***
Сехун не спал практически всю ночь. Он слышал, как трещали поленья в камине, как на улице во всю лил дождь, как стражники иногда обходили дом, проходя мимо окон. Поздней ночью один из слуг затушил в доме свечи, но кронпринц промолчал. О смог уснуть только когда начинало светать. Он проспал всего несколько часов, но его сон был тревожным — во сне он слышал все звуки, что заставляло его постоянно переворачиваться с боку на бок и хмуриться. Наконец, Сехун проснулся от шума во дворе. Ржание лошадей и топот копыт мешался с выкриками людей. — Что случилось? — иностранец тут же поднялся с дивана, поправляя рубашку, которая за время его беспокойного сна задралась, хотя раньше была заправлена в штаны. — Что за крики? — Император приехал. — взглянув в окно, произнёс переводчик. — Император? — Сехун слегка нахмурился. Конечно, Ким Чунмён обещал, что он непременно его посетит, но кто же знал, что это будет именно сегодня утром? Было заметно, что кронпринцу стало словно не по себе, но он удивительно хорошо сдерживался, сев обратно на диван и ожидая, когда дверь наконец распахнётся. На пороге появился Ким Чунмён. Сегодня он выглядел намного величественней, чем вчера, или наследному принцу просто показалось. О пришлось подняться с дивана, чтобы поклониться вошедшему императору. — Доброе утро, кронпринц. Надеюсь, ваша первая ночь в моём поместье прошла хорошо? Сехун уже заметил, что император прекрасно умеет сдерживать свои эмоции. Они на его лице сменялись очень редко, как и тембр голоса. Казалось, что его вообще невозможно вывести из себя — даже вчера, в подвале, когда иностранец перешёл на грубость, Чунмён сохранял спокойствие. Но О не видел обратной стороны медали. — Думаю, ночь была бы по истине хорошей, если бы я провёл её во дворце у себя на родине, император. Ким сделал пару шагов к дивану, оказавшись на расстоянии метра от кронпринца. — Спешу вас расстроить, О Сехун, но ближайший месяц вам точно придётся забыть о своём дворце на родине. — он улыбнулся, не отводя взгляда. Иностранец нервно вздохнул, но в этот раз смог сдержать нахлынувший поток гнева, который должен был вылиться в очередную неконтролируемую речь, способную принести множество проблем. — Бэкхён рассказал мне, что вы отказались от ужина, потому что подумали, что еда отравлена. — спустя мгновение заговорил Чунмён, и Сехун вдруг почувствовал себя очередной античной статуей, потому что император, не сводя с него заинтересованного взгляда, медленно шагнул за его спину и остановился. — Неужели вы думаете, кронпринц, что я настолько подлый мерзавец, что сначала уверяю вас в том, что сохраню вам жизнь, а потом прикажу налить яд в ваш ужин? — В политике возможно всё, император Ким Чунмён. — О лишь слегка обернулся, чтобы боковым зрением наблюдать за монархом, но тот сделал шаг в сторону, и наследный принц наконец снова развернулся к нему лицом. — По вашему политика — это грязные проделки, достойные разве что дворцовых слуг? Подливать яд — это явно не удел императора, который правит практически всем миром. Неужели вы думаете, что я опущусь до подобного? Если бы я так хотел вас убить — я бы сделал это сразу. Яд, дворцовые интриги, выстрелы из-за угла, поджоги — всё это далеко не политика, кронпринц. Вы никогда ничего не добьётесь, если будете следовать таким принципам и называть это всё политикой. Подобные действия ведут лишь к краху, к бездне. Вы никогда не станете уважаемым монархом, если ваши руки по локоть в крови ваших противников, если вам пришлось устранить половину дворца в борьбе за трон. И вы больше никогда не сойдёте с этого пути. Настоящий монарх правит достойно и несёт за собой лишь справедливость по отношению ко всем. Вероятно, вы ещё слишком молоды, кронпринц, чтобы понять эти истины. Но если вам всё же повезёт и вы займёте трон после вашего отца — тогда вы поймёте меня. Всё будет зависеть только от того, какой путь вы выберите. Казалось, что перед Чунмёном стоит вовсе не пленённый