Двери покоев Суа и Сехуна открылись чуть ли не синхронно. Они даже переглянулись, и кажется никого из них уже ни капли не смущала их прежняя молчаливая борьба. Теперь их объединило одно общее горе, которое сейчас поднималось вверх по лестнице. И оба знали, что бежать и спрашивать что-то бесполезно, потому что пока Бэкхён сам не захочет рассказать — он ничего не скажет. Но мужчина сейчас не был похож сам на себя. На момент он остановился, окинул кронпринца и сестру взглядом, а потом, поджав губы, тихо произнёс:
— Император при смерти.
— Что? — так же тихо переспросила у него Суа, словно не веря в слова брата. — Что случилось? — на выдохе спросила она, рукой нащупывая перила лестницы.
Но Бён ничего не ответил. Он лишь невесомо коснулся своей ладонью руки Сехуна и кивнул ему на покои, словно прося вернуться назад. О ошарашено оглянулся, потом на секунду перевёл взгляд на младшую представительницу рода — она всё так же стояла, смотря в спину Бэкхёна. Кронпринц лишь поджал губы и развернулся, направившись за хозяином поместья, который уже исчез в своих покоях. Дверь захлопнулась прямо перед носом Сехуна.
— Господин сказал сейчас никого к нему не пускать. — не поднимая головы, произнёс один из слуг поместья.
— Но он всегда…
— Попросил не пускать даже вас и сказал, чтобы вы отправлялись в свои покои.
О ощущал себя так, словно ему дали пощёчину. Кроме того, что Бэкхён заставил его волноваться, пропав на весь день, — Сехун без цели бродил по дворцу, как призрак, и постоянно выходил на улицу, чтобы высмотреть приближающуюся карету, — так теперь мужчина ещё и запирается, отказываясь даже поговорить. Хотя, возможно, всё это из-за новости, которую привёз с собой Бён.
Кронпринц сидел на кровати, скрестив руки на груди и глядя на догорающую свечу на небольшом столике у окна. Вообще у Бэкхёна в замке было практически пусто — хозяин явно любил минимализм, именно поэтому особых предметов роскоши во дворце практически не было, вот и в выделенных для Сехуна покоях — тоже. Юноша слышал, как в коридоре заговорил Бэкхён, как сделал пару шагов к его покоям и как скрипнула дверь, но О даже не повернулся, а лишь недовольно прикусил губу и нахмурился.
— Ты обиделся на меня, да? — Бён вздохнул, окинув взглядом принца. — Сехун, повернись.
Но О упорно не поворачивался, даже когда почувствовал, что перина рядом с ним прогнулась. От Бэкхёна приятно пахло мылом, сваренным на лесных травах, а от волос какими-то пряностями, — значит, мужчина только что пришёл из бани. Пальцы Бёна невесомо коснулись подбородка Сехуна, заставляя его повернуться.
— Извини. У меня правда были причины пропадать весь день и сейчас не пускать тебя в покои. Я хотел побыть наедине с собственными мыслями.
— Ты мог бы предупредить. — юноша недовольно поджал губы.
— Мог бы. — кивнул Бён, не отводя взгляда.
— Я переживал за тебя. — выдохнув и устало прикрыв глаза, произнёс Сехун и наконец подвинулся к мужчине. — И Суа тоже. Мы места себе найти не могли.
Бэкхён молчал. Он чувствовал, как О кладёт голову ему на плечо, как шумно вдыхает запах трав, исходящий от него. Мужчина лишь приобнял юношу, прикасаясь подбородком к макушке его головы и вдыхая приятный запах масел от волос Сехуна.
— Я не мог приехать. — наконец тихо произнёс он. — Весь дворец словно вымер.
— Что с императором? — тихо спросил иностранец, слегка приподнимаясь, но Бён тут же его осёк, дёрнув назад, на себя.
— Я и сам не знаю, что это. Лекари тоже не знают.
