Разорванные небеса

      — Если бы мы играли на раздевание, было бы куда интереснее, — опустила колкий комментарий Джоанна, набирая несколько карт из колоды.       Вместе с Картером, Алиссой, Каспером и Нейтаном, они решили немного побаловаться азартными играми, раз уж никаких других занятий у них больше не было, и расположились в одной из комнат отдыха.       — Да уж, очень, — хмуро буркнул Картер, в руках у которого сейчас было больше всего карт, и такой расклад и его определенно злил. Джоанна, смекнув, усмехнулась и протянула:       — О, я бы на это посмотрела…       — Тогда можем обойтись и без карт, — Картер странно ухмыльнулся, и Джоанна, не ожидавшая от него подобной реплики, вновь смешливо фыркнула. Алисса окинула поочередно ее и Картера странным растерянным взглядом; а когда повисло молчание, Нейтан раздраженно воскликнул:       — Эй, перестаньте строить друг другу глазки! Джоанна, ходи, — его слова явно вызвали у Джоанны недовольство, и она не повременила с тем чтобы ответить столь же колко и прямолинейно:       — Тебя что-то не устраивает? А не ты ли приревновал Каспера к той симпатичной брюнетке?.. — она картинно изогнула брови и могла с удовлетворением наблюдать за тем, как Нейтан весь смущается: он тут же отвел взгляд в сторону и поджал уши, а затем с еще большим раздражением, чем прежде, воскликнул:       — Заткнись! Это неправда!       Каспер в это время даже и бровью не повел, словно ничего нового и удивительного не услышал, и только на пару секунд на его лице проскользнула странная ухмылка. Джоанна тихо усмехнулась, опустила на стол несколько карт и ядовито протянула:       — Вот, хожу.       — Так вот, у кого все козыри, — хмыкнула Алисса.       — Перевожу, — передразнил интонацию Джоанны Нейтан.       — Подмастил… — довольно отозвался Каспер и точно отбил все карты. — Вот и все, я выиграл, — следующей была Джоанна, затем — Нейтан. Картер и Алисса остались один на один, и у нее в руках были последние две карты, в то время как у Картера — целых пять. И вот уже с минуту он сидел молча и задумчиво, пытаясь понять, как ему следует походить.       — Скорее, Картер, — нетерпеливо выпалил Нейтан. — Я не могу больше на это смотреть.       — Я должен обойти тебя, — решительно заявил он, посмотрев на Алиссу, и, поколебавшись еще пару секунд, положил две карты. Лицо девушки изумленно вытянулось, и Картер уже обрадовался, самодовольно ухмыльнулся; однако Алисса тут же с тяжелым вздохом отбилась и с притворным сожалением произнесла:       — Ты мне очень подмастил…       — Это нечестно! — тут же возмутился Картер, раздраженно бросив на стол оставшиеся у него карты.       — Все честно, — пожав плечами, отозвалась Алисса.       — Тебе с таким набором карт и не стоило надеяться на победу, — дернув бровью, хмыкнула Джоанна. — Да и плевать, в принципе. Относись к этому проще.       — Ну уж нет, — скрестив руки на груди, воскликнул Картер. — Я ненавижу проигрывать — ни в чем.       — А вот чтобы не проигрывать, нужно внимательнее следить за игрой, — она подперла голову рукой и игриво подмигнула. Картер недоуменно нахмурился, а затем, спустя пару секунд, его лицо вытянулось в изумлении, и он возмущенно выпалил:       — Ты что, мухлевала?!       — О, — вмешался Нейтан, — еще как… Она выбросила несколько карт, пока ты думал, куда пристроить свой козырь.       — Да, — открыто признала Джоанна, откинувшись на спинку стула. — И я выиграла. На войне все средства хороши, — Картер несколько секунд смотрел на нее хмуро, так, словно девушка только что непростительно его предала, и, когда не смог придумать ничего, что мог бы сказать ей, обратился к Нейтану:       — А ты почему ничего не сказал, если видел?       — Потому что я тоже так делал, — Нейтан пожал плечами. Картер вздохнул и цокнул.       Момент беззаботности был прерван появлением Линтона. Он вошел в комнату отдыха, стуча тяжелыми ботинками, и выглядел чем-то определенно обеспокоенным. И все же, при этом он держался уверенно и спокойно, смотрел перед собой привычным строгим взглядом и, когда заметил на столе карты, весь помрачнел от недовольства.       — Почему это вы здесь прохлаждаетесь?       Алисса виновато поджала губы, Нейтан и Каспер переглянулись (и первого определенно взбесили слова Линтона), а Картер отвел взгляд, заметно напрягшись. Только Джоанна осталась сидеть, как сидела, и заявила:       — Потому что мы имеем право на отдых, — а затем, скрестив руки на груди и вскинув бровь, с вызовом добавила: — А сам-то ты хоть чем-нибудь полезным занялся?       — Не перечь мне, — строго отозвался Линтон и вдруг замолчал, поджав губы. Перевел странный, мрачный взгляд на Картера, и тому стало заметно неуютно: он весь напрягся и растерянно нахмурился. Повисла тяжелая пауза, во время которой все уже успели обменяться вопросительными взглядами: ведь было предельно ясно, что Линтон, вероятно пришел сюда по какому-то делу — и поэтому они молчали, ожидая, когда он наконец скажет хоть что-нибудь.       Прошло несколько секунд, показавшимися странно долгими, прежде чем Линтон, прочистив горло, сцепив руки за спиной и слишком широко расправив плечи, заговорил.       — Мы потерпели поражение, — четко, с нотками горечи в голосе отчеканил он. — Лейт Рейес добровольно сдал Хелдирн удракийской принцессе и приказал открыть огонь по нашим солдатам. Всех несогласных с его решением бросили в темницу и приговорили к смертной казни. Командующему Джейсону чудом удалось выжить, однако он получил серьезные травмы. Сейчас он в крайне тяжелом состоянии и находится на пути сюда вместе с другими несколькими солдатами, которым удалось сбежать, — его слова прозвучали словно гром среди ясного неба. Последовала гробовая, хрустальная тишина, в которой можно было слышать даже то, как тихо потрескивает лампа на потолке.       Картер изогнул губы и сжал кулаки в бессильной злобе. «Мы потерпели поражение».       — Как?! — выпалил вдруг он, приковав к себе удивленные взгляды. — Как это могло произойти?! Кто допустил это? — он не знал, что в этой ситуации страшнее всего. Предательство Лейта Рейеса, которое определенно подрывало дух сплоченности и было дурным примером для остальных, падение Хелдирна, или же тот факт, что командующий Джейсон пострадал?..       Его вопрос — что озвученный, что крутящийся в его голове — остался без ответа.       Внезапно раскрылись двери, и в комнату вошел солдат. Отдал честь, неожиданно для самого себя застав сразу двух авторитетных фигур.       — Сэр Карраско, майор Карраско, прибыл командующий Джейсон, — Линтон кивнул в ответ.       — Где он сейчас?       — Его доставили в медицинский корпус, сэр.       — Что-нибудь известно о его состоянии? — поднявшись со стула, требовательно спросил Картер.       — Да, майор… Состояние у него очень тяжелое. Серьезные переломы, сотрясение… Сейчас ему оказывают помощь и обследуют.       — Я немедленно отправляюсь к нему, — решительно заявил Картер и уже зашагал в сторону выхода, когда его вдруг остановил, схватив за локоть, Линтон.       — Подожди. Пусть сначала с ним разберутся. Не нужно делать лишнего шума.       — Я должен проверить командующего, — упрямо буркнул тот в ответ, резко выдернув свою руку из хватки отца. — И прекрати уже говорить мне, что делать.