принц Круока, а его сын. Ким слишком рано встал на престол — через год после его совершеннолетия отец скончался от бушующей в то время лихорадки, завезённой моряками в порт. Поэтому ему приходилось быстро взрослеть — государство серьезно пошатнулось из-за экономических проблем, что грозило несколькими надвигающимися войнами и бунтами в разных частях государства, которые тоже пришлось бы подавлять и выслушивать народ. Но денег в казне не хватало, чтобы выплатить каждому пострадавшему от лихорадки жителю количество золотых, на которые он мог бы прокормить свою семью. Каждый монарх понимал, что только что вставший на престол молодой 19-и летний Чунмён долго не сможет удерживать государство на плаву, особенно когда большая часть рабочей силы умирала прямо на улицах от непонятной иностранной лихорадки. И все понимали, что если начинать войну — то именно сейчас, ведь в таком случае всегда можно оттащить себе более жирный кусок, тем более от такого государства. Но Чунмён оказался слишком умён для своих лет. Ему приходилось быстро взрослеть, чтобы держать в руках такое огромное государство и справляться со всеми проблемами, а так же умело вести политику, чтобы избежать хотя бы одну из войн. Но сейчас все называют его император Ким Чунмён. За 12 лет своего правления он взлетел на небывалые высоты, и его имя прогремело славой на весь мир. Из 19-и летнего принца, на плечи которого свалилось управление даже в то время огромным государством, он вырос в самого настоящего мужчину и достойного правителя. — К сожалению, я должен уехать от вас, кронпринц. Но думаю, у вас теперь будет очень много времени для того, чтобы порассуждать о сказанных мною словах. Возможно, по возвращению на родину, вы наконец осознаете их смысл, и тогда, наверняка, с вашим приходом к трону государство получит хоть какой-то шанс на то, чтобы и правда встать на один уровень с мировыми державами. Ваш отец лишь делает вид, что может управлять государством. Я даже могу сказать вам, почему он никогда не посвящал вас в государственные дела — вашему отцу страшно упасть в грязь лицом перед будущими поколениями, ведь вы смогли бы прославить Круок и стать более могущественным правителем своего времени, возможно даже заявлять о своих правах другим государствам. Но ваш отец боится, что как правитель померкнет на вашем фоне. В какой-то степени мне вас даже жаль, кронпринц. Никто не достоин такого, и вы в том числе. Чунмён даже не стал ждать ответа, да и навряд ли стал бы его выслушивать, если бы он последовал. Он развернулся, шагнув к двери, а потом вдруг остановился, чтобы бросить последний взгляд на О Сехуна, словно пытаясь запомнить реакцию, которую вызвал своими словами у наследного принца. А потом дверь хлопнула, и император направился к своей карете, оставляя кронпринца одного в поместье.4
29 мая 2020 г. в 11:30
— Как же много суеты из-за этого кронпринца. — прошептал себе под нос Бэкхён, вылезая из кареты.
На Бёне и так висело слишком много государственных дел, хотя ожидать, что жизнь одного из самых приближённых к императору слуг будет спокойной — глупо. В любое время дня и ночи мужчина должен был готов выполнить приказ императора, каким бы неожиданным он не был. Когда он жил во дворце, исполнять указания было намного легче, но год назад Чунмён за верную службу подарил своему слуге замок, и теперь всё стало намного проблематичнее — Бэкхён мог иной раз свою лошадь в мыло загнать, только бы вовремя успеть ко дворцу. А теперь, когда на его голову свалился пленённый кронпринц, Бён даже не представлял, во что превратится его жизнь.
Навряд ли император смог бы доверить надзор за таким важным пленником кому-то другому. И теперь мужчина прекрасно понимал, что каждое утро он должен будет приезжать к наследному принцу, проверяя, не сбежал ли он, расспрашивать стражу, ехать во дворец к императору, чтобы предоставить отчёт и потом приезжать к О Сехуну ещё и вечером, и всё это — кроме его основных обязанностей.
