***
На территории поместья, в которое перевезли кронпринца, было тихо, несмотря на то, что оно было намного просторнее. Возможно потому, что сейчас было ещё слишком рано — даже слуги в доме спали. Бён остановился возле беседки, находящейся не так далеко от двухэтажной постройки. Он слез с лошади, тут же передавая поводья одному из стражников, и, на момент нахмурившись, огляделся по сторонам. Отсюда, со двора поместья, виднелся и дворец, подаренный ему Чунмёном, что было достаточно удобно для Бэкхёна, ведь теперь ему не нужно будет по несколько часов трястись в карете или на лошади. Стоило только мужчине переступить порог, как из комнаты на первом этаже, выделенной для слуг, тут же выглянула молодая девушка-служанка. — Господин Бён Бэкхён… — Тихо, — он говорил шёпотом, оглядываясь по сторонам. — Кронпринц на втором этаже? — Да, Господин. Он сейчас спит, приказал разобрать его вещи, когда проснётся, а нас всех отправил отдыхать. — Хорошо. — Бён лишь задумчиво кивнул и обернулся к девушке: — Иди, свободна. — он кивком головы указал ей на дверь, из которой та вышла, а сам направился к двери, ведущей на второй этаж. После того, как тут жил Ким Чунмён, в поместье провели ремонт, даже заменяли доски на лестнице, поэтому они и не скрипели. Это поместье большую часть времени пустовало. Лишь когда приезжали слишком богатые гости, или, к примеру, родственники самого императора, их заселяли сюда, хотя часто предлагали им остаться переночевать при дворце, рядом с императором. На втором этаже было несколько комнат, но Бэкхён сразу понял, в какую именно поселили Сехуна — в крайнюю, дверь которой была приоткрыта. Приказа открывать другие комнаты не было, поэтому двери так и оставались заколоченными. Ступая по мягкому ковру, которым был устлан пол второго этажа, мужчина приблизился к приоткрытой двери, услышав слабое сопение. И действительно — на двухместной кровати, под покрывалом, спал иностранец. «А сейчас мог бы плыть на корабле обратно в Дафорк», — пронеслась мысль в голове у слуги Чунмёна, пока он, стоя у порога, смотрел на спящего Сехуна. И эта мысль показалась ему бредом, словно он в последнее время свято верил, что наследный принц уже никогда не вернётся на Родину, а пробудет остаток своей жизни тут, в Кларио, скрытый от людских глаз. А спустя пару секунд Бён лишь прикрыл дверь в комнату пленника и направился обратно, на первый этаж, чтобы потом выйти и взглядом отыскать охранников. — Внимательно наблюдайте за вторым этажом со всех сторон дома. Кронпринц расположился именно там, а так как в этом поместье окна просторные и легко, бесшумно открываются — он может сбежать. Второй этаж — не такая уж большая высота для здорового юноши, так что будьте внимательнее. Если кронпринц сбежит, то будьте уверены — спрашивать будут с вас.***
Тяжёлая дубовая дверь за спиной захлопнулась, и Чонин почувствовал как его, словно какого-то щенка, швырнули на пол. Напрасно он пытался сопротивляться, всё это вышло ему боком, потому что стражники, получившие разрешение, на удары не скупились, именно из-за этого Ким сейчас сплёвывал кровь, но уже даже не пытался как-то утереть ладонью струйку горячей жидкости, стекающей по его щеке из разбитой брови. Ему даже успели нос разбить, не говоря уже про удары по остальным частям тела — именно поэтому он сейчас, прислонившись к стене, морщился и пытался отдышаться, держась за ушибленный бок. А рядом с ним сидел нетронутый Куан. — Он тебя подкупил, да? — сплюнув кровь, прохрипел Чонин, даже не поворачиваясь к наёмнику. — Из-за этого ты тогда помешал мне? И сегодня… Ты