***

      Картеру удалось кое-как отвертеться от отца, который сегодня был назойлив, как никогда раньше, и он тут же поспешил в медицинский корпус. Он по-настоящему переживал за командующего, как впрочем и хотел выслушать его: произошедшее было по-настоящему тревожным событием, и ему хотелось узнать обо всем самостоятельно из первых уст.       Он добрался до медицинского корпуса быстро, и как раз застал тот момент, когда командующего перевозили на каталке по коридору. Он уже был переодет в больничную рубашку и укрыт простыней, и выглядел по-настоящему нездорово: Картер увидел его лицо мельком, но различные синяки и ссадины, покрывавшие его лицо сине-красными пятнами, сразу бросились в глаза. Нахмурившись от странного щемящего чувства, отдаленно напоминающего страх, Картер поспешил найти хоть кого-нибудь, кто мог бы сказать ему, в чем дело. Прошел пару коридоров и встретил медсестру, тут же остановил ее и требовательно попросил рассказать о состоянии командующего.       — Все очень плачевно, майор… — пролепетала женщина, потупив взгляд. — Я впервые за всю свою практику встречаю такие ужасные травмы… У него сильное сотрясение, множество ушибов, ссадин и гематом, а также несколько переломов костей таза и повреждения внутренних органов, — она запнулась, а Картер весь побледнел. Все это звучало по-настоящему страшно; а каково же было это испытывать на себе?.. — Из-за этого у командующего начались обильные внутренние кровотечения. Прямо сейчас его отправили на экстренную операцию, но скажу я вам прямо, майор, не стоит ждать чуда… Он не протянет долго, как бы мы не пытались ему помочь. Прошедшие несколько часов были решающими, и теперь я даже не представляю, что можно сделать, чтобы сохранить ему жизнь, — женщина печально вздохнула и на ее глазах, кажется, даже выступили слезы. Картер знал: медики тяжело переносят страдания своих пациентов; однако сейчас ему не было дело до горечи безымянной медсестры, ведь и его сердце охватила тяжесть.       — Ясно, — покачав головой, холодно произнес Картер. — Спасибо, что сказали… Сообщите, когда операция будет закончена. Я здесь подожду.       — Конечно, майор.       И только когда она ушла, оставив его одного, он смог осесть на скамью с тяжелым судорожным вздохом. Картер не готов был терять кого-то значимого так рано. Ему не хотелось верить, что это реально, но и не хотелось тешиться пустыми надеждами. Он на войне, а на войне главное — трезвый рассудок. И все же…       Командующий Джейсон был его наставником с первых недель в Гарнизоне. Практически сразу он заметил упрямство и усердие Картера, и после всегда помогал ему, направлял и наставлял, возлагая на него большие надежды. Командующий Джейсон говорил, что Картера ждет большое будущее, и от этого тот загорелся еще большей целеустремленностью. Иногда Картер невольно сравнивал командующего с отцом; только вот он был куда более лучшей версией.       И если он потеряет его…       — Операция закончена, майор, — та же медсестра вернулась на удивление скоро, застав Картера, который уже успел погрузиться глубоко в своим мысли, врасплох. Он невольно вздрогнул и прежде, чем что-то ответить, взглянул на часы на запястье: с тех пор, как он пришел сюда, прошло больше двух часов. Это время пролетело совершенно незаметно.       — Где сейчас командующий Джейсон? — поднявшись со скамьи, спросил Картер.       — Он в палате интенсивной терапии, — едва она успела сказать об этом, и тот тут же направился в нужную сторону. — Постойте, туда нельзя просто так заходить!       — Это мой приказ, — остановившись и развернувшись к ней, твердо произнес Картер. — И его оспаривать нельзя.       Женщина тяжело вздохнула, поняв, что спорить с майором она точно не сможет, и потому вынуждена была кивнуть и согласиться.       — Так уж и быть, пойдемте. Но я попрошу вас вести себя тихо и не тревожить больного.       Медсестра привела его к палате командующего, но пока что ему посоветовали оставаться на коридоре и «не врываться внутрь без особой надобности». Что ж, в этот раз Картер не стал спорить: он остался снаружи и мог наблюдать из окна в стене. Командующий Джейсон выглядел действительно плохо — Картер вновь в этом убедился: его лицо теперь покрывали бинты и пластыри, к телу тянулись разные трубки и провода, а рядом стояла капельница с несколькими лекарствами.       «Он не протянет долго, как бы мы не пытались ему помочь», — эти слова все еще эхом звучали в его голове; и если это действительно так, думал Картер, зачем лишний раз терзать командующего? Потому что это человечно? Вряд ли это так. Оттягивать неизбежное, продлевая страдания… И даже если командующий Джейсон сможет выжить, ничего хорошего его не ждет. Он останется калекой, что, по мнению Картера, намного хуже смерти. Разве может быть хорошей жизнь, в которой ты немощен, слаб, никчемен и сломлен?.. Он предпочел бы скорее умереть, да и командующий, — человек предприимчивый, активный, — вероятно, тоже.       Картер не знал, сколько он еще простоял здесь. Долго, вероятно; возможно, столько же, как и в прошлый раз. Он решил не смотреть на время, и лишь задумчивым взглядом смотрел куда-то вдаль, не на командующего Джейсона, и не замечал ни медсестер, ни санитарок, то и дело снующих туда-сюда. Однако в какой-то момент Картер вдруг заметил, как командующий пошевелился. Попытался подняться, но не смог; тут же упал обратно на койку и взвыл от боли. Значит, уже пришел в сознание. Картер решил не дожидаться указаний персонала и немедля вошел в палату.       — Командующий Джейсон? — окликнул он, закрыв за собой дверь.       — Картер… — тихо прохрипел тот спустя какое-то время, которое потребовалось ему для того, чтобы хоть как-то осознать себя в пространстве, и затем быстро исправился: — Майор Карраско…       Картер облегченно вздохнул: по крайней мере, у него есть возможность поговорить с командующим. Но что ему сказать? Поинтересоваться о его самочувствии? Нет, это глупо. И так ясно: самочувствие дерьмовое. Почему-то в подобных ситуациях Картер терялся. Что вообще нужно говорить говорить людям в столь важные моменты, как, например, перед скорой смертью?..       А он ведь никогда и не знал смерти прежде… Картеру не хотелось верить, что это случится. «Командующий будет жить, он встанет на ноги и восстановится», — диктовал голос надежды, но его тут же обрывал здравый смысл. Чем выше ожидания — тем больнее переносится их крах. Хоронить человека заранее плохо, но…       — Что они сказали про меня? — командующий начал разговор сам, хотя говорить ему очевидно, было сложно. — Все ведь хреново, да?       — Да, командующий… — помявшись, неуверенно протянул Картер, и невольно отвел взгляд в сторону. — Я боюсь…       — Не нужно бояться. Не за меня уж точно, — командующий попытался усмехнуться, но его голос тут же осел. — Я знаю, что я не переживу этого. Еще на поле боя, лежа на земле, я почувствовал, что моя смерть близко… Нужно было просто бросить меня и не перетруждаться. И даже если я выживу, кем я буду?..       Командующий как-то сказал: «победа или смерть», и в этом, на самом-то деле, заключался огромный смысл. Сражаться нужно либо до победного конца, либо до последнего вздоха. А поражения… Иногда всего одна ошибка может сломать все, стать настоящей катастрофой.       — Командующий Джейсон, — намеревался что-то сказать Картер, но тот его вдруг оборвал:       — Я больше не командующий. Зовите меня просто Нолан, без всяких формальностей.       — Хорошо. Но тогда и вы… зовите меня просто Картер.       — Так уж и быть, — просипел командующий и на некоторое время притих, набираясь сил для разговора. Картер не торопил его, хотя и невольно начинал нервничать каждый раз, как тот замолкал, словно боясь, что он уйдет прямо сейчас, так и не сказав ничего ценного и осмысленного. — Подойти поближе, — командующий все-таки подозвал Картера, и тот исполнил его просьбу. Теперь Картер еще четче мог видеть, насколько все плохо, но старался не акцентировать свое внимание на этих деталях. — Пока у меня еще есть время, я хочу сказать тебе кое-что важное… Поменьше слушай других людей. Старайся поступать так, как считаешь нужным. Ведь, в конце концов, все, что ты делаешь, ты делаешь в первую очередь для себя. Даже это война… Все весь сражаются только за себя, за свой дом и своих близких.       Но Картер уже поступал так, как считал нужным. Его амбиции, его старания, его стремления и желания — все это необходимо ему как воздух. Иначе кто он, если не борец?       — Никогда не забывай о том, кто ты есть. А теперь… я хочу отдохнуть, — командующий тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Картер вяло улыбнулся и уже развернулся к выходу, как вдруг его собственная тревога остановила его. Ему нужно было сказать нечто важное, пока вдруг не стало слишком поздно…       — Спасибо вам за все, — произнес Картер, развернувшись к командующему. — Вы поверили в меня и наставляли… — он не мог сказать больше — красноречия не хватало. И все же, командующий, надеялся он, должен был понять. Картер простоял на месте еще несколько секунд, а затем, не дождавшись ответа, покинул палату.

***

      Проведя приличное количество времени в медицинском блоке, Картер умудрился пропустить ужин, на который, впрочем, не особо стремился попасть. После таких мрачных известий у него совершенно пропал аппетит, да и хотелось просто побыть в одиночестве. Картер заперся в своей комнате, которая теперь, к превеликой радости, была одиночной ввиду его достаточно высокого звания. Картер не любил вываливать личные проблемы напоказ: то ли потому, что не хотел лишний раз кого-либо тревожить, то ли потому, что считал открытые переживания своего рода слабостью. Разве будут его авторитет и имидж такими же твердыми и безупречными, если кто-то заметит его переживания?       Ночью он спал мало, прокручивая у себя в голове то слова командующего, то мысли о том, какое теперь их ждет будущее после падения Хелдирна, то поддаваясь щемящему чувству вины.       На утро он все же показался. Привел себя в порядок, напустил маску спокойствия и хладнокровия и отправился в кафетерий на завтрак.       — Ну наконец-то ты пришел, — бодро воскликнула Алисса, когда Картер вошел в помещение. Он совершенно не ожидал такого бурного приветствия, как и десятка недоумевающих взглядов, которые сначала устремились за Алиссу, а затем — и в него. Все здесь знали о их крепкой дружбе, но не каждый мог принять такое открытое фамильярное обращение. — Ты как вчера пропал, так никто тебя больше и не видел. Где ты был? — спросил Алисса, когда Картер уже сел за стол, захватив свою порцию.       Здесь также сидели Джоанна, которая без всякого аппетита и даже несколько брезгливо ковыряла кашу в тарелке, и Каспер с Нейтаном, которые, как ни странно, ели более охотно.       — Я навещал командующего, — сухо отозвался тот, подперев голову рукой. — А потом пошел к себе.       — И как он? — вопрос Алиссы застал Картера врасплох. Он невольно вздрогнул и, чуть помедлив, тихо произнес:       — Плохо. Очень плохо.       Алисса странно нахмурилась и продолжила есть молча. Ее, вероятно, также в какой-то степени беспокоило состояние командующего Джейсона, как, впрочем, и всех остальных кадетов. Командующий Джейсон по праву заслужил всеобщую любовь; он всегда был добр, открыт, умел поддержать и посочувствовать, и при этом, когда это нужно было, был строг и справедлив. Идеальный наставник для многих. Картер предпочел умолчать о высокой вероятности его смерти и не сеять печаль раньше времени. К тому же, сейчас ему ненадолго хотелось абстрагироваться от этой темы, что, вообще-то, не представлялось возможным. Каспер и Нейтан беседовали о чем-то своем, а Алисса и Джоанна молчали. Было бы очень кстати, если бы вторая сейчас сболтнула какую-нибудь глупость…       — А ты-то сам как? — с тенью напускного безразличия (а она словно и не старалась его изобразить) спросила Джоанна. — Выглядишь так, будто тебя пытали депривацией сна.       Снова в цель. Картера уже начинало злить, что все пытаются влезть ему в душу, но ее вопрос он оставить без ответа не мог.       — В порядке я, — соврал он. — Просто уснул поздно, — Джоанна в ответ лишь пожала плечами, поняв, что чего-то еще ей разузнать не удастся.       Некоторое время они просидели в почти полном молчании (не считая бесконечных разговоров Каспера и Нейтана, конечно же), пока вдруг не послышался громкий, неприятно бьющий по ушам треск в громкоговорителе в углу зала, а затем и мрачный, но все еще остающийся спокойным голос генерала:       — Я, генерал Роджер Кито, обращаюсь ко всем солдатам нашего гарнизона, — он выдержал паузу, за время которой все окончательно утихли и были готовы выслушать его, и продолжил: — Вчера мы получили новости о победе удракийских войск в Хелдирне и предательстве его мэра, Лейта Рейеса. Там же, в тяжелом бою, сильно пострадал и командующий Нолан Джейсон, — как-то генерал упомянул командующего, Картер весь невольно напрягся. С чего бы ему говорить об этом… — Сегодня ночью он, несмотря на все попытки бороться за его жизнь, оставил нас.