Бён оглянулся по сторонам. Тучи на небе сгущались, что предвещало сильный ливень в ближайшее время, и слуга императора понимал, что пробираться по лесу в такую погоду будет достаточно проблематично, но оставить кронпринца без ужина ему никто не позволит.
Наконец, взгляд Бэкхёна остановился на группе дворцовых охранников. Мужчина не стал сильно церемониться, и даже никак не поприветствовал их, поэтому, подойдя, сразу задал интересующий его вопрос:
— Куда отвели телохранителя кронпринца?
— В последний раз мы видели его в основном солдатском корпусе.
Кажется, Бэкхён был слишком отвлечён своими мыслями, поэтому лишь кивнул, ничего не ответив дворцовой охране.
— Значит, его уже собрались зачислить на службу… — у Бёна разговоры полушёпотом с самим собой вошли в привычку, поэтому при дворе уже никто не удивлялся, когда они видели императорского слугу, идущего вдоль по коридорам дворца, полностью увлечённого своими мыслями.
Солдатский корпус находился в самом конце дворца. Вернее было назвать это пристройкой к основной части здания.
Не каждый солдат мог попасть в личные войска императора. Сюда отбирали только самых сильных, и, видимо, Чунмён решил, что телохранитель пленённого кронпринца идеально впишется в его войска.
Во-первых, эти солдаты были полностью верны императору, и если иностранец будет находиться среди них, то явно не найдёт себе единомышленников и уж точно не поможет сбежать своему господину. А ещё любые его действия, которые хоть косвенно будут намекать на измену правящему императору, тут же будут замечены солдатами.
Во-вторых, если Чонину доверили жизнь самого кронпринца, то, вероятно, он был специалистом в своём деле, пускай и находился в таком юном возрасте — он был ровесником О Сехуна. Поэтому грех было бы упускать такого опытного воина.
Ближе к вечеру солдаты обычно уже собирались у себя в корпусе для переклички. Бэкхён пришёл намного позже — у солдатов был час отдыха, поэтому он даже не пытался высмотреть иностранца среди целой толпы юнош, за то быстро высмотрел главнокомандующего солдатским корпусом.
— Телохранитель кронпринца, пленённый иностранец, был отправлен к вам в корпус, верно?
— Ким Чонин? Да, поступил приказ от императора, чтобы зачислить его к нам. У вас какие-то распоряжения касаемо его, Бён Бэкхён?
— Он нужен мне для непродолжительного разговора.
Главнокомандующий, пускай в его глазах и читался неподдельный интерес, лишь пожал плечами и подозвал к себе одного из солдат, отдав распоряжение отыскать в корпусе нового воина. Через пару минут Чонин шёл между рядами, озираясь по сторонам, словно ягнёнок, который вдруг оказался в собачатне.
— Иди сюда. — выкрикнул главный в солдатском корпусе, и иностранец тут же обернулся.
Было понятно, что он узнал Бэкхёна. Тот слегка нахмурился, не понимая, что же понадобилось императорскому слуге в солдатском корпусе. Хотя, если с приходом столь значимого гостя тут же подозвали его, стало понятно, что их разговор будет связан с кронпринцем.
— Господин хочет с тобой поговорить.
— Предлагаю отойти в сторону, Ким Чонин. Не думаешь, что тут слишком много людей, которым будет интересен наш разговор, который я бы предпочёл оставить между нами? — Бэкхён вопросительно изогнул бровь и кивнул телохранителю, призывая его отойти назад.
— Неужели вы всё-таки решили отправить меня в поместье к моему господину?