Бэкхён нервно покусывал губы. Видимо, говорить об этом ему было достаточно тяжело, потому что перед глазами была лишь одна картина, которую всё никак не получалось прогнать из головы. Императору стало плохо прямо на его глазах — на глазах человека, которого все считали первым после него самого. Бён до сих пор помнил дрожь в руках, когда он подбежал к лежащему на полу Чунмёну — он был непривычно бледен, а ещё судорожно хватал воздух ртом. В коридоре послышались шаги, а когда в покои ворвались — Бэкхён уже сидел на коленях перед Кимом, удерживая его за плечи и пытаясь хоть как-то привести своего Господина в чувства.
— Как так? — Сехун нахмурился. — Неужели…
— Даже самые лучшие лекари не могут разобраться. — он вздохнул. — Но я уже видел такое однажды. Отец Чунмёна… Его болезнь была такой же, и никто не знал, как с ней справиться. Теперь такое же настигло и Чунмёна.
— Но ваш старый император мёртв, — тихо прошептал Сехун и выпрямился, сев на кровати, когда почувствовал, что Бён выпустил его из собственных объятий. — Так значит…
— Не знаю. — Бэкхён лишь качнул головой. — Бывший император был слишком стар, чтобы бороться со своей болезнью. Она мучала его уже на протяжении нескольких лет. Лекари говорят, что Чунмён молод. Есть шанс, что он сможет справиться. Сейчас, видимо, этот недуг прогрессирует. Чунмён даже болел редко, так что, возможно, ему удасться выкарабкаться, но одной ногой он уже все равно в могиле.
Сехун, кажется, не до конца осознавал суть сказанного. За месяца пребывания в Кларио он, кажется, свыкся уже со всеми, даже с императором, к которому у него были чуть ли не чувства сына к отцу — захлёстывающее уважение. Чунмён одним только своим видом словно выбивал почву из-под ног кронпринца и производил впечатление человека словно не из этого мира. О совершенно не чувствовал к нему злости даже несмотря на то, что оказался в плену у Кима. К нему принц питал лишь уважение. А теперь он находился в шаге от смерти.
— О его болезни уже…
— Нет. — Бён даже не дал иностранцу договорить. — Об этом знают только жители дворца или те, кто хоть раз встречался с Чунмёном.
— Вы от собственного народа это скрываете? — О даже нахмурился, с непониманием взглянув на мужчину.
— Сехун, — тот лишь вздохнул, прикрывая глаза и откидываясь на подушку. — На это есть причины. Народ в Даглане слишком свободолюбивый. Пока Чунмён находится в столице — жизнь протекает в своём обычном русле, но стоит ему только покинуть её, как начинается настоящая вакханалия. Люди его слишком любят и чувствуют себя в безопасности только когда знают, что за всем следит именно он. В любом другом случае начинаются беспорядки. А теперь представь, что начнётся, когда люди узнают о том, что их император скоро скончается? — Бэкхён приподнялся на лопатках, чтобы взглянуть на Сехуна: — В Кларио куча наёмников. Они почувствуют свободу, а люди испугаются. Начнутся мятежи, а их даже разгонять будет некому — на личную гвардию Чунмёна мы толком рассчитывать не можем. Они посягали лишь только ему и чужие приказы с большей вероятностью слушать не станут, а простые солдаты посягали на верность народу. Они не станут убивать тех, кто придёт ко дворцу и уж точно не станут вмешиваться в беспорядки в столице.
— Но как же дисциплина в Даглане? Все государства так и говорят о том, как у вас всё всегда протекает в привычном русле и как царствуют законы и порядки. — О даже нахмурился. Сейчас он словно слушал о каком-то другом государстве, но уж точно не о том, в котором остался в плену.
— Это всего-то репутация. — Бэкхён вздохнул, вновь откинувшись на подушку и взъерошивая волосы. — Никакое государство не захочет упасть в грязь лицом перед другими, а Даглана, будучи ведущей — уж точно. У нас давно не было массовых беспорядков. Чунмён завоевал доверие народа, поэтому сейчас всё спокойно. Но что будет дальше… — теперь мужчина замолчал, слегка прикусив губу, словно задумавшись, стоит ли продолжать.
— На счёт гвардии… — вкрадчиво прошептал Сехун, словно терзаясь от нерешительности, — Я давно хотел у тебя спросить, но всё никак не находил времени.