***

      Похороны командующего состоялись на закате. Было решено погребеть его на старом, находившемся здесь вот уже несколько веков военном кладбище. Прежде, во времени двухсотлетнего мира, здесь хоронили исключительно пожилых генералов и командующих, которые, несмотря на отсутствие всякой угрозы, до конца самых своих дней оставались верными службе; однако теперь все изменилось — пришла война, жертв стало больше. Все было довольно скромно: заросший мхом валун, на котором уже успели высечь надписи, и наспех сколоченный гроб. Во время войны не было времени на пышные церемонии, и все ограничилось минимумом.       На похоронах собралось немного людей: в основном это были люди высоких званий — капитаны и майоры, — но также были и несколько простых солдат, в том числе и Алисса и Джоанной. Они не смогли оставить Картера одного: первая была его близкой подругой, а вторая… Джоанна, вообще-то, не дала конкретных объяснений своему присутствию, просто посчитав нужным прийти. Впереди также стояли Линтон и генерал Кито, вид которого был весьма мрачен и печален.       — Покойтесь с миром, командующий Джейсон. Ваша храбрость не будет забыта, — произнес он, когда гроб начали медленно опускать в землю.       Картер сверлил крышку гроба непроницаемым взглядом, и его лицо не выражало совершенно никаких эмоций, словно он был вовсе не здесь. Но его сердце пожирала горечь и злость: на Удракийскую Империю, на предателя Рейеса, на самого себя.       Гроб опустился, и могилу быстро начали засыпать землей. Удары песка о крышку гроба шли в такт биению сердца Картера.       — Как ты? — тихо поинтересовалась Алисса, бросив на него обеспокоенный взгляд. Тот ничего не ответил. Он лишь отмахнулся, угрюмо вздохнул и поспешно развернулся к выходу с кладбища, оставляя остальных присутствующих в замешательстве.

***

      После похорон генерал Кито и Линтон уединились в его кабинете с бутылкой вишневого эля. Разместились за большим, сделанным из темного дерева и покрытым лаком столом, на котором все было довольно минималистично, поставили два бокала и наполнили из напитком. Сегодня, вероятно, был последний день, который они могли провести так спокойно, пусть и не без печали и потрясений.       — Говорят, он сам бросился в битву, — мрачно произнес генерал, делая глоток эля. — Не хотел оставаться в стороне… Нолан всегда таким был. Делал только то, что считает правильным сам.       — И это многого ему стоило, — медленно покачав головой, заключил Линтон. — Не совсем этично говорить так о покойниках, конечно, но ты ведь и сам понимаешь… Нолан был безрассуден.       Линтон презирал безрассудство. Случайные, продиктованные секундным порывом импульсы, могли натворить много беды. Все должно быть четко, проконтролировано и согласовываться с определенным планом, считал он. Если бы командующий Джейсон не пошел на поводу у своих чувств и принципов — вероятно, остался бы жив.       Линтон в очередной раз убедился, что нет ничего хуже безрассудства — только холодный расчет поможет победить и уцелеть.       — Но, — Линтон перевел тему; поставил уже опустошенный бокал на стол и тяжело вздохнул, — у нас есть и другая проблема. Хелдирн.       — Мы обсудим этот вопрос на завтрашнем собрании, — отозвался Роджер. — Беды не избежать. Удракийцы будут двигаться через Золотые хребты, и мы должны быть готовы к битве. Не знаю, в какой момент она начнется, но она будет, — с угрюмой уверенностью протянул он. — И мы не должны проиграть.       — Это все верно, конечно, но я о другом хотел поговорить… Мэр Рейес подло предал своих соотечественников. Он всех нас подставил. Я считаю, что подобное нужно пресекать, — жестко заявил Линтон, чем вызвал вопросительность на лице генерала. — Удракийцы так успешны в своей военной кампании, потому что они жестоко наказывают за любое сопротивление. Люди склоняются перед ними из-за страха и уже даже не пытаются бороться. Почему бы нам не поступать так же? Нельзя закрывать глаза на предательства.       — А что мы можем сделать? Послать к Рейесу человека, который его уберет? — генерал спросил это скорее с сарказмом, ведь они оба понимали: Лейт сейчас неприступен, как и Хелдирн в целом. Однако Линтон неопределенно покачал головой, словно соглашаясь со словами Роджера. — Нет, Линтон, не будет такого… Иначе чем мы лучше удракийцев? Мы должны защищать свой дом, а не нападать на угнетенных. Не будем опускаться до их уровня.       — К чему это морализаторство? Кругом война, которая сама по себе аморальна, а ты думаешь о том, чтобы не опускаться до чьего-то там уровня.       — Проблема не в морали. Дело в том, что люди, которые встают на сторону удракийцев, запуганы. Они уже не могут сражаться самостоятельно. Они нам не враги; они — пленники. Если и мы начнем наказывать их за это, то у них в принципе выбора не останется. Если обе стороны настолько жестоки, зачем им тогда сражаться за какую-то одну?