— Знаешь, я бы посоветовал тебе навсегда забыть о том, что у тебя когда-то был господин и в целом о том, что ты всю свою жизнь прожил в чужом государстве, — холодно произнёс Бэкхён, слегка приподнимая подбородок, чтобы смотреть прямо в глаза своему собеседнику, который оказался выше. — Твой единственный господин сейчас и в последующие годы — это император Ким Чунмён, но уж точно не кронпринц. Забудь об этом. Если солдаты заподозрят тебя в том, что ты не верен нашему императору и всё ещё называешь господином кого-то кроме него, то поверь, на этом и закончится твоя счастливая жизнь в солдатском корпусе. Каждый из этих юнош, — Бён окинул взглядом солдат, а потом снова взглянул на Чонина. — За место сказок слушал слова о том, что его долг — защищать императора. Думаю, тебе стоит сделать определённые выводы. Если ты, конечно, собрался задержаться на этом свете, иначе тебя отсюда сживут. А теперь непосредственно к вопросу — ты единственный владеешь информацией о том, при каком постоялом дворе остановился кронпринц О Сехун.
— Для чего вам эта информация?
— Слушай сюда, — неожиданно холодная отрешённость сменилась на совершенно другие эмоции. В глазах Бэкхёна сверкнула злость, и кажется он так сильно сжал челюсти, что на его лице проступили скулы, и создавалось ощущение, словно тот готов размазать Чонина по стене. — Запомни, что отныне в этом дворце ты — простой солдат из личного корпуса императора. И если приближённый к императору человек спрашивает у тебя что-то — ты должен просто ответить, а не задавать мне вопросы, понимаешь ты это или нет? Если хочешь жить — живи по нашим правилам. Нет? Твою голову, как и головы всех остальных изменников, заберут прямо у палача и повесят на виду у всех, чтобы все обитатели дворца видели, что бывает с теми, кто не признаёт власть великого императора и не живет по его законам. Я — живое воплощение законов императора, так что предлагаю тебе просто ответить мне, и я забуду о твоей оплошности, ясно тебе, Ким Чонин? — даже голос Бёна стал на тон ниже, и, казалось, ещё секунда — и он перейдёт на рык.
Телохранитель несколько секунд молчал, глядя на лицо стоящего перед ним слуги императора. Не сказать, что ему было страшно. Он только что вызвал гнев одного из приближённых императора, тем самым ухудшая своё и так никудышнее положение — он иностранец, телохранитель кронпринца чужого государства, зачисленный на службу к монарху, который его пленил, и теперь Ким сам роет себе яму.
— Кронпринц оставил свои вещи в самом крайнем, и, как нам сказали, самом богатом постоялом дворе. Его здание — примерно в три этажа…
— Я понял, про какое ты. — Бён кивнул, чем буквально заставил говорящего замолчать. — Можешь возвращаться. И не забывай о нашем с тобой разговоре, если хочешь сохранить себе жизнь, Ким Чонин. Уверен, если император сразу распорядился отдать тебя в свой личный солдатский полк — он посчитал тебя талантливым воином. Поверь, ты можешь многого добиться, находясь тут, и выбор за тобой — либо тебя в конце твоего пути ожидает палач, либо успешная служба во благо императора.
Вспышка гнева прошла так же внезапно, как и проявилась. Возможно, всё было связано лишь с тем, что и у самого Бёна день не задался. Из-за кронпринца он нарвался на недовольство императора, а теперь ещё и должен успеть сделать все дела, чтобы успеть вернуться к поместью в лесу. Ким Чонин своими лишними фразами лишь тратил его время, и поэтому бывший телохранитель наследного принца попал под горячую руку.
Когда Бён и слуги со двора подъехали к постоялому двору, где оставил свои вещи кронпринц, на улице уже шёл дождь.
В Кларио переменчивый климат был обычным делом. Столица располагалась у побережья моря, поэтому никто не удивлялся, если прямо по среди жаркого дня небо вдруг затягивалось тучами, предвещая дождь.
Несколько часов пролетели для Бэкхёна незаметно — после возвращения с постоялого двора, он постоянно искал кого-то во дворце, чтобы проверить, как выполняется работа. Ему даже самому пришлось спускаться к императорской кухне, чтобы проверить, как готовится ужин для кронпринца.
Наконец всё было готово. Бёну совершенно не хотелось ехать к поместью в лесу в такую погоду. Тем более, мужчине предстояло ехать не в карете, а на лошади, потому что кареты были заняты вещами кронпринца и несколькими слугами с к императорской кухни, которые отвечали за обед.