просто взял и привёл меня прямо к нему. — разбитые губы иностранца изогнулись в болезненной улыбке, а сам он усмехнулся, но усмешка его была явно не от веселья, больше напоминающая нервную. И он наконец повернул голову к сидящему рядом. Наёмник сглотнул подступающий к горлу ком, взглянув на избитого заказчика и несколько секунд молчал. — Он пришёл ко мне домой. У меня даже выбора другого не было. — Куан, ты наёмник, — и снова лицо Чонина исказилось от болезненной улыбки. — У тебя был выбор. И ты его сделал. Ну и что он тебе пообещал? А хотя знаешь, не важно… Меня всё равно казнят, а ты тоже долго не проживёшь. Такие, как ты, долго не живут. Думаю, ты и сам знаешь. Ким лишь прикрыл глаза, дав понять Куану, что его ответ он слушать не станет. Неизвестно, сколько они так просидели в подвале императорского дворца. Чонин не спал, поэтому сразу услышал, когда где-то в коридоре раздались шаги. Сглотнув, он открыл глаза, уставившись в стену напротив, освещаемую факелом в руках одного из охранников. Шаги были всё ближе, поэтому и иностранец, и Куан поняли, что направляются именно к ним. В коридоре послышались разговоры, а потом в замочную скважину вставили ключ. Дубовая дверь со скрипом открылась. Чонину показалось, что всё повторяется снова. В тесный подвал зашли Бэкхён и Ким Чунмён, как тогда, несколько месяцев назад, только в этот раз бывший телохранитель наследника Дафорка был без своего Господина. Ким услышал, как тут же с места поднялся Куан, поклонившись вошедшему императору, но тот бросил на него лишь мимолётный взгляд. — Господин, он сопротивлялся, поэтому стражникам пришлось применить силу. Как видите, встать он не может, ну или просто не хочет. — Бэкхён бросил взгляд, полный отвращения, на избитого пленника. — Я вижу. — тут же кивнул Чунмён. Как и во время первой встречи, по его лицу нельзя было прочитать ни единой мысли — оно было спокойным и не выражало никаких эмоций. Хотя в его голосе слышалось разочарование, когда он обратился к предавшему его гвардейцу: — Ну что, Чонин, что ты можешь сказать мне? Всё это чьи-то козни, клевета, или же всё это правда? — Правда, император. — лишь кивнул Ким, закашлявшись. — Я попытался выкрасть кронпринца из поместья, и я признаю свою вину. Чунмён лишь тяжело вздохнул, не сводя взгляд с избитого изменщика. — И ты прекрасно понимал, что тебя ждёт, если тебя поймают? — Да, император. Я знал, на какой риск иду. — Значит, казнь тебя совершенно не страшит? — Чунмён не стал дожидаться ответа. — Отведите его в темницу и приставьте стражу. И дайте ему хотя бы воды, иначе до утра он не дотянет. — вздохнув, отдал приказ император, а потом обернулся к наёмнику, всё это время стоящему молча. — А теперь разберёмся с тобой, Куан. Бэкхён дождался, пока дверь хлопнет и Чонина вытолкают из подвала. Как только они остались втроём, мужчина заговорил: — Вы уже знаете, император, что Куан вовремя выбрал правильный путь. Могу ли я спросить ещё раз — смею ли я даровать ему свободу и отпустить жить в другой город, чтобы он завязал со своим криминальным прошлым и мог жить на выделенные мною средства? — Тебе распоряжаться, Бэкхён. Ты сам разбирался со всем этим делом, и ты давал обещания Куану. Его судьба в твоих руках. Если решишь, что будет разумно отпустить его — так и сделай. А если решишь казнить, то это всё ещё твоё право. Его жизнь сейчас зависит от твоего решения. Бён несколько секунд молчал. Сначала он смотрел на императора, а потом — на наёмника. Как бы Куан не старался скрыть волнение, у него это получалось плохо. Было видно, как напряжены его мышцы, и как участилось дыхание. — Хорошо, Господин. — мужчина лишь благодарно кивнул. — Я не изменю своего решения относительно Куана.***