Принц невесомо коснулся лежащей на поверхности кровати ладони Бэкхёна, но тот этого словно на заметил — вид мужчины говорил о том, что день у него выдался не самым удачным.
— Ну? — не открывая глаз, спросил Бён, слегка изогнув бровь. Он устало потёр переносицу.
— Как там Чонин?
Кажется, Бэкхёна даже передернуло от вопроса юноши. Мужчина резко вдохнул, словно сдерживаясь. Он и правда надеялся на то, что О забыл о собственном телохранителе — все же в его жизни произошло не мало событий. Бёну и самому бы хотелось забыть о Чонине.
— У него всё в порядке. — резко выпалил хозяин дворца. — С чего ты вдруг заинтересовался?
— Я скучаю по нему. Мы с детства были вместе. — поджал губы, произнёс Сехун.
Пару секунд он молчал, рассматривая лежащего на подушках мужчину, а потом слишком тихо, с подозрительной нерешительностью, совсем ему не свойственной, произнёс:
— Бэкхён… А ты не мог бы устроить нам встречу?
— Нет. — слишком резко и категорично произнёс Бён и даже раскрыл глаза, чтобы взглянуть на кронпринца. — Забудь об этом, Сехун. Сейчас во дворец никого из посторонних не пускают, а уж тем более не выпускают оттуда тех, кто всегда там проживает и у кого нет дома за пределами императорского поместья. Я не смогу провести туда тебя, и вывести Чонина — тоже.
О замолчал. Он внимательно вглядывался в выражение лица Бэкхёна, словно пытаясь отыскать там ответы на какие-то свои вопросы.
— Ты просто не хочешь. — в голосе у иностранца слышалось недовольство, да и весь его вид выражал тоже самое — начиная от нахмуренных бровей, заканчивая плотно стиснутыми челюстями.
Бён вздохнул, приподнимаясь на локтях.
— Сехун, император, с которым я знаком с детства и который стал для меня чуть ли не членом семьи, лежит при смерти. Я рискую потерять всё, что у меня было и к чему я пришёл за все эти годы, а государство, на благо которого я работал много лет, балансирует на тонкой грани между спокойствием и полнейшим разгромом. Малейшее дуновение — и мы все погрузимся в хаос. А кроме этого я пытаюсь разобраться с нашей с тобой проблемой, потому что пока Чунмён все ещё жив, Исин будет действовать. Как думаешь, хочется ли мне сейчас устраивать какие-то встречи?
Сехун виновато осунулся. Бэкхён и правда выглядел вымотанным, пускай и не показывал это. Он вообще никогда этого не показывал. Бён постоянно смотрел на него с любовью, смеялся рядом с ним, нежно перебирал пряди его волос, но всё ещё оставался тем мужчиной со дворца, который мог запугать одним только своим видом. Бэкхён не рассказывал о своих проблемах и переживаниях, разве что лишь изредка в его разговорах проскакивали какие-то намёки. А Сехун всегда старался стать человеком, с которым будут делиться проблемами и переживаниями.
— Извини. — виновато произнёс О, обхватив ладонь Бёна. — Я…
— Не переживай. Всё хорошо. — Бён улыбнулся уголками губ, переплетая их пальцы. — Правда, Сехун. Даглана не твоя родина. Чунмён не твой император. Тебя совершенно не должно это волновать.
— Но это твоя родина и твой император, а я переживаю за все, что связано с тобой. Мне будет больно смотреть на то, как рушится всё, что тебе дорого.
Сехун никогда не думал, что скажет такое. И уж точно никогда не думал, что какой-то человек станет ему настолько дорог, что у него сердце будет разрываться на мелкие части из-за всего, что заставляет того чувствовать себя несчастным. Теперь же он впитывал абсолютно все эмоции Бэкхёна, пропуская их через себя. Особенно сейчас, когда мужчина сам в разговоре проговорился, выдав, что чувствует на самом деле.
— А что теперь будет с престолом? У Чунмёна ведь нет наследников, да и в семье… — на момент Сехун осёкся, словно задумавшись, но Бэкхён продолжил за него.