За всю дорогу Бэкхён достаточно продрог — сегодня было на удивительно холодно, ведь обычно в это время года, летом, в Кларио редко бывает такая погода. Однако, сегодняшний день стал каким-то исключением. К лицу мужчины липли тёмные пряди волос, которые постоянно приходилось убирать, а под конец дороги слуга императора и вовсе промок насквозь — казалось, если с него сейчас снять одежду, то её можно было бы выжимать.
Впереди показался размытый силуэт поместья. Сразу был виден свет от растопленного камина и свечей, просачивающийся через небольшие окна домика, стоящего по среди леса.
Кареты затормозили. Бён обернулся — он увидел, как слуги, с железными подносами, накрытыми такими же крышками, сразу же вылезли наружу, подгоняемые стражей, и направились к поместью.
— Проследите за моей лошадью. — мужчина обратился к стражам, отдавая одному из них поводья лошади. — Она может убежать, если вдруг начнётся гром, так что желательно привяжите её.
Под ногами хлюпала грязь, пока Бэкхён шёл к порогу дома в лесу. Слуги уже толпились в доме — несмотря на шум дождя, он слышал, как те ходили внутри поместья.
Наконец, приближённый к императору оказался внутри. Он облегчённо вздохнул и вытер дождевые капли с лица — оно было полностью мокрым, и мужчина первое время щурился. Бён снял с себя мокрое пальто, которое тут же забрала служанка, унеся куда-то в угол комнаты.
Сначала Бэкхён не сразу понял, что именно не так. Возле двери стоял переводчик, которого он привёз днём; суетились три девушки, которых месяц назад по ненадобности сослали в это пустующее поместье; а на небольшом столике слуги с императорской кухни раскрывали подносы, расставляя их. Единственное, чего не хватало — самого наследного принца, из-за которого навели такую суету.
— Где кронпринц? — мужчина резко повернулся к переводчику. — Охрана что, выпустила его на улицу?
— Нет, господин, — ответил Бэкхёну вовсе не переводчик, а одна из девушек-прислуг. — Кронпринц приказал растопить ему баню. Он не выходит оттуда уже час.
В голову Бёна сразу закрались не самые лучшие мысли. Что кронпринц мог делать в бане на протяжении всего этого времени?
В пристроенной к дому бане было одно единственное окно. Рассматривать вариант с тем, что О Сехун мог сбежать через него, было тяжело. Принц был весьма широкоплечим, и пролезть в небольшое окошко было бы достаточно проблематично для него.
Другое предположение — кронпринц решил наложить на себя руки. Бэкхён за годы службы сталкивался с подобным — пленённые иностранцы часто решали покончить с собой. Но те не представляли особой важности для Дагланы, в то время как на О Сехуна у императора были какие-то планы.
— Он закрылся изнутри? — стараясь не паниковать, спросил Бён.
— Да. — кивнула девушка, виновато пряча глаз.
— И вас это совсем не смутило? — раздраженно произнёс мужчина. — Что он не выходит уже час? Вы даже не пытались постучаться к нему?
— Разве мы смеем?
— Для чего вы тут тогда вообще ходите? — бросив озлобленный взгляд на служанок, Бэкхён шагнул к бане, прислушиваясь к звукам за дверью.
Тишина. Казалось, что за дверью вообще никого нет, словно наследный принц и правда сбежал.
— Кронпринц? — достаточно громко произнёс Бэкхён, стоя у дверей. У него был достаточно напряжённый вид.
Молчание. Никто ему не ответил, и мужчина бросил косой взгляд на замерших слуг. Спустя пару секунд Бён услышал тихие шаги за дверью и напрягся, слегка нахмурившись.
— Что? — наконец, Сехун подал голос.
На самом деле, О ещё пол часа назад готов был выйти из бани, если бы у него были вещи. Однако, наследный принц снова задумался о чём-то своём и бесцельно смотрел в стену, поэтому даже не услышал, что кто-то за дверью зовёт его.
— Вы в порядке?
— Вполне. — иностранец вздохнул, отворачиваясь от двери и удобнее завязывая полотенце на бёдрах.