Сразу после вынесения решения относительно Куана и Чонина, Бён отправился в свой дворец. Он не помнил, как у него хватило сил сходить в баню, как он дошёл до своих покоев, перед этим предупредив, чтобы завтра его разбудили рано утром. Казнь бывшего телохранителя кронпринца состоится на рассвете, и Бэкхён должен будет там присутствовать, а потом уже возвращаться к своим обязанностям и наконец посетить пленённого наследного принца. Как бы его не тянуло к этому юноше, запертому в поместье, усталость всё же взяла своё. Однако на рассвете, когда должна была состояться казнь Чонина, мужчина чувствовал себя более чем отдохнувшим. Часы сна пошли ему на пользу, поэтому сейчас, стоя среди остальных придворных мужчин, он внимательно смотрел на дверь, которая должна была вот-вот распахнуться. Сделанная из железа, она вела в подземелья замка. Такую дверь было тяжело выбить, поэтому у пленников, заточённых в темницах императорского дворца, не было шансов сбежать. Да и тем более преступники в темницах зачастую были не в том состоянии, чтобы придумать и осуществить побег. Как правило тех, кто был приговорён к смертой казни, и так избивали до полусмерти. Поэтому Бэкхён и волновался из-за того, не смог ли Ким Чонин — гениальный виртуоз — найти в себе силы для побега? Но все его сомнения рассеялись, когда железная дверь со скрипом отворилась. Двое охранников, грубо удерживая юношу за локти, толчками вывели его наружу. На Киме была белоснежная сорочка. Все преступники, приговорённые к казни, облачались в такой наряд, в котором должны были предстать перед палачом. Чонин не сопротивлялся. Императорский двор был достаточно освещён, чтобы все, присутствующие на казни, могли разглядеть лицо юноши. Запёкшаяся кровь, ссадины и синяки, разбитая опухшая губа — всё это делало его неузнаваемым. Бывший телохранитель еле успевал за двумя стражниками, постоянно кашляя. Видимо, ему досталось ещё и в темнице. Наконец Бён увидел, что, согласно правилам, ему связали руки, и из-за этого юноше было достаточно тяжело сохранять координацию. Несколько придворных мужчин за спиной Бэкхёна зашептались, но он лишь нахмурился, даже не обернувшись. Разнёсся приглушённый хлопок. Чонина наконец отпустили, и он упал на колени, опустив взгляд, не смея поднимать головы. Последнее из того, что ему сейчас хотелось — это смотреть на лица всех придворных, что тут собрались. Перед ним был лишь средних размеров пень — на нём виднелась засохшая кровь других приговорённых к казни. Казалось, Ким не слышал, как мужчина, стоящий рядом с палачом, зачитывал что-то со своего свитка. Все окружающие его звуки заглушали собственные мысли. К нему наконец пришло осознание, что сейчас он сидит на коленях, что сейчас, стоит только дочитать приговор, ему предоставят шанс на последнее слово, а потом палач взмахнёт саблей — и в момент его больше не станет. — Последние слова, Ким Чонин. — раздалось где-то над ухом у бывшего телохранителя, и он поморщился. И ничего не сказал. В голове было слишком много мыслей, но он даже не знал, как их озвучить. Ему хотелось сказать о многом, но разве это как-то ему поможет? Чонин никогда не думал, что будет умирать таким образом. В первый и последний раз он окинул взглядом всех тут присутствующих, наткнувшись на Бён Бэкхёна, стоящего в первых рядах. — Мне нечего сказать. — прохрипел Ким. Когда провинившегося насильно заставили нагнуться к пню, весь императорский двор словно на момент замер. Перешёптывания прекратились, все сейчас смотрели лишь на юношу в белоснежной сорочке. Палач смотрел на него лишь несколько секунд, крепко сжимая в руках саблю, а в следующий момент лезвие сверкнуло в лучах рассветного солнца. И Ким Чонина не стало.***
