки Оби-Вана скользнули вокруг него, он закрыл глаза и прислонился лбом к Бруку. — Ты знаешь, что буду. Брук слабо улыбнулся, глаза его блеснули, и он пожал плечами: — Ну, да… Они сделали это с тобой? Оби-Ван кивнул: — Да. Я тоже думал, что готов. Я думал, что смогу сделать то, что ты сказал, просто притвориться, что это ты или Квай. — И? — Спросил Брук, когда Оби-Ван больше ничего не сказал. Тогда Оби-Ван ответил ему так тихо, что Бруку пришлось напрячься, чтобы расслышать, о металлическом шаре и цилиндре. Как больно это было. И как хорошо это ощущалось. — Вот почему я убил его, — сказал Оби-Ван. — Не для того, чтобы сбежать. Брук ничего не сказал, просто посмотрел на него с грустью и той же вспышкой жалости, которую Оби-Ван уже видел раньше. Затем он обнял Оби-Вана и притянул его к себе. — Ты бедный кусок идиота, — пробормотал он, к полному замешательству Оби-Вана.________________________________________
— Уверен, что хочешь это сделать? Задумчивый кивок: — Да. Я бы предпочел, чтобы это осталось между нами. Я не думаю, что это сможет сделать кто-то другой из его одногодок. Это может все усугубить. Но я закончу работу. Я и раньше был ублюдком. — Пожимание плечами. — Будет не так уж трудно снова стать им. — Труднее, чем ты думаешь. На самом деле это не в твоем характере — быть им сейчас. — Может, и нет. Но я помню, когда был таким. И лучше я, чем вы. Я расходный материал, а в вас он действительно нуждается. — Он так же нуждается в тебе, больше, чем ты думаешь. — Ну, после этого все может измениться. Но жизнь нелегкая штука, не так ли? И если это когда-нибудь сохранит ему жизнь, оно того стоит. Горькая улыбка, разделенная на двоих. — Я вижу, ты усвоил урок, который приходится выучить каждому мастеру.________________________________________
В храмовых залах, когда они возвращались с особенно раздражительной и суровой встречи с Советом, во время которой его мастер снова поссорился как с Советом, так и с Сенатом, и был осужден за это: — Иногда, падаван, самое трудное в этой жизни — не опасный долг, не неблагодарность или одиночество, а неизбежное двуличие своих коллег и предательство собственных идеалов ради высшего блага.________________________________________
Сказать, что спарринг прошел плохо, было бы грубым преуменьшением и в лучшие времена. Хотя он и Брук были довольно равными соперниками, Оби-Ван выигрывал чаще, чем проигрывал, потому что Брук еще не научился укрощать свое безрассудство, а Оби-Ван — да. Падаван Квай-Гона просто позволял своему другу измотать себя и разоружал его. На этот раз сердце, казалось, оставило Оби-Вана еще до того, как они начали, и Брук легко победил его в четырех из четырех схваток. В последнем он загнал Оби-Вана на мостик и обезоружил его прямо в центре. Меч со звоном упал на пол десятью метрами ниже. Оби-Ван упал на колени, лезвие Брука у его горла. — Сдаюсь, — устало пробормотал он. — Сдается моя жопа, Кеноби. Ты даже не пытался, — огрызнулся Брук. — Тащи свою задницу вниз, подними сраный меч и начнем с начала. — Да, Мой Мастер, — ответил Оби-Ван со слабой усмешкой и нерешительной попыткой пошутить. Он поднялся на ноги и повернулся, направляясь к спуску. Он услышал, как Брук отключил свой меч. Тут же перед его глазами вспыхнули огни, словно фейерверк, и комната погрузилась во тьму. Он проснулся с пульсирующей головной болью, в той же самой тренировочной комнате: подвешенный на гимнастических кольцах, на