— Тогда, может быть, вы всё-таки выйдите, или вы собираетесь ночевать в бане?
— Вы предлагаете выйти мне прямо в полотенце?
— Вы что, не принесли кронпринцу одежду? — развернувшись, шикнул на служанок Бэкхён.
— Господин, но где мы должны были её взять?
— Сейчас же принесите ему одежду. — в голосе Бёна слышались нотки раздражения, и, дабы не нервировать себя ещё больше, он повернулся к двери и заговорил в полный голос: — Извините, кронпринц, я только что привёз ваши вещи с постоялого двора. Сейчас кто-нибудь из слуг передаст вам их.
Мужчина прищурился, вглядываясь в лица слуг. Несколько мужчин, привезённых со двора, стояли у дивана без дела.
— Ты, — он указал на крайнего, — отнеси кронпринцу вещи. А вас, — он перевёл взгляд на служанок. — Я прикажу сослать. Судя по всему, толку от вас мало, раз вы даже не спохватились, когда кронпринц не выходил из бани целый час.
Бён вздохнул, мечтая лишь о том, чтобы вернуться обратно в свой дворец и поспать. Мужчина отошёл от двери и дёрнул за руку переводчика, который всё это время стоял рядом и переводил все слова слуги императора, чтобы придворный слуга мог спокойно отдать вещи наследному принцу.
Бэкхён сел на самом краю дивана и запустил пятерню в свои мокрые волосы. Он прикрыл глаза, прислонившись к спинке дивана.
— Кронпринц ничего не говорил? — наконец Бэкхён обернулся к переводчику.
— Нет, господин. Он всё это время молчал, а потом приказал растопить ему баню.
Спустя пару минут дверь бани открылась. Сехун окинул комнату взглядом, и первое, что бросилось ему в глаза — подносы с едой, стоящие на столике. Он слегка нахмурился, и тут же перевёл взгляд на сидящего на диване Бэкхёна.
— Что это? — наследный принц кивнул на еду, не решаясь шагнуть в комнату.
Бён тут же перевёл взгляд на иностранца. Теперь он выглядел немного иначе — до этого слуга императора видел его в плаще, но в этот раз он стоял перед ним в простой белой рубашке, сверху расстёгнутой на несколько пуговиц. Конечно, такой наряд совершено не соответствовал его титулу, но стоит вспомнить, что он приехал сюда анонимно, поэтому не удивительно, что вся одежда кронпринца, которую он взял с собой, совершенно не соответствовала его социальному статусу. Однако, стоило признать, что на нём и такая одежда смотрелась достаточно неплохо. На О были так же и простые чёрные штаны — было видно, что вещи совершенно новые. Скорее всего, он покупал их на рынке в своём государстве, потому что местные не носили вещи такого кроя.
Бэкхён поднялся с дивана, выпрямившись. Он ещё раз окинул взглядом кронпринца с ног до головы, а потом, так же как и во все их прошлые встречи, манерно улыбнулся.
— Это ваш ужин, кронпринц. Вы же не подумали, что мы могли бы оставить вас голодным, ведь так? Ужин для вас готовили на императорской кухне и специально везли сюда. Проходите, присаживайтесь, что же вы стоите в дверях? — мужчина вопросительно изогнул бровь.
Сехун ничего не ответил. Он прошёл в комнату, к дивану, и сел напротив столика, взглянув на еду. В его взгляде виднелось сомнение — наследный принц недоверчиво рассматривал блюда на подносах, и спустя пару минут молчания взглянул на стоящего у края дивана слугу императора.
— Я не буду ужинать. — холодно произнёс он и демонстративно отодвинул от себя один из подносов.
— Кронпринц, неужели вы решили довести себя до голодной смерти? — с лица Бёна словно стёрли манерную улыбку. Теперь виднелась лишь озадаченность. — Неизвестно сколько вы пробудете тут. Как думаете, долго ли вы протянете без еды?
— Мне легче не есть, чем принимать еду от вашего императора.