Бэкхён освободился только вечером. Он мог бы поехать домой, но ему ещё нужно было навестить кронпринца, которого он вчера, за пару часов до рассвета, отвёз в новое поместье. Мужчина и сам был рад тому, что наконец отправляется к пленнику, поэтому на его лице виднелась предвкушающая улыбка, когда он слез с лошади, отдав поводья стражникам. Внутри было светло — все лампады и свечи горели, прекрасно освещая комнату. Когда мужчина зашёл внутрь, слуги тут же остановились, склонившись. — Где кронпринц? — тут же спросил Бэкхён. Улыбка, которая до этого так и сверкала на его лице, словно в момент пропала. — Он приказал затопить баню. Вы ведь знаете, Господин — сразу после того, как кронпринц ужинает, он уходит в баню. — И как давно он там? — Через пару минут должен выйти. Бэкхён лишь задумчиво кивнул, а потом быстрым шагом направился к небольшому дивану, обшитому бархатом. Он сел, окидывая взглядом помещение. Ему никогда не нравилось то, как было обставлено поместье — все здесь так и кричало вычурным богатством, а многие вещи не сочетались. Однако все, кто тут останавливались, были в восторге. Только не Бён. Но если вспомнить о том, в каком минимализме был оформлен его дворец, то можно было понять, почему ему было так противно это поместье. Рядом с диванчиком располагался стол на одной ножке, где стоял серебряный блестящий поднос с фруктами. Это поместье, в отличие от прошлого, так и дышало жизнью — здесь, в столь большом здании, на первом этаже располагалась и небольшая баня, и комната для слуг, и гостевая комната, а так же кухня. Теперь к кронпринцу не придётся каждый раз посылать кареты с императорского дворца, чтобы ему доставили еду. Наконец дверь бани раскрылась. Она располагалась прямо рядом с комнатой слуг. Сехун ладонью утирал лицо, поэтому не сразу обратил внимание на то, что на первом этаже, кроме слуг, есть кто-то ещё. В то время как Бэкхён, сидящий у диванчика рядом с лестницей, ведущей на второй этаж, с интересом за ним наблюдал. И стоило только О открыть глаза, как он сразу же остановил свой взгляд на мужчине. — Добрый вечер, кронпринц. — кивнул ему Бён, довольно улыбнувшись. — Добрый, Бён Бэкхён. — тон иностранца выражал лишь недовольство. Он застегнул последнюю пуговицу на атласной рубашке и улыбнулся, но эта улыбка навряд ли могла вызвать радость у гостя. Казалось, что она была натянутой. — Вы наконец соизволили появиться тут? Благодарю за оказанную честь. — на последних словах пленник даже поморщился. — Вы что, обижены на меня, О Сехун? — Бэкхён, которого сначала удивил тон иностранца, вдруг встрепенулся. В глазах его блеснул неподдельный интерес, и он даже поднялся с диванчика. — Не могу поверить — сам кронпринц Дафорка обижен на меня за то, что я не приезжал его навещать. — мужчина расплылся в довольной улыбке и даже не пытался это скрыть. — Неужели вы так сильно по мне скучаете каждый раз, когда я уезжаю? — Вы действительно хотите поговорить об этом? — Сехун окинул слугу Чунмёна равнодушным взглядом, хотя все его жесты говорили об обратном. — А вас, как я понимаю, тема не устраивает? — Бён лишь вопросительно изогнул бровь. — Хорошо, тогда скажите — как вам, понравилось поместье? — Вполне. — сдержанно кивнул пленник. — А как вам покои? — Хотите взглянуть? — Почему бы и нет? — Бэкхён даже слегка удивился. Сухость в