— В семье все, кто мог бы занять престол, мертвы. Когда наш бывший император находился в таком же состоянии, как и Чунмён сейчас, его братья попытались захватить власть. Их казнили. — Бён говорил об этом слишком спокойно. Так, что даже в дрожь бросало. — Но на самом деле у престола Дагланы есть наследница. Маленькая, но всё же наследница.
— Наследница? — тихо переспросил О, словно не расслышал слова мужчины.
— Да. — кивнул Бэкхён. — У Чунмёна есть внебрачная дочка, о которой знаю лишь я. Поэтому я так близок с императором. Мы вместе храним эту тайну уже много лет, именно поэтому мне многое прощается, и поэтому мой взлёт с приходом Чунмёна к власти был таким быстрым. — кажется, у хозяина поместья даже в довольной улыбке изогнулись уголки губ. — Помнишь, когда я уехал, ничего тебе не сказав?
— Ты уезжал к дочери Чунмёна? — кронпринц словно не верил в свои слова, поэтому они прозвучали жутко неуверенно.
— Именно. — Бён кивнул. — Они живут далеко отсюда, в провинции. Чунмён купил для них поместье. Сам он бывает у них раз в год, но я там бываю намного чаще. Мать его дочери — девушка, жившая во дворце. Насколько я помню, её оставили там жить просто из жалости. Её мать долго работала служанкой во дворце, а ей после смерти было некуда идти, и наша императрица, мать Чунмёна, позволила ей остаться во дворце. А потом у них с Чунмёном завязался роман и я был тем самым человеком, который всегда сторожил их, пока они тайно встречались в саду. Позже выяснилось, что она беременна. В этот момент Чунмён как раз пришёл к власти, в столице начались беспорядки. Он отправил её отсюда, а всем остальным сказали, что она погибла во время того, как мятежники ворвались во дворец.
— Но ведь в таком случае она не может рассчитывать на престол, разве нет?
— Может. — Бэкхён поджал губы. — Если я в это не вмешаюсь. У её матери есть доказательства того, что именно Чунмён отец её дочери. Я в своё время говорил ему хорошо подумать, но покупая поместье он все же указал, кто является его владельцем и кому он его завещает, а ещё мать его дочери хранит письма от Чунмёна.
— А в чём тогда проблема?
— В том, что если на престол встанет мать незаконнорожденного ребёнка, то репутация Чунмёна тут же запятнается, а я этого не допущу. Да и им тоже жить спокойно не дадут. Кроме того, что люди в Даглане всё ещё не готовы доверить власть женщинам, так тут ещё и та женщина, которую император скрывал. Представь, что начнётся?
— У вас ведь никогда не правили женщины, да? — неуверенно спросил Сехун.
— Официально — нет. — Бён вздохнул. — Но мало кто знает, что в последние годы жизни бывшего императора правила его жена. Прекрасная женщина, на самом деле. Очень умная и расчётливая — если бы не она, то Чунмёну в своё время достались бы лишь обломки государства. Император уже был не в состоянии управлять, совершал опрометчивые шаги, а она пыталась привести всё в порядок. И если бы не она — меня бы сейчас тут не было. Именно её стараниями я остался жить во дворце после того, как родителей сослали и казнили.
На момент Бэкхён замолчал, словно обдумывая, что сказать дальше.
— В Даглане очень напряжённая ситуация по отношению к женщинам. Я бы не сказал, что их совсем не любят… Но к женщинам на троне люди ещё не готовы. Видимо просто боятся признавать, что женщины справляются со всем намного лучше. Именно из-за этого я не допущу того, чтобы дочь Чунмёна и её мать пришли к власти. Даглане не нужна настолько огромная встряска.
— И что ты собираешься сделать? Неужели убить?..
— Нет. — сразу же осёк Сехуна Бён. — Неужели ты думаешь, что у меня поднимется рука на маленькую девочку, которая одно время принимала меня за отца? — он слегка изогнул бровь, взглянув на кронпринца. — Я просто поеду к ним и избавлюсь от всех доказательств, а их отправлю за границу. Им в любом случае будет небезопасно оставаться в этой стране.