Переводчик на момент замялся, и Бэкхён бросил на него заинтересованный взгляд, понимая, что О Сехун снова пытается нажить себе проблем своими же словами. Сейчас он слишком напомнил ему Ким Чонина.
«Неудивительно, что его слуга такой же, как и он. Вероятно, эти двое всю жизнь прожили вместе. Преданность своему господину — это одно, но их явно связывает нечто большее»
— Что он сказал?
— Он сказал, что он лучше умрёт, чем будет принимать еду от императора.
Бэкхён вздохнул, и уголки его губ слегка приподнялись.
— Кронпринц, прошу вас, давайте обойдёмся без глупостей?
— Без глупостей? — Сехун прищурился. — А вдруг еда отравлена?
— Поверьте, уважаемый кронпринц, если бы император хотел вашей смерти — вы бы не сидели тут сейчас. Вас убили бы сразу, по прибытию в дворец. Нам незачем привозить вам отравленную еду. — кажется, Бён уже не пытался скрыть усмешку. Он в открытую смотрел на сидящего перед ним иностранца, не пытаясь избавиться от насмешливой улыбки.
— Тогда, может быть, вы сами попробуете, чтобы я убедился в том, что в еду не добавили яд? — О бросил равнодушный взгляд на Бэкхёна, который тут же помрачнел.
Это навело принца на смутные сомнения. Получается, теперь практически первый человек при императоре засомневался в том, что он привёз неотправленный ужин. Или он прекрасно знал, что еда отравлена.
— Что же вы? — теперь уже на лице Сехуна появилась усмешка. — Вы ведь так уверены в том, что еда не отравлена — что же вам мешает просто взять и попробовать? Или мои предположения всё же оказались верны?
Бэкхён вздохнул, взглянув сначала на еду, а потом на принца. Такой жест легко можно было бы принять за оскорбление в его сторону. Он, практически первый человек при императоре, должен пробовать привезённый ужин, чтобы убедить кронпринца в том, что блюда не отравлены? Это ли то, чем он должен заниматься? Однако, мужчина не ответил. Он взглянул на одну из девушек, стоящих в углу комнаты.
— Подойди сюда, — подозвал её Бён. — Попробуй каждое из блюд. — холодно произнёс он, указав на подносы.
— Почему вы просите её? — О бросил вопросительный взгляд на слугу императора.
— Неужели вы не понимаете, кронпринц, что такому человеку, как я, не подобает заниматься подобными делами? А она — служанка. Какая разница, кто будет пробовать ваш ужин?
Наследный принц ничего не ответил.
Служанка на дрожащих, негнущихся от страха ногах подошла к подносам, взяв со стола ложку из чистого серебра. В её глазах плескалось отчаяние, и, подняв глаза, которые уже начинали слезиться, девушка взглянула на Бэкхёна:
— Господин, пощадите… — от подступающих слёз её голос подрагивал.
— Пробуй. — сразу же ответил Бён, и казалось, что на его лице не проскочило ни единой эмоции — даже слёзы несчастной служанки никак его не затрагивали, за то Сехун, из-за которого разыгралась вся эта сцена, смотрел на служанку с сожалением. Если еда и правда отравлена — будет жалко несчастную девушку, которая отведала яд, предназначенный совершенно другому человеку.
— Хватит. — выдохнул иностранец. — Отпустите её, пускай не пробует.
— Ну что вы, кронпринц? — на лице Бэкхёна отразилось наигранное удивление, от которого О стало не по себе, и тут же он услышал, как девушка заплакала в полную силу, всхлипывая и свободной рукой утирая текущие ручьями слёзы. — Вас так растрогали слёзы служанки? — он шагнул чуть ближе к столу. — Ешь. — теперь он обращался к девушке. — Ешь, иначе я прикажу сослать тебя туда, откуда ты больше никогда не выберешься, понятно?
Служанка кивнула, пытаясь успокоиться, но её руки дрожали, а из-за застилающей пелены слёз она практически ничего не видела.