цыпочках; лодыжки привязаны к рымболтам, к которым обычно крепили другое оборудование, когда не прикрывали матами; одетый только в тренировочные шорты. На этот раз на его шее не было ошейника, но Сила была так же недоступна, как и в камере Агенства. Кто-то включил Силовое экранирование, которое иногда использовалось, чтобы не дать старшим падаванам слишком самонадеянно полагаться на Нее. И в каком аду носит Брука? Словно призванный, тот обошел вокруг, держа в руке световой меч Оби-Вана. Его собственный был пристегнут к поясу. — Брук, что за?.. — Это мило, — непринужденно произнес он, игнорируя слова Оби-Вана. — Ты проделал хорошую работу, Кеноби. Отлично лежит в руке. Он включил зажигание и сделал несколько пассов. Отличный баланс. Все элементы управления находятся в легкодоступных местах. Даже цвет красивый. Как самая горячая часть огня. Он сделал широкий взмах, и лезвие коснулось бедра Оби-Вана. Меч был настроен на тренировочный уровень, но все еще оставлял ожоги, который и заставил Оби-Вана вздрогнуть от неожиданности. — Какого черта ты делаешь? — потребовал он ответа. — Преподаю урок твоей жалкой заднице. Неужели ты думал, что отделаешься легче, чем все мы? Крутозадый Кеноби. Гребаный Идеальный падаван. Кричал, проблевался и обосрался, но продержался дольше любого из нас. И убил парня, который его мучил. — Брук с отвращением фыркнул. — И теперь его чувства задеты, потому что ему пришлось пройти через то же самое, что и всем нам. Ты действительно думаешь, что ты лучше всех нас, не так ли? — Брук, о чем ты говоришь? Что, черт возьми, на тебя нашло? Он не знал, должен ли он бояться или злиться, была ли это какая-то шутка или падаванская дедовщина, о которой он не слышал, или… или Брук был… серьезен. От этого у него похолодело в животе. — Я думал, что знаю тебя, Кеноби, — продолжал Брук, словно не слыша. — Я думал, что ты действительно тот, за кого так хорошо себя выдаешь. Что ты действительно гораздо больше, чем я. Но это не так. Ты такой мягкотелый. Это Квай-Гон тебя так объездил? Так вот почему мне было так хорошо? Оби-Ван увидел, чем это было, и отвернулся, чувствуя отвращение от ревности Брука. Брук снова задел его лезвием по бедру и придержал так несколько секунд, оставив еще более болезненный ожог. Оби-Ван рефлекторно отпрянул и подавил шипение. — Этого недостаточно, не так ли? Тебе нравится грубее. Вот почему я никогда не был достаточно хорош для тебя. Вот почему всегда «Квай-Гон то» и «Квай-Гон се». Он должно быть трахал тебя до потери пульса, Кеноби, чтобы ты так продержался. Держу пари, это было очень приятно, — произнес Брук, проводя рукой по рельефным пиктограммам на спине Оби-Вана. — Он трахал тебя, когда делал это? Оби-Ван не ответил, просто отвернулся и закрыл глаза. Это казалось слишком странным, чтобы быть реальным. Раньше это были незнакомцы. А теперь это был кто-то, кого он знал, думал, что знает и доверяет… доверял. Думал, что любил. — Ответь мне. Он трахал тебя в процессе? Оби-Ван ничего не ответил. Тайком он проверил путы на своих запястьях, но Брук проделал хорошую работу. Широкие полосы ткани не поддавались. Теперь он понял, что это было: те же самые ограничители, которые молодые падаваны использовали для практики с применением Силы. Без Нее у него не было ни малейшего шанса выбраться отсюда. Ему придется переждать приступ Брука. В конце концов, кто-то будет гадать, где они находятся. — Ответь