— Ты ведь сам говорил о неоднозначном отношении к женщинам, а теперь думаешь о том, как лишить их возможности править. Если гвардия подчиняется Чунмёну, а к власти придёт его дочь, то скорее всего они встанут на их сторону, ты не думал об этом? — О слегка нахмурился, когда Бён вздохнул и закатил глаза.
— Сехун, ты, видимо, ещё слишком молод для такого. — губы хозяина поместья растянулись в усмешке. — Слишком много «если» во всём этом. Гвардия может не принять их. Никто не знал о наследнице. Дочери Чунмёна намного безопаснее находиться вдалеке от государства, в котором правит её отец, как бы бессмысленно это не звучало. А насчёт женщин… Я один ничего не поменяю. Пока в Кларио целый участок города с процветающей проституцией — ситуация не изменится. А сейчас я просто уберегаю двух женщин от верной смерти, при этом ещё и спасая своего императора от запятнанной чести.
***
Утром Бэкхён, выйдя из покоев, сразу же взглядом наткнулся на раскрытые покои Суа.
— Уже уезжаешь? — словно невзначай спросил он, слегка приподняв бровь и стоя перед дверьми своих покоев.
— Да. Ты ведь так и не рассказал мне, что случилось. — сухо ответила ему младшая Бён, окинув недовольным взглядом.
— Ты думаешь мне приятно говорить о…
— Ты всю ночь разговаривал об этом с Сехуном. — резко оборвала его речь сестра, злобно сверкнув глазами. — В следующий раз лучше закрывайте покои. Тебе повезло, что я услышала не все — твой слуга вовремя заметил неладное и по-лучше закрыл дверь.
— Ты подслушивала и так спокойно об этом говоришь? — кажется, Бэкхён вовсе не был напуган словами сёстры.
— Тяжело не подслушивать, когда кто-то даже не скрывается.
***
Если с сестрой Бэкхён пересёкся ещё рано утром, то с Исином — лишь к вечеру, рядом с покоями императора.
— Днём тебя видели в квартале красных фонарей. — поджав губы, недовольно шепнул Исин, остановившись рядом с мужчиной. — Ты ведь всегда был против подобного, да и насколько я знаю — для тебя там будет сложно подыскать что-нибудь по вкусу, разве нет? — он слегка изогнул бровь.
— Исин, — Бён притормозил, и, разворачиваясь к Чжану, усмехнулся: — Я ведь не спрашиваю, что ты чуть ли не каждый вечер там делаешь и откуда у тебя столько знакомых в квартале красных фонарей, раз они тебе докладывают о том, что я там был?
Мужчина видел, как недовольно нахмурился Исин.
— Тебя не должно волновать, что я там делал.
— Император умирает, а ты со спокойной душой ходишь по борделям. — с отвращением проговорил Чжан, не отводя взгляда от собеседника. — Он бы…
— Не хорони его раньше времени. И лучше побеспокойся за себя. — Бэкхён хитро сверкнул глазами и попытался подавить насмешливую улыбку. — Ты сам сказал — император умирает. Вот и подумай о том, что сейчас мы все вольны делать всё, что захотим. А желания друг друга мы прекрасно знаем, Исин. — Бён в последний раз окинул посла многообещающим взглядом, а потом, не дожидаясь ответа, развернулся, направившись в противоположную сторону.
***
Со стороны могло показаться, что время остановилось. Казалось, что оно заснуло вместе с императором. Всё время шумный дворцовый сад и небольшие аллеи опустели словно по щелчку пальцев, а если там кто-то и появлялся, то дорожки не заполнял громкий смех и перешёптывания. Теперь дамы бросали лишь секундные взгляды и тут же снова прятали их, поправляя широкополые шляпы. Даже тренировки гвардии за дворцом проходили на удивление тихо, и больше никто из них не решался вновь в шутку бороться на саблях после того, как командир отвлекался на разговор с кем-нибудь.
Но всё это было лишь видимостью. На самом деле незаметно, но жизнь протекала, несмотря на льющие несколько дней дожди. Служанки всё-так же шептались в закаулках императорского дворца, только тише, чем раньше, а придворные продолжали плести интриги.