***

      — Картер?       Джоанна старалась не выдать своего беспокойства, когда наблюдала, как быстро Картер покинул кладбище. Она просто не могла дать остальным увидеть, как вдруг екнуло ее сердце, когда она смогла четко прочитать на его лице печаль. У Картера получалось скрывать эмоции; но его выдавали глаза, да и Джоанна умела читать людей.       Правда, ей не до конца было понятно, с чего такое беспокойство. Почему в этот раз именно он? Сказал пару теплых слов, заступился за нее, однако в будущем он еще разочаруется в ней. Джоанна знала об этом и не ждала другого. Люди не терпят ее долго. Она обуза для них.       И все же, если попытаться…       Она нашла его на крыльце одного из выходов. Он сидел тихо и неподвижно, был задумчив и мрачен, и все же отозвался на голос Джоанны.       — Чего тебе? — спросил он без особого энтузиазма. Джоанна выдохнула и отчего-то замялась. Сцепила руки за спиной и начала медленно, покачиваясь, расхаживать из стороны в сторону. — Не мельтеши у меня за спиной, — буркнул Картер.       — Просто хотела спросить как у тебя дела, — все-таки ответила Джоанна, передернув плечами и остановившись на месте. — И не думай врать о том, что все у тебя «в порядке», — передразнила она сказанные им ранее слова. — У меня глаза есть, и они очень зоркие…       — Очень рад за тебя и твои глаза, — Картер вздохнул и тут же осекся. Глупость сболтнул. — Да. Все хреново, — Джоанна нахмурилась, прошла вперед и села рядом с ним. Она предпочла промолчать, зная, как сработает эта психологическая уловка. — Командующий Джейсон, — произнес Картер спустя несколько секунд молчания, — был для меня наставником. Он поддерживал меня и поощрял. Но теперь… его нет, — его голос осел и глаза странно заблестели. Он выдержал еще одну длинную паузу, во время которой не раз вздохнул, а затем продолжил: — Я думал о том, что если бы тогда не вмешалась принцесса, я бы оказался в Хелдирне, а не командующий. И он был бы жив…       — А ты был бы мертв, — жестко заключила Джоанна. — Я понимаю, что это ранит, но в этом нет твоей вины. Ты вообще был не при делах.       — Именно потому, что я был не при делах, все и пошло наперекосяк! — воскликнул Картер, сжав кулаки. — Я мог проконтролировать все и все изменить!       — Но не решение Рейеса. На него бы ты не смог повлиять.       — Смог бы.       — Как именно?       — Не знаю… — Картер растерянно вздохнул. Вопрос Джоанны был вполне логичным, только вот никакого ответа кроме «никак» он не имел. — Я бы придумал что-нибудь.       — Не придумал бы, — сказала Джоанна. — Человек не всесилен. Особенно, когда дело касается другого человека. В любом случае… это уже случилось. Нужно справляться с последствиями, а не загоняться. Был бы ты на месте командующего — погиб бы сам. А кому от этого было бы лучше? — произнесла она и посмотрела на него пронзительным взглядом, от которого Картер вздрогнул и нахмурился, и словно призадумался над ее словами.       — На войне каждый может умереть.       — Но сейчас-то мы живы. И пока мы живы, нельзя предаваться печали и вине. Нужно думать о хорошем: даже если сейчас война.       Джоанна вдруг в очередной раз задумалась о том, насколько все же лицемерно с ее стороны говорить подобные вещи. Она рассуждает о счастье и свободе, когда внутри нее лишь злость, которую не может заглушить ничто. И все же, ее слова, вероятно, нашли отклик у Картера: тот, пусть и вяло, улыбнулся.       — Ты права, возможно… — задумчиво протянул он. — Рано опускать руки. Впереди ведь еще придется бороться.