мне, придурок. — Брук прижал саблю к стопе, и Оби-Ван вскрикнул и дернулся. — Они вышвырнут тебя за это, Брук. Просто прекрати это, н… — его голос пискнул и остановился, когда Брук поднял лезвие между его ног, остановив его у промежности. Он чувствовал, как горит ткань его шорт. — Не надо, — прошептал он. — Пожалуйста, Брук, не делай этого, — теперь уже испуганно. — Это то, чего ты хочешь, не так ли? — Глаза Кеноби заблестели, зрачки расширились почти до черноты. — Ты бы видел себя, Кеноби, голодный взгляд на твоем лице, какие у тебя черные глаза. Есть только тонкое зеленое колечко. Это воспоминания или предвкушение? Он трахал тебя в процессе? — Заткнись, Брук, — рявкнул Оби-Ван. — Ответь мне, — потребовал тот. — Это не твое гребаное дело. Выпусти меня… — Нет, пока ты мне не ответишь. — Я ни хрена тебе не скажу, Брук. Думаешь, я рассказываю Квай-Гону, что мы делаем? — Я знаю, что да, ублюдок! — Прорычал Брук. — Я видел, как он смотрит на нас, когда мы вместе. Ты бы подорвался и сразу побежал в покои, рассказывать ему все, едва мы закончим, если бы я тебе позволил. Черт, ты, наверное, хочешь, чтобы он смотрел. А он наказывает тебя за неверность? Так вот как работает игра? — Он не такой… — А я — да, — мрачно ответил Брук. Он просунул меч за спину свободных шорт Оби-Вана и держал его там, пока лезвие не прожгло ткань. На одной ягодице остался жгучий рубец, а шорты стекли по другой ноге. — Это возбуждает тебя, не так ли? Конечно, возбуждает. Посмотри на себя. Брук обхватил одной рукой его твердеющий член и погладил. — Ты просто ждешь не дождешься. Тебе действительно это нравится, не так ли? — Брук, не надо, — сказал Оби-Ван тихо, почти умоляюще, его ноющие руки дрожали, когда он пытался вырваться из хватки, пристыженный предательством своего тела. — Если ты ответишь мне, может быть, я и не стану, — хитро ответил Брук, скользя большим пальцем под крайнюю плоть Оби-Вана и находя там капельку влаги. Он поднес большой палец ко рту и облизал его, наблюдая. — Квай-Гон трахал тебя, когда делал эти иероглифы? — Пошел на хуй! — Зарычал Оби-Ван. — М-м-м, нет, я думаю, все будет наоборот. — Брук выключил меч Оби-Вана, прицепил его к поясу рядом со своим и обошел вокруг. Он услышал шорох одежды, затем почувствовал руки Брука на себе, твердые, но нежные, гладящие его спину, вниз по позвоночнику, где располагались иероглифы. — Они такие красивые. Насколько это было больно? — спросил он и лизнул один из них. — Ты говорил, что было больно. Насколько? Больше, чем причинил тебе тот агент? Когда ответа не последовало, Брук с силой вонзил в него два пальца. Оби-Ван вскрикнул и прикусил губу. Рука Брука скользнула вокруг его талии, удерживая, пока пальцы скользнули глубже. Оби-Ван снова выгнулся дугой, или попытался вырваться из хватки Брука. — Так и насколько? — Прекрати, пожалуйста, — тихо сказал Оби-Ван сдавленным голосом. — Пожалуйста, Брук. Хотя пальцы и были тонкими, это было так же больно, как в первый раз, когда они трахались на полу в покоях Брука, когда ни один из них не был полностью уверен в том, что они делают. Он не мог поверить, что Брук делает это, что это может произойти здесь. И что это было так хорошо. — Так и насколько? — Рука Брука скользнула вниз, ногти царапнули кожу Оби-Вана и оставили след красных рубцов на его груди. Он просунул руку между ног Оби-Вана и сильно сжал его мошонку. — Очень! — крикнул он, и боль пронзила его пах и низ живота. — Не надо! Это было очень больно! Прекрати… — Хуже, чем это? — Да! — пронзительно закричал он. Брук отпустил его, и Оби-Ван обмяк, дрожа. Брук нежно погладил его член. — Посмотри, какой ты твердый. Тебе действительно нравится, не так ли? Жаль, что я не знал об этом раньше. Мы могли бы получить гораздо больше удовольствия. Бьюсь об заклад, ты не кричал так, когда Квай-Гон резал тебя. Или кричал? Он провел пальцами, все еще глубоко погруженными, по простате Оби-Вана. — Нет, — простонал он, снова дрожа. О, Сила, это было так хорошо. Он был таким твердым, яйца болели не только от рук Брука, но и от желания. — Пожалуйста, Брук… не надо… — Не надо «что»? — спросил он, убирая пальцы. Оби-Ван снова дернулся в своих оковах, внезапно почувствовав себя потерянным. — Не надо… — Оби-Ван снова застонал. — Ты этого хочешь, Бен? — Сказал Брук, выдыхая ему в ухо, когда головка его члена прижалась ко входу, толкаясь внутрь. — Ты этого хочешь? Жестко и быстро? Или это недостаточно больно? — Пожалуйста, — прошептал Оби-Ван. — Тогда ответь мне. Квай-Гон трахал тебя, пока резал? — Нет. — Лжец! Брук снова сжал его яйца, грубо толкаясь в него. Больно, Сила, как больно! Не то что наниты или цилиндр в его сфинктере. Это было больно, потому что это был Брук, потому что он никогда не был таким. И что-то в нем любило это: любило боль, любило, что именно Брук причиняет ему такую боль, хотело, чтобы Брук заставил его истекать кровью. Теперь он задыхался и напрягался, так напрягался. Но почему-то это было неправильно. Как он мог быть таким? Как он мог так настроиться на Силу и так сильно любить боль? Брук крепко сжал его бедра и начал вколачиваться в него, ворча. Угол был неудобным, и без смазки больше походил на наждачную бумагу. Этого было недостаточно, чтобы вывести его из себя, но Брук вздрогнул и быстро кончил, отстраняясь и проводя пальцами по ослабевшей и протекающей мышце, поднося пальцы к губам Оби-Вана: — Соси, — приказал он. Оби-Ван отвернулся, и Брук схватил его за хвост, заставляя запрокинуть голову, и засунул пальцы в рот Оби-Вану. — Соси, — прорычал он. — Вылижи их дочиста. Моя сперма и твое дерьмо. Вкусно, не так ли? Не так ли?! Сомкнув губы вокруг пальцев Брука, Оби-Ван кивнул, закрыв глаза. — Так же хорошо, как с Квай-Гоном? Он заставлял тебя делать подобное? — Он вынул пальцы изо рта Оби-Вана. — Я не стану… — О да, ты станешь. Потому что я сделаю тебе больно, Бен. Я буду делать тебе больно, пока ты не скажешь мне. И тебе это понравится. Он услышал, как один из мечей ожил у него за спиной. Лезвие коснулось его непораженной ягодицы, оставив такой же ожог. Оби-Ван дернулся и вскрикнул. Брук протянул руку и погладил член, который подпрыгивал к его животу, непрерывно истекая смазкой. Затем меч снова отключился, и он почувствовал, как что-то холодное и металлическое трется о складку его половинок, вниз по промежности, подталкивая яйца. — Ты действительно хочешь этого, не так ли? — Брук, не надо… — задохнулся он, понимая, что сейчас произойдет; желая этого; невыносимо возбужденный этой мыслью; он понимал, что не сможет смотреть себе в глаза за то, что хотел этого. — «Не надо» что? — повторил тот, прижимая эммитер к его заднице. Оби-Ван вздрогнул и закрыл глаза. — Не надо «что»? — Не останавливайся, — выдохнул он, чувствуя, как пылает его лицо. — Ответь мне. Квай-Гон трахал тебя, пока резал? Было больно? Тебе понравилось? — Меч надавил сильнее, пальцы