— Это правда, что вы посещали квартал красных фонарей, чтобы узнать, бываю ли я там?
Кларио всегда славился красивыми окрестностями. Шумная столица резко перетекала в тихий лес, по которому, однако, часто прогуливались — об этом говорили протоптанные тропинки, следы лошадиных копыт, маленькие фонтанчики для путников вдоль троп и перекинутый через неширокую речку мост, на котором сейчас как раз стоял Бэкхён с ещё одним юношей, который был значительно выше его — примерно на десять сантиметров. Незнакомец был явно красив и статен — издалека можно было заметить красивый профиль и прямую, статную осанку. Он удерживал за поводья свою лошадь и иногда поглядывал на коня Бёна.
— Ну, видимо мне нужна была эта информация. — Бэкхён лишь пожал плечами, а потом дотронулся до шеи своего коня.
— Я ведь живу тут всего-то месяц, откуда местным знать меня? — незнакомец улыбнулся, и уголки его губ красиво изогнулись. Сам юноша был необычайно красив и молод, явно чуть младше своего собеседника.
— Там были ваши друзья, вот я и спрашивал у них, часто ли вы посещали бордели в родной провинции.
— Значит, слухи о вас весьма правдивы. — юноша хмыкнул, развернувшись и сделал пару шагов по деревянной поверхности моста.
— И какие же слухи обо мне ходят? — заинтересованно спросил Бён, взглянув в спину своему удаляющемуся собеседнику и направился за ним, ведя за собой коня.
— Что вы можете добыть нужную информацию практически о каждом. И что вы всегда добиваетесь своего. Вообще много разного о вас говорят — и хорошего, и плохого. Я живу тут не так долго, но о вас уже много слышал. Видимо, вы прославились не только своей близостью к императору.
— Поверьте, вам ещё предстоит услышать много интересного. — Бён довольно хмыкнул, сойдя с моста. Он обернулся, дожидаясь, пока его собеседник дойдёт до него.
— И всё же — зачем вам нужна была информация о борделях?
— А вы, Ли Вонпиль, видимо, не так усердно искали информацию обо мне. — мужчина улыбнулся. — Я всегда выступал против проституции, даже пытался предложить закон о закрытии всех борделей в квартале красных фонарей, но это вызывало негативный отклик среди людей, поэтому эту идею отложили на лучшие времена. Я не хотел бы пускать в свою семью человека, который поддерживает подобное.
— Раз мы снова встретились, то я, видимо, вас не разочаровал.
— Наоборот. — Бэкхён кивнул. — Мне рассказали много хорошего о вас. Ну, а ещё вы как минимум слишком молоды, в таком возрасте мысли совершенно о другом.
— А вы, по рассказам, в моём возрасте явно думали не о любви и девушках.
— Потому что я никогда не думал о любви и о девушках одновременно. — Бён вздохнул. — Но не об этом сейчас. Когда вы уезжаете?
— Скорее всего дня через три. Я приехал в столицу просто отдохнуть, у меня нет никаких важных дел.
— Значит, завтра вы сможете заглянуть ко мне? Всё же вам ведь нужно пересечься хоть раз, а то, знаете ли, получится не самая приятная ситуация при отправлении домой.
— Конечно. — Вонпиль лишь пожал плечами. — Но к чему такая спешка? Я ведь ещё вернусь в столицу…
— В порту были вспышки чумы, поэтому я хочу по-быстрее разобраться с этим. Да и думаю, отдых в провинции пойдёт на пользу. Я слышал о том, что у вас просто прекрасные окрестности. — Бэкхён слегка поджал губы.
— Чума? — удивленно переспросил Ли. — Тогда я вполне понимаю ваши опасения. А окрестности — да. Они у нас прекрасные. Думаю, любому придутся по вкусу. — юноша довольно улыбнулся. — Так значит, встреча будет завтра в вашем поместье?
***
Сехун вышел из покоев из-за шагов на первом этаже. Обычно не было даже такого — в поместье Бэкхёна слуги словно спали до приезда мужчины, но сегодня, видимо, произошло исключение из правил — среди первого этажа стоял большой стол, предназначенный, судя по всему, для приёма гостей, но стульев было всего три. Стол уже был накрыт.