разговоре с кронпринцем его в какой-то степени пугала. — Тогда пойдёмте. — О лишь пожал плечами, направившись к лестнице. Он слегка притормозил, когда проходил мимо удивлённого Бёна, который, однако, последовал за ним на второй этаж. За ними же направился и переводчик. Кажется, эти двое уже с ним свыклись, и иногда, даже если он что-то переводил, не обращали на него должного внимания. Да, слушали его перевод, словно это был какой-то голос в сознании, да и сам переводчик передвигался незаметно, словно тень. Так и сейчас — даже при свете свечей он казался незаметным, пока шагал за слугой Чунмёна и наследным принцем Дафорка. Они оказались у комнаты Сехуна достаточно быстро. Здесь было немного темнее, чем на первом этаже, но всё компенсировал лунный свет из большого окна, открывающего вид прямо на фонтан в саду. — Ну и что можете сказать? — О, пройдя внутрь, тут же развернулся к Бэкхёну, с интересом рассматривающего комнату. Но ничего интересного для себя мужчина тут не подметил. Он знал, что всё в этом поместье расставлено и украшено на один лад, и комната кронпринца не оказалась исключением. Возможно, иностранец просто не стал тут командовать, а возможно, декор ему подходил. — Красиво, но, к сожалению, не в моём вкусе. — вынес вердикт Бён, слегка приподняв подбородок, чтобы взглянуть на кронпринца. — Выйди. — неожиданно произнёс Сехун, взглянув на переводчика, вставшего у стены. В момент дверь за тем захлопнулась, обставляя слугу Чунмёна и пленника наедине. Бэкхён лишь удивлённо оглянулся, проводив взглядом вышедшего, и потом снова развернулся к стоящему перед ним принцу. — И зачем же вы его выгнали? — Неужели вы думаете, Бён Бэкхён, что я вас позвал покои рассматривать? — неожиданно произнёс Сехун. И по его интонации можно было понять, что он абсолютно серьезен, что на момент и смутило мужчину. — И для чего же, в таком случае? — тут же поинтересовался Бэкхён, стоя на месте, словно не мог пошевелиться. — Думаю, ты сам знаешь, для чего. — Даже не догадываюсь. — губы Бёна растягивались в наглой улыбке. Он прищурился, слегка наклонив голову вбок. — Что же это за дело, раз ты не смог рассказать о нём при переводчике? Сехун молчал, но не разрывал зрительного контакта с мужчиной. — Ты всё прекрасно понимаешь. — наконец со вздохом произнёс он. Вся язвительность в его тоне и поведении пропала, словно никогда её и не было. — И ты не можешь просто игнорировать всё то, что между нами произошло. — Ничего между нами не происходило. — неожиданно холодно выдал Бэкхён, и иностранцу на момент показалось, что на него вылили ведро ледяной воды — так его поразил ответ мужчины. — И тебе, и мне стоит забыть об этом. Ты сам понимаешь, что всё это неправильно. И такого больше не случится. Ты — кронпринц чужого государства, а я практически первый человек при императоре, его друг, как думаешь, хорошие ли из нас получатся любовники? — Но тогда, в саду, тебя это, кажется, не волновало. Бён замолчал. Он знал, что ему не избежать подобного разговора с О, но в его представлении всё было совершенно иначе. Сейчас же всё шло не по плану. — Ты можешь сказать что угодно, — не давая сказать слуге Чунмёна ни слова, пленник заговорил: — Но ты сам понимаешь, как будет глупо звучать твоё «Нам нужно забыть об этом». Ты всё это начал, и ты уж точно об этом не забудешь. — И что ты предлагаешь? — Бён слегка изогнул бровь. — А что предлагаешь ты? Оставить всё так, как есть? — Это было бы самым разумным решением. — Бэкхён недовольно вздохнул, взглянув куда-то в сторону. — Лучше уже ничего не придумаешь. Я совершил ошибку, тогда, в