Брука скользнули внутрь, растягивая проход, удерживая открытым, направляя рукоять. — Не надо… — Оби-Ван извивался, или пытался. Мышцы его плеч, рук и ног горели, как в лихорадке. — Было ли это похоже на то, как входит меч? Я знаю, что Квай-Гон большой… — теперь меч был почти внутри, и он понял, что это был именно его собственный, потому что он почувствовал, как впился край фланца. — Он больше? — Брук немного провернул его, и тогда весь эммитер оказался внутри, проскользнув сразу мимо спазмированных мышц. Он чувствовал, как заклепки на корпусе и фланец врезаются в него. Великая, как больно. Он подумал, что может кончить прямо сейчас, но Брук остановился, надавив большим пальцем на место за яйцами. Его член немного обмяк. — Ответь мне, Кеноби. Меч больше? — Нет. — Оби-Ван взвизгнул, когда Брук еще раз крутанул меч, вонзая его немного глубже. Еще немного — и кнопка активации окажется прямо у кожи. Может быть, так будет лучше. Он и так был достаточно унижен. Лучше быть пронзенным собственным мечем, чем когда-либо столкнуться с Квай-Гоном или кем-то еще после этого. — Хороший ответ, — одобрительно сказал Брук, медленно двигая рукоять меча вперед и назад, каждый раз слегка поворачивая его. Он чувствовал, как заклепки и фланец цепляются, рвут и тянут, заставляя его вздрагивать и стонать. Его член снова был твердым, истекающим и жаждущим кончить. Брук сжал член ниже головки и провернул рукоять меча еще немного. Оби-Ван задохнулся и замер, когда почувствовал, как кнопка активации царапнула его по ягодице. — Брук, Сила, не надо… — Теперь он боялся, и от этого становилось еще хуже, боль смешивалась со страхом. Он никогда не испытывал такого отчаянного возбуждения или такого ужаса, что кто-то найдет его таким. — Может еще немного? — Нет! Не надо! — Тогда ответь мне, — прорычал он. — Он трахал тебя, вырезая снаружи, как я вырезаю внутри? — Рукоять стала скользкой, и он знал, что это была не только сперма Брука, но и кровь. Брук снова повернул ее, и Оби-Ван дернулся и закричал, когда почувствовал, как кнопка активации нажалась, когда скользнула в его прямую кишку. Он кричал еще мгновение спустя, когда понял, что ничего не произошло, но уже не мог остановиться. Это было похоже на падение с обрыва. Слова вырвались из него в порыве, столь же неудержимом, как и тогда, когда он непроизвольно опорожнил кишечник. — Да! — закричал он. Ужас пронзил его. Не желая умирать вот так, он жаждал освобождения, желая, чтобы Брук сделал последний шаг, сделал последний поворот, жестко трахнул его, причинил ему боль. — Да. Да. Да. Да. Да, он трахнул меня, — всхлипнул Оби-Ван. — Было очень больно. И так хорошо. Тогда он не позволил мне кончить. Позволь мне кончить, Брук. Заставь меня кончить! Пожалуйста! Пожалуйста… Брук сделал последний крутящий толчок рукоятью, наполовину вдавливая ее. Оби-Ван снова закричал и тяжело кончил. Сперма забрызгала его живот и грудь, бедра дернулись, голос упал до стона, который перешел в рыдания. Он почти не почувствовал, как Брук осторожно вытащил из него рукоять, и не понял, что его путы ослабли. Все вокруг рухнуло, и он пожалел, что не умер. Что угодно было бы лучше, чем это. Брук нежно обнимал его, укачивал, гладил по волосам, пока все, что он знал о себе, не сгорело в огне и не превратилось в пепел. — Ш-ш-ш. Все в порядке. Все кончено. Все кончено. Ш-ш-ш. Нет ничего хуже этого, Бен. После этого они могут только убить тебя.