— Для кого накрыли стол? — О, опираясь на перила, несколько секунд рассматривал позолоченные тарелки, а затем повернулся на стоящую по другую сторону лестницы Суа.
— Видимо Бэкхён решил поужинать вместе. — сухо ответила ему девушка и поджала губы. — Хотя, может, к нему кто-то приехал.
— Он ведь редко зовёт кого-то сюда. — недоверчиво отозвался юноша.
Дверь внизу скрипнула.
— Проходите. — первым на пороге появился Бэкхён, улыбаясь. Он прошёл внутрь, кивая одному из слуг, а затем развернулся. — Добро пожаловать.
Сехун и Суа переглянулись. О — явно для того, чтобы узнать, кто же сейчас находился на пороге поместья, Бён — для того, чтобы дать понять, что брат привёз с собой незнакомца.
Иностранец сразу же подметил про себя, что юноша был достаточно красив. Высок и хорошо сложен, с приятными чертами лица, с красивой улыбкой и приятными, на вид пушистыми волосами. Бэкхён улыбнулся ему, что-то произнеся. Сехун на момент задержал дыхание.
— Ты не знаешь его? — сдавленно произнёс О, ещё раз взглянув на младшую Бён. Они редко разговаривали, но когда дело касалось Бэкхёна — их вражда словно пропадала.
— Нет. Впервые вижу. — она взглянула на своего собеседника.
— Это и есть госпожа Бён? — тихо шепнул на ухо хозяину дворца вошедший незнакомец, разглядывая девушку, стоящую на втором этаже. — Она и вправду красавица. А ещё очень похожа на вас.
— Сочту за комплимент. — мужчина лишь кивнул. На момент он взглянул на верхний этаж, чувствуя на себе неотрывный взгляд Сехуна.
— А что за юноша рядом? Неужели…
— Думаю, его нельзя представлять непосредственно без его присутствия. — Бэкхён бросил мимолётный взгляд на О, словно прося его спуститься.
Иностранец на мгновение помедлил. Его смущало одно только присутствие молодого красивого юноши рядом с Бёном, а уж перспектива знакомиться с ним совершенно не впечатляла особенно после того, как хозяин дворца так улыбался незнакомцу и слишком любезно с ним шептался. Однако, он сделал пару шагов вниз по лестнице, и через несколько секунд уже оказался внизу, окинув юношу и мужчину взглядом.
— Вы, конечно, уже сами догадалась, но да, перед вами наследный принц Круока — О Сехун. — уголки губ Бэкхёна слегка поползли вверх.
— Приятно встретиться с самим кронпринцем. — юноша улыбнулся.
— Это Ли Вонпиль. Приехал отдыхать в столицу из одной провинции Кларио. — тут же пояснил Бён, а потом перевёл свой взгляд на Суа, кивнув ей на гостя.
— Очень приятно, Ли Вонпиль. — Сехун натянуло улыбнулся, кивнув юноше, а потом оглянулся назад — к ним спускалась младшая Бён.
— Я пока провожу кронпринца в его покои.
Бэкхён словно нечаянно коснулся руки О, а затем еле заметно кивнул ему, словно прося направиться за ним.
— Но разве О Сехун не будет…
— Нет. Он ужинает в своих покоях. — тут же осёк Вонпиля хозяин поместья, поднимаясь вверх по лестнице.
Как только дверь в покои захлопнулась — Бэкхён тут же выдохнул и прислонился спиной к деревянной двери позади себя, запуская пятерню в тёмные волосы.
— Сейчас всё объясню. — словно предугадав возмущения юноши, заговорил Бён.
— Он…
— Сехун, — тут же обернул его Бэкхён. — Я привёл его сюда не от скуки и уж явно не из-за того, что у меня с ним роман. Он тут по одному важному делу и останется тут ночевать. Поэтому прошу тебя, не выходи из покоев, пока он на уедет. Если что-то будет нужно — попроси слуг, но не выходи до тех пор, пока я сам тебе об этом не скажу.