саду. Точнее нет, не ошибку, просто пошёл на поводу у самого себя, хотя прекрасно понимал, что всё это неправильно. — Давай, в таком случае, теперь я пойду на поводу у себя. — совершенно спокойно произнёс Сехун, шагнув ближе к мужчине. — Что? — Бён даже слегка нахмурился, но не попытался отойти от кронпринца, лишь смотрел на то, как тот медленно приближается к нему. О не ответил. Последний шаг — и он уже рядом с мужчиной. Наследный принц прекрасно видел, как стоящий перед ним затаил дыхание, задрав голову, чтобы видеть его лицо. Сехун медленно наклонился, словно никуда не торопясь, и, прикрыв глаза, коснулся своими губами губ Бэкхёна. И слуга Чунмёна не заставил себя ждать — он снова целовал с напором, полностью перенимая инициативу на себя, а в следующий момент юноша уже чувствовал, как Бён слегка его толкает, не разрывая поцелуя, который снова получался смазанным. В этот раз мужчина не стал сдерживаться, сразу же пустив в ход язык, поэтому его губы, такие же влажные, как у кронпринца, постоянно соскальзывали, и он слепо, как котёнок, утыкался в щёки юноши, но потом снова, с прежним напором, целовал. Однако О не понимал, куда его подталкивает Бэкхён. Иностранец вовсе забыл о том, что прямо за его спиной стоит двухместная кровать, поэтому после очередного толчка он, падая назад, вцепился в плечи Бёна. Но заместо грубого, вызывающего боль, падения, он почувствовал под собой мягкую перину кровати, которая тут же прогнулась под ним. Сехун локтями упирался в прогибающуюся под ним перину, и на момент он отстранился от Бэкхёна, который сейчас нависал рад ним. Одно его колено было расположено между ног пленника, в то время как руки упирались в поверхность кровати прямо рядом с ладонями Сехуна. Кажется, Бён и не собирался разрывать поцелуй, но когда в очередной раз он в слепую уткнулся носом в щёку юноши, слуга Чунмёна наконец отстранился, чем вызвал непонимание у лежащего на локтях О. Бэкхён взглянул на припухшие и влажные от поцелуя губы кронпринца и уже было собирался подняться. — Стой. — тихо произнёс Сехун и неожиданно схватил его за ладонь, переплетая их пальцы. Он снова потянулся к его губам, но в отличии от напористых поцелуев Бёна, юноша действовал осторожно, поэтому поцелуй от него казался слишком тягучим и сладким, как мёд. Только сейчас О в полной мере начал осознавать, какие же у мужчины мягкие губы, и как приятно их целовать и ощущать во время вот такого медленного, осознанного поцелуя, а не когда Бён действует резко, в очередной раз прикусывая ему губу. Когда Сехун наконец отстранился, Бэкхён открыл глаза, смотря на кронпринца, который лежал на локтях прямо под ним. Всё это больше напомнило сон, но когда мужчина, протянув свободную руку, коснулся щеки пленника, кончиками пальцев ощущая разгорячённую кожу, он осознал, что ему это не снится. И О правда лежит под ним, наблюдая за ним и всё так же сплетая их пальцы, не позволяя вырвать руку. — Как бы я не старался убедить себя в том, что всё, что происходит между нами — неправильно, меня всё равно какой-то невидимой силой тянет к тебе. — тихо прошептал Бэкхён, всё ещё не убирая руку с лица Сехуна. — Быть может, тебе просто стоит перестать сопротивляться? — Ты хоть представляешь, что будет, если об этом узнаёт кто-нибудь кроме слуг? — Перестань думать о том, что будет. — Ты совершенно не понимаешь, о чём говоришь. — губы Бёна слегка дрогнули, и он хмыкнул. Нет, это не было обычной усмешкой — когда О взглянул в глазах мужчины напротив, то увидел там страх и сожаление. Слуга Чунмёна в последний раз взглянул на иностранца