Атмосфера в комнате была хуже некуда. Бэкхён стоял над девушкой, внимательно наблюдая за ней, и иногда переводил взгляд на кронпринца. Если Бён прекрасно сохранял самообладание, то иностранец не находил себе места, прекрасно понимая, что всё это представление устроили для него.
Бэкхён, на самом деле, никогда так не относился ни к придворным дамам, ни к служанкам. Он в принципе мало с ними общался — возможно из-за того, что постоянно был занят государственными делами, либо из-за того, что у него совершенно не было никакого желания. При дворце, безусловно, было несколько дам, которые пытались привлечь внимание практически первого человека при императоре, но все их попытки были безрезультатными. Но подобного отношения к девушкам за ним никогда не замечали. И служанки, стоящие в углу комнаты, прекрасно это помнили, ведь раньше те служили при дворце, поэтому такое поведение мужчины их смутило.
Никто никогда не понимал Бён Бэкхёна в этом вопросе. Даже когда он переехал в свой дворец, ему предоставили множество слуг, среди которых были девушки, однако, слуга императора выбирал принципиально мужчин. В его дворце было всего-лишь три девушки. С двумя из них он практически никогда не контактировал — они работали при дворце, и тот замечал их присутствие только в тех случаях, когда велась подготовка к встрече с каким-то важным гостем.
Третьей девушкой была его сестра. Непонятно, почему он увёз её с собой в свой дворец, потому что той прекрасно жилось там. Бэкхён сделал это из каких-то личных соображений, а сестра просто не посмела ему перечить, беспрекословно переехав вместе с братом, хотя с переездом её жизнь изменилась — дворец брата чаще всего пустовал, и она часами бродила по лестницам и заглядывала в комнаты, рассматривая разрисованные художниками стены. Она часто жаловалась на это брату, и в конце концов он согласился на то, чтобы иногда она уезжала в императорский дворец, или звала кого-то из знакомых к себе в гости.
Но других женщин в его жизни совершенно не было, из-за чего его иногда называли странным, а при дворе вообще шли слухи о том, что у Бёна какие-то проблемы с мужским здоровьем.
Однако, о Бэкхёне у наследного принца складывалось совершенно иное мнение. Сехун смотрел на плачущую девушку, которая доедала кусок с последнего блюда, и наконец она положила серебряную ложку на место.
— Жива? Вот и нечего было плач разводить. Иди и успокойся. — слуга императора вздохнул. Он развернулся к кронпринцу. — Ну что, теперь вы убедились в том, что еда не отравлена?
— Это явно не стоило слёз служанки, Бён Бэкхён. Но я все равно не буду есть. Делайте с этой едой, что хотите.
В комнате повисло молчание. Казалось, что между кронпринцем и слугой императора шло какое-то безмолвное противостояние — они смотрели друг на друга, Бэкхён — стоя у двери, Сехун — сидя на диване. Казалось, словно каждый из них пытается взглядом прожечь другого, но никто из них не собирался сдаваться. Наконец, Бён выдохнул:
— Хорошо, кронпринц, я не буду вас заставлять. Если вы решили помереть голодной смертью — я не буду вам мешать. — Бэкхён улыбнулся, словно это не он пару минут назад пытался прожечь взглядом сидящего напротив наследного принца. — Как я понимаю, пожеланий у вас никаких не будет?
— Только чтобы вы наконец уехали отсюда и оставили меня одного.
— Ну, раз так, кронпринц, то я не имею права задерживаться. Доброй вам ночи. — Бён слегка поклонился, а потом перевёл взгляд на стоящих в углу служанок. — Вы трое — быстро собирайте вещи. Уезжаете со мной, сейчас же. Карета из-под вещей свободная, сядете туда. Это, — он указал на подносы с едой, — выбросьте. А вы остаётесь тут. — теперь он обращался к слугам, которые заносили сюда вещи кронпринца.
Наконец, Бэкхён вышел из помещения. Он бы никогда не думал, что будет так радоваться тому, что из тёплого посещения вышел на холодную улицу, где всё ещё как из ведра лил дождь.
— Скорее бы этот кронпринц уже уехал к себе на родину. — обречённо вздохнул Бён и шагнул под дождь.