— Бэкхён, постой! — на выдохе произнёс О, схватив разворачивающегося мужчину за локоть.
— Сехун, прошу тебя, — Бён устало вздохнул, но всё да развернулся к кронпринцу. Он дотронулся до его подбородка, тем самым заставляя склониться, а затем невесомо, мимолетно коснулся его губ своими — так обычно целуют детей. — Не сейчас. — прошептал он, обдавая шею юноши горячим дыханием.
Сехун не успел ничего ответить — дверь покоев захлопнулась, оставляя его внутри совершенно одного. Из-за слегка приоткрытой двери Сехун слышал, как внизу трое людей разговорили за ужином, даже слышал, как Вонпиль что-то рассказывал и пару раз обогащался к Суа.
Это была первая ночь в этом дворце, во время которой Сехун ночевал один. Он долго не мог уснуть, вслушиваясь в тихие шорохи за дверью и слыша перешёптывания слуг, тихие стуки деревянных сундуков и шуршание атласных тканей. Несколько раз он просыпался, с надёжной поворачивался на другой бок, но его кровать так и оставалась пустой. Теперь рядом с ним не спал Бэкхён, который обычно во сне обнимал его за талию, обхватывая и прижимая к себе так, что даже пошевелиться было тяжело. Принцу иногда казалось, что Бён опасается того, что его украдут, а из такой хватки вырвать его будет достаточно проблематично. Но сейчас мужчины рядом не было.
Утром О проснулся из-за шума за дверью. За окном только начинало светать, и юноша даже удивился. Постоянно спящий дворец вдруг наполнился жизнью, да ещё и так рано утром.
Сехун сделал пару шагов, подойдя к двери и слегка её приоткрыв, чтобы взглянуть в небольшую щель.
Внизу, на первом этаже, стояло несколько деревянных сундуков, которые, видимо, слуги собирали ночью. Юноши в услужении все так же суетились, перебрасываясь короткими фразами. Бэкхёна и Вонпиля рядом не было, что ещё больше смутило Сехуна. Наконец он наткнулся взглядом на Суа — она стояла у лестницы.
О понимал, что не должен был испытывать жалость по отношению к той, что готовила на него покушение и сама поклялась расправиться с ним. Но вид у девушки сейчас был не самым лучшим — она прикусывала губу, чтобы сдержать слёзы, и, кажется, даже немного побледнела. Грудь её резко вздымалась из-за учащённого дыхания, но младшая Бён храбрилась из последних сил, прикусывая внутреннюю сторону щёк и стараясь не поддаваться подступающим слезам. Девушка даже не услышала тихие шаги кронпринца, который с недопониманием смотрел то на сундуки, полные вещей, то на Суа.
— Что происходит? — тихо спросил кронпринц, обращаясь явно к представительнице рода Бён.
Кажется, она даже вздохнула от столь тихого появления и неожиданно прозвучавшего вопроса. Девушка вздохнула, словно пытаясь отогнать от себя испуг, а затем её губы искривились в усмешке — в такой, что у Сехуна даже сердце защемило. Суа выглядела на редкость разбитой и несчастной, особенно сейчас, когда смотрела на него, чуть склонив голову, сверкала глазами, в которых скапливалась слёзы и улыбалась вот так, подавляя желание заплакать.
— Что происходит? — с насмешкой повторила она, поджав губы и всё так же улыбаясь той улыбкой, которая не сулила ничего хорошего. — Ты выиграл, О Сехун. — она покачала головой, окидывая юношу абсолютно несчастнейшим взглядом, полным разочарования и упрёков.
— О чем ты говоришь? — иностранец нахмурился. — Мне кажется ты не в себе, Суа.
— Ты выиграл. — ещё раз повторила младшая Бён и сглотнула подступающий к горлу ком. Ей бы было жутко обидно расплакаться прямо при кронпринце, поэтому она из последних сил храбрилась, прежде чем объяснить, почему же Сехун выиграл. — Бэкхён выдаёт меня замуж. За Вонпиля. Я уезжаю с ним прямо сегодня, буквально через пару минут, когда слуги отнесут вещи в карету.