и уже было попытался подняться, но Сехун тут же ладонью дотронулся до его лица. — Постой, — прошептал он. — Не уходи, пожалуйста. Полежи со мной ещё немного. Ты сейчас снова уйдёшь, начнёшь меня избегать, так дай мне побыть с тобой чуть дольше обычного. — Сехун, — уголки губ Бэкхёна поползли вверх, а его голос стал настолько спокойным и мягким, что казалось, словно он разговаривает с ребёнком. — Я не избегал тебя. И я не собираюсь никуда пропадать. Поверь, я хотел бы остаться тут, с тобой, но мне нужно ехать обратно. — Ты не приедешь завтра утром. — кронпринц прикусил губу, разочарованно отведя взгляд в сторону. — И в обед тоже не приедешь. — Я практический первый человек при дворе. Не удивительно, что у меня так мало времени. — Тогда пообещай мне вернуться. — О все ещё не убирал руку с лица мужчины, и теперь, словно нарочно, его пальцы скользнули по щеке, из-за чего Бён немного скосил взгляд, чтобы взглянуть на тонкие пальцы наследного принца. — Обещаю.***
Утром Сехун проснулся не из-за того, что к поместью подъехал Бён Бэкхён. Наследный принц, нахмурившись, пару минут наблюдал за незнакомцам из окна; те о чём-то разговаривали со стражниками. Всё это смутило иностранца, поэтому он, кутаясь в длинный халат, спускался вниз по лестнице, на первый этаж, чтобы встретить кого-нибудь из слуг. В такое время они не поднимаются на второй этаж, чтобы его не разбудить. — Кронпринц? Вы уже проснулись? — удивленно произнёс один из слуг. — Вам что-то нужно? — Кто это приехал? — он указал на приоткрытую дверь, а затем кивнул на незнакомых мужчин. Сехун хмурился, недоверчиво вслушиваясь в разговоры. — Это с императорской конюшни приехали. Господин Бён Бэкхён распорядился прислать сюда вашу лошадь, а вместе с ней и конюха, чтобы было кому за ней ухаживать. — Он распорядился прислать мою лошадь? — удивлённо переспросил О, теперь взглянув на улицу с интересом. Он сделал шаг, но голос сзади его тут же остановил. — Кронпринц, вам туда нельзя. — неожиданно заговорил переводчик. — Вы можете выходить из дома только в сопровождении. — Там стоят стражники. — произнёс вполоборота пленник. — Так распорядился Бён Бэкхён ещё вчера, когда вас перевезли в это поместье.***
День выдался на удивление солнечным, поэтому Бэкхён, который последние двадцать минут находился в пути к поместью, даже успел запариться. В последнее время все в Кларио старались носить тёплую одежду, но сейчас это не сыграло на руку практически первому человеку при императорском дворе. Ближе к поместью по обочинам тропы располагались небольшие фонтанчики, и Бён часто останавливался, чтобы сделать пару глотков ледяной воды. Он даже плащ с себя снял, чтобы было не так жарко. Наконец впереди показалась крыша поместья. Во дворе мельтешили слуги — всё же за такой территорией нужен уход. Стоило только мужчине переступить порог, как он сразу же почувствовал на себе взгляд наследного принца. — Добрый день, О Сехун. — кивнул Бён, по привычке улыбнувшись, несмотря на свою усталость. — Добрый, Бён Бэкхён. — Сехун сдержанно кивнул, пытаясь не показывать свою радость — на первом этаже, кроме них, были ещё и слуги. Пленник поднялся с мягкого дивана, покрытого замшей, и обратился к одной из служанок: — Обед принесите на второй этаж, в мои покои. О повернулся, бросив мимолётный взгляд на Бэкхёна, и практически незаметно кивнул головой на лестницу, ведущую на второй этаж, словно предлагал мужчине направиться за ним. Слуга Чунмёна сразу заметил этот жест, поэтому, оглянувшись по сторонам, тут же направился за наследным принцем. Он нагнал его ещё в коридоре, и когда О обернулся, чтобы взглянуть, следует ли за ним мужчина, Бэкхён наконец увидел счастливую улыбку на лице юноши. — Я уже начинал думать, что ты не приедешь. — заговорил Сехун, открывая дверь в свои покои и пропуская туда мужчину со двора. Он тут же закрыл за ними дверь, чтобы слуги, которые будут тут проходить, не слышали то, что происходит внутри, в покоях. — Я ведь пообещал тебе, что приеду. Неужели я похож на человека, который не сдерживает обещаний? — насмешливо спросил Бэкхён, уверенно шагая к кровати. Сехун оставался на месте, но мужчину это, кажется, не смущало — он сел на краю, сминая атласное покрывало. — Я такого не говорил. — Хорошо. — Бён лишь кивнул, перевёл взгляд на окно, и несколько секунд на что-то смотрел. — Ты уже знаешь, что я распорядился, чтобы твою лошадь переселили в эту конюшню? — развернувшись, спросил он. — Конечно. — О довольно кивнул, а сам сделал несколько шагов к кровати, на которой сидел слуга Чунмёна. — Мы сейчас пойдём на конную прогулку? — с живым интересом спросил пленник, и мужчина видел, какая неподдельная радость промелькнула в его взгляде. — Не сейчас. — И почему же? — О даже остановился, с недовольством взглянув на мужчину. — Тебе так не терпится выйти на улицу? — Бэкхён вопросительно изогнул бровь, усмехнувшись. Сехун был уже достаточно близко — так, что он мог в любой момент взять его за руку и потянуть к себе, завалив на кровать. — А ты как думаешь? — Думаю, что ты хочешь немного посидеть, а потом уже выйти. — Нет, — О медленно приблизился к самому краю кровати, и его рука так же медлительно легла на плечо Бэкхёна, слегка нажимая и заставляя мужчину прогнуться и наклониться назад. — Я хочу… — Я устал. — тут же произнёс Бэкхён, вздыхая. Однако, его руки обхватили талию кронпринца, тем самым заставляя его повалиться. Мужчина облегчённо вздохнул, когда почувствовал под собой мягкую перину; от удовольствия слуга Чунмёна даже прикрыл глаза, при этом улыбаясь кончиками губ, но когда почувствовал над собой дыхание иностранца — открыл глаза. — Я добирался до тебя по такой жаре, так дай мне хоть немного отдохнуть. — Не верю, что ты так сильно устал. — рукой упираясь в грудную клетку мужчины, Сехун слегка приподнялся, но так как Бён всё ещё удерживал его в объятиях, встать у него не получилось. — Прошу тебя, не капризничай. — устало произнёс Бэкхён, прикрыв глаза, словно надеясь на то, что наследный принц Дафорка прислушается к его просьбе. — Я буду тут до самого вечера, мы ещё успеем выйти и обойти всю территорию поместья столько раз, сколько тебе захочется. — Бён Бэкхён, — голос О перешёл на шёпот, и он наклонился к уху мужчины, пальцами дотрагиваясь до прядей тёмных волос и заправляя их за ухо. — Я хочу на прогулку. Прямо сейчас. Теперь Сехун смотрел на лицо мужчины, который сейчас прижимал его к себе. Если бы кто-то сказал О, что Бён Бэкхён — тот самый Бэкхён, который слуга Чунмёна — может быть вот таким, то юноша бы не поверил. Нежно обнимающий его за талию Бэкхён и тот, который несколько месяцев назад пытался насильно накормить служаку блюдом с несуществующим ядом, тот, который склонившись над ним, как коршун, рассказывал, что его прекрасное лицо заклюют вороны — казались словно разными людьми. Мужчина несколько секунд смотрел на Сехуна с нескрываемым обожанием, а потом, стараясь напустить на себя недовольный вид, нахмурив брови, приподнялся: — Какой же ты настырный, — вздыхая, произнёс мужчина, отпуская кронпринца из своих объятий. — Ладно, пойдём. Но пообещай, что после этой прогулки ты наконец дашь мне нормально отдохнуть.